Везение - такая странная и непостоянная штука... Вот сегодня ты, например, на коне, а завтра - под ним. Дёма
...Благословение Эратсэ, впрочем, уже не требовалось. В эту секунду он преспокойно принимал из рук патриарха Эрхи венец. Тот, что выбрал Расмэ, а не тот, что изготавливался почти год лучшим ювелиром материка. Фент'аллэр костерил себя за это, но... – Властью, данной мне Единым, я провозглашаю тебя, Эратсэ, благороднейший сын Эрхи, императором нашей великой страны! - мрачным басом произнёс седой, чуть полноватый мужчина, водружая корону на голову наследника. Эрэ не дернулся и не пошевелился, принимая тяжесть венца как большую честь. Он лишь призывно вскинул руки, и толпа высокородных, успевших прибыть во дворец за один день, - ровно столько шла подготовка к церемонии - бурно зарукоплескала в честь нового монарха. Через минуту аплодисменты императору надоели, и он вскинул руки повторно, призывая к тишине. – Я, - начал Эратсэ тихо, но внятно, и публика зашепталась беспокойно. Он должен был сказать "Мы", отдав дань чести всем предыдущим повелителям страны, как положено, но, видимо, новый правитель Эрхи не видел в этом смысла. Невнятный шум из зала Фент'аллэра не нервировал, а, напротив, забавлял. Никаких "мы" отныне не будет, припечатывал он про себя, только я. – Я - Свет и Суд Великой Эрхи, клянусь жить лишь во благо своей страны, своего единственного дома, и сделать Эрху во сто крат сильнее, чем прежде. Мы будем процветать, и ничто не сможет... Эратсэ коротко моргнул, почувствовав, что ресница неожиданно соскочила с насиженного места, а когда глаза открылись... Яркие платья и кафтаны, залитые кровью. Трупы, словно разорванные с особой жестокостью каким-то чудовищем. Они чудились ему везде, от мешанины в глазах зарябило, но мужчина справился с этим и договорил: –...этому помешать. Какой-то шум прозвучал на грани слышимости Эрэ. Он вздрогнул от резко раздавшихся среди этого противного звука выкриков: "Да здравствует император! Да здравствует новый император!" Моргнув ещё раз, Фент'аллэр понял, что ему привиделось. Но в носу ещё присутствовал навязчивый запах крови. Эратсэ почувствовал себя беспомощным, прямо как в детстве, когда он не мог выпустить стрелу в бешеного вварха на охоте, а сопровождающего его мужчину загрызли. Боль. Резкая боль в области груди заставила правителя замереть и перестать дышать на несколько секунд. Под легкими что-то стягивало и словно... жгло. Эрэ сжал пальцами подлокотники трона, напрягшись всем телом. Жжение усиливалось. И он во второй раз в жизни увидел, как оседает на пол тело Мейлиса. "Ты сдохнешь, Эратсэ. Сдохнешь, так никогда и не узнав, отчего сходишь с ума! Во имя новой власти!" – Ваше Величество, вам нехорошо? - заботливо поинтересовался стоящий по правую руку лейте Акено, чуть склонившись над Фент'аллэром. – Стоит ли вам уйти прямо сейчас? Церемонии закончены, вы имеете право... – Отправь несколько надёжных и осторожных людей к лагерю заговорщиков. Пусть телепортируются с помощью индивидуальных кристаллов. Нам нужна подробная информация о состоянии солдат, их подготовленности к неожиданному нападению, местоположение основных командующих, которые в случае чего должны их скоординировать... Мы сами выступим через два дня. – Не уверен, что такую информацию можно получить за два дня... - замялся глава тайной императорской разведки, но, столкнувшись со злым взглядом Эратсэ, добавил торопливо: – Но мои люди, конечно, постараются. Отправлю самых лучших. – От тебя другого и не требуется, - расслабился Эрэ. –Ваша дорога к трону выстлана трупами. Не боитесь поскользнуться на чужой крови? – Трупами? Я всегда буду идти по лепесткам роз, а уж что там под ними мне исключительно не интересно... – Да, - тихо рассудил император. – Но кто будет раскидывать лепестки?...***
