Клянись, что не изменишь своему счастью...

POV Сан:

       — ГЛОССАРИК! — кричала я на весь замок. Еле набравшись сил, я с грохотом отворила двери моей комнаты. Я была в бессилии, но безграничный гнев давал столько энергии, что я готова была в пух и прах разнести все близстоящее. Я дотопала до книги с Глоссариком и, ничуть не понижая тон, вскрикнула настолько свирепым и в то же время разозленным от поражения голосом:        — Как это понимать?! Я ударила по столу с такой силой, что немного приоткрылся нижний ящик с кинжалом. Я быстро окинула его взглядом, а потом по нему стукнула ногой, закрыв его.        — Я не знал этого! — испуганно помотал руками Глоссарик.        — Нет, ты, черт подери, знал! Ты знал! — дав легкую отдышку, я сделала паузу, а потом вновь продолжила кричать, — Почему ты не известил меня об ее появлении?!        — Потому что я не знал этого! — начал перекрикивать меня он. Я схватилась за голову и начала бродить по комнате, бормотав себе что-то. Вдруг я, сделав спокойный тон, начала:        — Ты восемь лет знал, что некая девочка появится из будущего с бумажкой так же из будущего… Почему ты не знал, что эта особа явится за тем же.?        — Она, скорее всего, так же не из нашего времени… Я посмотрела на него, и будто вновь дьявол проснулся в голове. Я оскалила зубы, зажмурив глаза, и вскрикнула:        — ТОГДА ПОЧЕМУ ТЫ ЗНАЛ ПРО ПРИХОД СТАР? ОНА ТОЖЕ БЫЛА НЕ ИЗ НАШЕГО ВРЕМЕНИ! Глоссарик ответил, пытаясь меня перекричать:        — Она нестандартно пронзила время! Будто вручную! И успокойтесь, моя королева! Ваши крики ничего не дадут! Я сжимала пальцы рук с такой силой, что я могла их случайно сломать. Восемь лет впустую… Теперь Мьюни превратится в руины… Мой огненный гнев потух и перегорел в отчаяние, которое долго не продержалось в душе. Неловкая тишина была прервана стуком в двери. Я, глубоко вздохнув, вышла из комнаты и увидела Роя, который чуть ли не прыгал от ужаса.        — Моя королева! Моя королева! С совершенно спокойным лицом я ответила:        — Что случилось, Рой? Он, положив одну руку на грудь, а другой показывая в сторону балкона, дрожащим голосом да с испуганными глазками тараторил:        — Восстание! Там восстание! Горожане, скорее юнимцы, пытаются пробиться сквозь главные ворота! Я, испугавшись, толкнула Роя, и, приподняв рукой платье, побежала к главному балкону. С оставшейся злостью я распахнула двери и увидела перед собой… Крики, вопли, некоторые юнимцы даже избивали мьюнианцев… Но даже для меня это было не столь страшно. Прислушавшись, я расслышала слова: «Не ищите свет! Просто горите, чтобы светить!» Беглая Пташка вернулась!». Вдалеке виднелись огромные плакаты с тем самым знаком, который оставила Беглая Пташка в самом конце… Это все ни коем образом не входило в мои планы! Мои руки стали дрожать, а дыхание учащаться. Я устремилась взглядом на эту неуправляемую толпу. Все выходило из-под контроля.        — Объявить тревогу! — крикнула я на весь замок, резко развернувшись, — Отправить отряд на площадь! Немедленно подавить восстание! — я нахмурилась так, словно бес в меня вселился, и каждый мимо проходящий слуга пытался идти как можно тише, будто инстинктивно не нарушая мой покой, который был уже неоднократно тронут, — Джейкоб! — я резко показала рукой в его сторону, — Быстро проверь Стар и Мун! Если Мун вне замка, то я сейчас останусь без дочери! Джейкоб боязливо кивнул и побежал по коридорам к комнате девочек. Во всем замке стояла неконтролируемая паника, которая не поддавалась моей силе усмирения. Каждый бегал здесь, будто от огня дьявольского. Каждая минута была для меня пыткой, но неслись они так, словно песчинки в часах падали на другую половину. Крики становились все четче, а удары в ворота все сильнее. Это меня выводило из себя… Вдруг ко мне подбегает Джейкоб весь запуганный до смерти. Он очень быстро дышал, держась рукой за рубашку, и еле-еле выдавил чуть ли ни шепотом:        — Стар… Стар пропала! Я сначала посмотрела на него как на идиота, а потом, немного нахмурившись, спросила:        — Ты серьезно.? Он, не переводя дыхания и сжав свою рубашку еще сильнее, затараторил:        — Ее нету в своей комнате, и Мун не знает, где она! Я закрыла глаза и сжала руку в кулак, глубоко вдохнув.        — Что прикажете делать, моя королева? — немного успокоившись, но все равно держась в напряжении, пробормотал он. Я не могла выдержать такого и просто взвизгнула, что есть мочи:        — НАЙТИ ЕЕ! — я развернулась и, размахавшись руками, стала верещать направо и налево, — Генри — сад! Джейкоб — пошел по опочивальням! Рой — по залам! Вернуть ее любой ценой! Еще никогда в замке не было так шумно. Не считая того случая восемь лет назад. Все стояли на ушах, каждый из прислуги боялся всего, словно невинные щенята. Никогда не было еще так много проблем… Восстание, Беглая Пташка, Стар… Ох, не нравится мне все это…

POV Стар:

       Услышав тревогу, я тотчас помчалась к потайному ходу, ведущему прямиком в дворцовый сад. Если узнают, что я была вне замка, меня распотрошат! Ну, образно. После того, как мы отправили девочку обратно в будущее, я и услышала ужасный гвалт труб. Я не видела себе границ и просто бежала, что есть мочи. Я быстро проползла по тоннелю, запутываясь в плаще, и еле-еле выйдя целой, я встала возле дерева и немного отдышалась. Поняв, что такой вид очень смутит всех, я скинула быстро плащ да кинула его в тот самый тоннель и закрыла его. Я быстро отбежала от дерева от греха подальше.        — Принцесса! — крикнул Генри, бежав ко мне сломя голову. Я быстро опомнилась и спокойно пошла к нему. Он подбежал ко мне, дерзко схватил за руку и повел в сторону замка.        — Ты чего? — вскрикнула я, чуть спотыкаясь от его скорости.        — Тебя ищет королева, — не оглядываясь назад, сказал он.        — Моя мама? — испугалась я. Он положительно кивнул, не отпуская меня и продолжая идти. Спустя немного времени, я оказалась в главном зале. Передо мной стояла мама… И ее лицо было настолько злым, что я поняла, что сейчас я умру. Генри толкнул меня к ней поближе, а сам отошел. Задрав подбородок мама спросила с небольшим интервалом после каждого слова:        — Где ты была? Я слышала в ее голосе столько злости и отчаяния, что мне самой становилось жутко.        — Гуляла в саду, — спокойно ответила я. Она посмотрела на меня, вздохнув, а потом, махнув рукой в мою сторону, произнесла:        — Генри, отведи ее в комнату. Он пихнул меня в сторону коридора, и я, опустив голову, пошла вперед. Дойдя до комнаты, он открыл мне дверь, и я быстро промелькнула возле него, чтоб он еще раз не пихнул меня. Дверь захлопнулась. Я, выдохнув посмотрела вперед и увидела Мун, стоящую с не очень приятным лицом, скрестив руки.        — Ну, здравствуй… — протянула она. Я сначала виновато промолчала, осмотрев всю комнату, а потом выдавила:        — Привет. Она, все продолжая смотреть на меня презрительным взглядом, стояла посреди комнаты. Ее лицо не очень-то отличалось от маминого. Немного нахмуренные брови и веющая злость сквозь глаза. Ее взгляд меня напрягал, и я, боясь лишний раз пошевельнуться, тихо и спросила:        — Что.?        — Что?! — резко и громко прервала она, — Где ты была?        — Ты говоришь то же самое, что и мама…        — Плевать! — оборвала меня она, — Ответь! Я, немного расслабившись, дав волю движениям и похрустев пальцами, начала:        — Ну, ты точно знаешь, где я была. Там, — я махнула головой в сторону окна.        — Там… — передразнила меня она, качая головой. Я подошла к своему столику за расческой и расплела волосы. Ярость в глазах Мун не угасала, и она, посмеиваясь, отрезала:        — Много преступников с Фидо наловили? Тут я замерла в ужасе. От шока я случайно потянула расческу сильнее и дернула волосы. Мун смотрела на меня сначала с улыбкой, а потом с ожиданием моей реакции.        — Ч-что ты имеешь в виду? — перепугалась я.        — Не изображай из себя невинную девчонку! — вскрикнула она, — Я знаю, что Фидо — охотник за преступниками, а ты, — она разъяренно показала на меня пальцем, — его помощница! Меня сильно пугала Мун своим тоном. Ее крик загонял мою адекватность в глубокое дно. Вдруг я вспомнила один ее проступок, в котором пострадала я… Я выпрямилась, нахмурилась, набрала воздуху и медленно по нарастающей начала:        — Как ты можешь объяснить мне то, что на встречу с Ривером пошла ты? — сложив руки, нахмурилась я.        — Не отлынивай от темы!        — Ты тоже! — прервала ее я, — В тот день, как мы договаривались, я должна была встретиться с чудаком Ривером, ибо он был тебе не по душе, — я ходила по комнате, рассуждая, а Мун стала понемногу затихать и бояться, — Но! — выделила я, — Когда я пришла на встречу, я увидела кое-кого другого, то есть тебя. Я напугала ее вовсе.        — Как ты можешь объяснить мне это? — высокомерно протянула я. Она засуетилась и начала поправлять волосы.        — Я… Ну… Я думала ты забыла…        — Могла бы хотя бы предупредить!        — Как? — вскрикнула она, — Как я могла тебя предупредить, когда тебя не было?        — Не приходила бы тогда вовсе! — прервала ее я, пытаясь перекричать, — Не умер бы тот от горя, если бы я забыла! Выпустив пар, я села на кровать, облокотившись на руки и уставившись в пол. Она виновато опустила голову, скребясь пальцами.        — А он не такой уж и плохой… — прошептала она. Я в непонимании подняла голову и взглянула на нее.        — Твой придурок очень подло подшутил тогда над Ривером… Я резко встала с кровати, подошла к Мун и ткнула ее пальцем в грудь.        — Он не придурок… — еле держась, процедила я сквозь зубы.        — Да? А кто же? Урод? Кретин? Эгоист последней стадии? — начала размахиваться руками она. Я немного толкнула ее и сказала:        — Ты сейчас ступаешь по очень тонкому льду… Она громко рассмеялась и продолжила:        — Твой Фидо — самодовольный осел! А твои выходки, помешанная, ничего не дают! Или что? Ты ударишь меня?        — Надо будет, ударю! — крикнула я. Лицо Мун резко изменилось. Она будто испытала на себе всю тягость предательства и обмана. Глаза были наполнены разочарованием. Она тихо прошептала:        — Тогда все ясно…

***

       Учебник естественных наук вываливался из рук, и я постоянно поправляла его, идя по коридору, в свою комнату. Прошло чуть меньше недели после того разговора с Мун, после чего мы не общались. Действительно не общались. Ни «привет», ни «пока», просто проходили мимо, даже не пересекаясь взглядами. Она делала вид, будто меня нету, но и я делала то же самое. Постоянно она читала свою дурацкую книгу по ночам, что не давало мне спать. Ее вздохи удивления, отчаяния, радости и прочих эмоций были слишком громки для меня. Мун стала намного лучше учиться, ухаживать за собой, интересоваться политикой Мьюни, что в край меня удивляло. Мне было плевать на все. Главное для меня было — это дождаться свободных дней, чтобы в конце концов выйти в мир и увидеть Фидо. Фидо был для Мун главным ненавистником, что лишало меня общения с ней. Для меня он был созданием прекрасного. Но его хладнокровие, жестокость и эгоистичность заставляли задуматься над тем, чтобы выбросить его из головы. Но я сразу же исключала этот вариант. Хотя… Лайкедж мог бы быть классным. Нужно просто узнать его получше. Он милый, доброжелательный, умный. Лучше, чем Фидо…        Я вошла в нашу комнату. Выдохнув от облегчения, я кинула все учебники на кровать, да и сама потом села на нее. Мун лежала напротив меня на своей кровати, читая книгу, даже не пытаясь хоть окинуть меня резким взглядом. Я уже привыкла к этому и просто не обращала внимания. Я протерла лицо руками и готова была лечь на кровать рядом с учебниками, но вдруг я услышала стук в дверь. Я медленно встала и поплелась к ней. Мун тоже подняла глаза, немного удивившись. Я открыла дверь, за которой стоял Джейкоб с письмом в руках. Он медленно, поклонившись, отдал его мне в руки.        — Вам письмо, принцесса, — элегантно произнес он. Я спокойно взяла его и, махнув рукой, чтоб Джейкоб уходил, закрыла дверь.        — Поклонники? — неожиданно и довольно сухо спросила Мун. Это было первое слово за всю неделю от нее.        — Кай или Роджер? — таким же тоном спросила она. Я села на кровать, осматривая письмо. Я перевернула его другой стороной и увидела имя отправителя — Лайкедж. Я не могла сказать ей правду, и мне пришлось сделать из всего этого глупую любовную игру.        — Роджер, — ответила я. Она, перелистнув страницу, фыркнула под нос.        — Так и знала. На этом моменте она замолчала. Но меня не очень интересовала ее реакция. Я оторвала край конверта и достала небольшое письмецо. Развернув его, я присмотрелась. Немного дрожащий почерк Лайкеджа бросался в глаза. И он писал: Дорогая Стар        Для начала, можешь даже не спрашивать, откуда я знаю, куда посылать письмо. Твой секрет был довольно прост.        А если к делу, то я нашел некую информацию о короле Мортимере, как ты и просила. Точнее я нашел лишь источник этой информации. Я узнал, что Мортимер был тесно связан с королевой Сан. Очень тесно… И у меня есть предположения, хотя это должно быть точно, что у нее же может быть и книга с историей короля. А если ее и нет, то хоть что-нибудь о нем должно быть. Если не веришь, можешь подтвердить все у Дизейта, он-то точно бреда не скажет.

