И лучше бы я был на твоем месте, Галлагер

- Ну, давай же, сука, - прорычал Микки, стукнув зажигалкой об ладонь, и снова предпринял попытки добыть немного огонька, остервенело дергая кремний. Брюнет большими шагами пересекал местность на пути к трибунам, стараясь унять нервозность, которую вселил в него маленький клочок бумаги. Практически пустая ёмкость зажигалки упорно отказывалась давать свое содержимое, что подстегивало только состояние парня. Наконец, когда маленький тусклый огонек озарил влажное от дождя лицо, Микки припал к нему, держа в зубах фильтр, и сделал глубокую затяжку, прикрывая глаза. Густой белый дым наполнял легкие, а затем призрачным облаком развеивался в воздухе, оставляя после себя привкус горечи во рту. Микки присел на выступающую металлическую балку и растянул перед собой ноги, наблюдая за световыми прожекторами на поле, которые тухли один за другим, погружая в полный сумрак всю улицу. Когда стало совсем темно, Мик, ворча под нос, выудил из кармана телефон и принялся набирать номер, как тут же послышался тихий шорох со стороны проволочного забора. Парень быстро убрал телефон в карман, и встал с места, наблюдая за темной фигурой, идущей прямо на него. - Эй, мужик! Не должен же я торчать тут все ночь, ожидая как маленькая сучка, пока Ваше Величество соизволит прийти вовремя. – Микки улыбнулся и приблизился к фигуре, застывшей на небольшом расстоянии от него. При нулевом освещении, казалось, вовсе нереально было рассмотреть что-либо, но лунный свет мягко обволакивал и делал явными черты лица, давая понять брюнету, что перед ним определенно был не Йен. - Знала, что ты придешь, - девушка прикрыла в наслаждении глаза и легкой походкой прошла мимо озадаченного Милковича, понимая, что этот раунд она точно выиграла. - Йен рассказывал про это место. - Какого хрена тебе надо, Палмер? – выплюнул Микки, глядя на довольное лицо девушки. Не нужно было быть гением, чтобы сложить два и два – это не Йен передал ему ту записку. Оставалось лишь понять, как она узнала об этом месте и что на этот раз у нее было на уме. Девушка села на место, на котором недавно сидел Мики, не сводя с него глаз. - Хотела поговорить, – сказала Лора и сделала многозначительную паузу. Она продолжала сверлить парня взглядом и, наконец, сделав для себя определенные выводы, кивнула, будто самой себе и выудила из кармана конверт. Парень скептично изогнул бровь, рассматривая его в руках Лоры; было ощущение, что склеенная бумага не выдержит натиска ее содержимого, и рассыплется прямо у нее под ногами.- Возьми! Микки переводил взгляд от Лоры к конверту несколько раз, прежде чем послал ее к черту со своим конвертом и отошел на пару шагов. Он уставился на темное поле, нервно покусывая внутреннюю часть щеки. - Это письма, - чуть более равнодушно сказала девушка. Самодовольная улыбка медленно начала сползать с ее лица. Микки и вовсе ее не слышал, продолжая игнорировать девушку. Он так же упрямо стоял к ней спиной, лихорадочно заставляя передвигаться шестеренки в своей голове, чтобы в итоге прийти к одной мысли. Не нужно было произносить вслух, чьи это были письма. - От Йена, - сказала Лора едва слышно. Микки почувствовал металлический привкус во рту. Он снова повернулся к девушке и, нахмурившись, начал рассматривать конверт в руках Лоры. Из него торчали бумажные обрывки, цветные вкладыши, более плотная глянцевая бумага, которая скорее напоминала пленочную. Проведя большим пальцем по верхней губе, он выхватил конверт из тонких женских рук и, немного покрутив перед собой, сунул в карман своей парки. - Там не только письма: вырезки из газет, грамоты, ваши фото, - она накинула на влажные волосы капюшон, и теперь ее лица и вовсе не было видно.- Всякий мусор, который был ему дорог. Микки продолжал молчать. Он за все время отсутствия Йена ни разу не получал от него писем, но упорно продолжал ждать изо дня в день, в надежде, что он даст понять, что с ним все хорошо. Ждал, что ему пришлют хотя бы весточку о том, что он жив. Микки боялся смотреть новости, опасаясь, что услышит в сводках знакомое имя. Лора смотрела в глаза Микки, который всем своим видом старался показать незаинтересованность в этой беседе. Она снова растянула губы в улыбке. - Он многое рассказывал, - она тяжело выдохнула, и закрыла глаза, будто вспоминая что-то. - Как вы познакомились в магазине его бывшего, и как ты вместе с братьями пытался отомстить ему за сестру, гоняясь по всем улицам Чикаго. Когда он пришел забрать у тебя пистолет, именно в этот день он понял, что никто другой ему не нужен. Ты был человеком, который был необходим