Postmortem. Будущее изменчиво

Et tu, Brute? * — Я его убью! — Блэк, даже толком не разобравшись, уже был готов мчаться к Питеру, снедаемый праведным гневом.       Сириус подскочил на ноги, сжимая в бессильной ярости кулаки. Что-то такое, подспудно, грызло изнутри уже долгое время — Сириус всегда знал, что их друг Питер — не самый храбрый и не самый стойкий человек. Но с другой стороны, он был горячо убежден — среди Мародеров не может находиться предатель. Мысль о том, что Питер рано или поздно сломается, и он сам, и Ремус, и Поттеры отодвигали на задний план — вслух об этом говорилось крайне редко. — Хочешь в Азкабан? — холодный, неожиданно строгий голос Лили, остановил Сириуса от дальнейших криков. — Нет, но…       Ремус осторожно коснулся плеча разгоряченного друга. — Сириус, мы успеем наломать дров. Надо во все хорошенько вникнуть, обдумать, — рассудительный Люпин вздохнул, потирая переносицу. — Раз это не шутка и не розыгрыш, надо все изучить… Взвесить. — Как вы не понимаете! — теперь Сириус уже не сверкал глазами, сжимая яростно кулаки — он выглядел расстроенным и виноватыми. — Тише, Бродяга, — Лили скривила губы, показывая глазами на успокоившегося было Гарри. — Ах, да… Ребята, вы правда не понимаете? Я сам говорил, когда мы выбирали для вас Хранителя… Говорил, что на такого недотепу как наш Питер никто не подумает. Он не тянет на Хранителя… И я оказался не прав. — Сириус, — Джеймс поднялся с дивана и стал расхаживать вдоль него, заложив пальцем место, где читал. — Как написал, э-э-э, Гарри… Тот-кого-нельзя-называть придет сюда через год. У нас есть время, еще целый год. Не пори горячку, дружище. Тем более, мы вооружены информацией и что-нибудь обязательно придумаем.       В гостиной повисла тяжелая пауза. Впервые за весь вечер у всех четверых появилось ощущение нереальности происходящего, хотелось зажмуриться крепко-крепко и подумать, что это все сон. Но увы, это была странная, пугающая реальность. Это Самайн стал для всех собравшихся по-настоящему страшным. Крушение идеалов, особенно в двадцать лет, когда в характере каждого присутствовал юношеский максимализм, это очень больно. И страшно — потому что малейшая ошибка могла стоить очень и очень дорого. — «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного лорда… Рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… И Темный лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… Тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного лорда, родится на исходе седьмого месяца…» — прочитал Джеймс для друзей. — С таким же Пророчеством нас познакомил Дамблдор. — Мерлинова борода! — Сириус, который знал о Пророчестве лишь в общих чертах, скривился. — Почему с самым темным волшебником века должны воевать дети? Орден не справляется, а тут младенцы… — Он будет ждать, пока Избранный вырастет, — задумчиво протянул Ремус, грея руки о чашку с горячим травяным чаем. — Я поддерживаю Сириуса. Это все… Странно. Более чем странно. Гарри пишет, что мы можем все изменить и спасти мир. Но Мерлин, нам всего двадцать лет! И как мы сможем все изменить, если не справляется Дамблдор, не справляется Орден? Нас четверо. Всего четверо. — Ты трусишь, Луни? — Джеймс задал вопрос напрямую. Его глаза наконец-то засияли, он словно ожил, впервые за все то время, что им пришлось жить в вынужденной изоляции. В крови Поттера кипел адреналин, появилось желание жить, бороться, стремиться… Словом, даже такие страшные обстоятельства заставили его встряхнуться и снова поверить в то, что им все по плечу. — Джеймс, ну зачем ты так? — Лили повела плечом. — Сомнения