С уважением Лайкедж Улвинет.

***

       Я со всей дури неслась промеж деревьев, окутанных плотной, непроглядной листвой. Птицы улетали только от моего резкого шага, создавая шумиху в лесу. Я бежала с такой скоростью, что даже слетала с тропинки, чуть ни падая на замшелую траву. Увидев дом, я хотела побежать еще быстрее, но большей скорости я развить не могла. Стукнувшись о стену, я перевела дыхание и стала долбиться в дверь. Отбив себе правую руку, я стала стучать левой рукой, а потом и ногой. Вдруг дверь внезапно открылась, что было неожиданно, и я упала прямо в руки Дизейта. Он поставил меня на землю, поправил мой капюшон, который сильно растрепался, и пробубнил:        — Будешь так долбиться, укушу. Я тихонечко похихикала и подвинула его, чтобы пройти в дом. Дизейт пожал плечами и закрыл дверь. Я впопыхах искала глазами Фидо, постоянно вертясь, но его нигде не было. Я повернулась к Дизейту с лицом полным ожидания и спросила весьма быстро:        — Где Фидо? Он закатил глаза и спокойно ответил, показав рукой в сторону комнаты Фидо:        — Празднует. Я сначала обрадовалась и побежала в комнату, но потом остановилась, немного напряглась и повернулась к нему. Чуть скривив лицо, я переспросила:        — Празднует? Дизейт присел на диван и стал пародировать Фидо, будто он играл на гитаре.        — Празднует свой, — тут он пропел, — День рождения-я! Я, немножко постояв, смотря в одну точку, медленными шажками вновь пошла к двери. Набрав воздуху, я медленно со скрипом приоткрыла дверь комнаты. Вокруг Фидо, на кровати валялись скомканные бумажки, а сам он играл что-то на гитаре закрытыми глазами. Но как только он услышал скрип двери, он провел пальцами по последним нотам и медленно исподлобья посмотрел на меня. Отложив гитару, он облокотился на ноги и опустил голову. Потом он легонько усмехнулся и тихо сказал:        — Ты хоть стучи. Прижав руки к груди, я стояла как вкопанная. Он спокойно встал и направился в другую комнату. Когда он проходил мимо меня, я выдавила вопросительным тоном:        — С Днем рождения? Он, не оборачиваясь и сделав каменное лицо, какое у него было обычно, пошел дальше, сказав:        — Молчи. Дизейт сидел на диване с очередной кружкой горячего шоколада и пялил на нас, немного улыбаясь. Фидо встал возле него, показав за спину большим пальцем на меня, и спросил с таким же каменным лицом:        — Что ей нужно? Дизейт кивнул в мою сторону и сказал:        — Так у нее спроси. Фидо резко обернулся, не меняя выражение лица и так же не меняя тон, переспросил:        — Что тебе нужно? Я развела руками и ответила:        — У меня как бы сюрприз есть! — и я попыталась выдавить хоть маленькую улыбку. Увидев пластмассовые лица Дизейта и Фидо, я приложила руку ко лбу, закрыв глаза, и, вздохнув, сказала:        — Ах, ладно… — я вновь посмотрела на Фидо, — Я знаю кое-что о твоем отце. Фидо сразу вытянулся, выпучил глаза и стоял, чуть ли не разинув рот. Дизейт после этой фразы поперхнулся, выплюнув пол кружки горячего шоколада, а потом так же смотрел на меня. Фидо сразу же подбежал ко мне, усадил меня на стул и начал расспрашивать:        — Что тебе известно? Совершенно спокойно я начала:        — Мне известно, что твой отец был очень тесно связан с Сан, то есть с моей мамой. Подождите… — мое лицо скривилось, — С моей мамой? Фидо с Дизейтом переглянулись друг с другом и вновь посмотрели на меня. Я, вернувшись в обычное состояние, продолжила:        — Так, — отрезала я, — И еще я знаю, что у моей мамы должна быть книга со всей историей Мортимера. Глаза Фидо загорелись, словно бес в него вселился. В них еще никогда не было столько надежды и желания разнести весь замок Мьюни в прах за одну секунду. Но в этот миг, когда я сказала, что у моей мамы есть книга, Дизейт вновь поперхнулся, но раза в три сильнее, да еще и выронил кружку. Фидо резко обернулся к нему, а потом снова ко мне, и его лицо наполнилось презрением и недоверчивостью. Он, немного прищурив глаза, протянул:        — А откуда мне знать, что ты говоришь правду? Он пронзал меня своим взглядом так, что я и словечка не могла вымолвить. Я кидала взгляд, куда только можно, главное не в глаза Фидо. Я не знала, как выкрутиться, ведь я и сама не знала, правда ли все это! Но тут я кое-что вспомнила! Я быстро зашевелилась и начала судорожно тыкать пальцем в Дизейта.        — Дизейт! Дизейт может подтвердить это! Он только собирался поднять кружку с пола, но услышав это, вновь уронил ее на пол, на этот раз вдребезги. Ругнувшись под нос, он посмотрел на нас. Фидо, сложив руки, довольно спокойно спросил:        — Это правда? Дизейт засуетился, стал перебирать пальцами и что-то бубнить. Тут он резко начал:        — Нет… Нет. Нет! — под конец крикнул он.        — Даже если при фразе, что ты можешь подтвердить, ты разбил кружку… — сказал Фидо, показывая пальцем на осколки, лежащие на полу.        — И что с того? — крикнул тот.        — Да вот что… — Фидо медленно подошел к окну и так же медленно стал отдергивать штору, — На улице сейчас солнышко, и не очень то мне хотелось, чтобы твоя кожа покрылась кучей ожогов, но, видимо, выбора нету… Тут Дизейт вскрикнул и прижался к спинке дивана, перебирая ногами и вереща:        — Хорошо! Хорошо! Да, это правда! Она говорит правду! Я, испугавшись, тронула Фидо за руку, чтоб он не мучал его, а тот посмотрел на меня сухим взглядом и задернул штору обратно. Он подошел к нему и, наклонившись, спросил:        — И книга с историей отца действительно у нее? Дизейт, тяжело дыша и немного кивая, ответил:        — Да… В последний момент, когда я ее видел, она была у нее… Фидо выпрямился, широко улыбнувшись, хлопнул в ладоши и радостно брякнул:        — Мы отправляемся в замок! Эта фраза заставила мой мозг отключиться на несколько секунд, что было видно и по лицу Дизейта. Он, пытаясь собрать осколки в кучку, еще немного в шоковом состоянии спросил:        — Ты серьезно? Фидо сразу заерзал и стал бегать по дому в поисках бог знает чего. Вдруг он встал посреди комнаты, разглядывая нас с Дизейтом, ткнул в меня пальцем и протараторил:        — Ты пойдешь со мной. Я начала вздыхать и возмущаться, прикладывая руки к груди. Дизейт подхватил меня и стал так же начинать беседу о том, как же это опасно и рискованно. Но перед Фидо сейчас, видно, не было препятствий. Но мы с Дизейтом не прекращали эту довольно громкую дискуссию об охранниках замка. Вдруг Фидо подошел ко мне, положив руки на плечи и спросил довольно открыто:        — Где может находится эта книга? Я немного задумалась, издавая какие-то звуки размышлений, но Дизейт, паниковавший по полной, махал позади Фидо руками так сильно, что казалось, он их сломает. Он цыкал мне, скрещивал руки, пересекал большим пальцем горло, пытаясь заставить меня молчать, что действительно помогало. Фидо это, конечно, понял и сказал, даже не оборачиваясь:        — Если заставишь ее молчать, будешь принимать солнечные ванны. В этот момент Дизейт замер, а потом, опустив голову, глубоко вздохнул с полным отчаянием. Фидо смотрел на меня в ожидании ответа, что делало меня немного беспомощной в его руках, и поэтому я вздохнула, набравшись немного смелости, и, накручивая на палец локон волос, протянула:        — Ну, эта книга… — довольно сомнительно говорила я, — Может быть… Ах, да! — вскрикнула я от внезапной мысли, — Эта книга может быть в маминой секретной комнате! Только… — засомневалась я, — туда еще никто, кроме нее, не попадал. Фидо, немного подумав, сел за стол, налив себе стакан воды.        — Значит… — протянул он, — мы найдем способ, как туда пробраться. Если там стоит не магический замок, то сломать его будет легче легкого, — сказал он и отпил немножко воды, — Отправляемся завтра ночью.        — Завтра ночью?! — чуть ли не вскрикнула я. Фидо посмотрел на меня исподлобья и пробубнил:        — Что-то не так? Я ненадолго задумалась насчет этого, но потом вновь со вздохами и непонятными звуками размышления начала:        — Просто в ночь на понедельник… Точнее в будние дни по утрам каждый раз заходит человек из прислуги, которому приказано это делать. Да и охрана у нас мощная…        — Настолько мощная, что ты спокойно убегаешь из замка, — рассмеялся он, выпив воды.        — По выходным! — выделила я, — А в будние дни совсем другой распорядок. Фидо поставил стакан, посмотрев на меня, вздохнул и, хлопнув ладонями об колени, встал с радостным лицом и так же радостно произнес:        — Тогда идем сегодня! Я сильно удивилась, осознав всю мою безысходность, но потом смирилась, пожав плечами. Фидо не изменить… Его отвага и хладнокровие вселяли в меня некую надежду вперемешку с еще более пылкой привязанностью к нему. Всегда надменна красота. Но жестокость некрасива… Дизейт сидел, опустив голову, еле-еле сдерживая себя, чтобы не ударить кого-нибудь из нас. Он сидел на диване, все так же опустив голову, и постоянно тер свои руки друг об друга, будто ему было холодно. Его руки действительно казались ледяными. Темно-фиолетовые вены стали сильнее проглядываться сквозь неестественно бледную кожу, которая была похожа на снег. Вдруг Дизейт резко спрятал их в карманы и быстро отрезал:        — Эта книга принесет вам кучу бед… Фидо и особенно тебе, Стар… Я немного испугалась его хладнокровия в этих словах. Но он никак на это не отреагировал. Фидо просто немного закатил глаза и пошел к себе в комнату. Только для меня это было каким-то опасением. Я подошла к Дизейту и хотела положить ему руку на плечо, но он довольно резко, настойчиво и злобно отрезал:        — Отойди. Я испугалась и резко отдернула руку. Дизейт выглядел беспомощным в данный момент, будто вскрыли давно зажившую рану. А глаза будто утопали в прошлом. Он старался дышать ровно, но внутреннее беспокойство сбивало этот ритм. Он будто потерял себя, контроль над собой. Дыхание становилось настолько частым, что он немного приостанавливался и глубоко вдыхал, чтобы утихомирить этот темп. По его лбу начали скользить крошечные капельки ледяного пота. Мне становилось немного страшно, и я начала отходить от него подальше. Его и так бледные губы стали понемногу синеть, и по его лицу и резким судорогам было видно, что у него начиналось удушье. Он вытянул руку из кармана, чтобы поправить воротник, сделать его послабее, но его рука… Она была серой, и вены будто прорисовывали страшный узор на его руках, а на кончиках пальцев был иней. Дизейт увидел это и так перепугался, что вскочил с дивана и помчался к двери на задний двор. Я беспокоилась за него и вскрикнула вслед, немного тянувшись к нему рукой:        — Там же солнце! Но он, даже не обернувшись, хлопнул дверью с такой силой, что дом немного вздрогнул. Фидо вышел из комнаты без каких-либо эмоций с какими-то тряпками в руках. Он посмотрел на дверь, хмыкнул и положил на диван всю эту одежду. На ручке и на самом краю двери разошелся разными узорами лед и иней. Все это приводило меня в задумчивость. Столько тайн и ни одного ответа…        — Стар, — вывел меня из транса Фидо, — Вот эта накидка тебе и… — прервался он, чтобы взять какой-то лоскуток, — вот этим прикроешь лицо. Хорошо? — он повернулся ко мне в надежде увидеть хоть какую-то реакцию. Я положительно кивнула, не выдавая даже звука. Он, подняв перед собой эту накидку с капюшоном, добавил:        — Конечно, это барахло Кэролайн, но кого это вообще волнует? Я тихонько рассмеялась, прикрыв рот рукой, и увидела, что Фидо тоже улыбнулся. От этого мне будто стало теплее… Он повернулся ко мне, так же улыбаясь, но через секунду сделал серьезную ухмылку, смотря на мое лицо. Я была немного в растерянности и быстро спросила:        — Что? Фидо приложил руку к подбородку и задумчиво бормотал:        — Твои знаки на щеках… Они могут выдать тебя любому из прислуги или просто жителей замка… — тут он будто посветлел и уверенно сказал, — Можно просто сделать из тебя меченую! Я немного скривилась и переспросила:        — Меченую? Фидо забрал руки за спину и также уверенно произнес:        — Именно. Меченые, — начал он, — это те девушки, которые каким либо способом оставят след в истории общества, даже если этот след будет крошечным. По крайней мере, так все говорят. А правительница Мьюни в любом случае будет меченой, ибо она хоть каким-то способом может оставить этот след. Я, задумавшись, сощурила глаза и немного кивала, будто понимая все.        — И что мы сделаем? — не меняя выражение лица, спросила я.        — Да просто замажем на любой другой знак, — посмеялся тот. Я схватилась за свои щеки и плюхнулась на диван с грустной мордочкой. Глубоко вздохнув, даже немного с опаской, я спросила довольно тихо:        — А нам действительно нужно это делать? Я имею в виду прокрасться в замок и украсть ту книгу. Дизейт меня немного напугал…        — Нужно, — резко и настойчиво вставил он, — И он сегодня нервный, поэтому не слушай его. Наконец перестав перебирать какие-то вещи из коробки, он вновь сел за стол, выдохнув.        — Осталось только дождаться ночи…

