"Другой я"

И сколько бы времени не прошло, ты останешься. Мыслями ли, опавшими листьями, мороком… Я и сильным буду, и в тебе самому себе успею покаяться. Ливнями ли проливными, да лисьими норами выберусь. К нам с тобой. Все равно. Заново. Мы – одно с тобой целое. Знаешь, ведь… --------------------- Он словно в огне, желтые языки пламени жадно вылизывают влажную от пота кожу. Зико распахивает глаза и несколько секунд бездумно наблюдает за ажурной тенью, растущей на потолке от света фар проезжающей мимо машины. Во рту пересохло от слишком частого дыхания. От жарких объятий сна, никак не желающего отпускать. Это как навязчивая идея - солоноватый вкус тонкой кожи под острой линией подбородка. Зи приподнимается, выпутываясь из мокрой и горячей простыни, и прижимает руку к пульсирующему спадающим напряжением паху. Пальцы испачканы липким. Рэпер вытирает их о потную футболку и, стягивая ее через голову, швыряет на пол. Он бы и ревел, наверное, если бы мог, он бы кричал и ненавидел, но не выходит. Зико и не думал, что может быть так. Он с самого начала ждал ломки, боли ждал, взрыва. Но не вот этих бесконечных часов пустоты. ЧиХо не дерганый, он в норме. Чудит и все так же невыносим. Все так же клеит тех, без лиц. Одну за другой из толпы. Все пишет свои тексты и швыряет из окон бесхозный хлам. Как никогда сейчас он занят. Победа на проекте приносит свои плоды. Работы много, идей и перспектив еще теперь. Одна беда – жара эта. Он в норме, правда. Но ровно до того момента, когда ложится спать. Ночью на поверхность выходит изнанка. Здесь темнота не та, конечно, что в том токийском подземелье, но в подсознании, видно, они идут рядом. Хотя и сюжет всегда разный. Иногда ЧиХо возвращается назад, переживая заново какие-то моменты. Перекраивая их под это вот, новое. А в иные ночи забегает дальше: придумывает поводы и оправдания, внезапные встречи и целую жизнь впереди. И это хуже всего – надеяться. И просыпаться, сходя с ума от жары и одиночества. Машина летит навстречу раскаленному воздуху. Мутная дымка марева парит над асфальтом и чуть покачивает дорогу впереди. Жаркий полдень заставил притихнуть птиц и, кажется, что единственные еще оставшиеся в мире звуки сконцентрированы в салоне серого микроавтобуса. Зи надевает наушники. - Откуда мне было знать, что «ass» и «eggs» - это разные, блядь, слова?! - А зачем трепал, что охуенно подтянул свой английский? - Юквон хён, да ты же гений прям! Ты ж им омлет из задницы приготовить пытался! - Заткнись, Чихун! Юквон морщится и оглядывается через плечо. В данный момент его лицо являет собой замечательное сочетание смеха и неподдельного страдания. - Сколько там еще, а? - выскуливает он, жалостливо поджимая губки. - Я еще и ДжеХё хён следующий! - радостно объявляет Кен, и кот вздрагивает, всем телом резко подаваясь вперед. - Это не честно, бля! - возмущается Квон, снова с шипением дергаясь. - Вы не предупредили, что все будете! Рядом ржет ольчжан и, пытаясь справиться с приступом смеха, прислоняется головой к спинке сидения. - Зад ровней поставь, поборник справедливости, блядь, - советует он раскрасневшейся от коллективного наказания жертве. - И приподними повыше. Будь услужливым со своими друзьями, Ким Юквон. - Пошли на хер, никакие вы мне не друзья после этого! - горестно вскрикивает кот. Сонно и солнечно. Ветер из открытого окна лишь щедро раздает прохладные оплеухи и бьет порывами в грудь, пытаясь пролезть под одежду. Но каким-то магическим образом оставляет при этом в неприкосновенности повисшую в салоне душную дрему. Спешащие навстречу пейзажи кажутся жухлыми от нещадно