Ремуса понятны… Все более чем необычно, и надо освоиться с мыслью, что мы сможем изменить будущее. — Мальчики, вы можете меня осуждать за то, что я скажу… Но… Для меня на первом месте мой ребенок и моя семья. А уже потом Орден и прочее. Прежде всего мы с Джеймсом — мама и папа. — А ты готова предать всех ради спасения своей шкуры, да? — неожиданно взорвался Ремус. — Как ты можешь, Лили? Как? Ты все эти годы полностью разделяла взгляды Дамблдора, вступила в Орден… И теперь все, в кусты? — Не смей так разговаривать с моей женой, — Джеймс подскочил к Ремусу и уже занес руку для того, чтобы схватить его за грудки, но тут же вмешался Сириус, вставая между ними. — У нас трехмесячный сын на руках, нам не до войны. — Вы готовы предать лучшего друга из-за дерьмового письма? — кипятился обычно спокойный Ремус. — Луни, а ты сам посуди — если бы это была шутка, то никакого пароля не было бы… И прислали бы просто письмо. Значит, его отправлял человек, действительно из будущего. Да и Эванс проверяла все. Никаких темных заклятий, все в порядке. — А ты не допускаешь, Сириус, что это может быть проверка Дамблдора? — Что?! — Эй, господа Мародеры. Хватит языком чесать, давайте что ли… Подумаем, как быть. И как-то надо информацию собрать в кучу, — Лили строго окрикнула мужчин, вот-вот готовых подраться. — Да, действительно… Ссориться нам нельзя, — озадаченно почесал в затылке Бродяга. Он легко вспыхивал, моментально, но так же быстро отходил. — Дамблдор не стал бы писать семь томов, да и зачем? Если у него действительно такие грандиозные планы, — Лили, подумав, собрала волосы в пучок, чтобы не мешали. — То в его интересах, чтобы о них никто не узнал, и не узнал, самое главное, как можно дольше. — А может нам его позвать и спросить лично? — подал новую идею Сириус. — Погоди, Бродяга! — Джеймс замер посреди комнаты, нахмурившись. — Ребята… Я кажется понял. Нам нужно бежать. — Что? — три вопроса, заданные почти одновременно, слились в один. — Куда? Джимми, это может быть опасно! — А что? В мире магглов или в другой стране, по крайней мере, будет спокойнее. И уже там мы сможем подумать, как быть. — Так, — устав нервно метаться по комнате, Джеймс сел обратно на диван и продолжил уже спокойнее. — Смотрите, что я надумал. Вариантов у нас не много. Даже не беря в расчет книги — их мы можем прочитать потом, или сейчас, но фрагментами, — из письма следует, что нас предаст друг, Темный Лорд придумает себе Избранного, согласно Пророчеству, убьет нас с Лили и Гарри семнадцать лет будет ему противостоять. Мы должны любыми средствами этого не допустить. Что мы можем? Сбежать в маггловский мир, спрятаться там так, что нас ни одна живая душа не найдет. Сбежать просто так, собрав вещи, либо сымитировав нападение или что-то в этом духе. — Сохатый, а у тебя башка варит отлично, — признался Сириус. — Либо, мы можем пойти в открытую к Дамблдору… — И что ты ему скажешь? — Лили, несмотря на любовь к мужу, скептически приняла этот вариант. — Да он нам всем сотрет память. И все. Будем жить согласно его плану и через год нас…убьют. — Я считаю, нам нужно поговорить с Лонгботтомами. В конце концов, их сын Невилл тоже фигурирует в Пророчестве. Так? — Ремус, наблюдавший за перепалкой друзей, подал вполне здравую мысль. — Подождите! — Джеймс, хлопнув себя по лбу, кинулся прочь из комнаты, на верх. В спальне у них стоял книжный шкаф, в котором Поттер надеялся найти кое-что важное. Проверить себя.       