Колдовской час

Дерек поставил пять заказанных песен и принял три звонка, прежде чем у Стайлза сдали нервы, и он все-таки позвонил на радио. – «In Love with Another Man» Джазмин Салливан была любимой маминой песней. У нас дома было пианино; потом, когда мамы не стало, папа продал его – он просто не мог на него смотреть. Мама любила играть, а я ей подпевал, – Стайлз грустно засмеялся. – Я понятия не имел, о чем эта песня – я был слишком маленьким, но мне нравилось петь с ней. Мама поднимала голову и пела так одухотворенно; а иногда мы с ней могли импровизировать целых десять минут, потому что я не хотел останавливаться. Дерек посмеялся и произнес: – Это очень мило. Думаю, она была замечательной матерью и женой. – Да, – подтвердил Стайлз. – Была. – Моя мама не умела играть, но она часто пела дома. В основном любовные песни. Стайлз не мог спросить, что случилось с его мамой – это слишком личное, – но, Господи, как же ему хотелось. Он хотел бы узнать, пел ли Дерек вместе с мамой, и перестал ли потом петь, как Стайлз, когда ее не стало. Он хотел бы узнать, какие песни нравились маме Дерека больше всего, и какие Дерек любил слушать в ее исполнении. Он хотел бы знать о Дереке все. – Как ее звали? – Талия. А твою маму? – Клаудия, – ответил Стайлз. – Хм, – сказал Дерек с явной улыбкой. – Талия и Клаудия. Звучит, как сладкая парочка. Может быть, они были подругами. – Да, – выдохнул Стайлз, – вполне возможно. – Я с удовольствием поставлю для тебя песню твоей мамы, Стайлз. Спасибо, что позвонил. – И тебе, – ответил Стайлз. – Это для вас, миз Клаудия, – произнес Дерек, положив трубку. – Без вас этот мир стал грустнее, но мы по-прежнему помним и скучаем. Стайлз прикоснулся к радио, как ему хотелось бы с благодарностью коснуться плеча Дерека – за чуткость, за добрые слова, за поддержку и за то, что был рядом, хотя бы голосом в радио. Сейчас Стайлз очень хотел бы обнять Дерека. Ночь лениво текла своим чередом, большую часть времени Стайлз со Скоттом играли с животными и слушали, как звонившие просили поставить песни для родных и знакомых, делились своими историями и посвящали песни дорогим людям. Пятничный эфир как всегда был романтичным и неспешным. Когда Скотт закрыл клинику, Стайлз включил в джипе радио на уже настроенной волне FМ 107.9 и услышал, как Дерек заканчивал передачу. – С вами был еще один незабываемый «Колдовской Час», но близится рассвет, и мне пора прощаться. Хочется верить, что вы все хорошо отдохнули, и новый день принесет вам что-то радостное. Я хочу пожелать доброй ночи всем, кто потерял кого-то близкого. Надеюсь, у вас будет все хорошо. И последняя песня на сегодня для Лоры Хейл – лучшей старшей сестры, которую только можно представить. Люблю тебя, Лора. Заиграла песня «Sister» – The Dave Matthews Band, и Стайлз сморгнул нежданные слезы. Это казалось настолько личным, что Стайлз почувствовал внезапную близость с Дереком. Как будто ненароком заглянул в его сердце, словно в освещенное окно небольшого одинокого дома среди ночи, хранившее тепло и уют. В салоне звучали чистые переливы гитары, над верхушками деревьев вставало солнце, а рядом спал Скотт, сложив руки на груди и прижавшись головой к стеклу. Было в этом что-то милое – знать, что Дерек чей-то младший брат. Интересно, как Дерек выглядел сейчас – сидя в кресле за столом, сняв наушники и закончив эфир? Может, он тоже думал о Стайлзе?