палящего дневного светила. Кажутся мертвыми, несмотря на появляющихся тут и там людей. Смотреть в окно желания нет. Вместо него Зико смотрит в проход между сидениями. Точнее на раскачивающегося в нем на четвереньках Юквона. Плавный ход машины такую неустойчивость исключает, и Зи медленно переводит взгляд на филейную часть танцора. Источник качки обнаруживается в лице, или если быть точным, ноге, Кена, с энтузиазмом отвешивающего по этой самой части увесистые пинки. «Как охуитильно весело, наверное… Мартышки блядь» - думает ЧиХо не то скептически, не то равнодушно. Воображение бойко дорисовывает присутствующим длинные обезьяньи хвосты. Квон хмурится и широко открывает глаза, ДжеХё в приступе смеха – рот. Тэиль мотается на манер душевнобольного и растирает по щекам слезы. Хвосты гармонично вписываются, как будто даже дополняя в групповом портрете недостающее. – «Это вот они, бля, те, кого нужно вести и о ком заботиться… Защищать… От психиатров защищать их разве что, идиотов… Что за ебнутое стадо гиббонов я пасу?» - неспешно размышляет лидер, оглядывая каждого из вышеупомянутых. Минхёк, свесившись с кресла, заглядывает в лицо несчастного Юквона и прыскает от смеха, должно быть, обдавая того слюной. Во всяком случае, кот вытирается, а рот Дже открывается еще шире. Зико клонит в сон. Из наушников с грохотом рвутся басы, почти отрезая его от реальности. Сквозь прорываются только отдельные слова, в смысл которых ему сейчас вникать не хочется. Как в, собственно, и трек, играющий в плеере. Хотя и скорость вполне приличная, благо позволяет пустая в праздничное утро дорога, хотя и не лето еще вовсе. Но вот сонно до одурело слипшихся мыслей и солнечно до блевоты. Отважно сопротивляясь двум этим бедам, Зи не смотрит в окно. Перед глазами на уровне колен Юквон, резкими рывками покачивающийся вперед-назад. Лидер смотрит на его руки, напряженно упертые в пол, на низко опущенную голову. «Кто придумал покрасить его волосы в красный?» - отрешенно раздумывает рэпер, теперь наблюдая за капелькой пота, медленно стекающей по влажно поблескивающей шее танцора. - «Красный этот… Хуйня какая-то… Не башка, а задница обезьяны... Откуда столько обезьян сегодня в моей голове?» Вокруг стандартно ржач. Зико почти не слышит, но отчетливо ощущает в воздухе его вибрации. С последним королевским замахом Кена Квон падает на локти, закрывая руками голову. Спина танцора кажется слишком широкой для его совсем мальчишеских пальцев, зарывающихся в волосы. Видно, как она подрагивает от смеха. Кена сменяет Дже и веселье продолжается. Кот получает свои проспоренные пинки от всех желающих покарать его самоуверенность, а ЧиХо все смотрит на его руки. Они как будто в крови, в этих алых прядях. Они как будто и не его вовсе… - Суукиии, вы мне весь зад нахрен отобьете! - Нахера он тебе нужен с такой тупой головой? - Неее, мы вобьем тебе его в перед! И это будет охуенно многофункциональная штука! - Скоолькоо ещее? - Я только начал! Отверни свое страдальческое лицо, не порть мне удовольствие! - Омма…! Мне уже кажется, что он теперь плоский, как блин! - И фиолетовый, как баклажан! - Заткнись, Чихун! «Если трахнуть кого-то с красными волосами, это будет так же, как было бы с ним? Если трахнуть Юквона…?» - вдруг пришедшая в голову мысль заставляет Зико дышать чаще. Он даже успевает продумать все организационные моменты, вроде алкоголя и подходящего случаю места. Окончательно оживляясь, Зи коротко облизывает губы и, еще раз внимательно пройдясь взглядом по заманчиво установленному в проходе танцору, начинает детализировать свою задумку. - «Договориться, что