в такие дни, когда все катится к черту. Он нуждался в тебе, Микки. Милкович боялся пошевелиться, кажется, даже перестал дышать, до того ему было не комфортно слушать повести о его тяжелой «пидорской» жизни. С каждым днем он все дальше и дальше прятал каждое воспоминание в дальний уголок, создавая вокруг железобетонную стену, чтобы никто и никогда не смог разрушить ее и добраться до самого сокровенного, от чего волнами накатывала боль. Боль сильнее, чем от жгучего письма в кармане; чем от ебанной Палмер, которая теперь говорила все эти вещи, даже не подозревая, что наносит удары его защите. Микки молчал. Он старался заставить мозг думать; необходимо было уже что-то сказать. Но казалось, чем сильнее он пытался придумать подходящий ответ, тем нелепее он казался ему. В голове был туман. - Зачем?.. – начал было он, но девушка не дала договорить ему. - Я узнала об этом месте из его писем, сам он мне о нем не трепался, - Лора сжала губы в одну тонкую полоску. - Держал в тайне. - Нахрен он писал это? – спохватившись, вдруг спросил Микки, накрывая конверт ладонью через толстую ткань куртки. - Откуда мне знать. Он писал много и часто, только не отправлял тебе. Боялся, что не вернется домой и сделает тебе только больнее. Микки совершенно нечитабельным взглядом окинул силуэт девушки и хмыкнул. Становилось больнее от отсутствия писем. Брюнет большим пальцем провел по верхней губе и, выхватив конверт из кармана, открыл его. Он был туго набит различными обрезками из газет, письмами, написанными от руки, заметками и матовыми фотокарточками. Вытащив полароидный снимок, где был изображен Милкович собственной персоной, Микки фыркнул и скривил губы, сложив их в трубочку, затем тяжело выдохнул и вложил обратно в конверт. Он почувствовал, как в уголках глаз защипало, но сразу же подавил это чувство. Телефон неожиданно завибрировал в кармане, и брюнет тут же вынырнул из своих мыслей. - Это Йен. – Неизвестно для чего проговорил Микки, глядя на экран телефона. - Микки! - рявкнула Лора, выхватывая гаджет из рук парня. - Не смей отвечать! - Что бы я делал без твоих советов? Живо отдала чертов телефон, иначе, богом клянусь, я не посмотрю, что ты девчонка! – голос Микки был тихим и угрожающим и он не спускал глаз с Лоры. Девушка протянула красную кнопку по тачскрину, отклоняя вызов, и отдала потухший телефон прямо в татуированные руки. Микки же, выхватив устройство, нервно закусил губу и передернул плечами. - Послушай меня, Микки, - начала Лора. - Я не собираюсь смотреть на то, как ты рушишь ему жизнь. Я много слышала о тебе, о ваших отношениях, но каждый рассказ был наполнен такой болью, что я удивлялась, как после стольких, блять, подстав, он не послал тебя куда подальше? Я не спорю, он любил тебя. Очень любил. Я каждый раз его пыталась заткнуть, пока он, не замечая времени, парил всякую нелепую чушь про ваши приключения, при этом глупо улыбаясь, как ребенок. Но неужели ты не видишь, как сильно он пытался сбежать от тебя? – по мере того, как говорила Лора, взгляд Микки тяжелел, и он неотрывно смотрел на лицо девушки, скрытое тенью капюшона. – Поправь меня, если я ошибаюсь, но он ведь ушел в армию только чтобы от тебя быть подальше. Так ведь? Как бы сильно Микки не пытался заставить работать мозг, чтобы сгенерировать колкий ответ, но мысли метались, не приобретая какой-либо отчетливой формы. Он просто молча слушал ее, понимая, что сам начинает верить словам девушки. Каждый яркий лучик надежды и рыжего счастья внутри Микки погас, оставляя жгучий след в виде ожога. - Думаю, тебе надо уйти из его жизни. Этот «роман», - сказав последнее слово, Лора согнула в воздухе по два пальца, изображая кавычки, - обречен на провал. Лора опустила глаза на телефон в руках брюнета, который в этот же момент начал звонить и на главном экране отобразилось старое фото Йена. Микки заблокировал его и сунул в карман, а сам двинулся вперед к выходу, не проронив ни слова. - Микки? – вдруг раздалось сзади. Он остановился и затаил дыхание. - Спасибо. Парень, не сказав больше ни слова, двинулся вперед, пересекая поле. Он лишь передернул плечами, словно пытаясь избавиться от назойливого чувства, преследовавшего его сейчас. Стараясь выглядеть наиболее равнодушным, он выхватил из кармана пачку «Мальборо» и сунул в рот сигарету, в то время как свободной пытался найти зажигалку. Стоило скрыться из виду Лоры, парень поднес зажигалку к сигарете и пару раз чиркнул ею. Когда она не выдала даже искры, он резко замахнулся ею и зло кинул в ближайшую кирпичную стену, куда следом за зажигалкой полетела сломанная сигарета. - Блять!