***

Nocte est solum initium.

***

       Наступила ночь. Довольно темная ночь, даже звезд не было видно. Гул народа с главной площади был тише, чем обычно. Все вокруг было более мрачным, чем обычно, будто это все предвещало что-то ужасное и такое же мрачное. Дизейта я так и не видела, что заставляло меня нервничать еще больше. Сейчас я шла впереди Фидо, показывая ему путь к тому самому тоннелю, что ведет в сад замка. Мы шли, не говоря ни слова. Вокруг была такая тишина, что портить ее было глупо и страшно. Я постоянно поправляла свои перчатки на руках от напряжения, а Фидо шел за мной как ни в чем не бывало. Он иногда догонял меня, но незнание дороги вновь отводило его ко мне за спину. Я шла, опустив капюшон и повязку, потому что мне было жарко, что сделал и Фидо. Но, подойдя к этой стене, у меня мурашки пошли по коже. Я не знала, что нас может ожидать по ту сторону ограды. Фидо подошел ко мне и, подняв голову, посмотрел наверх, пытаясь увидеть конец этой громадной стены.        — Не думал, что когда-нибудь буду так близко к этой стене… — довольно тихо сказал он. Я быстрым взглядом глянула на него, выдохнула и открыла люк, который был входом в тот самый тоннель. Я, ничего не говоря скорее всего от страха, просто прыгнула в него, а Фидо, быстро опомнившись прыгнул за мной. Когда я ползла, капюшон и повязка падали мне прямо на лицо, и я постоянно фыркала, пытаясь сдуть ее, и мотала головой в разные стороны. И только легкий и очень тихий, даже еле заметный смех Фидо разгонял эту гнетущую атмосферу. Но все равно те переживания оставались глубоко в моей груди. Спустя несколько минут мотания головой, я вылезла, как бы это странно не звучало, из дупла, но из-за своей неуклюжести упала прямо вниз головой. Что-то прокряхтев, я села, немного пришла в себя и встала, отряхнувшись. Фидо спокойно вылез оттуда, также отряхнувшись. Наш сад в ночи был таким жутким. В последний раз я видела его таким ночью восемь лет назад во время магической бури, но тогда он казался еще более ужасным. Сейчас же все будто вымерло. Деревья стояли неподвижно, свисая ветки к земле. Они были как статуи, даже ни одного звука не издавали. Фонтаны были выключены, и только одна одинокая капелька раз в минуту спадала не пойми откуда, заставляя меня вздрогнуть. Нервы Фидо же были железные, он вел себя так спокойно, что я даже завидовала его безмятежности. Но подходя к заднему выходу замка, он становился более серьезным. Вдруг я кое-что вспомнила, чуть ли не рядом со входом, и резко застопорилась, пересекая рукой дорогу Фидо. Он немного удивился, сначала чуть не упав. И тут я быстро и тихо протараторила:        — Там собаки!        — Собаки? — довольно нервно прошептал Фидо в ответ.        — Боб, Чарли и Кейт! Я задумалась, а Фидо приложив руку к лицу что-то шептал себе под нос. Тут я решила пойти на довольно рискованный шаг, но мне не оставалось ничего другого. Я глубоко вздохнула и пошла к собакам. Фидо поднял глаза и следил за тем, что я творю, довольно вдумчиво и даже не пытался меня остановить. Я подошла к трем будкам и увидела перед собой три огромные собаки, уставившиеся на меня, как и я на них. Я, если честно, не знала что делать и просто стояла как вкопанная. Но их нужно было как-то усыпить. Я, не боясь укуса на руку или ногу, подошла к одному из псов, точнее к Чарли и начала его гладить, немного лаская. На мое удивление он уснул так быстро, что я даже как-то уловила надежду. Потом я подошла к Кейт — самой спокойной собачке. Я тоже погладила ее и она быстро завалилась в сон. Краем глаза я увидела лицо Фидо. Он был будто ошеломлен чем-то, сама не знаю чем. Но я не придавала этому значение. Я просто подошла к Бобу и так же начала ласкать его, но он был немного другой. Он чуял что-то неладное и начинал понемногу рычать, что испугало меня. И я постаралась успокоить его, что-то пропев ему, и через несколько секунд он уснул так же, как и остальные. Улыбнувшись, я встала с колен и повернулась к Фидо. Его лицо до сих пор было удивленное. Я, не обращая внимания на это, махнула ему рукой в знак того, что он может идти. Он, пожав плечами, вновь серьезно настроился и подошел к двери. Открыв ее он чуть ли не вошел сам, но приостановился и встал возле нее, махнув мне головой в сторону входа. Я быстро потопала внутрь, надевая повязку и капюшон, а он вошел за мной. И вот я увидела замок в темноте… Мое нервное дыхание каждый раз эхом возвращалось ко мне. Ни охраны, ни прислуги, никого. Просто огромное, пустое помещение, насквозь пропитанное негативом и неприязнью. Никогда бы не подумала, что мой дом может быть настолько ужасен после захода солнца. Фидо без каких-либо слов немного дернул меня за рукав, показывая этим, чтоб я продолжила идти дальше. Я посмотрела на его закрытое лицо, кивнула и направилась к лестнице. Секретная комната моей мамы была в самом конце главного коридора. Это не очень далеко по сравнению с коридором, где находится моя с Мун комната. Выйдя к лестнице, я пыталась как можно быстрее добежать до конца, чтобы не чувствовать этого гнета высоких и голых стен. Фидо и не пробовал меня остановить, он просто бежал за мной. С каждым шагом я ускорялась, чуть спотыкаясь об ступеньку. Но вот мы, наконец вышли к этому самому коридору. Он был странным и тягостным. Что-то внутри меня сжималось, когда я смотрела в самый его конец, будто я смотрела в сердце всего замка. Я собрала всю свою волю в кулак и побежала вперед. Фидо немного поздно отреагировав, помчался за мной, оглядываясь по сторонам. А я все неслась. Но инстинкт самосохранения у меня был активирован, поэтому я бежала так тихо, что мой топот можно спутать с бегом маленькой мыши. Спустя не так много времени, я, наконец добежала до этой огромной двери. Сильно выдохнувшись, я прислонилась к этой двери, чтобы выровнять дыхание. Фидо подоспел через несколько секунд. Он поднял голову вверх и растянуто прошептал:        — Богиня моя… Я, спокойно глотнув воздуху, так же подняла голову и рассмотрела эту дверь довольно тщательно. Она была огромной… Большущие мелко проработанные узоры были рассеяны по всей двери. Золотые ветви с изумрудными листьями и рубиновыми цветами тянулись только в одно место. Прямо перед моим лицом находился какая-то гравировка звезды, сплетенной из тех самых ветвей, и из нее отходили бриллиантовые лучи, создавая эффект свечения. Фидо посмотрел на нее тихо и ругнулся про себя.        — Это магический замок! — шепнул он. Он отошел от двери и стал ходить позади меня от одной стены к другой, приложив руку к подбородку. Я поняла, что я сама ничего не придумаю, поэтому стала ждать, пока гений сотворит что-то в своей голове. Атмосфера здесь была гнетущей, и если б я просто стояла и смотрела на эту дверь, я бы сошла с ума, поэтому мне не оставалось ничего делать, кроме как маяться всякой дурью. Я стала ставить пальцы перед глазами, брав тем самым вид двери в рамку, и водить пальцем в воздухе по контуру узора. От нечего делать я так же в воздухе провела рисунок звезды пальцем, и тут я услышала щелчок. Я немного отпрыгнула от неожиданности и присмотрелась. По этим бриллиантовым лучам пошел свет и дверь начала будто шевелиться. Все эти малюсенькие веточки начали расходиться от звезды и собираться во что-то похожее на две ручки. Это было немного шумно, поэтому я съежилась от страха, наблюдая за этим. Фидо же подошел ближе и наблюдал за всем этим с улыбкой. Наконец, когда все ветви сошлись воедино, перед нами появились две ручки, отпирающие эту громадину. Фидо легонько подтолкнул меня и кивнул в сторону этих ручек. Я, все так же съеживаясь, протянула свою дрожащую руку к одной из них. Я не сразу решила положить ее, но глубоко вздохнув, я все-таки дернула этот торчащий кусок золота и медленно толкнула дверь от себя. Она даже не скрипела, что было кстати. Хоть Фидо был бесстрашен и хладнокровен, он постоянно стоял позади меня и только выглядывал. И даже сейчас я вошла первой. Ни одного окна — вот, что бросалось в глаза первым. Мы будто находились внутри башни — стены были очень высокие. Вокруг было темно, поэтому мы стояли с Фидо и даже боялись пошевелиться, чтоб не напороться на что-нибудь. Вдруг мы вновь услышали звук какого-то механизма и подняли головы вверх. На потолке была огромная звезда, которая понемногу раскрывалась, заливая всю комнату светом. Все по чуть-чуть стало проясняться. На бледных стенах были развешаны гигантские гобелены с изображением многих королев Мьюни, а посреди комнаты стоял одинокий стол, на котором лежала громадная книга. Фидо тихо засмеялся от переизбытка эмоций и просто заохал, выйдя почти на середину комнаты. А я все брезгала ступить хоть шаг в какую-либо сторону.        — Да тут историческое место, — прошептал Фидо, яро улыбаясь.        — Историческое… — тихо повторила я. Я набралась смелости и подошла к гобеленам, рассматривая их и идя вдоль стены, приговаривая:        — Фестивия… Ага… Селена Стеснительная… Солярия Сокрушитель Монстров… Эклипса! — чуть ли не вскрикнула я. Даже Фидо повернулся ко мне в этот момент. Я сразу же потеряла весь страх и, поправив плащ, начала читать то, что было написано на камне перед гобеленом.        — «Эклипса Королева Тьмы» — начала я, — «Эклипса, королева Мьюни, на мьюнианце замужем была. Но отдав монстру свое сердце, убежала с Мьюни она» По моим рукам побежали мурашки, а в комнате как будто стало холоднее. Я подняла голову, чтобы посмотреть на гобелен. Ее лицо было холодно, а взгляд мог проделать дыру в душе. Я, конечно, знала, что она была очень жуткой, но то, что она сбежала с Мьюни, влюбившись в монстра, меня повергло в шок. В наших учебниках не было написано ни строчки об этом… Чего же они пытаются скрывать? Мои раздумья прервал какой-то резкий звук, будто резко раскрылась книга. Я быстро обернулась назад и увидела, что та огромная книга, которая лежала на одиноком столе, была открыта и повернута ко мне. Я, немного испугавшись, заинтересовалась и подошла поближе. Этот разворот страниц был странным… Здесь были нарисованы какие-то змеи, разные монстры в основном фиолетовым цветом. И на одной из страниц было написано: «Глава Эклипсы». Не знаю что, но что-то тянуло меня посмотреть, что же прячется за этой надписью. Весь страх и гнет я чувствовать перестала, но взамен пришли любопытство и неосторожность. Немного поправив повязку из-за того, что она спадала, я медленно потянула свою руку к книге и прикоснулась к этой старой, пожелтевшей от времени странице. Вдруг вокруг меня раздался ужасный звук, похожий на сирену. Я отскочила от страха и запаниковала.        — Что происходит?! — панически взвизгнула я.        — Сигнализация сработала! — крикнул Фидо, махнув рукой к потолку. Я не понимала что делать. Руки и ноги дрожали, а глаза бегали по всему помещению. В моих мыслях было только одно: «Смыться отсюда как можно быстрее!» Фидо смотрел на меня, а потом резко кинулся к шкафу с кучей книг и начал судорожно выкидывать оттуда их, рассматривая их обложку. Я не знала почему, но будто что-то внутри меня заставляло взять именно эту большую книгу. Я, все так же немного припрыгивая от паники, кричала во все горло, тыкая пальцем в книгу:        — Нам нужно взять эту книгу! Фидо резко обернулся ко мне с испуганным лицом, посмотрел сначала на книгу, а потом на меня и, пытаясь перекричать сирену, вскрикнул:        — Ты уверена? Я будто со злостью и неврозом очень громко взвизгнула:        — ДА! Фидо, сделав серьезное лицо, быстро подбежал к книге, захлопнув ее, и еле-еле стащил со стола, немощно кряхтя.        — Может, поможешь, а? — еле выдавил он. Я, не переставая паниковать, нервно кивнула в его сторону и дрожащими руками так же взялась за эту книгу и помогла взять ее Фидо. Он быстро махнул головой в сторону двери и побежал к ней. Я, от страха не сразу поняв, что он имел в виду, резко ринулась за ним. Он с грохотом выбил дверь и встал посреди коридора, а я выбежала за ним. Не понимая, что я делаю, от ужаса я схватилась за рукав Фидо и, крепко его сжимая, постоянно тараторила дрожащим голосом:        — Что же с нами будет? Что же с нами будет?!        — Не паникуй, — сохраняя более менее спокойствие, по сравнению со мной, сказал он. Мы стояли в конце коридора словно в тупике. Но откуда мне было известно, что этот тупик оказался началом…        Весь свет в замке включился, и он будто затрясся от воя сирены. Были слышны голоса людей, их топот и крики. Но мне было так страшно, что я хотела взвизгнуть вместе с ними, но Фидо, наконец стоявший передо мной, будто «защищал» меня. Мне кажется, это был первый день, когда он паниковал. Но все равно он мог держать свой страх под контролем. Он, прикусив губу, быстро осмотрел коридор и крикнул:        — Бежим! Я, все держась за его рукав как клещ, бежала за ним, путаясь в ногах. Фидо еле-еле пытался добежать до лестницы, он тащил тяжеленную книгу, да еще и меня, вцепившуюся в рукав, в придачу. Но мы не успевали. По лестнице бежала уже чуть ли не целая армия Мьюни! Они были вооружены! Я увидела это и завизжала от страха, но Фидо толкнул меня локтем и побежал куда-то направо, в коридор. Не хотя остаться позади, я мигом пощеголяла за ним. Но он бежал так быстро даже с этой книгой, что мне пришлось отпустить его рукав, потому что я уже начала оступаться.        — Покажешь мне где другой вы… — прокричал Фидо, но вдруг резко прервался. Непонятно откуда по книге попал какой-то магический луч, который выбил книгу из рук Фидо. Он что-то прокричал ошеломленно и резко остановился, перекрыв и мне путь рукой. Я увидела, что книга валяется на полу, и будто что-то внутри меня озверело. Я, забыв весь страх и ужас, и бешено побежала к книге, прокричав:        — Книга! Я прыгнула за ней, но Фидо, испугавшись, схватил меня за талию и потянул к себе, тем самым остановив меня. И в этот момент перед моими глазами вновь пролетел магический луч, чуть не задевший меня. Фидо поставил меня на ноги, схватил мою руку и побежал куда-то в глубь коридоров. Я постоянно оглядывалась и пыталась вырваться, но он держал меня очень крепко. Вдруг я увидела за нами человека… Это была моя мама, парящая в воздухе с палочкой в руке. Ее лицо было настолько злобно искривлено, что она готова была убить нас. Я резко потянула Фидо за руку, развернув его и сказала:        — Это мама… Фидо присмотрелся и удивленно протараторил:        — У вас всех в роду такие длинные волосы? Я, поняв, что сейчас в нас прилетит еще более мощные лучи магии, побежала куда-то, и Фидо за мной. Еле переводя дыхание, я быстро сморозила:        — У нас считается кощунством стричь волосы у девушек! Мы все с Фидо бежали по бесконечному коридору, уворачиваясь от магии моей мамы. Но я никак не могла смириться с тем, что мы просто так упустим книгу в которой может быть все: настоящая история, правда! Но вернуться за ней я уже не могла, ибо моя мама преграждала нам путь. И нам оставалось только глупо бежать. «Бежать к главному выходу», — говорил Фидо. И я бежала, будто оставив что-то впрямь ценное посреди глухих коридоров. Мы неслись между пустых стен, мелькая за каждым поворотом, и, наконец, мы вышли к главному выходу. Фидо, что-то радостно прокричав побежал вперед. Но я не могла… Я встала посреди зала и смотрела на него. Он обернулся и вопросительно крикнул:        — И? Я, жалобно смотря на него, медленно мотала головой.        — Мы попытались, слышишь? Это слишком рискованно, — тут он показал на меня рукой, — для тебя же! Мы идем домой! Но мне нужна была эта книга! Я поняла, что без обмана мне не уговорить его. И, будто взорвавшись, я крикнула, зажмурив глаза:        — ТАМ БЫЛО НАПИСАНО ИМЯ ТВОЕГО ОТЦА! Лицо Фидо резко изменилось. Было видно, что он тут же поменял решение уйти отсюда. Он вновь прикусил губу и как-то задумался. Вдруг я услышала, что меня постигали голоса людей и крики моей мамы. Времени на раздумья не было. Он подбежал ко мне, поправив мой капюшон, и быстро протараторил:        — Отвлеки стражу, а я разберусь с королевой. Я, обретя некое счастье в тогдашний момент, улыбаясь, сказала:        — Хорошо. Подожди, что? — резко вскрикнула я, — В смысле ты разберешься с королевой? Он, уже куда-то убегая, крикнул мне вслед:        — Делай, что я сказал! И после этого я осталась одна, не понимая, что происходит. Я медленно повернулась назад и увидела, что вся охрана бежит в сторону Фидо. Так… Отвлечь охрану… Я, пошевелив мозгами, крикнула во все горло:        — А я знаю, что скрывает королева! Выйду и расскажу всем! Моя мама резко повернулась на меня с испуганным лицом и, указав на меня рукой, приказала всем поймать меня. И все, как по повиновению волшебной палочки, направились на меня, крича что-то нечленораздельное. Сначала я просто стояла, но через секунду поняла, что пора бежать. Я быстро развернулась и ринулась бог знает куда, уворачиваясь от магии. Я бежала и бежала, куда глаза глядят. Хоть я и жила в замке всю свою жизнь, были и те места, о которых я вообще не знала. И в эти места входило часть замка для прислуги, где жили и работали все наши слуги, в том числе и Джейкоб. И совсем увлеченная бегом я забежала именно туда. Но я сначала не поняла этого и продолжала бежать, постоянно заворачивая за углы и забегая в какие-то коридоры. Но это было грубой ошибкой. Из-за этих бегов я вовсе потеряла рассудок и забыла, что за мной гонятся большая часть охраны замка Мьюни и моя мама, вооруженная мощнейшей волшебной палочкой. И на этом и решена была моя судьба. Спустя кучу времени бега не пойми куда, я наткнулась на, как я думала, новый перекресток, но я глубоко ошибалась. Я посмотрела в обе стороны от себя и не увидела никакой развилки — это был тупик. Я попала в тупик… Я развернулась и поняла, что сейчас я проживаю последнюю минуту своей нормальной жизни. Я не знала, что делать. Моя безрассудность и легкомыслие завели меня к смерти, что, я надеюсь, не буквально. Через несколько секунд они догнали и встали передо мной. Моя мама, ныне как мой главный враг, растолкала всех, хотев поближе посмотреть на меня, либо просто уничтожить побыстрей. Но она ближе не подходила. На ее лице вспыхнуло некое облегчение от того, что она избавится от меня одним взмахом палочки в буквальном смысле. Страх вновь начал обретать новые краски. Я поняла, что она действительно хотела избавиться от меня. Навсегда. Руки мои вновь задрожали, со лба потек пот. Я не хотела умирать так рано, особенно от руки моей же матери! Я никогда не могла бы подумать, что такое когда-либо могло случиться. Я смотрела в ее желтые глаза, переполненные жаждой темной справедливости, а она в мои, голубые, напрочь облитые страхом смерти. Я приближалась к стене с каждой секундой, пытаясь инстинктивно уйти, но нащупав стену я просто стояла, прижавшись к ней, и ждала, пока либо охранники не пустят мне стрелу в лоб, либо моя мама не превратит меня в прах. Я молилась на Фидо, который просто бросил меня здесь, потому что только он мог спасти меня сейчас. Но даже эта маленькая надежда угасала с чрезвычайной скоростью. Моя мама подняла руку с палочкой будто с хищным взглядом и произнесла:        — Последнее слово? У меня пошли мурашки, и будто слезы наворачивались на глаза. Но я, вновь потеряв от страха весь рассудок, прошептала:        — Палочка… Палочка зажглась ярким цветом, готовясь с мощному взрыву, но в мгновение ока, она вылетела из маминых рук с каким-то звоном так далеко, что даже она ударилась об стену. Это была стрела. Стрела выбила палочку из рук. Я быстро посмотрела на предположительное место, где вылетела стрела и пригляделась. Там сидел Фидо с луком в руках и пытался скрыться, но только пустив стрелу, он немного вытянулся, чтобы посмотреть, где я. Мое лицо сразу засияло от счастья, и я чуть ли не попрыгала прочь отсюда. Но я знала, что они просто так не дадут нам уйти. И я неслась, расталкивая их, прямиком к палочке. Я ничего толком не знала о ней, но почувствовать всю ее мощь и силу я непрерывно мечтала лет с десяти. Я бежала к ней, забыв все страхи. Над моей головой неслись стрелы, некоторые пытались накинуться на меня, но во всех случаях я уворачивалась. Я бежала, но половина всей той охраны, которая не бежала за Фидо, бежали за мной. И с каждой секундой они приближались все ближе и ближе, тянув руки ко мне, чтобы сподручнее было схватить. И в один миг я схватила палочку, подняла ее вверх и от страха буркнула что-то под нос. Палочка ярко посияла и с блестящими искрами в огромном количестве трансформировалась в совсем другую палочку, точнее в посох. И я, подняв его до небес, вскрикнула, и этот посох с каким-то странным звуком чуть ли не взорвался магией, издав какой-то мощный магический взрыв. Все вокруг полетели от меня куда подальше, а потом, оклемавшись, смотрели на меня, как и Фидо. А я так же в полном шоке смотрела на палочку. Она была длинной с небольшими темными крылышками у главного кристалла, который выглядел как полная луна, светящаяся в ночи. Спустя минуту тишины и шока, все вновь повставали и начали бежать на меня, пытаясь отобрать палочку, но только не мама. Она до сих пор стояла и смотрела на меня в полном шоке. Но я использовала ситуацию и, играя своим воображением, раскидывала всех охранников по всему замку. Я не знала, что творила, но мне это безусловно нравилось. Стены замка невольно ломались, люстры падали, а мебель вообще превращалась в прах. Но своими магическими трюками я затмила главную цель — забрать книгу и выбраться отсюда, конечно же, вместе с Фидо. Я, отбив вдаль людей, побежала в то место, где в последний раз видела Фидо. И, бежав туда, я наткнулась прямо на него. Он, держа лук за спиной зарился на палочку, а я, полная впечатлений, так рассказывала ему про эту палочку, что и забыла, что нам нужна та книга! Я быстро переведя дух, сказала очень нервно:        — А что с книгой? Ты нашел книгу? Где книга? Он, постоянно оглядываясь по сторонам, быстро протараторил:        — Я нашел ее и кинул через портал ко мне домой, пока не активировали башню защитного поля, чтобы порталы не открывались. Но сами мы теперь так не уйдем, поэтому мы выйдем отсюда старым способом — через главный выход, — сказал он и показал рукой в сторону огромных ворот. Я, крепко сжимая палочку, кивнула в ответ и оглянулась в сторону выхода. И тут мы вновь побежали. Вокруг нас шумело все, от магии палочки, которую я пускала в бой, рушились стены с грохотом, люди кидались на нас с криками, пытаясь вырвать посох. Вокруг творился хаос. Фидо держался ближе ко мне, чтобы быть в безопасности, потому что знал, что против палочки никто не может противостоять. Ее магия была настолько сильна, что хватало только одного взмаха ею, чтобы положить треть армии Мьюни. Теперь я стала реально понимать, на что я подписалась восемь лет назад. Наконец, мы стали добегать до главного выхода, но ворота были почти закрыты! Фидо понял, что как бы мы быстро не бежали, мы все равно не успеем сбежать. Он дернул меня за руку, тем самым остановив, и быстро протараторил:        — Выломай дверь! Я сначала не поняла и истерично переспросила:        — Выломать? Как? Он закатил глаза и прокричал:        — У тебя палочка в руках! Я посмотрела на посох и стукнула себя по лбу хорошенько, что-то пробубнив. Я подняла палочку и, собравшись с мыслями, направила ее к двери. Кристалл засиял, засверкал и создал не очень большой луч магии, который направился прямо к двери. Через долю секунды он взорвался, оставив яркую вспышку, но после того, как дым рассеялся, я увидела, что дверь была целая и невредимая. Моя радость превратилась в непонимание. Я начала бездумно махать палочкой в сторону двери, ожидая, что хотя бы сейчас она сдастся и оставит хоть малюсенькую дыру, чтоб мы смогли выбраться. Но все было тщетно. И тут я разозлилась. Я подняла руки с палочкой вверх, зажмурив глаза. Я будто набиралась силой в своей голове. Знаки на моих щеках, которые были спрятаны под грим и повязку, стали зажигаться один за другим. Я медленно стала опускать палочку перед лицом, и когда она была прямо перед моим носом, я распахнула глаза. Накидка развевалась вместе с моими волосами. Я быстро перекрутилась вокруг себя, направив палочку в сторону двери, и тихо, медленно прошептала, улыбаясь: «Ба-бах…» Палочка с каким-то приглушенным звуком создала такой мощный взрыв, что все вокруг засияло так, что все позакрывали глаза от яркости. Когда магия рассеялась, я увидела искореженную дверь и свободу. Я засмеялась и, еле дыша, повернулась к Фидо. Он стоял, выпучив глаза, недолго. Мы вновь услышали крики людей, поэтому я, махнув рукой в сторону выхода, побежала, чуть смеясь от счастья. Фидо тоже побежал за мной подальше от этого ужаса. Он посмотрел на меня, быстро прокричав:        — Убежим подальше отсюда и вернемся через порт… — прервался он, упав на пол с криком. Я в шоке резко остановилась и посмотрела на него. В его плече насквозь была пробита окровавленная стрела. Вся стража сразу налетела на него и начала хватать его за руки и ломать. Он пытался вырваться, но с больной рукой у него ничего не получалось. И он, еле-еле пытаясь держаться, крикнул в мою сторону:        — Беги!        — Я тебя здесь не брошу! — панически-быстро вскрикнула я. Я побежала к нему, но мне кто-то ударил по коленям, и я упала, уронив палочку. Даже не оклемавшись, меня схватили за руки и стали как можно дальше оттягивать от Фидо. Я кричала, барахтала руками и ногами, но меня держали так крепко, что я вообще не могла ничего сделать сама. Я, лишившись здравого смысла вовсе укусила одного из тех, кто меня держал, потому что они стянули мою повязку.        — НЕТ! ОТПУСТИТЕ! НЕТ! — кричала я беспрерывно, — НЕТ! ФИ… — пыталась выкрикнуть я, но в этот момент меня ударили по голове. Я отключилась.