он будет молчать. Так шедеврально взъебывать мозг он все равно не сможет. На лицо можно и не смотреть, в принципе. Только на волосы… Даа… И … в … в баклажан его…» - краска медленно сходит с его лица. - Сука, что это?! – неожиданно выкрикивает рэпер, не замечая, как вздрагивают невольные зрители и замирают на своих местах. – Как я заебался! Опять все снова, блядь! Еще хуже теперь вообще! Бонди всевышний, сделай так, чтобы его, блядь, никогда больше не было, а! - резко сорвав с себя наушники, раскрасневшийся лидер запускает их в сидящего напротив Дже и вскакивает на ноги. - Я, что, правда, ебнутый?! - Я… я не знаю, Зи… - отвечает ольчжан, ошарашенно выставляющий перед собой руки с запутавшимся между пальцами проводом. - Ты вообще похож, конечно… Иногда… - Сейчас вот, например… - Заткнись, Чихун! - Я что, блядь, сделать собрался, а?! И с кем, блядь! Это же пиздец, ты знаешь об этом?! - орет ЧиХо, по-прежнему глядя в большие от ужаса глаза ДжеХе. А тот то растерянно кивает, то вдруг начинает отрицательно мотать головой, не в силах понять, какой именно реакции от него ждет их безумный лидер. - Это же, блядь, Юквон же! И баклажан, блядь! И вы еще тоже, что вы здесь устроили уроды?! И, сука, обезьяны эти – это вообще пиздец… хвосты, блядь… Суука… я с ума схожу… – на долгом выдохе тянет Зико, обхватывая руками голову. - Угу… это вот да… теперь очень похоже на правду. - Да он уже, по-моему, сошел… Ты понимаешь, о чем он говорит? Какие баклажаны с хвостами Юквон хён собрался делать…? - Заткнись, Чихун! Гневные крики привлекают внимание сидящего за рулем менеджера, машина начинает притормаживать, а из-за перегородки появляется его встревоженное лицо. - Что там у вас творится? - Это, хён, Зико хён у нас тут творится, - поясняет макнэ, настороженно поглядывая на возвышающегося горестной статуей в полуметре от него лидера. - ЧиХо, что случилось? - хмурится мужчина, осматривая яростно ерошащего волосы лидера, и коротко оборачивается, бросая взгляд на дорогу. - Что ты делаешь? - Я ухожу, - чеканит Зи. Придерживаясь руками за высокие спинки сидений, рэпер начинает пробираться к выходу. - Останови эту хрень. - ЧиХо, не выдумывай, - спокойно возражает менеджер. Видно уже наученный предыдущим опытом общения, он не пытается давить. Больший упор идет на нецелесообразность идеи. У ЧиХо не глупый, сообразит. - Нам осталось доехать триста метров, это не так уж много. - Я дойду. Останови, – повторяет blockец, упрямо уставившись в окно на отъезжающей створке двери. - Пожаалуйстаа, - добавляет он, искоса бросая на водителя недобрый взгляд. Звучит это слово почему-то совсем не вежливо, а как-то даже и вовсе страшно. У ЧиХо не глупый, он просто всегда напролом. Воздух вокруг наполнен разнотравьем. От огромных полей вдоль трассы, перебивая горечь раскаленного асфальта, разносится густой медовый аромат. До самого горизонта вверх по горным склонам расстилается шуршащее ветром зеленое море. Зи не спеша идет вдоль. Жарко. Подошвы новых фирменных кедов липнут к бетонному покрытию и, кажется, что оставляют после себя вмятины. Он чувствует, как по спине стекают капли пота и впитываются в уже немного влажный пояс шортов. Он слышит мягкое шуршание шин едущего в нескольких метрах впереди микроавтобуса. Видит расплющенные стеклом физиономии любопытствующих согрупников. Чувствует сумасшедшее сердцебиение. Слышит собственное тяжелое дыхание. Видит уже различимую площадку для съемок с замершим рядом автомобилем с логотипом «Infinite». «Я ведь жил это время… реально жил! Какого хуя вам надо было сделать это снова?!» - про себя