***

      В какой-то момент Йена посетила мысль, что за всю загруженность телефонной линии США он один был виновен. Телефон в руках парня уже был горячим, но он не прекращал попыток дозвониться до Микки. Каждый раз, как только включался автоответчик, парень скидывал вызов и снова набирал знакомый номер. Не выдержав в итоге, Йен отбросил телефон в сторону. Какой смысл было просить о встрече, а потом забить на все и игнорировать любые звонки и сообщения? В груди будто нарастало не понятное жгучее чувство непреодолимой злости, которое увеличивалось с каждым взглядом на потухший экран телефона. В проходе, как на зло, появилась Палмер и уставилась на грустного парня. - Хэй! Я зашла в Мак и набрала нам разных вкусняшек. Можем поесть перед теликом, - она поманила его двумя набитыми бумажными пакетами и улыбнулась. - Давай же, хватит лежать на месте! - Я не хочу есть. – Отрезал Йен и отвернулся к стене. - Что-то случилось? – сделав вид, что она не понимает его поведения, девушка присела рядом и дотронулась холодной рукой до его теплого плеча. - Нет. – Йен был непоколебим, он нахмурился так сильно, что в один момент подумал, что после стольких часов непреодолимой злости у него появится пара новых морщин на лице. - Точно хочешь остаться здесь? – решив дать себе еще один шанс уговорить парня, она поставила пакеты с едой прямо перед его носом, наклонившись, тихо прошептала на ухо: - я разрешу тебе пересмотреть все части «Сотни», и даже не засну. Йен еще пару минут колебался, но такой аппетитный запах еды из пакета, и приступ внезапного голода не могли остановить его.

***

      Микки - чуть сильнее, чем того требовалось, - захлопнул дверь в свою комнату, игнорируя озадаченную сестру, и рухнул в свою постель, даже не удосужившись снять мокрую одежду. В глазах неприятно щипало, но парень изо всех усилий давил в себе эмоции, сжимая при этом мятое одеяло татуированными пальцами. Так он пролежал около двух часов, и даже не заметил этого. Периодически за это время раздавался тихий стук в дверь и просьбы Мэнди выйти и поговорить с ней, но каждый раз слышала в ответ лишь «иди нахуй!». Поменяв положение, Микки нащупал намокший от дождя конверт. Он уже и забыл про него. Его терзали сомнения, нужно ли открывать его вообще? Видимо, парень пришел к выводу, что недостаточно боли вытерпел, и он открыл конверт, вываливая все содержимое на мятое одеяло. Среди аккуратно сложенных черно-белых писем, он нашел одно измятое, которое, видимо, было суждено уничтожить, но в последний момент его решили оставить и положить ко всем остальным. Письмо было написано в спешке, что явно бросалось в глаза: обычно аккуратно выведенный мелкий почерк теперь тянулся размашистыми буквами по всему листу. «14.08 Я всегда легко начинал свои письма тебе. На этот раз я даже не понимаю, зачем решил написать это. Наверное, мне просто нужно выговориться. Это ведь необходимо каждому человеку, так ведь? Рано или поздно настает тот момент, когда ты не можешь успокоить бурю внутри себя, и в итоге кто-то из-за этого страдает. Мне кажется, что если я этого не скажу, не выверну душу наизнанку этому клочку бумаги – у меня взорвется голова. Сейчас почти середина августа. Мне часто говорят, что в сентябре я смогу вернуться домой, но я знаю, что это не так. Я им нужен. Я кому-то нужен, Мик, действительно нужен. Но это не единственная причина, по которой я решил написать это письмо тебе. Я никому здесь не рассказываю о себе, ну и о тебе тоже. Только Лоре, она очень хорошая, как-нибудь я вас познакомлю, обещаю! Ну так, о чем это я… Я никому не открывался. Но меня просто заметили. Один парень заметил. Его зовут Тревор, и он много для меня значит. Правда. Я давно не был так счастлив, как с ним. Он единственный понимает меня, он заботливый, умный и чертовски горячий! Я провожу с ним слишком много времени; отец Лоры начинает что-то подозревать. Нельзя это так оставлять, думаю нужно