Вернулся он через пять минут с какой-то потрепанной книжечкой. — Вот! И не надо говорить ничего Алисе и Фрэнку. — Почему? — Ребята, я вот тут прочел, — он махнул книжицей. — Мне ее, к слову, дал Дамблдор, да все никак не сподобился забрать. — Что Тот-кого-нельзя-называть, на самом деле, полукровка. — И что это нам дает, Сохатый? — Сириус устало щурился, пытаясь понять, куда клонит взбудораженный друг. — Ты хочешь сказать, что Невилл для Темного Лорда не опасен, — Лили внимательно посмотрела на мужа, — да? — Да. Потому что он «отметит как равного себе». Равного. А наш Гарри… Он полукровка. Лили у нас маглорожденная, я — сын волшебников. — И что нам это дает кроме уверенности, что Гарри в опасности? — Эй, а зачем вообще рассуждать, кто какой крови, если выбор все равно за Тем-кого-нельзя-называть? — настроение Ремуса портилось с каждой минутой все сильнее. Он не понимал, как его друзья, можно сказать — его семья, вот так просто могли сидеть за столом и обсуждать предательство. — Когда к нам пришел Дамблдор и рассказал о сделанном Пророчестве, он и словом не обмолвился, что… — Лили задумчиво смотрела сквозь миску с печеньем, не видя ее. — А может статься так, что Пророчество — «заказ» профессора Дамблдора. Он же знает противника хорошо… И может рассчитать наперед его реакции. — Эванс, а ты рассчитывала, что он придет к вам домой и все чистосердечно изложит? — Сириус нервно хохотнул. — Нет, я так не думала, но… — Сейчас в меня может полететь парочка Оглушающих, но я скажу, — Ремус горько улыбнулся. — Вы — мои друзья, моя семья. Но предать Дамблдора я не могу. Он столько для меня сделал, благодаря Альбусу я элементарно смог учиться… И о моей пушистой проблеме долгое время никто не знал. — Да Моргана тебя задери! — Сириус зло посмотрел на друга. — Это не предательство, Рем! Это другой виток истории. Или ты хочешь, чтобы Гарри остался в год сиротой, а наши друзья погибли страшной смертью? — Нет, я этого не хочу, — Ремус опустил глаза. — Я запутался. — Мальчики, пока никто не умер, предлагаю подумать, как быть. Есть же еще и второе Пророчество. — Прочти? — Джеймс подал супруге книгу.       Лили, осипшим от волнения голосом, вслух, но негромко — из-за спящего Гарри, прочитала кусочек: — «Тёмный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провёл в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга обретёт свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Тёмный Лорд воспрянет вновь, ещё более великим и ужасным, чем когда-либо доселе. Вечером… до полуночи… слуга… отправится… на воссоединение… с господином…». — Это о слуге Темного Лорда — Питере Петтигрю. Он двенадцать лет жил в обличье крысы, убедив общественность в том, что его якобы убил Сириус. Да-да, Бродяга, на тебя «повесили» убийство и ты… Уж прости за такие слова, провел в Азкабане двенадцать лет, — Джеймс, скользнувший глазами по строчкам, скривился. — Мило, — пробормотал Бродяга, машинально беря печенье, хотя аппетит у него отбило напрочь. — Я предлагаю бежать. В другую страну, к магглам. Лишь бы не подвергаться опасности… Да, у нас есть год. Но от ожидания можно натурально сойти с ума. — Или мы можем, — Лили запнулась от волнения, — попросить о помощи Снейпа. — Что?! — Лили, он с Темным Лордом. Какая помощь? — Уже поздно, давайте спать. А утром, на свежие головы, подумаем. Если вдруг надумаем переехать, вы поможете со сбором вещей, верно? — миссис Поттер быстро перевела разговор с опасной темы.       Понятливый Джеймс повел друзей в гостевую комнату, попутно в чем-то их убеждая. Он поступил мудро, позволяя парням остынуть, а Лили спокойно уложить Гарри и отойти ко сну самой. Но этой ночью во всем доме спал только малыш Гарри, не догадываясь, какие тучи сгустились вокруг.