***

       Все, что я успела почувствовать первым, это сильная пощечина по моему лицу. Я еще толком не очнулась, но щеки уже жгло.        — Просыпайся, кляча! — кричал кто-то, растрясывая моим лицом. От этих ударов мое сознание вернулось, но я чувствовала себя так плохо, что я готова была просто лечь на пол и лежать. Я еле-еле приоткрыла свои глаза. Все плыло, поэтому я могла разглядеть малое. Я видела лишь небольшую темную комнату, около стены тумбочки, на которых лежали какие-то предметы, я не могла понять, какие. Я попыталась потянуться рукой к лицу, но она была привязана к стулу. Я не поняла и начала дергать обеими руками. И в этот момент я окончательно проснулась. Я сидела привязана на каком-то стуле в темной комнате с неизвестным мне человеком. Паника с новой силой заиграла во мне. Я начала барахтаться в стуле, словно рыба на суше, пытаясь выбраться, но ремни стягивали мои руки так тесно, что порой было даже больно. Повязка спала с моего лица, открыв его на показ, но капюшон оставался на голове, прикрывая волосы. Я поняла, что вырываться тщетно, и просто сидела, пытаясь выровнять дыхание, провожая брезжим взглядом того мужчину. Он стоял возле тех тумб и чем-то скрипел, но увидев, что я открыла глаза, он заулыбался, схватил табуретку и неосторожно поставил ее передо мной, тяжело сев. Он был настолько близко ко мне, что чуть ли не тыкал в меня своим длинным носом. Вдруг он схватил мое лицо за подбородок и, повертев в обе стороны и осмотрев его, грубо выдавил:        — Меченая. Я так и думал, — и я дернула головой так, чтобы избавиться от сухой руки этого старикашки. Он отодвинулся от меня, рассматривая меня с ног до головы, улыбаясь. Я еле-еле осмелилась спросить дрожащим голосом:        — Что вам от меня нужно?        — Немножко ответов, — резко вставил он, кивая. Он вновь встал, кряхтя, и подошел к тем тумбам.        — Я готов объявить цели прямо сейчас, — довольно громко произнес он, вновь чем-то скрипя, — Твое имя, имя твоего партнера, куда была переправлена книга заклинаний и с какой целью.        — А где?! — прогремела я, — мой партнер… — а потом затихла. Тот рассмеялся и, вновь идя ко мне, но с каким-то предметом в руках, спокойно сказал:        — Скажешь его имя — узнаешь. И он вновь уселся на табуретку.        — Ладно, давай сначала начнем по-хорошему, — совершенно безмятежно произнес он, — Смотри, я — Рэмбол, главный командующий армии Мьюни, а ты… — протянул он, показывая на меня рукой. Я промолчала, хлопая глазами. Я понимала, что если я поставлю под риск Фидо, то и поставлю под риск себя и свои чувства, поэтому я поставила себе цель так же, как и Рэмбол — не говорить ничего. Он это тоже понял. Он вздохнул, хлопнув руками по коленям, тяжело встал и проворчал:        — Что ж, тогда будем по-плохому. Он отошел от меня, встав спиной ко мне, постоянно что-то вертя в руках. Меня это напрягало не меньше, чем куча каких-то режущих и колющих предметов на тех тумбах.        — Мои давние друзья, царство им небесное, говорили, что я — садист, — совершенно спокойно говорил он, что приводило меня в трепет, — Но я считаю это за комплимент. Ибо доставлять людям адские муки, не доводя их до смерти, — целое искусство. А то, что я жестокий, — полный бред. Никто не сможет быть настолько жестоким как Сан, Королева Справедливости. Я испугалась до смерти. Кончики пальцев оцепенели от ужаса и дрожали, будто их специально трясли. Холодный пот пробежал по виску, оставив мокрый след, который охлаждал мой ужас еще сильнее. Я держала рот закрытым, чтоб зубы не стучали. Этот день я запомню на всю жизнь, если она у меня останется.        — Я оглашу тебе все расписание нашего «сеанса», — он повернулся ко мне с какой-то небольшой металлической дубинкой, которую он постоянно вертел в руках, — Я немного вправлю тебе лицо, добавлю немного красного, — начал он, — Буду давать тебе целую минуту на то, чтобы начать свое изречение, а если ты такая смелая, то спустя эту минуту я вновь буду приукрашивать тебе лицо вот этим, — сказал он, виляя дубинкой, — Ну, а если и раз десять такой метод не сработает, я приступлю к более эффективному способу, — и он быстро приблизился ко мне чуть ли не в плотную смотря на меня своими звериными глазами. От волнения у меня даже закружилась голова. Я осторожно скользила ногами по полу, пытаясь отодвинуться вместе со стулом подальше от этого типа, но этот стул был привинчен к полу прямо по среди комнаты, я так понимаю, специально. Он видел это и лишь, цыкая, покачал головой. Я также пыталась выдернуть руки, постоянно крутя ладони. Но он, совершенно спокойно без капли жалости, хорошенько замахнулся и ударил мне по лицу той самой дубинкой. Кровь хлестнула на пол от такого удара. Боль была неописуемая. Я вся скукожилась, съежилась, подобрав ноги, и завопила, как только могла. Слезы начали течь сами собой, вымывая мое лицо от свежей крови. А тот оперся на мое плечо рукой, приблизился к лицу и, ткнув по нему холодной дубинкой, протянул:        — Минута. Я тяжело дышала, потому что боль не угасала. Мои попытки вырваться не исчезали под безнадегой, а только обретали оборот. Сдувая кровь с губ, я прикусывала их, терпя. И я так же держала молчание. Пусть пострадаю я, чем все, над чем мы страдали вместе. И я сидела всю минуту, постоянно шмыгая носом, опустив голову. А тот садист-старик без каких-либо слов и предупреждений размахивается второй раз и вновь ударяет все по тому же месту, что придавало мне мучений. Он бил так сильно, что так можно было свернуть шею. Я уже пыталась держать крик, прикусывая губу, чтобы не показывать, насколько я на самом деле слаба. Я пыталась держаться, но уже на втором ударе, я готова была лечь за мертво, нежели сказать что-либо. И так эти мучения продолжались десять минут. И за каждую минуту этот садист вправлял мне лицо своей дубинкой, которая уже испачкалась в моей крови. Силы были на исходе. Голова кружилась, а эта боль и вовсе перестала быть болью. Я просто выплевывала кровь и сидела минуту за новой порцией вкуса мучений. Чуть влажные волосы падали мне на лицо, но я была не в силах даже смахнуть их. Я еле держала глаза открытыми, но я не переставала вырываться, хоть и с каждым рывком мои силы угасали. Вдруг я услышала звук падающего металла, будто что-то тяжелое и железное упало на пол. Рэмбол вновь бодро уселся на табуретку и, легонько хлопнув мне по подбородку, приподняв его, смеясь, пропел:        — Хах, да ты тряпка! Я медленно подняла на него глаза со злостью. Но у меня даже на эмоции не хватало сил, и я просто оскалила зубы и кинула на него этот бессильный, но свирепый взгляд. Он усмехнулся и, улыбаясь, спросил довольно громко:        — Не решилась говорить, а? Я, свирепо усмехнувшись в ответ, еле-еле прохрипела:        — Да пошел ты… Он, саркастически мне улыбнувшись, потянул свои руки к моим коленям. Я сразу же проснулась и начала вновь выдергиваться из кресла. Он медленно и, не робея, убирал лишние одежды с моего колена, и я не понимала почему. Он постепенно откинул плащ, вскоре юбку и, оставив лишь лосины, стал гладить место, чуть выше моего колена. Я стала вырываться еще сильнее, боясь чего-либо впрямь ужасного для меня. Он взглянул мне в глаза жалостливо, не убирая руку. Но лишь в одно мгновение его взор сменился на зловещий, и одним небольшим взмахом руки он всадил мне нож прямо чуть выше колена. Вот тогда-то я закричала. Закричала так сильно, что уши закладывало. Боль была адской, не та, что была буквально две минуты назад. Я готова была умереть, не ощущать этих мук сейчас. Я чувствовала, как были прорезаны мои связки изнутри, и как это холодное лезвие наполняло все мое тело впредь до кончиков пальцев невыносимой болью, которую я не могла вынести. Я кричала, задрав голову, и пыталась выдернуть ногу в паническом болевом шоке, но делала только хуже, и острие ножа вонзалось глубже, доставляя мне еще более адские муки. Я опустила голову, проглатывая язык от боли. У меня уже не оставалось голоса кричать во всю мощь, и я просто стонала, глубоко и тяжело дыша, пытаясь привыкнуть и к этому. Слезы падали на открытую рану, смешиваясь с кровью. Каждая секунда была пыткой для меня. Страшнейшей пыткой. Я твердила себе в голове, что это все пройдет, чтобы хоть морально облегчить боль. Рэмбол стукнул меня по подбородку, приподняв мне голову, и спокойно спросил:        — Говорить будешь? Растерянность перемешалась с кровавой злостью. Я так сильно хотела ударить этого садиста, что руки невольно начали дергаться и пытаться выбраться. Но, осознав, что я этого не сделаю, просто плюнула ему в лицо. Ощущения были почти такими же, словно ударить его. Он от шока закрыл глаза, раскрыв рот, и медленно протер свое лицо тремя пальцами.        — Вот ты… — выдавил он злостно, но со смехом, — девчонка… Сейчас-сейчас! Он вскочил с места, но посмотрев на мое колено, остановился и вновь подошел ко мне. Чуть опустившись, он взялся за ручку ножа и резко выдернул его, держа это кровавое лезвие прямо перед моим носом, злобно шепча:        — А это мое. Я уже не кричала, а лишь простонала, прикусив губу, пыталась держать себя в руках. Мое лицо, вымытое слезами и кровью, было бледное, а голубые глаза будто потеряли свою голубизну. Но я не могла сказать… Я все молчала… Сквозь слабость и тонкую боль я терпела и считала секунды до конца. Я безостановочно дергала руками, хоть и еле-еле, не теряла надежду. Рэмбол бегал возле своих тумб, весело что-то бормоча себе и напевая под нос. Но мои веки тяжело падали на глаза, голова будто валилась, но я пыталась всеми последними силами удержать ее, чтобы не потерять сознание. Вдруг я услышала щелчок. Я посмотрела на руки и увидела, что крепеж правой руки отсоединился! Мою радость было не описать, но я пыталась не выдавать ее, чтобы Рэмбол не заметил и не приковал меня вновь. Я тихо вытащила руку и начала дергать ремень левой руки, чтобы освободить и ее, постоянно поглядывая на этого старикашку. И, наконец, щелкнуло и левое крепление. Я так же медленно вытащила и другую руку. Я немного встряхнула головой, заставив себя пробудиться, и, опираясь на ручки кресла, понемногу начала вставать. Я ступила на ногу и закричала. Я вновь почувствовала ту боль, пронзающую меня до кончиков пальцев. Ноги подкосились и я рухнула на пол с таким грохотом, что Рэмбол, испугавшись, немного подскочил. Он разозлился, подошел ко мне и хорошенько пнул ногой мне по животу, процедив сквозь зубы:        — Не пугай меня! А потом он улыбнулся с сарказмом и вновь начал копошиться в вещах.        — Сейчас я приготовлю тебе одну вещицу, которая точно развяжет тебе язык. Моему страху не было предела. Руки дрожали, лежа на животе. Слезы вновь стали течь по щекам, касаясь пола. Я поняла, что нужно его как-нибудь остановить, пока он не достал то, что ему нужно. Резкие вздохи боли раздавались по комнате. Я медленно приподнялась, облокотившись на руку, схватила другой рукой ногу Рэмбола и отдернула ее. Тот от неожиданности закричал и проехался руками по тумбам, свалив все вещи на пол и упав сам. С грохотом возле меня упали ножи, мачете, какие-то спицы, крюки и прочие острые предметы. Меня передернуло, и я попыталась всеми силами, которые только были у меня, уползти от греха подальше. Рэмбол пуще разозлился, он еле встал, кряхтя, и крикнул:        — Глупая девчонка! Сама себе делаешь хуже! И в этот момент он от всей своей грязной душонки несколько раз ударил мне по животу ногой, и каждый раз все сильнее и сильнее. Я схватилась за живот, стона, пытаясь угомонить эту ужасную боль внутри, но все становилось только хуже. И я плакала… Я больше не могла держать все это и плакала. Закрывала рот рукой, чтобы не закричать… Вот, до чего я докатилась… Я лежу на холодном полу совсем без сил… Я не могу ходить и выбраться отсюда у меня нет шансов… Мне оставалось лишь лежать, тихо рыдать, проглатывая слезы, и ждать, пока этот ублюдок окончательно убьет меня… Рана на колене вновь кровоточила, и мои ноги лежали в крови. Я готова была умереть, но не чувствовать всего этого. Я закрыло лицо руками и очень тихо прошептала, чтобы не услышал Рэмбол:        — Фидо… Фидо, прошу, помоги мне…