...– Я чувствую себя идиотом, - буркнул Расмэ. Он висел меж двух кресел, опираясь на их спинки руками, и чувствовал себя, совершенно верно - идиотом. Мэтр Урфин читал книгу, сидя в одном из кресел, а поэтому невидимо для Виттори усмехнулся и чуть качнул головой. Так обычно качал головой каэ Демисаррэ, когда дети выдавали что-то из его репертуара. Как нерадивому ученику. – Почему же, интересно, ты чувствуешь себя идиотом, если ты, о, Единый, действительно идиот? - Кортея, занявшая сегодня второе кресло, отложила учебный план на близстоящий письменный стол. Она всё ещё злилась на брата, и поэтому речи из её уст до сих пор звучали ядовито и едко, но, тем не менее, метко. Лейта так испугалась за него тогда, три дня назад... Они с детьми даже отказались от прежнего намерения поехать в город - всё ради того, чтобы поддержать "дядю Раса", и вернулись в поместье. Демисаррэ, Элуш и Иан уже уехали с территории границы к тому времени - они разминулись совсем немного. Последние три дня Расмэ только и делал, что занимался лечебной физкультурой под чутким надзором мэтра Урфина, который, в первый раз увидев парня, покачал головой так же - слегка разочарованно. Лекарь сказал, что каэ сможет встать на ноги, как только захочет того сам. Рас, в ответ на это оскорбляющее заявление, лишь похлопал кулаками по коленям и обессиленно стиснул зубы. Он не просто не мог встать - он не чувствовал ног! Совсем! Ни боли, ни холода, ни-че-го! И сейчас, повиснув на руках и опираясь ногами в пол - хотя, вечный его знает, этот пол, может он на несколько сантиметров ниже? - маг не чувствовал ничего, кроме медленно подступающей истерики. Зачем это вообще нужно, если никаких сдвигов не наблюдается? – С недавних пор, сестра, твоё мнение для меня мало значит, - огрызнулся Расмэ. Девушка тут же вскочила с насиженного места, уперев руки в бока. – Это ещё почему? - выдохнула Кортея удивлённо, уставившись на брата во все глаза. – Потому что, - процедил воздушник зло и, сместив центр тяжести, плюхнулся в свободное кресло. – И вам, достопочтенный мэтр, не стоило давать мне ложных надежд. Если уж нет никаких сомнений, то и не нужно было... – Закройте глаза, каэ, - приказал мужчина строго, чуть повернувшись в сторону Расмэ. Парень, вздохнув, приказ исполнил. Перед глазами тут же замелькали странные картины из прошлого - и мешались, мешались, пока не сформировались в улыбающееся лицо Эратсэ. Рас даже вжался в спинку кресла от неожиданности, но жадно ловил образ. Идеальные черты лица, губы, глаза... В Фент'аллэре всё, в общем-то, было идеальным. – Что вы видите, каэ? - тихо спросил мэтр, наблюдая за тем, как на губах Виттори расползается светлая улыбка, делающая серое лицо более здоровым на вид. – Принца, - повторно вздохнул маг. – Этот гад точно в мозг въелся за два месяца. Ещё долго мерещиться будет. Лишь бы не в кошмарах. Он зажмурился сильнее, стараясь держать растворяющийся образ в целостности, но тот уже через секунду исчез окончательно. – Лейта Виттори, у меня для вас две новости, какая плохая, а какая хорошая - решать вам, - в голосе мэтра звучала улыбка. – Каэ, судя по всему, влюблен в принца Эратсэ. Это во-первых. Во-вторых, только Его Высочество может исцелить вашего брата. С секунду в комнате висела тишина, даже Расмэ, внезапно осознавший, что слова мужчины - чистая правда, задумчиво молчал. Действительно, он ведь чувствовал тепло ладони Эрэ на своих ногах! (То, что он в сиятельного влюблён, Рас знал уже давно) – И где же тут хоть одна