***

      Лили, устроившись в кресле в детской, сразу же, после того как уложила Гарри — она боялась оставлять сына одного, поддавшись панике, — открыла книгу под номером семь — ее она стащила еще вчера, перед сном. События 1997—1998 годов Гарри и Гермиона расписали наиболее подробно. Урожденная Эванс с расширившимися от ужаса глазами, читала о том, что происходило в стране. В их мире, в ее мире. О том, как гибли люди, бесчинствовали Пожиратели Смерти, страдали магглы…       И за весь волшебный мир сражался Мальчик-который-выжил — ее сын, ее Гарри.       Больше всего Лили впечатлили строчки, которые открыли ей глаза на ее давнего друга Снейпа. Она-то считала, что ему важнее идеи Темного Лорда, чистокровность и прочее… А он… В той непростой реальности — если ей, разумеется, верить, — спасал жизнь ее сыну. Всю свою жизнь. До самого конца. Вновь и вновь глаза, наполненные слезами — их Лили даже не пыталась сдерживать, скользили по строчкам. Губы беззвучно шевелились. Мерлин, как страшно ей было читать о битве за Хогвартс! Как мучительно было узнавать сухие строчки о том, что погиб Ремус, что не стало Северуса, как год до этого Дамблдора и Аластора Грюма, от руки Пожирателей погибли совсем невинные дети — школьники, а замок превратился в груду развалин.  —«Я шпионил ради вас, лгал ради вас, подвергал себя смертельной опасности ради вас. И думал, что делаю всё это для того, чтобы сохранить жизнь сыну Лили. А теперь вы говорите мне, что растили его как свинью для убоя…» — дальше миссис Поттер предпочла бы не читать, но тем не менее, продолжила. Она знала, что Сев ее любил не только как друга, но та ссора все перечеркнула. Сейчас же молодой волшебнице было страшно за те эмоции, что рождались в ее душе — нет, она любила мужа, считала его удивительным человеком, самым лучшим, прекрасным отцом. Но… Школьные воспоминания снова дали о себе знать — издевки над Снейпом, далеко не безобидные шутки над однокашниками, нарушение правил, надменное отношение к менее успешным друзьям — Ремусу и Питеру.       Слова о том, что Патронус Снейпа — лань, и о том, что он всегда ее любил, оставили двойственные чувства. С одной стороны, Лили была польщена, но с другой… Она не могла бы и в дурном сне представить, что ее мужчина не Джеймс, а Северус. Неопрятный, якшающийся с Пожирателями и служивший идеалам Темного Лорда.       «Нет. Я не допущу того, чтобы это все повторилось. Мой сын вырастет в другом мире, клянусь всем, что у меня есть. Сев, Ремус и прочие… Все будут жить», — решив таким образом, Лили закрыла книгу и решительно вытерла мокрые щеки. Долго унывать она не умела, да и не имела права — она отвечала за свою семью, за себя, за своих близких. Нужно было действовать.       Умиленно глянув на спящего в кроватке Гарри, Лили тихонько вышла из спальни и, прислушиваясь к тому, что происходит в доме, спустилась на кухню.       Джеймс, злой, с красными глазами, криво сидящими очками, лохматый, в кое-как застегнутой рубашке, сидел за столом, обложившись книгами. В одной руке он держал один из томов, второй же вцепился в темные волосы и периодически их ерошил. — Джимми… — Лили, я этому всему верю. Невозможно придумать такое. Главное, ты должна знать — никакого пророчества нет. — Как? — ошарашенная Лили села напротив мужа, забыв, что собиралась заварить чаю. В ее голове, после такого непростого вечера, все странным образом перемешалось. — Вот так. Гарри… В общем, после пророчеств — первого и второго, была приписка — Сивилла Трелони не была прорицательницей… То есть, была, но весьма и весьма посредственной. Шарлатанка, если называть вещи своими именами. Пророчество, с которым Дамблдор пришел к нам в дом… Его не было на самом деле. Трелони его придумала, чтобы ее взяли на работу. А вот насчет слуги, должен признать, она права… Увы. Тот, кого мы считали братом, надежным другом, оказался лживой мелочной крысой. — Что? Джеймс, ты