прекращать. Точно надо. Иначе меня выкинут отсюда. Думаю, что ты смотрел новости и видел всю обстановку в Кабуле. Вот где действительно горячая точка! Боевики ИГИЛ сумели захватить в заложники наших людей, и уже демонстративно казнили некоторых из них. Уверен, что СМИ получили лишь малую часть информации, так как (это не разглашается) репортеров, сумевших подобраться слишком близко, расстреливали на месте. Микки, это так страшно. Они хотят денег от правительства, но последние считают, что смогут справиться с проблемой. Они всегда так думают. Но каждый день нам присылают видео, в которых убивают по человеку или мучают их. Собственно, к чему я веду: завтра мы отправляемся в этот старый разрушенный комплекс, где держат наших. Микки, я не думаю, что у нас это получится. Это одно из самых сложных заданий, которые я получал. Но я пойду туда с ним, и так мне будет спокойнее. Нет! Не так! Я буду переживать за его жизнь. Кому, как не нам известно, чего ожидать от «вылазки». Я чертовски боюсь засыпать с мыслями о тебе. Я думаю, что влюбляюсь в него, Микки. Тебе не свойственны чувства, тебе не свойственно хоть какое-либо проявление чувств и эмоций! Ты просто, блять, не выносим! Я думаю, что это все, Мик. Я почти каждый ебанный день пишу тебе письма без адреса, каждый ебаный день! Я выворачиваю всю душу наизнанку в этих кусках бумаги, только чтобы облегчить душевные страдания. Помнишь чувство, когда обожжешь палец? Это почти то же самое. Только в тысячу раз больнее. И эта боль распространяется по всему телу, выжигая каждый орган. Самое смешное, что я не могу ничего с этим сделать. Я прокручиваю в голове тот день. Тот последний день, когда я тебя видел и решил уехать. Ты был невероятный! В тройке, стоя рядом с ней… Говорил мне в глаза, что я тебе никто, что никогда не смогу стать чем-то большим, чем простой «давалкой». Но не они, нет. Не эти воспоминания давят на меня. Я задыхаюсь от воспоминаний о счастье. Воспоминания. Я их ненавижу, Микки. Ненавижу. Мне хочется вырезать из памяти каждое гребанное воспоминание о тебе! Я предпочел бы не знать о тебе ничего. Ни одного воспоминания, которое бы ранило меня так сильно. Никогда не возвращайся в мою жизнь! Я не прощу такого. Я пишу все это, потому что точно знаю, что никогда не отправлю это письмо и, скорее всего, просто сожгу его. Спасибо за блядское внимание, хренов листок бумаги!»       Микки держал трясущимися руками помятый листок и тупо смотрел на него невидящим взглядом. Он чувствовал, что в уголках глаз скопилась влага. Это последнее письмо?! Да или нет? В голове тут же возникло дикое желание прочитать каждое. Проглотить каждое написанное им слово, предложение, огромные тексты. Внутри парня клокотала злость. Он кинулся рассматривать даты на каждом письме, и с ужасом понял, что это было последнее, перед тем, как… Он хотел забыть его. У него был кто-то на примете. Все могло бы быть по-другому! Господи! Он не должен был так страдать. Йен достоин счастья, мать его! Он мог стать по-настоящему счастливым с Тревором, но из-за травмы он вынужден тешить себя мнимым счастьем с синеволосой блядью. Которая все знала с самого начала! Злость все стремительнее подступала к горлу, и Микки зарычал, сжимая руки в кулаки. Все тело трясло, как в лихорадке. Он сморгнул влагу из глаз и провел тыльной стороной ладони по лицу. Он скомкал последнее письмо, но этого было недостаточно. Схватив первое попавшееся, он быстро пробежал по строчкам. В каждой было столько горечи и обиды, что он тут же рвал письмо в клочья. Затем хватал следующее, одно за другим. Это было похоже на безумие. Некоторые письма были готовы к отправке. Но они так и не достигли адресата. Тогда, собрав все письма обратно в конверт, он попытался разорвать его напополам. Но он был слишком плотный и ничего не вышло. Тогда Микки кинул злосчастный конверт в угол комнаты, который, ударившись о стену, рассыпал все свое содержимое.