хорошая? - нервно хохотнула Кортея, посчитав слова мэтра крайне неудачной шуткой. Лекарь, пожав плечами, удалился из комнаты каэ по своим делам, оставив молодых людей наедине с их мыслями. – Какая же ты, Расмэ, - как это Демис говорил? - а! Сука! Не нравятся ему мужчины? Не нравится ему вторая роль в постели? Что-то я вся в сомнениях, что принц под тебя ляжет, братец! Я боюсь, он вообще не захочет с тобой отношения поиметь! Дебил! - под конец тирады девушка, уже не скрывая, всхлипывала. – Как ты мог, Расмэ?! Как ты мог?! – Да это не я мог! - рявкнул Виттори, почему-то и вправду чувствуя себя виноватым. – Это всё этот... этот!... – Этот, тот! Какой же ты идиот, брат! Теперь выкладывай, что с тобой там приключилось такое! Я не поверю, что ты просто так этого психа полюбил, пару раз поклонившись в карауле!***
...Охранник Дёму порадовал. Ну, насколько вообще мог порадовать человека его тюремщик. Тупой, как пробка, но смелый и непробиваемый, как танк. Такие люди Кемееву всегда нравились. Таких людей развести - как два раза плюнуть. Сначала под ноги, потом - в рожу. Так, впрочем, и случилось. Всё шло по плану - и озверевший взгляд охранника, и путы, снятые злобным: "Да исчезните вы уже, блядь!" (это, кстати, порадовало особенно, ведь без данного атрибута сбежать было значительно удобнее) То, что его приказов слушаются даже неодушевленные предметы - слишком забавно, чтобы быть правдой. Сразу вспомнилось: "Сезам, откройся!" – Чего ты там дергаешься? - прошипел надзиратель, поднявшись со стула. Он уверенно напирал на Дёму, не озаботившись наличием оружия в ножнах. "Точно дебил!" - восхитился степенью своего везения капитан. Сейчас оно тянуло на твёрдое "божественное". – Мне бы это... - Кемеев быстро облизнул пересохнувшие губы. – Водички попить. Он нервно хмыкнул, вспомнив надоедливое и заезженное: "А тебе моя водичка... зачем нужна?" - эту фразу сослуживцы и товарищи Дёмы упоминали постоянно, когда собирались где-то крепко набухаться после очередного задания. Нервы не у всех были железными, сдавали, когда попадались определённые "спусковые крючки" - триггеры. У кого-то - изнасилованные женщины. Это если в семье отчим или отец-пьяница мать избивал и насиловал. В группе 3, где служил Кемеев, таких парней было аж трое, и у них всегда ехала крыша, когда они видели избитых и униженных девушек. У самого капитана, как оказалось, был жестокий пунктик на мёртвых детей. И на товарищей, поэтому он, по мере возможности, старался работать в одиночку. Не хотелось чувствовать себя как тогда, в госпитале, рядом с Лёхой... – А поссать тебе не нужно? - прошипел бугай прямо в лицо Демисаррэ, и тот почувствовал, как тошнотворный запах изо рта охранника заставляет его тело двигаться автоматически. Дёма довольно аккуратно скрутил своего надзирателя в крендель, а потом вырубил, ударив ребром ладони куда-то в область шеи. Благо, тот не успел заорать. На секунду выдохнув спокойно, Кемеев позаимствовал у бессознательного тела меч и ножны, лежащие на полу возле лежанки, а также кусок хлеба. Демьян собирался бежать, и еда ему могла понадобиться. Мысли так или иначе возвращались к Иану. Что если лжепринц убьёт сошедшего с ума от восхищения Мариэта? А красноглазый даже не пикнет - примет смерть со своей привычной милой лыбой. Нет. Дёма не мог этого допустить. Но и рисковать... Нет. Вряд ли этот ублюдок пойдёт на убийство такого важного лейте, как Ианниан. А вот убить Демисаррэ, который невосприимчив к его фокусам с разумом, вполне может. Даже не может, а сделает. Это было сильным доводом в пользу того, чтобы оставить дражайшего супруга в ясельной группе под чутким надзором "Его Высочества". Выбравшись