Ненастоящая фея

      Заброшенный дом на окраине Нью-Йорка стоял мрачным. Казалось, что здесь уже давно не было ни одной человеческой души, о чём свидетельствовали и ржавые решётки, и забитые двери, а так же некоторые окна.       Но в одной небольшой комнатке, в тёмном сыром подвале этого здания горел свет, тусклый, но всё-таки свет, настоящий, не магический, не призрачный, а вполне обычный, электрический, можно сказать, бытовой, столь привычный современным городским жителям.       Впрочем, не только городским, ведь лампа накаливания дошла даже до самых глухих деревень ещё в конце позапрошлого столетия, а за ней уже потянулись прочие чудеса современной технической мысли, среди которых не последнее место занимал телевизор — лучший друг семьи (а по словам других — «зомбоящик»).       Но не телевизор был источником этого света, а какое-то странное устройство. Узнать его современный человек мог бы лишь по книгам, описывающим виды пыток Средневековья.       Больше всего это походило на дыбу, зачем-то скрещенную с электрическим стулом: громоздкая, ужасающая машина, увешанная какими-то лампами и резисторами, обмотанная проводами, шедшими к какому-то невероятных размеров железному ящику, напоминавшему то ли генератор, то ли ещё какую электрическую машину.       Но не это было главное, а то, что к «электродыбе» была прикована молодая девушка на вид не больше девятнадцати лет, но выглядела она не как обычный тинэйджер её возраста, нет, у неё не было ирокеза или другой вызывающей причёски, что стали весьма популярными среди молодёжи крупных городов, одета она была тоже не вызывающе, как модно в последнее время, хотя и не совсем привычно для жительницы «Большого яблока», можно даже сказать как-то старомодно. Но главная особенность этой девушки заключалась в том, что у неё были крылья.       Да, самые настоящие крылья, но не такие, как у летучей мыши или ворона, даже на драконьи они не походили, скорее это были крылья бабочки — и не слишком маленькие, и не слишком большие, сложно было определить их цвет в полутьме, царившей в помещении, но они представлялись двухцветными, хотя это мог быть всего лишь обман зрения, но то, что эти самые крылья, действительно, росли у девушки из спины, было на самом деле.       Бедняжка была без сознания, только иногда, видимо, когда подскакивало напряжение в цепи, куда она, без сомнения, была присоединена как один из составляющих, не исключено, что главный, элемент, она вздрагивала, и из её полураскрытого рта вырывался слабый стон. В этом звуке не было уже ничего: ни отчаяния, ни боли, ни смысла, даже жизни в нём уже не чувствовалось…       Вдруг откуда-то раздался смех, в данной атмосфере, царившей в заброшенном подвале, показавшийся зловещим: — Получилось! О, да! Я сделал это! Сделал! Теперь уж я получу своё, и ни консервная башка, ни эти склизкие земноводные и тот кусок отбивной, меня не остановят! Это новый шаг в науке и энергетике, я сумел заполучить чистую энергию. То, что эти глупцы называют… — но странный голос не успел договорить, так как электрический шум вдруг стих и лампы на ужасной машине, к которой была прикована девушка, погасли, — Готово, теперь осталось самое сложное.

***

      Раздался дверной звонок. — И кого там черти принесли в полвторого ночи? — раздражённо отреагировал на это мужской голос в тёмной комнате. — Не волнуйся, дорогой, — ответил ему женский голос, — Я посмотрю.       Послышались приглушённые шаги в тёмной квартире, затем включился свет в прихожей и звякнули ключи, открылась входная дверь. — Дорогая, ну что там? — забеспокоился уже мужской голос из по-прежнему неосвещённой комнаты. — Любимый, похоже, у нас, наконец, будет ребёнок, — ответил женский.       И в дверном проёме на фоне залитого светом коридора возник силуэт женщины, державшей что-то на руках.