ругается ЧиХо, зло сжимая в карманах шортов кулаки. - «Твои идиотические подарки – такая хуйня по сравнению с перспективой видеть тебя самого, сонбенимец, блядь! Все на свете – хуйня в сравнении с этим… Я собирался трахнуть Юквона… А еще, по-моему, сообщил им всем об этом… что ли… Пиздеец… И все эти недели… Я же смог, блядь… Я понимаю же, какая все это жопа! Я не тупой! А ты?! Ты вообще соображаешь хоть что-то?! … Урод. Уродские волосы твои, долбаные твои волосы! И пахнешь ты… я же помню… Это же не я тупой…» - Зико мотает головой, словно желая стряхнуть неприятные мысли. Но ничего не добивается, кроме, разве что, небольшого головокружения. То ли сидят они слишком крепко, то ли это дурное весеннее солнце, возомнившее себя июльским, пришкварило их там намертво. - Смотри, как башкой мотает… – шепотом произносит Чихун, прислонившись к стеклу. - Коровы так мотают, когда слепни их жрут… - Сам ты слепень, бля. Не видишь, херово человеку, - одергивает Дже, наблюдающий за бредущим по обочине хмурым лидером со своего кресла. - Как не увидеть, когда он с самого утра, как сатана ходит? Даже завтракать не стал. Я думаю, может, специально это? Ну… чтобы разозлиться совсем, и, чтобы Ким Сонгю сразу понял, что к Зи лезть со всякой хуйней не стоит, а? - Заткнись, а… – в который раз за утро прилетает младшему от Кена. Сполна насладившись видом ЧиХо за окном, он садится и поворачивается к остальным. - Что там, блядь, такое между ними могло произойти, что Зи так шторит? И первые дни совсем груженый был. А сегодня? Он же реально в лице поменялся, когда хён про эти съемки совместные сказал. - Походу, жопа совсем какая-то… – качает головой по-прежнему сидящий на полу Юквон, потирая отбитый зад. - А помните, когда ему подарок тот от Ким Сонгю пришел? Я аж сам охуел, выхожу, а там посыльный с пальмой стоит. С пальмой, бля! Что за послания якудза-стайл? - Зи тогда охуел еще больше, по-моему… – добавляет, задумчиво кивая, Тэиль. - Да, нездоровая это все хуйня. А я ведь предупреждал, что хорошим это слияние не кончится. - Но он же в записке там написал, что Зи, мол, их с детства любит, пальмы то есть, вот он и… - Блядь, Чихун, ну что за хуйню ты сегодня несёшь?! – раздраженно взмахивает руками ДжеХё. - Зико въебался в этот свой транс, и ты решил его заменить?! Зи, что, разве любит пальмы?! Ты сам себя слышишь?! - Ну… я не знаю… Зачем тогда? - Похоже на угрозу, вообще, - предполагает Минхек. - Тем более, если отношения пиздец у них… - Уаа… это что какой-то съезд даунов у нас тут сегодня? – кривится ольчжан, обводя презрительным взглядом участников пальмовой конференции. - Что за угроза? Где это так вот пальмами угрожают? В африканских племенах? Кто-то из вас, может, видел у Ким Сонгю копье и юбку из перьев? - Ну, блядь, может, у тебя есть идея, нахуя этот лунатик ее прислал? - скептически приподнимает брови Кен, всем своим видом демонстрируя готовность опровергнуть любую выдвинутую гипотезу. - Давай, мудрый Дже, образумь нас. - Хуй знает… Ебнутый он просто. - Ага. И заразный, по-любому, еще. - Чихуун… На хорошо утрамбованный клочок земли перед развернутыми осветительными приборами шестерка blockовцев выходит подавленной. А присоединяющийся спустя мгновение к ним Зико и того хуже. Точнее он просто проходит мимо, сразу направляясь к гримерским столам. - Нужно за ним присмотреть, - произносит Тэиль, прослеживая взглядом траекторию сомнамбулического зико-марафона. – Как-то держать его подальше от этих… - Да, согласен, - кивает Дже, прищурив от солнца глаза, он внимательно осматривает окрестности в поисках infinitовцев. Но первым их