думаешь, она смогла обмануть самого Альбуса Дамблдора? — Ты возводишь его в ранг святых… А он просто жаждет мирового господства и не гнушается ничем. И его можно было одурачить. На что-то он сам закрывал глаза. Как, например, на то, что Тот-кого-нельзя-называть превращается в настоящего монстра. Еще в Хогвартсе. Он это видел — Дамблдор. Но и пальцем не пошевелил в попытке его остановить. Еще тогда старик был отличным стратегом и все, как ему казалось, отлично продумал. — Что ты говоришь? Дамблдор сам вырастил чудовище, чтобы сделать видимость борьбы и чужими руками проторить себе дорогу к мировому господству? — Лили была, мягко говоря, в ужасе. Ей упорно не хотелось верить в то, что добрый, понимающий и мудрый профессор Альбус Дамблдор, на самом деле манипулятор, интриган и человек без морали, готовый ради своей цели идти по трупам. — Родная, я просидел тут всю ночь. Прочел почти все… Кроме седьмого тома — как раз те года, что Гарри назвал третьей войной. Но… Общее впечатление я составил. Старик готов добиться своего разными способами. Любой ценой. — Мне кажется, что это страшный сон… Мы проснемся и все вернется как было — пусть война, пусть мы под охраной, но… — Мы можем ничего не предпринимать. Кто знает, может это все — плод чьей-то больной фантазии? Откуда мы можем знать? — Но ты же веришь, Джеймс? — Лили, не в силах усидеть, стала заваривать чай. — Мальчики еще спят? — Да, верю. Они спят, я недавно заходил… Нам, получается, мастерски пудрили мозги. Лили, родная, ну сама подумай — пророчество насчет Избранного уже есть. В книгах описано такое, что имеет место быть в нашем мире. Значит… Это правда. И нас с тобой пытается спасти наш сын. — Ну почему у нас не может быть нормальной жизни? Почему мы не можем просто жить… Растить сына, заниматься тем, что любим? Почему мы должны умереть? — голос Лили задрожал. — Лил, а ты посмотри на ситуацию с другой стороны. Нам дан уникальный шанс — выжить. Мы предупреждены, вооружены знаниями. Осталось только решить… Как быть. Но одно я знаю точно — мы не имеем права подвергать Гарри опасности. Он совсем еще крошка.       Лили поставила перед мужем чашку горячего чая и, убрав книги в сторону, зачем-то зачаровала их обратно — так, чтобы никто не смог прочесть ни слова. — Давай выпьем чаю и подумаем, — урожденная Эванс стала накрывать на стол. Вчерашние пироги хоть и безумно нравились Джеймсу, съел он совсем чуть-чуть, расстроенный, испуганный и растерянный. — Нам нужно бежать, совершенно точно. Где гарантия, что Хвост нас уже не сдал? — Милый, но Гарри написал, что Тот-кого-нельзя-называть придет к нам через год… На будущий Самайн. — Да, но… Мне неспокойно. Теперь кажется, что опасность подстерегает на каждом шагу. Я все равно считаю, что нам нужно скрыться. Как можно быстрее. И так, чтобы не узнал Дамблдор, — в голосе молодого мужчины послышалось такое отвращение, что Лили, крошившая ложечкой тыквенный пирог, вздрогнула. — От моей бабушки остался домик в Бельгии… Я там не была ни разу, Туни, насколько я знаю, тоже… Но домик оформлен на мое имя — со стороны маггловских документов все в порядке. Предлагаю перебраться туда. А уже потом… В безопасности… Думать. — Бельгия? Отлично. Правда у меня была другая мысль… Спрятаться в Кроукворте. — Ты полагаешь, это разумно? — Лили смотрела на мужа, не веря тому, что он говорит. — Может быть, Тот-кого-нельзя-называть и не сразу нас отыщет… Но Дамблдор… — Милая, в тебе вызывает ужас твой любимый профессор? — Джеймс! — Я много думал этой ночью. Да, мы будем предателями идей Ордена, Дамблдора… Но у нас другая цель, в сто крат важнее — спасти Гарри. Дать ему счастливое детство с мамой и папой. Когда я прочитал, что наш малыш остался с твоей сестрой и ее мужем… У меня внутри все перевернулось. Да, может я не лучший отец, мне всего двадцать, но, Мерлин, я не имею права рисковать. Тем более, имея на руках все карты. Пусть катится к Мордреду