В это же время…

POV Фидо:

Это был один из самых худших дней в моей жизни. Я еще никогда за эти двадцать пять лет моего проживания в этой гребаной вселенной не был закрыть за решеткой. Подбитое плечо чуть ныло, но я не обращал на это внимания. Я был словно животное в клетке. Я сидел, оперевшись на холодную стену и думал… Думал, как же отсюда выбраться. Я с закрытыми глазами сидел на полу, глубоко и ровно дыша, будто ничего и не произошло. Мою повязку давно сдернули, поэтому смысла скрываться уже не было. Вдруг я, чуть приоткрыв глаза и наклонив голову в сторону охранника, пробубнил:        — Друг… Тот повернулся на меня, не понимая, и спросил злостно:        — Какой я тебе друг? Я слегка улыбнулся и сказал:        — Пока ты здесь, ты будешь моим другом. Я, хрустнув шеей, привстал и облокотился на руку, смотрев на него.        — И долго меня будут здесь держать?        — Пока не придет королева Сан, — уверенно вставил тот.        — А девушка? Он немного перепугался, что было видно по его лицу, и пролепетал:        — Какая девушка?        — Та девушка, которую вы схватили вместе со мной, — резко вставил я, — Почему она не здесь? Где она? Тот сначала нахмурился, а потом рассмеялся.        — Ах, та девушка! Она на другом конце замка.        — Почему нас разделили? — серьезно и настойчиво вставил я.        — Рэмбол любит пытать поодиночке, — махнул рукой он.        — Пытать? — переспросил я, немного исказив физиономию.        — Да, ее пытают. А потом и тобой займутся. Я покачал головой и выдохнул:        — Ей каюк. Я, немного поразмышляв, успел окинуть взглядом весь пол в округе. Я подошел поближе к решетке и цыкнул:        — Пс-с-с! Друг! Тот удивленно посмотрел на меня.        — Я пытки не очень хорошо переношу, поэтому я хочу сказать тебе все прямо сейчас, — изобразив страх, выдавил я. Он от счастья подпрыгнул со стула и подбежал ко мне поближе, чуть ли не вплотную к решетке. Я медленно приблизился к его уху и краем глаза заметил ключи, висящее на его поясе. В моей голове все встало на свои места. Тот стоял в ожидании возле меня, а я почти дышал ему в ухо, что было отвратительно. Но вдруг я схватил его за воротник дернул его резко к решетке, плотно прижав его лицо к прутьям, и спросил настойчиво:        — Где девушка? У этого бедолаги ноги подкашивались от страха, и он своими ручонками пытался выбраться, но я держал его так крепко, что это выглядело, будто он чуть шлепал прутья. Поняв, что он так и будет продолжать это делать, я, еле сдерживая себя, процедил сквозь зубы:        — У меня нет на это времени… И я чуть припустил его от решетки, а потом резко потянул к себе, ударив его об нее. Тот тихо простонал от боли, сощурив глаза, а я повторно крикнул, еще раз стукнув его:        — Где?! Он, еле-еле кряхтя, тихо произнес:        — Правое крыло… Дальний конец… Я улыбнулся, стукнул его в добавок, выбив его из сознания и быстро схватился за ключи, резко выдернув их с веревочки, и вообще не пролив ни капли страха, провернул ключ в замке и открыл дверь решетки. Я, выйдя, бросил ключ и к этому парню и, переступив его, вышел в главный коридор. Теперь я стоял вновь в пустом замке, наполненном атмосферой угнетенности и тревоги. Я, пригладив растрепанные волосы, уже собирался пойти, сделав шаг вперед, но меня остановила одна мысль. Я быстро развернулся, пришел к этому недо-охраннику и, ощупывая его, шептал:        — Ну же, у тебя ж должно быть оружие… Еле-еле перевернув его на другую сторону, я увидел чехол для ножа на поясе, из которого торчала рукоятка. Я взялся за нее, чуть приподнял, чтобы увидеть, что это был нож, и запихнул его обратно.        — Прости, парень… — прошептал я, снимая с него этот пояс с чехлом, — но мне он нужнее. Быстро нацепив его на себя, я вытащил нож и посмотрел на него. Он был чистым, наточенным, ни разу не использованным. Меня немного перекосило… Будто что-то внутри сжалось. Я глубоко вздохнул, медленно выдохнув, и прошептал:        — Ну что… — я крепко сжал рукоятку ножа, — Вспомним молодость. Я, взяв себя в руки, резко запихнул этот нож в чехол и уверенно пошел, постоянно повторяя себе под нос: «Правое крыло, дальний конец…» Но проблема была в том, что я не понимал, где нахожусь сам. Но, если думать логически… Тот парень сказал, что она находится «на другом конце замка», значит, я должен быть в левом крыле. Я шел по огромному коридору, потолок которого был так высоко, будто его и не было. Одинаковые двери вдоль стены, непонятные рисунки напрягали меня, того, кто вырос в малюсеньком доме на одного-двух человек. Я шел, рассматривая это все и вдруг случайно наступил на какой-то обломок. Я резко остановился и посмотрел на пол. Он был весь в пыли от стен и небольших обломках. Я стал медленно поднимать голову, смотря, что впереди, и, мягко говоря, меня это все повергло в небольшое шоковое состояние. Чуть дальше от меня лежали огромные глыбы и обломки стен, крыши, некоторые из них были чуть смазаны кровью, а впереди виднелась улица. Я пытался приглядеться вдаль и увидел те самые огромные ворота, вынесенные с петель. Они улетели так далеко с такой огромной силой, что пробили дыру в главной стене, пробили выход в мир. Там была куча народа, охрана пыталась отогнать мьюманов от пробоины в стене, тыкая в них чем-то. Выход из коридора становился ближе. Я немного опустился, чтобы меня не заметили, и подошел чуть ближе к стене. Зрелище было удивительное. Никогда еще в своей жизни не видел наполовину разрушенный замок да еще и с моим участием. Хотя вру, это все была Стар… Но сейчас она в реальной опасности, и если я не поспешу, увижу либо ее труп, либо охрану, которая заберет меня, и я буду распят на людях как Лора. И вот я уже осторожно подошел к концу коридора, прямо к той самой главной лестнице, а с правой стороны был точно такой же широкий коридор. Все вокруг было в развалинах с какими-то блесточками поверх и совсем чуть-чуть пахло сиренью, прямо как Стар. Это меня даже как-то вдохновляло. Я пытался пройти максимально бесшумно, не хотелось об кого-либо лишний раз пачкать руки. Но вдруг я услышал чей-то разговор за углом. Тут у меня оставалось буквально пять секунд, чтобы исчезнуть куда-либо, и я заметил чуть приоткрытые ворота в какую-то комнату, и я, не долго думая, прошмыгнул туда, чуть прикрыв ее. Хорошенько выдохнув, я развернулся, чтобы увидеть, куда же я все-таки попал. Это была огромная комната, посреди которой стояла королевская кровать, а вокруг разная расписная мебель. А на одной из стен висела довольно большая картина, на которой была изображена вся королевская семья. Меня это все немного заинтересовало. Я подошел к этой картине и стал ее пристально разглядывать, тихо посмеиваясь. Стар и Мун выглядели тут просто как две капли воды, да я и не понимал, где кто есть. Комната была, конечно, огромной, что аж мурашки по рукам побежали. Но я спокойно и медленно рассматривал ее и все вещи, которые здесь были. Вдруг я увидел какую-то фотографию на прикроватной тумбочке. Я легко подошел к ней и взял эту рамочку. Тут была изображена одна из сестер Баттерфляй совсем маленькой на руках королевы. Они выглядели такими счастливыми в отличие от нынешней ситуации. Но тут я пригляделся… У нее было ожерелье на шее, но немного видоизмененное от нынешнего. У нее на фотографии висела звезда, а сейчас у нее половина луны и половина звезды, будто откололи половину другого ожерелья и приделали его к нему. Хотя увидеть больше, я как-то вглядывался в фотографию, искал что-то, сам не знаю что.        — Это Стар… — раздался голос позади меня, напугав меня так, что я быстро развернулся, немедленно бросив фотографию на тумбу, и поставил руку на рукоятке ножа, — Ей тут всего три годика… Передо мной с просветом умиленного лица стояла королева Сан, сложив руки на груди. Она пристально смотрела на меня, разглядывая с ног до головы. Я понял, что из-за своей халатности сам себя же завел в ловушку, да еще и к самой королеве.        — А ты вырос… Вон как вымахал, — смеялась она, но через секунду сделала серьезное лицо, — Ты же не собираешься меня зарезать? — сказала она, смотря на мою руку, лежащую на чехле. Я попытался успокоится, перевел дыхание и спокойно опустил руки, забрав их за спину.        — Здравствуйте, — с сарказмом чуть поклонился я, шаркнув ногой по полу. Она пристально смотрела на меня со своей долей лицемерия и чуть улыбалась, насколько ей было возможно.        — Ты очень похож на своего отца… — сказала она, будто сдерживая столько тоски и ужаса, что готова была закричать.        — Сочту это за комплимент, — пытаясь поймать ситуацию, отметил я.        — Не стоит, — она едко прожигала меня взглядом.        — Я так понимаю, вы знали и меня и отца? Она глубоко вздохнула и выдавила:        — И да и нет… Но знаешь… — начала она, похрустывая пальцами, — У меня к тебе лишь один вопрос… Как ты смог выжить совершенно один? Я немного усмехнулся и выговорил:        — Я был не совсем один. И… у меня была цель, ради которой мне нужно было жить…        — Книга? — резко прервала меня она. Я немного удивился, но потом спокойно вставил:        — Допустим. Она посмотрела на пол жалостливо, а потом усмехнулась.        — Ты не там ищешь… Я приподнял брови в знак мимолетного удивления и, не меняя интонацию, спросил:        — Неужели? Она вновь посмотрела на меня, будто хотела убить.        — Книга на своем месте, где и должна быть, а это нелепое похищение книги заклинаний ни к чему не приведет, только к смерти твоей подружки. Вот сейчас мое удивление стало более ясно, добавившись к страху. Я уже немного насторожился.        — К смерти?        — Она умрет в любом случае, поверь мне, — говорила королева, чуть закатив глаза, — Но я… Я не хочу, чтоб ты умирал так, — начала она, — Я отослала охрану разбираться с горожанами, поэтому черный ход открыт тебе. Со стороны сада тоже рухнула стена, поэтому ты можешь спокойно уйти отсюда. Я не понимал, что происходит, но держал непоколебимое выражение лица.        — И кстати! — добавила она, — Книга в Маа-Тариноита. А теперь иди, пока я не передумала. Я понял, что тянуть время будет для Стар смертельно, поэтому я просто обошел королеву, смотря на нее с презрением. Но не успел я выйти, она резко и грубо обронила:        — Надеюсь, ты умрешь, как твой отец. Я остановился, посмотрев на нее и ответил:        — Взаимно.