замечает Чихун. - О, вон! - вскрикивает макнэ, указывая пальцем на передвижной фургончик, от которого, обступив со всех сторон лидера, приближаются искомые. - Мне кажется, или они как-то недружелюбно настроены? - Ну не знаю, - пожимает плечами Юквон и, всматриваясь, чуть наклоняется вперед - Сонгю, по-моему, вообще дрыхнет. Они, может, его несут? Стоящий сзади Кен давится смешком и утыкается в плечо Минхека, обнимая его за плечи. - Ух, бля, страшные-то какие! - сквозь смех говорит он. - Смотри, свиньей построились и ведут своего безглазого гуру… Спецотряд, блядь, краповые панамки! - Спецподразделение розовые ретузы! - подхватывает Минхек, тоже начиная ржать. - Молчите, блядь, а то услышат, расплачутся еще, - присоединяется Чихун. - Первая дельная мысль, - ДжеХе с ухмылкой оглядывает суровые лица всегда милашно-улыбчивых Infinite, упорно обступающих безучастно бредущего в центре Гю. - Походу, не одни мы тут додумались сохранять дистанцию. Пусть ведут или несут там, похуй. Главное, что они тоже понимают, что этот их Ким Сонгю опасен. Дружина эта, кружевная. * * * - Гю хён сказал «ебтвоюмать»… - печально выдает Сонджон, накручивая в руках палочки для еды. - Громко. А потом вообще ушел. - Врешь! - Я тоже слышал, - разводит руками Сонёль, почти сочувственно глядя на напружиненного Дону, готового, кажется, на него сейчас прыгнуть. - И ты тоже врешь! – заявляет танцор, упирая в него грозный указательный палец. - Все врут! - подытоживает он и уходит ломиться в комнату лидера. - Сонгю хён, открой, говорить с тобой щас буду! Сонгю сидит на кровати, перебирая гору сваленного на ней хлама. Тут и документы, что дал вчера менеджер хён, и скрученные тугими жгутами джинсы и книги с еще удивительно целыми при таком обращении обложками. Лидер сосредоточенно роется, выискивая преимущественно бумажки, и каждую новую разочарованно откидывает на пол, чтобы потом ногой ловко запинать под кровать. Магазинные чеки, обрывки журналов, липкие обертки от конфет – все не то. Гю недовольно хмурится, когда очередной маленький клочок при попытке вытащить превращается в длинную полосу туалетной бумаги, и продолжает бездумно разматывать, пока не покрывается ей в несколько слоев. - Что ты ищешь, хён? - Дону присаживается на корточки рядом с кроватью и подпирает руками щеки. - Решил свою макулатуру сдать? - Ищу причину оставить в живых нашего Сонджони, – отвечает Гю, не отрываясь от раскопок и, кажется, уже заползая куда-то в самый эпицентр хламового холма. - Он выбросил… Выбросил важную для меня вещь, – глухо доносится оттуда. - Нужно найти… - Ты собираешься убить его из-за бумажки? - Угуу… - Знаешь, хён… Мне кажется, ты сильно поменялся. Нам всем так кажется точнее. Ты слишком увлекся твоей дружбой с У ЧиХо, хён, - Дону решается начать с предполагаемых причин, с основного, и замирает в ожидании реакции. Завал отвечает глубинным шуршанием и треском. - Я переживаю за тебя, - продолжает рэпер, так и не дождавшись ответа. - Ты ругаешься матом. - А ты ковыряешься в носу, – задумчиво отвечает лидер, наконец, появляясь на вершине кучи и создавая хламовый оползень. - Я тоже переживаю за тебя, Дону-яя, - мелко кивает Гю, рассматривая, а после аккуратно складывая зажатый в руке листок. - Чем нужно тебе перестать увлекаться, чтобы прекратить эту ноздревую археологию? - интересуется он, с занимающейся улыбкой глядя сверху вниз на танцора. - Хочешь тянучку, грешник? Глаза неожидающего такого вероломства Дону широко открываются. Синхронно с этим руки начинают выделывать что-то смутно напоминающее протестующие жесты, а из горла вместе со словами