***

- Йен, семь утра, - простонала Лора, приподнимаясь с коленок парня. – Мы не спали всю ночь. - Последняя серия, будь человеком, еще 5 минут! – шикнул на нее парень, не отрывая стеклянных глаз от телевизора. Палмер обреченно вздохнула и приняла сидячее положение. Шея затекла так, что пришлось разминать ее с минуту, прежде чем встать. Захватив со стола весь мусор, она подалась на кухню. С гостиной все еще слышались смешки Йена и тихое сопение с кресла, где спала Дэбби, которая сначала была настроена устроить марафон и не спать всю ночь, как и брат, но сдалась уже на втором сезоне. - Йен, будь по тише, Дэб все же спит! – Лора вернулась с кухни и накрыла девочку пледом, тут же аккуратно, чтобы не потревожить, села обратно на диван. Вдруг послышался стук в дверь. До того тихий, что чудо было, что они вообще его услышали. Йен же даже ухом не повел и, не отвлекаясь, продолжил смотреть. - Хэй, Йен! Кто-то пришел,– шикнула Лора и ногой толкнула парня, который, казалось, не услышал бы сейчас и ядерного взрыва. Парень лишь подчерпнул попкорн рукой и на автомате поднял ее ко рту, не в силах оторваться взглядом от сериала. – Йен! - А, что, я здесь! – дернулся парень и посмотрел на девушку так, словно впервые ее видел. Стук в дверь повторился, только на этот раз более требовательно взывая жильцов открыть гостю. От шума проснулась Дэбби, но увидев, что никто не спешит открывать, снова закрыла глаза. - Чертовы Галлагеры! – грозно прошипела Палмер, вставая с дивана. - Я здесь вообще-то не живу! Резко открыв дверь, Лора поежилась от дуновения холодного воздуха, тут же ударившего прямо в лицо. На пороге стояла взрослая женщина с приятными чертами лица, которые казались смутно знакомыми. Она переминалась с ноги на ногу, постоянно оглядывалась назад, будто ища поддержки. - Здесь проживает Йен Галлагер? – поинтересовалась она. Стоило словам сорваться с губ женщины, Лора начала лихорадочно соображать, откуда она могла ее знать. Сопоставив факты, девушке на ум пришел недавний звонок. Она тут же чертыхнулась тому факту, что не сразу вспомнила эту женщину. - Д-да. – Подтвердила она и повернулась в сторону гостиной. - О, Лора! – воскликнула женщина и приобняла девушку, ее колючая кофта с пайетками тут же больно впилась в нежную кожу. - Я и не поняла, что это ты! Знаю тебя только по голосу! Господи, неужели я наконец-то нашла вас. - Йен! – уже не на шутку обеспокоившись, крикнула Лора, открывая стеклянную дверь в гостиную. Парень покачал голой, словно очарованный, и не теряя из виду экран телевизора, попятился к входной двери. Как только пошли финальные титры, он повернул голову в сторону женщин и застыл в недоумении, переводя взгляд от одной к другой. - Йен! – женщина смотрела на парня, словно мать на сына. – Здравствуй, мой мальчик! - Эм, простите, кто вы? – спросил Йен, рассматривая женщину. К нему снова вернулась та неловкость, которую он испытывал, встретив незнакомых ему людей, которые знали его. - Неужели ты не помнишь меня? Я знала о твоей травме, но думала, что… - она резко замолчала, поймав на себе неодобрительный взгляд Лоры, и тут же постаралась перевести тему. - Я мама Тревора, дорогой. Мне необходима твоя помощь. Ему необходима.