POV Стар:

       Я все лежала на этом холодном полу, держа руку на колене, чтоб оно меньше кровоточило, но это не помогало. Мне вообще сейчас мало чего помогало, даже мысли о том, что придет Фидо, не давали мне сил и уверенности, потому что… он мог не прийти. Рэмбол до сих пор что-то делал, постоянно крутился возле своих несносных тумб и шкафов. Но вдруг он остановился, наконец, вздохнул и повернулся ко мне. Он рассмеялся, еще раз пнул меня в живот и присел рядом со мной. Я уже пыталась просто не шевелиться, чтобы не усугублять эту боль.        — Ну что? Готова? Я, еле-еле шевеля губами, пробубнила:        — Готова к чему…?        — Через несколько минут сыворотка правды будет готова. Сейчас-то я и развяжу тебе язык, — вставил он. Я поняла, что это провал. Я лежала на полу совершенно без сил, без возможности ходить и вскоре без возможности молчать. Я чувствовала своей шкурой последние минуты своей жизни, ведь они и впрямь были последними, ведь Рэмбол убьет меня сразу же, как только узнает правду, я знала. Я просто лежала и вспоминала все самое лучшее, что произошло в моей жизни, хоть этого и было мало. Я вспоминала мое детство, как я бегала с Мун по саду и смеялась… Я вспомнила тот день, когда я только встретила Фидо, когда мое сердце впервые обрело желание делать что-то ради кого-то. Наши приключения, опасности, проблемы, смех, все это сейчас просто воспоминания, которые будут пролиты вместе с моей кровью. Оставалось совсем чуть-чуть до того, как я оставлю всех… Хотя мне и терять нечего… Фидо меня не любит, Мун меня ненавидит, а моя мать почти всегда была ко мне холодна… Но я не хотела сдавать Фидо! Я хотела, чтоб он просто начал жить своей жизнью без меня… Я лежала с закрытыми глазами, еле-еле дыша, словно уже мертвая. Но вдруг я почувствовала вновь настолько адскую боль, что я завизжала, привстав. Рэмбол, смеясь, давил рукой на мою рану на ноге, приговаривая:        — Вставай, лентяйка! Рано умирать еще! Эта боль прошлась по моему телу, словно электрический разряд, заставив взбудоражиться. Он встал и взял что-то со своей тумбы. Мои силы вернулись хотя бы на несколько минут. Он развернулся ко мне с каким-то шприцом в руках и обронил:        — Давай уже завершим это… Я испугалась пуще прежнего и стала отползать от него все дальше и дальше, но он медленно подходил ко мне. Вдруг я нащупала рукой что-то острое позади меня. Наверное, это было что-то с его стола, когда он упал. Я схватила это, резко резанула ему по ноге, замахнувшись, и перевернулась, так как замахнулась я очень сильно. Тот что-то проворчал от неожиданности в примесь с криком и проорал:        — Ах, ты! И как только я успела вернуться вновь в сидячее положение, он махнул ногой, ударив ею прямо мне по лицу, и я вновь упала на пол. Лицо Рэмбола уже не было таким веселым и полным удовлетворения от того, что он делает. Он злобно сел поверх меня и прижал мою голову к полу, сжав мою шею, а другой рукой начал приближать шприц.        — Зачем вы это делаете? — вскрикнула я не своим голосом.        — Думаешь, у меня есть выбор? — так же прокричал он.        — А будто он был у меня?! Тут он немного приостановился и посмотрел на меня. В его глазах будто что-то перевернулось, поменялось. Я держалась за его руку, которая была на моей шее, и пыталась еле-еле отодрать ее от себя, смотря ему в глаза.        — Понимаете? — прошептала я.        — Понимаю… — пробормотал он, — Но знаешь, что не понимаешь ты? — он начал сдавливать свою руку, удушая меня, — Я такой, какой я есть! — его голос становился громче, а хватка крепче, — И ты, маленькая соплячка, — вовсе кричал он, — не станешь той, — я начала водить руками по полу, пытаясь хоть как-то вылезти, — кто не умрет, — мне становилось очень страшно, и я все водила руками, но в один момент, я нащупала что-то, — ОТ МОИХ РУК! — прокричал он и яростно поднял руку со шприцом, дабы размахнуться. Я быстро что-то ущупала, взяла это в руку и ударила по его руке. Тот скорчился от боли и закричал, ведь я ударила его огромным рубильным ножом, мачете. Он обронил шприц и упал сам, держа свою окровавленную руку. Я от страха поднялась и ударила по нему еще раз, заставив его кричать еще сильнее, а потом вновь и вновь. Его руки, которыми он пытался прикрываться, уже не были похожи на руки, но я все продолжала бить его. Теперь уже он лежал снизу, а я, еле-еле перетащив свою левую ногу, стояла на правом колене и молотила его. Его крики уже не доносились, лишь были только слышны плотные удары лезвия по мясу. Кровь лилась ручьями по полу, а мои резкие взмахи мачете расплескивали кровь по моим руками и лицу. Я уже не могла остановиться. Я хотела просто уничтожить этого дьявола, который заставил меня поверить в смерть! Я выплеснула всю свою боль, злость и страдания в каждом из этих ударов. Я отчаянно добивала его, хотя уже знала, что он мертв. Я все била и била его, просто потому что я не знала, что мне дальше делать. И я мстила ему за все… Месть с кровью… Вот что я видела сейчас перед собой… Вдруг меня кто-то схватил и резко оттащил от трупа так, что я обронила оружие. Я от страха начала барахтаться и беспрерывно кричать, пытаясь ударить того, кто меня схватил.        — НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ, ТЫ, ПРИДУРОК! — визжала я. Тот пытался повернуть меня к себе лицом, но я всеми оставшимися усилиями пыталась вырваться, махая руками.        — Это я! Это я, слышишь? Посмотри на меня, — говорил он, пытаясь удержать мое лицо, — Посмотри на меня! Это я! Наконец, я остановилась и посмотрела на него, еле сдерживая слезы. Это был Фидо… Он пришел… Я уже не могла остановить плач и прохрипела искаженным голосом:        — Он хотел… Он пытался…        — О, Богиня… — прошептал он и прижал меня к своей груди. Он держал меня так крепко, как только мог, уткнувшись лицом в мою голову. Я не могла прийти в себя после этого и просто плакала… Плакала в его теплый плащ, постоянно всхлипывая. Мои окровавленные руки держали его плечи, пытаясь прижать его еще ближе к себе. Мне еще никогда не было так приятна его близость ко мне. Его руки обхватывали меня, как маленькую игрушку, прижимая к себе. Но через несколько мгновений мой разум прояснился. Я… убила… человека… Раскромсала, словно кусок мяса! Фидо отпустил меня и держал руками мое лицо, пытаясь вытереть слезы.        — Я сейчас проверю коридор, а ты…        — Я убила его… — шептала я.        — Вставай, натягивай повязку с капюшоном и…        — Я убила его… — все так же повторяла я. Он посмотрел на меня с жалостью и сказал, вновь вытерев слезу с моей щеки:        — У тебя не оставалось выбора…        — Я убила его… — все талдычила я.        — Слушай, — начал он, — давай сейчас просто уберемся отсюда… Он встал, вытерев руки об плащ, и направился к двери, которую он, судя по всему, выбил. Он оглянулся, а потом развернулся ко мне.        — Пошли, — махнул рукой он. Я его и не слышала… Я сидела, закрыв лицо руками, и плакала, постоянно повторяя: «Я убила его… Я убила его…» Он увидел это, подошел ко мне и протянул руку со словами:        — Ну же, давай. Я подняла на него свои красные глаза, всхлипывая и протянула ему руку в ответ. Он потянул ее на себя, дабы помочь мне встать, а я, забыв о своей ноге, случайно встала на нее и закричала, вновь упав. Фидо испугался, чуть отскочив назад, ругнувшись, а потом присмотрелся. Моя рана вновь начала кровоточить, окрашивая итак красный пол в еще более кровавый цвет.        — Мать твою… — злостно ругнулся Фидо и нагнулся ко мне. Он осторожно подхватил сначала тело, а потом ноги и поднял меня, чуть оступившись. Колено вновь болело из-за этого, и я прикусила свой палец, унимая резь.        — Я вытащу тебя отсюда… — пробубнил Фидо. Он развернулся в сторону к выходу и побежал. Я сидела у него на руках и, закрывая рот ладонями, ревела. Я видела, что от этого ему было не по себе, поэтому он пытался просто бежать, не смотря на меня, прикусывая губу. Вокруг нас я слышала оры и крики, как тогда, когда за нами была погоня. Фидо вновь как-то ругнулся себе под нос и попытался бежать еще быстрее.        — Стреляйте по нему! — кричал кто-то вдалеке.        — Но королева говорила оставить его в живых!        — Да стреляйте ему по ногам! Подбейте его! Вокруг нас все вновь взревело, Фидо будто молился с каждым шагом, а я держала руки на лице, чтобы не видеть ничего… Изредка я держалась за его воротник, когда у меня болела нога, и он, пытаясь не замечать это, прикусывал губу, бежав еще быстрее. Я слышала скрежет ломающихся стрел об пол и столько же видела их, летящих прямо у нас над головой.        — Мы уже близко… Мы почти пришли… — шептал Фидо. Я уже просто хотела лечь на пол и умереть в той комнате, чтобы всем было лучше жить… Но я бежала вместе с Фидо… Точнее он бежал, неся меня с собой… Я уже чувствовала, как он бежит по лестнице, постоянно приговаривая: «Главное не споткнуться… Главное не споткнуться…» И в один миг я почувствовала легкий ветерок, прошедший по моим волосам, это значило, что выход был уже совсем рядом. И Фидо, постоянно уворачиваясь, бежал меж развалин. И вот мы уже добежали до стены. Он еле-еле достал ножницы и кое-как открыл портал, быстро зайдя в него и так же быстро закрыв.