появляется раскатистый и такой же скачущий, как сам Дону, хохот. - Хён! Что ты говоришь! Это здесь не причем! Боже! Зачем ты вспомнил?! Ахахаха Нет-нет-нет, ты больше не должен говорить об этом никогда, слышишь?! Обещай мне, Сонгю хён, что больше так не скажешь, а?! Разве я убиваю кого-то из-за козявок! - Разве ты можешь быть уверенным в том, как будут в дальнейшем развиваться ваши с ними отношения? - Оммаа… Ахаха Хватит, я щас умруу! В общей комнате Infinite на смех рэпера не обращают особого внимания. - Он так сказал, - повторяет макнэ и поднимает голову, ища поддержки у согрупников. - Я думал, вообще меня убьет. - А что ты сделал-то? - решает уточнить прислонившийся к дверному откосу Хоя, просматривающий между делом рейтинги участников на широком дисплее наладонника. - Или у нашего хёна снова приступ звездной болезни? - Звездная болезнь – это твоя тема, Ли Ховон. - Спасибо, Мёнсу, – морщится танцор. - Я уже начал забывать, что ты умеешь говорить. - Я еще и дерусь неплохо, - добавляет младший, приподнимаясь с дивана. - Йа-йа… С ума сошли тоже, что ли? - останавливает начавшуюся перепалку Ухен. Он сидит на полу, уже несколько минут нещадно натирая опухшее со сна, или скорее с похмелья, лицо. – Какая вообще разница, кто и что говорит? - Это Сонгю хён! - отвечает Сонджон, этим вот, единственным, объясняя и всеобщее недоумение, и раздрай. - Как же так может быть все вместе: и Сонгю хён и «ебтвоюмать»? - Еще раз произнесешь это слово, и я…! - вновь подскакивает Мёнсу. - Ли Сонджон, клянусь, я тебя побью! - Давно ли ты стал таким самоуверенным, Ким Менсу? - интересуется Хоя, отвлекаясь от монитора и заслоняя собой макнэ. - С тех пор, как ты стал голосовать за себя на фанатских сайтах, Хоя хён. - Чтооо? Я…? - Да, пусть голосует, - взмахивает руками Ухен и, пошатываясь, встает на ноги. - Какая вообще разница, кто и где голосует? - Ахаха Дурак какой! Сделай, знаешь, тату себе такое на груди: «Хоя навсегда»! Ох, я бы поржаал! - Ты уже ржешь, Сонёль, - морщится Наму, потирая пальцами гудящие виски. - Громко. И лучше бы это ты куда-нибудь ушел. Есть у кого-нибудь таблетка от башки? - Мы готовы! - радостно возвещает появляющийся в дверях Дону. И, усаживаясь на пол, принимается распутывать тонкие лямки огромного зеленого рюкзака. - У тебя ничего не вышло, - констатирует Хоя. - Даа, - соглашается неудачливый парламентарий, - но вы ведь знаете, как сложно с ним говорить о том, о чем он не хочет говорить! - Все готовы? Головы присутствующих синхронно - ну как водится - поворачиваются на строгий вопрос. Сонгю сосредоточенно нажевывает тягучую конфету, выделывая немыслимые пируэты ртом, и вовсе не выглядит обладателем солидного запаса заковыристых матных рулад. - Что? – хмурится Гю, обводя взглядом замерших, вероятно, в ожидании крепкого словца, младших. - Ли Сонджон? - поворачивается он к макнэ, начиная подозревать проблему в нем. - Я ничего им не говорил! - руки Сонджона автоматически поднимаются к лицу, а в глазах вина. - Про то слово только... - Нашли, что обсуждать, - кривится лидер и, наконец, оставив попытки справится с железными тисками на зубах, лезет в рот пальцем. - На выход, - невнятно командует он, не прекращая упражнений, и, разворачиваясь, направляется к двери первым. - Ховони, не хмурься, а то опять складка между бровей останется. Ваши лица такие встревоженные, я думал, и правда, случилось что-то серьезное. Ухенаа, не мучайся, возьми таблетку у Дону. Давайте быстрей, не нужно заставлять ждать нас. Зубочистки ни у кого нет? В машине Сонгю блаженно закрывает глаза от яркого солнечного света и с