из палатки через заднюю часть, буквально прорезав себе "окно в Европу", капитан бегло осмотрелся по сторонам, сориентировался в пространстве и решил, что самым лучшим решением сейчас будет идти к реке. Она находилась чуть правее шатра принца, была не особо бурной, так что в случае чего можно было и искупаться в ледяной водичке. На улице было очень даже светло, и затеряться в ночной тьме не представлялось возможным, поэтому Дёма передвигался перебежками - от дерева к дереву. Он бежал и думал, думал и бежал. Вскоре река стала видна во всей своей красе - в том месте, куда Кемеев направлялся, она была особенно бурной, и плавать в ней было бы неприятно - острые глыбы, рассекающие гладь кристально-чистой воды, немного пугали. На такие, совершенно точно, по скромному мнению Демьяна, сажали при Иване Грозном. А вскоре за спиной послышался чёткий, почти строевой топот, и сердце капитана забилось ещё быстрее. "Близко! Близко!" - трепыхалась в голове бестолковая мысль. – Не стрелять! - кричал кто-то громко, а Дёма успел подбежать к краю и взглянуть на нижнее течение. – Не стрелять! - орал кто-то оглушительным фальцетом. Но они стреляли. Две стрелы легко вошли в податливое тело в районе лопаток, ещё одна - выше копчика. Кемеев выдохнул, как в последний раз, и прыгнул в воду, забывая про острую боль на несколько долгих минут. Через минуту на поверхности воды стали виднеться кровавые пятна. Солдаты, выстрелившие в каэ Демисаррэ, получали заслуженные удары по печени. ...– Единый, это какое-то дикое невезение! - воскликнул принц, вопросительно уставившись на Мариса, который жался к стенке с явным намерением с оной слиться. Но сколько бы Столли ни бледнел, волосы выдавали его с потрохами. – П-простите, Ваше Высочество... – Что там произошло? - тяжело вздохнул мужчина, прикрыв глаза. – Каэ каким-то образом снял наручники, его охранник, как только пришёл в себя, сказал, что тот его вырубил и сбежал. Мы отправили отряд, а у реки... - черноволосый поджал губы и отвел взгляд. – Виновные наказаны. – Ты хоть понимаешь, что если каэ выжил, то Эратсэ уже через несколько дней будет обо всем знать, Марис? - принц запустил пальцы в волосы. – Это можно назвать провалом. – На вашей стороне справедливость, - с уверенностью произнёс Столли, а его серые глаза заблестели от праведного гнева. На кого злится - непонятно. – Да, верно, на моей стороне... - протянул мужчина. – Что насчёт фаворита сиятельного? Вы планировали привезти его ещё вчера? – Ваше Высочество, - Марис незамедлительно упал на колени перед своим господином. – Принц, к сожалению, отослал того из дворца. Нам доподлинно неизвестно, но поговаривают, что его выгнали с большим скандалом... – Возможно, Эратсэ предвидел, что его грелка привлечет наше внимание, и спрятал? - черноволосый хотел возразить, но мужчина остановил его жестом руки. – Он очень умен, ты не должен отрицать такой возможности. – Да, Ваше Высочество, но всё же... – Не всё же, солдат, не всё же, - раздраженно произнёс принц. – Выясни всё. Мне нужен этот чертов фаворит! Если он уже не интересует Эратсэ, мне будет просто любопытно взглянуть на каэ, что носил родовой перстень Фент'аллэров почти месяц. У тебя есть два дня на выяснение. Бегом выполнять, безродная шавка! Марис словно не обратил на слова господина внимания и, поклонившись, вышел из шатра. Его Высочество, вздохнув, откинулся на спинку трона и прикрыл глаза. Он с мрачной усмешкой подумал, что не существовало ещё в истории Эрхи шавки более безродной, чем он сам.***