весь Орден с его липовыми идейками, пусть Дамблдор делает, что хочет. Я не дам ему такой радости — использовать Гарри Джеймса Поттера как марионетку. — Джимми, а что если мы ошибаемся…? Что если мы все равно не знаем всей правды? И это все — сложная, придуманная кем-то ложь? — Сложно расставаться с идеалами, милая. Я прекрасно тебя понимаю. Весь мир, в который мы верили… Он рухнул в один момент. Нам лгали. Нагло, цинично. Противно, да, — Поттер устало вздохнул, стаскивая очки и пережимая переносицу двумя пальцами. — Да, тут, — она кивнула на книги, — изложена стройная история, что все началось с того, что Темный лорд решил избавиться от Избранного, которого сам же и назначил… В итоге это привело к чудовищным жертвам. Но посуди сам… Как это может быть? Чтобы нас всех так долго обманывали? Скрывали простой факт — мы все марионетки. Нужны ровно для того, чтобы умереть в нужный момент для идей якобы светлого мага? — Книги, хочу сказать, составлены толково. Грамотно. Кое-где есть лирические отступления… И даже несколько колдографий — ты сама это видела. Судя по тому, что будет… было бы дальше. Дамблдор искусственно взрастил врага и с героическим видом поднял нас всех на борьбу. В сущности… Как я мог понять, идеалы Того-кого-нельзя-называть — просто темная магия. Ее равноправное использование наряду с белой. А лично он жаждет получить бессмертие. Чем плохо? — Что?! Поттер, ты… Ты… — Лили, задохнувшись от возмущения, не могла подобрать слов. — Ты защищаешь его?! — Пожалуйста, не кричи, — Джеймс потер виски. — Дорогая, это звучит абсурдно, да. Я сам до этой ночи считал Темного лорда исчадием ада, монстром… Но то, что написал нам Гарри открыло мне глаза. Глупо отрицать, что Альбус Дамблдор — умелый манипулятор. Родная, помнишь, на той неделе, в среду, вышел Пророк?       Вопрос был настолько неожиданным, что Лили несколько секунд переваривала услышанное и только подумав, осторожно кивнула. — Да. Помню. — Снова жертвы. Снова убита семья… В Нью-Хэмпшире. Сотрудник Министерства, его жена и двое детей. — К чему ты это? — Дэвидсон отказался примыкать к Ордену еще весной. Параллель очевидна. Там не было метки, ты понимаешь? Некоторые убийства наших сограждан так и остались в тени… Ты подумай, пожалуйста, и поймешь, что я прав. — А мы не зашли в своих попытках… очернить, слишком далеко? — Гарри и его подруга, пишут, что сэр Николас Фламель, владелец Философского камня, умер в 1981 году… А десять лет этот факт старательно скрывался. Гарри Поттер нашел камень во время первого года обучения в Хогвартсе, когда Темный Лорд искал камень, в попытках восстановить силы — после развоплощения, — и найти бессмертие. — И? — Дамблдор — превосходный кукловод. Это я к тому, что ему нельзя знать, что мы знаем. А вот попробовать и принять предложение Темного Лорда… Идея вроде бы не такая бредовая. Когда он узнает, что никакого Пророчества нет, то спокойно постарается заполучить Философский камень… Короче, постарается найти путь к бессмертию. Войн не будет. Дамблдора отдадут под суд за все его злодеяния… — Что? Джеймс, мне кажется, что ты увлекся. — Ну ведь все складывается. Мы не хотим войны. Так?       Лили кивнула. — Мы знаем, что Пророчество — сказка, придуманная неудачливой теткой. Так?       Молодая женщина снова кивнула. — То есть все построено на лжи, Темному Лорду противостоял только Дамблдор, желая получить славу победой над мнимым врагом. То есть, говоря проще — настоящее зло и есть идеи Дамблдора. Он своими хитроумными сетями натворил гораздо больше… Хотя и Тот-кого-нельзя-называть не ангел…       Их странный, болезненный разговор прервал вошедший в кухню Сириус. Бледный, не до конца проснувшийся, он замер на пороге, сонно крутя головой. — Доброе утро, голубки. А я думал Луни уже встал, он с вами… — Нет, — Джеймс обернулся. — Мы его не видели. — Мерлиновы подштаники, — процедил Блэк. — Похоже, наш пушистый друг сбежал.