явной неохотой заставляет себя задернуть натяжную шторку. Кожа должна оставаться светлой. Но если бы он мог выбирать, то кофейному полумраку салона скорее предпочел эти жаркие жадные солнечные лапы, так ласково поглаживающие кожу. Тепло в этом году пришло неожиданно рано. И даже вовсе не пришло, а рухнуло на город, ошалелым огненным петухом проносясь по дождливым улицам. Первым делом основательно оголило прекрасную половину стаффа, что, конечно, не могло положительно не сказаться на всеобщем настроении. Даже всегда застенчивый Менсу в этом году все чаще начал разглядывать острые плечики из-под сползающих на бок футболок и все им сопутствующие выпуклости в прилежащих районах. Гю улыбается и привычно прикрывает глаза, погружаясь в дрему. Infinite оживленно переговариваются между собой, дополняя атмосферу покоя. - Откуда ты знаешь, что я голосую за себя на фан сайтах? - Не помню… Видел, что ли… - Я... да, делаю так… иногда, не часто… Это потому что мне важны результаты! - Ну пусть так… Извини, что сказал при всех. Хочешь, я тоже проголосую за тебя там? «Все хорошо» - почти незаметно кивает лидер. - «Infinite идеальны. У нас все идеально. А сегодняшний день добавит нам всем хорошего настроения. Они сопротивляются, но просто еще не знают, каким замечательным может быть ЧиХо...» - мысль о предстоящей встрече делает улыбку шире. Если бы мог он сейчас ускорить ход вещей! Такого невероятного ощущения легкости Сонгю не чувствовал уже давно, наверное, со школьных времен. Возвращение в Сеул превратилось для него в одно бесконечное ожидание. Гю медленно и мучительно тяжело избавлялся от не желающего проходить чувства страха. За последние месяцы оно будто вросло в его мозг, то и дело тревожно царапая инстинкты. Он слишком привык быть начеку. Все эти камеры, люди, там, за пределами шоу биза – обязывали продолжать сказку идеальности, даже если внутри все кричало об опасности. Теперь спокойствие казалось фальшивым. Все еще иногда он просыпался по ночам и тихо обходил комнаты спящих Infinite, убеждаясь, что все в порядке, успокаиваясь. Борясь с недоверием, постепенно привыкал к новым лицам в стаффе. А после вдруг обнаружил в своей голове ЧиХо. И кучу вопросов. Нужно ли? Зачем? Сможет ли? Маета. Жизнь в группе настойчиво требовала стать ее частью, и какое-то время он честно пытался. Но Ким Сонгю 25, он не ребенок. И он всегда очень четко понимал пути к намеченным целям. Так что в итоге им и последовал. Пересмотрел все имеющиеся в интернете видеоматериалы, хоть как-то связанные с Block B. Потом, неожиданно – фанфики. Парочку. Но этого хватило, чтобы отправиться дальше – к гей порно. Ким Сонгю – человек обстоятельный. Когда наступил момент и, видео перестало быть информативным, пришел черед серьезной и, даже местами медицинской, литературы. Все это время он ждал. Гю никогда не был особо везучим в отношениях. Инициативы частенько заканчивались полным крахом надежд и его мужского эго. Но в этот раз, собрав абсолютный максимум информации и потеряв всякое терпение, он решил действовать. - Да, он же чудной, ну разве, не видно? – поджимает губы Сонджон, настороженно косясь на кресло лидера. – Гю хён совсем поменялся после этого слияния. - Сами вы чудные все! Фигню какую-то наговариваете! Я говорил с ним постоянно, я все контролировал! Сколько всего ему пришлось пережить! - А я видел, как он заказывал в интернет-магазине пальму, – не унимается макнэ. - По-моему, это достаточно чудно. - Да, какая разница вообще, кто какие там пальмы себе заказывает? Дону хёён, есть еще таблетка? - Ахаха Да, вы же просто вообще ничего не