...Расмэ хмыкнул, ещё раз с любопытством несмышленого котёнка заглянув в свой саквояж. Какой дурак сунул туда перстень, подаренный Эратсэ, он не знал. И знать, честно говоря, не хотел. Хотел только переслать его обратно, пока принц самостоятельно не заметил пропажи. Иначе выйдет всё не очень красиво. Виттори знал, как это выглядит со стороны. Он, как оскорбленная в лучших чувствах жена, уходит из дома, не забыв при этом прихватить с собой самое ценное. В данном случае - перстень. Объемный, золотой перстень. Скорее даже печатка с чётким изображением символа рода Фент'аллэр - первым в истории Эрхи императорским венцом. Никакой романтики, вроде символики рода Расмэ, - чёрной и белой розы - только политика, только власть. Эти две составляющие представляли наибольшую ценность для династии. Политика и власть. Не так важна была даже первая - она вообще их мало интересовала. А вот власть... Что может быть лучше, чем возможность управлять стадом людей, вводя их в заблуждение и ведя на убой? Расмэ и сам знал, что ничего. Власть - это упоительно и прекрасно. Власть - это ломать и создавать заново, но уже лучше, под себя. Власть - это любовь. Виттори знал, что чувства делают человека легковнушаемым. Влюбленного можно даже никуда не вести и не обманывать - он сам обманет себя. Скажешь ему "Убей себя", а он додумает: "Ради любви". Нет, ради любви не убивают, не насилуют. Ради любви только жертвуют, и уж явно не собственной жизнью. Сейчас, осознав в полной мере свои чувства к принцу и тщательно проанализировав их, - у него было достаточно времени - Расмэ знал, что будь Эратсэ на грани между жизнью и смертью, свою жизнь он отдал бы, не задумываясь. Фент'аллэр был и где-то глубоко внутри, и под кожей, бурлил в венах вместо крови - горячей, дающей возможность жить, в каждом собственном слове Рас, так или иначе, видел не себя, а чертового принца, что заставил его, Виттори, влюбиться. Родившийся с короной вместо мозга больной ублюдок! Это был первый оборот в ворота Эрэ. Потом воздушник решил, что "ублюдок" - это не про сиятельного. Этот гад вполне даже законнорожденный. Потом исчезло и выражение "с короной вместо мозга". Эратсэ, будь он трижды заморожен во льдах Вечности, достаточно умен. Нет, он даже слишком умен. После Расмэ скромно убрал из мыслей и слово "больной". Больным из них двоих был только сам Виттори. В итоге, маг в который раз вернулся к положению "минус ноль". – Минус ноль, - задумчиво повторил это парень вслух, и снова: – Минус ноль. В тот же момент в дверь постучали. – Войдите! - крикнул Рас, тяжело вздохнув. В комнату тут же проскользнули близнецы. Асари и Вини выглядели слегка смущенными и растерянными, а потому глаз не поднимали, предпочитая сверлить взглядами пол. – Каэ Виттори, а вы можете рассказать нам про дворец? Кортея сказала, что вы были гвардейцем! - Винэтольд выдохнул последнее с таким нечеловеческим восхищением, что Расмэ стало банально стыдно. За месяц службы он едва-едва успел привыкнуть к режиму и караулам, не до восхищения работой как-то было. Да и вообще, намного больше восторга вызывала у Расмэ магия. Колдовство, как таковое, его интересовало в сотни раз больше, чем оружие и тактика. – Конечно, - улыбнулся он, не желая заставлять детей нервничать ещё больше. – Всего месяц, но я постараюсь... – Расмэ! - Кортея ворвалась в спальню маленьким ураганом, чуть не сбив маленьких, по сравнению с ней, близнецов с ног, и, чуть запыхавшись, произнесла: – Расмэ, там тебя требуют. Глаза Виттори удивлённо расширились. – Но кто? - растерялся он. – Я, извини меня, кому нужен-то? Лейта хитро, но как-то по-доброму ухмыльнулась. – Лейте представился личным помощником Его Высочества принца Эратсэ. Тебя требуют обратно во дворец. В её голосе звучала настоящая сестринская гордость.