***

       Мы оказались дома… Фидо глубоко вдохнул и так же выдохнул, кинув ножницы на пол. Он уже спокойно подошел к дивану и осторожно положил меня на него, пытаясь не задеть ногу. Я, задыхаясь от слез, вытирала своими кровавыми руками лицо, постоянно всхлипывая и стона. Вдруг из другой комнаты выходит Дизейт с кружкой горячего шоколада.        — Неужели верну… — прервался он, выпучив глаза и уронив кружку на пол. Фидо стоял и, хлопнув руками по телу, отчаянно бросил:        — Вернулись… Он подошел к нему и, снимая плащ, начал говорить, смотря на меня:        — В общем, нас засекли, мы схватили книгу заклинаний, Стар украла палочку и разнесла пол замка, потом нас схватили и разделили, ее пытали, и она…        — НЕ ГОВОРИ ЕМУ! — резко вскрикнула я сквозь слезы. Они оба посмотрели на меня, но потом Фидо вздохнул, закрыв глаза, и прошептал что-то Дизейту на ухо. Тот сразу же глаза выпучил и разинул рот. Фидо хлопнул его по плечу и пошел в сторону ванной. А я не выдержала и заревела еще сильнее. Но тут Дизейт сжалился и подошел ко мне.        — Ну же… Ты чего…? — говорил он, поглаживая меня по голове.        — Я… — всхлипывала я, — Я… Убила его… Раскромсала! И я не остановилась! — кричала я дрожащим голосом, — Я превратила его в фарш! — вскрикнула я и вновь заревела.        — Все позади… — шептал он, все продолжая гладить меня. Вдруг он посмотрел на мое колено и вновь вытаращил глаза. Он резко вскочил и начал бегать по всему дому с истерическими вздохами. На эти звуки явился Фидо с полотенцем в руках. Вдруг Дизейт схватил меня на руки и усадил на кресло, а больную ногу положил на табуретку. Я вытерла рукавом слезы и смотрела, как тот все носится по дому с какими-то вещами в руках. Тут он, наконец, схватил табуретку, поставил ее рядом со мной и уселся, разложив на другой табуретке какие-то баночки, стаканы и прочие медицинские склянки.        — Снимай лосины, — уверенно и довольно резко сказал он, хлопнув ладонями по коленям.        — Что? — не поняла я, шмыгнув носом.        — Мне нужно открыто видеть твою рану. — все так же настойчиво продолжал он. Я, вновь вытерев слезы, пробубнила:        — Отвернись… — а потом, оглянувшись назад крикнула в сторону Фидо, — И ты! Он пожал плечом и отвернулся, как и Дизейт. Я кое-как стянула с себя эти уже прилипшие от крови лосины и миниатюрно протянула их через рану, кинув недалеко на пол, а потом опустила юбку вновь. Сказав Дизейту, что все готово, он повернулся и сразу же скосился, увидев, что у меня с коленом. Он глубоко вздохнул, похрустев пальцами и выдохнул, уже похрустев шеей. Он мигом схватил какой-то стакан с тягучей голубой жидкостью и протянул его мне.        — Пей, — настойчиво отрезал он.        — Что это? — всхлипнув, пробубнила я, взяв этот стакан.        — Обезболивающее, — сказал он, копошась в чем-то. Я, резко дыша, отпила чуть-чуть от этого, но Дизейт кивнул головой, сказав мне, что пить надо до дна. Я, как-то переборов себя, выпила все за раз, зажмурившись. Он тут же выхватил стакан, поставив его на место и приготовил какую-то ватку. Я видела, как у него дрожала рука, поэтому он часто глубоко дышал, чтобы уравновесить свои эмоции и впечатления. Мне стало страшно… Вдруг к нам подходит Фидо и садится рядом со мной со словами:        — Если что, я тут побуду. Я жалостливо посмотрела на него, а он лишь кинул резкий взор на меня, а потом уставился в пол. Вдруг я почувствовала вновь настолько терзающую боль в районе колена, что я вновь закричала и начала махать в сторону Дизейта руками и пытаться отобрать у него эту жгучую ватку! А он начал отмахиваться а потом, чтобы перекричать меня, крикнул:        — Держи ее! Тут Фидо быстро среагировал и, обвив меня руками, схватил за ладони мои руки и сжал их как можно крепче, дав Дизейту вновь сделать мне больно. И я кричала. Кричала во все горло, пытаясь вырваться. Но понимая, что у меня не получится, я просто в порывах судорог сжимала большой палец Фидо, заставляя и его постанывать от боли. Но он, несмотря на то, что я могла сломать ему палец, держал меня очень крепко, чуть ли не прижавшись к моей щеке. Слезы вновь покрыли и так соленое лицо, но Фидо постоянно успокаивал меня, что чуть смягчало боль. И, наконец, Дизейт перестал тереть и все лить не пойми чем на рану и, вымочив ее, начал перевязывать бинтом, смоченным в чем-то, а потом обыкновенным. Вот сейчас я могла выдохнуть спокойно… Как и Фидо. Он, наконец, отпустил меня, хорошенько отдышавшись. Через несколько минут, когда Дизейт уже завязал мне бинт, он произнес:        — Через часов пять должно пройти, — тут он посмотрел на мое лицо. Вздохнув, он взял вновь ватку и какую-то почти прозрачную жидкость голубого оттенка и приблизился ко мне. Отмокнув чуть на ватку, он провел ею по местам, куда меня ударял Рэмбол, и, к моему удивлению, эта штука не щипала, что меня сильно радовало…        — Пожалуй, все! — обрадовался он, но увидев мое лицо, вновь загрустил. Он осторожно подхватил меня и вновь положил на диван, сняв плащ и повязку.        — Отдохни… — сказал он, проведя рукой по моей голове. Я посмотрела ему вслед, а потом вновь уткнулась лицом в свои руки, которые не теряли кровавый цвет. Но из-за моих слез кровь чуть-чуть вымывалась, размазывая ее у меня по лицу. Все чувства во мне перемешались… Я чувствовала, будто я часть своей души оставила в замке… рядом с тем трупом… Я чувствовала, будто мое сердце раскололи, будто я уже и не жива и не мертва… Такая пустота внутри… Словно я стояла между какой-то гранью между кровью и слезами… Я сидела на диване, прислонившись к его стенке, словно все мою душу выкачали. Я уставилась в одну точку, и все, что можно было увидеть во мне это слезы, которые сами лились по моему лицу и биение сердца, которое осквернено… Я не видела и не слышала ничего… Я сидела как кукла, и даже мой разум в данный момент отключился. Вдруг рядом со мной садится Фидо и начинает протирать мне лицо полотенцем. В этот момент я вернулась будто с того света и встряхнула головой. Он, осмотрев мое лицо, принялся вытирать руки.        — Что ты делаешь? — спросила я чуть ли не шепотом.        — Кровь засохнет и будет потом не отмыть нормально, — совершенно спокойно сказал он. Наконец, отерев все до последнего пятнышка, он положил полотенце рядом с собой и облокотился на спинку дивана. Он закрыл глаза и потихоньку начал:        — Я знаю, что ты чувствуешь… Я подняла на него глаза и с некой злостью и отчаянием выдавила:        — Нет, ты не понимаешь… Я с гневом и дрожью в голосе приблизилась к нему так, что я дышала ему в лицо.        — Ты не пережил то, что пережила я… Он чуть-чуть приоткрыл глаза и посмотрел на меня, стоящую прямо перед его носом. Помотав головой, я вернулась на свое место, закрыв руками лицо вновь. Я услышала только вздох Фидо и хруст пальцев.        — Я соврал тебе… — начал он, — На самом деле мне двадцать пять… сегодня стукнуло, и… Я хотел сказать… — не понимая, к чему это он, я подняла на него глаза, а он пялился в одну точку и продолжал говорить, — Года четыре назад у меня были друзья… Ну… «друзья», — сказал он и показал знак кавычек, — И у нас была банда или группа под названием «Черное древо», как глупо бы это не звучало. Эта группа состояла в основном и разной нечисти — вампиры, оборотни, в общем, разных необычных «людей». И я был ее основателем. И каждый юнимец, который видел меня, визжал детским голосом: «О, боже! Это же Фидо! Распишись у меня на лбу!», — пытаясь спародировать их, проговорил он, а потом рассмеялся, — Но те друзья совсем и не были мне друзьями, кроме одного. Молоденький эльф без каких-либо способностей, что было для него странно, стал моим лучшим другом. Единственным лучшим другом, — тихо сказал он, опустив голову, — Он был единственным, кто мог меня выслушать, помочь мне, остановить и пустить вперед, когда это было мне нужно. Он постоянно заботился о своей сестре, которую я никогда и не видел толком. Его звали Дарвин, и он был славный малый. Но параллельно от нас существовала другая банда, которая пыталась избавиться от нас ради «чистой крови»… в прямом смысле. И мой злейший враг Джеймс был моей головной болью. Но в один момент эта кучка уродов поймали одного из нас и публично казнили… Это вывело меня из себя, и я захотел… убить Джеймса… И я придумал гениальный план. Просто высидеть его и застрелить из лука. И за несколько дней до совершения этого плана, моя банда сговорилась против… Дарвина. Они всегда ему завидовали, наговаривали ему всякой дряни, шептались за спиной, и они решили воспользоваться случаем. И в тот самый день, когда я поджидал Джеймса, я готовил стрелы и сказал своим, чтобы один из них сказал мне, как одет Джеймс, потому что я сверху не вижу его лица. Они так и сделали — подбежал ко мне один, сказал, что Джеймс одет в черный плащ с капюшоном. Я обрадовался и нацелил стрелу, — тут он немного перебился, прокашлявшись, — И вот я увидел того самого человека в черном плаще с капюшоном… Один миг, и я выстрелил, — он вновь поднял глаза на стенку, — Стрела попала прямо в голову… Я спустился счастливый, дал «пять» всем, а потом решил посмотреть на лицо моего главного врага. Я чуть откидываю тело на спину и вижу… — тут он глубоко вздохнул, — лицо Дарвина… Полностью в крови… С проломленным черепом… В этот момент я будто с ума сошел, я кричал, устроил драку с одним из них и даже… Даже… Даже разрыдался… — я видела на его лице столько неловкости и боли прошлого, что даже я перестала плакать… — После этого моя жизнь покатилась по наклонной плоскости… Я возненавидел Кэролайн и… Неважно… Банда распалась, половину ее публично казнили… Все пошло, мягко говоря, отвратительно. Но… — выделил он, — в руке Дарвина был сжат маленький кусочек бумаги, на котором было написано: «Фидо, я знаю, что ты читаешь это после того, что случилось со мной. Не волнуйся за меня… Ты был моим лучшим другом… Единственным лучшим другом, но… Моя смерть изменит все. Прости за то, что причинил тебе боль… И помни: ничего не бывает просто так» — тут Фидо рассмеялся, — Он постоянно говорил эту фразу… — и он вновь сделал каменное лицо, — Я только тогда понял главную способность Дарвина… Это был взгляд в будущее… Этот придурок видел будущее… — сказал он с больной улыбкой, — Он знал, что умрет, и все-таки позволил этому случиться… Но если бы он не умер, я бы никогда не стал бы строже, крепче, никогда не хотел бы узнать все о своем отце, никогда не встретил бы Дизейта, и никогда не встретил бы тебя… Кто знает, может и эта смерть изменит ход истории… Впервые за все время, сколько я знаю Фидо, его непоколебимое лицо обрело отчаянный вид, будто вскрыли уже давно зажившую рану. Я удивленно смотрела на него своими слезившимися глазами и тихо прошептала:        — Поэтому ты боишься заводить друзей, любить… Потому что ты боишься, — он резко повернулся на меня, выпучив глаза, — ты боишься, что с ними произойдет то же самое, что и с Дарвином, да? Он смотрел на меня испуганными глазами, вцепившись в диван, а потом резко хлопнув ладонями по коленям, встал со словами:        — Что ж… Отдохни… Тебе впрямь нужен отдых… А я… Я п-пойду съем чего-нибудь, — тараторил он. Все это перевернуло мне все, что я знала о Фидо. Передо мной у него будто появились чувства, страхи… Я впервые увидела луч света в его каменном сердце. Но этот луч не мог растопить тот лед, который покрыл ныне мое сердце. И я не могла сдержать слез… И вновь плача, я уткнулась лбом в руки и постоянно бубнила себе что-то, что могло меня успокоить… Но все было тщетно, и я вновь рыдала, выбрасывая все мои страхи на поверхность…

***

POV Фидо:

       Беспрерывный плач Стар закончился только спустя час, после чего она уснула. Уснула прямо на диване, уткнувшись лбом в свои руки. А я все сидел и смотрел на нее, допивая воду… Рядом со мной сидел Дизейт, копошась в перчатках с какими-то пипетками. Я посмотрел на него и прошептал:        — Ты чего делаешь? Он, чуть поправив очки мизинцем, быстро пролепетал:        — Смотрю, чтобы кровь Стар не была заражена. Я кивнул и вновь уставился на нее. Вздохнув, я поставил стакан на стол и тяжело поднялся, держась за перевязанное плечо. Я тихо подошел к Стар и осторожно взял ее на руки, пытаясь не разбудить. Она облокотилась головой на меня и тихо сопела, положив одну руку на свою грудь. Я тихо пошел в свою комнату, еле открыв дверь ногой и подошел к своей кровати. Я медленно, пытаясь не задеть ее перевязанную ногу, положил ее на кровать. Она съежилась, словно ежик, и продолжила сопеть, что-то бормоча. Я взял плед со стула и осторожно накрыл ее, чтобы ей было тепло. Она как-то подергала руками, забрав к себе этот плед, и шмыгнула носом. Я, посмотрев на нее, повернулся и пошел к двери, а потом вышел и тихо закрыл ее, чтобы она не проснулась.        — Никогда не видел, чтоб ты к кому-то проявлял такую заботу, — сказал Дизейт. Я, не показывая никаких эмоций, вновь присел напротив Дизейта и взял печенье, лежащие на тарелке.        — Когда я убил Дарвина, я остался совсем один, совершенно беспомощен. Я каждую ночь молился на свою смерть. Он удивленно поднял на меня глаза и пялился, будто видел в первый раз.        — Я не хочу, чтобы она стала мной…