знаете! Наш хён, похоже, решил опекать какого-то деда из дома престарелых. Ну как берут одиноких дедов на попечение, знаете? - О, Ли Сонёль… Ты так хорошо начал, что я, чуть было, не подумал, что ты скажешь что-то умное, - скептически тянет Хоя и кривит рот. - Неужели хён не сказал бы нам об этом? - Да, я вам точно говорю! Я сам видел, как он отправлял с посыльным эту пальму! А потом еще непромокаемую куртку, и резиновые сапоги, и зонт! И лекарства всякие! От астмы и от хахаха… От геморроя! Кому еще он мог бы такое отправить? Девушке своей?! - А что, у девушек бывает геморрой тоже? - оживляется Мёнсу, с любопытством вытягивая шею. - Уаа… да какая разница, что там бывает у девушек? – со стоном произносит Ухен и тянется к сидению впереди. - Гю хёён, у тебя таблетка есть от башки? - Отъебись, Ухен, я же сказал, они у Дону, - доносится из-за спинки спокойный голос лидера. - Вот оно… - шепчет Сонджон, закрывая рот руками, - опять… Вы слышали? - Гю хён…? - удивленный Ухен осматривает замерших согрупников и переспрашивает. - Гю хён, что ты сказал? - Я сказал, что положил все препараты в тот большой зеленый рюкзак, обратись к его владельцу. - Ты сказал мне «отъебись». - Ухенаа… - в проходе моментально появляется недовольное лицо старшего. Суровый прищур пробегает по притихшим infinitовцам, пока не находит второго вокалиста. - Ты в своем уме, Нам Ухен?! Никогда не смей произносить подобных слов в моем присутствии! - Это ты, хён, не я! - И я, само собой, ничего подобного говорить тоже не собираюсь! - Но ты уже сказал! - Может, это меня зовут Нам Ухен и я прошу таблетки?! - Нет, это я… - Вот и выбирай выражения! Наконец, оказавшись на воздухе, Сонгю не может отказать себе в небольшом удовольствии подставить лицо ласковым лучам солнца. Ненадолго, совсем на чуть-чуть, но этого хватает, чтобы мысли о проникшей в его группу матной инфекции улетучились. Он скоро увидит ЧиХо! Это все еще странно - осознавать внутри притяжение. Так волнительно, на самом верхнем пределе восторга. Ким Сонгю – не избалованный вниманием и деньгами ребенок. Он лидер. Но только великое чудо самоконтроля сейчас отделяет его от сумасшедших танцев а-ля Дону. Он и цветов еще не нарвал лишь потому, что не уверен сможет ли при этом, например, не петь или не падать вон в ту высокую сочную зелень, упоенно раскидывая руки. Сонгю глубоко вдыхает подогретый до сладкой патоки воздух и осматривается вокруг, замечая черную точку в колышущемся мареве над дорогой. И чувствует, как сердце подскакивает вверх. - А, может, тот дед, которого он опекает – дилер? Дед-дилер, я б поржаал! - Ли Сонёль, этот дед живет только в твоей голове, - отмахивается Хоя, вместе с остальными сейчас пристально наблюдающий за лидером. - Он, вроде стоит… но делает это как-то странно… - шепчет Сонджон. - Как будто еще и бежит при этом… Как такое может быть? - Да, какая разница, как такое может быть? Это наркотики сто процентов. Мы с Ки… - Да, не дед это, а У ЧиХо, я вам точно говорю! - перебивает Ухена Дону, яростно жестикулируя. - Все дело в нем! Я еще по телефону про него все понял! Тот еще хрен! - А я хотел нас всех сфотографировать… - Точно! Я люблю тебя, Ким Мёнсу! – рэпер порывисто обнимает неуспевающего увернуться Мёнсу и, прижав его голову рукой к своему боку, тащит в сторону застывшего у костюмерного фургончика Гю. Умудряясь на ходу развернуться спиной вперед, он громким заговорщическим шепотом закругляет пришедшую идею. - Мы его просто заберем и не отпустим вообще! И чем бы там этот странный парень его не снабжал, он больше его этим не снабдит! А?! Сонгю хёён, иди сюда!