О сорных словах с риском для жизни

Мукуро. За несколько месяцев до роковой встречи с Савадой Тсунаёши. ММ крутилась перед осколком зеркала, то и дело изгибаясь и принимая нелепые позы, чтобы поместиться в узком клинышке целиком. Платье было ей явно великовато, и теперь она пыталась определить, насколько выше нужно подшить лямки. – Что ж ты всё мельтешишь, – Мукуро, раскинувшись на старом, изъеденном молью и временем диване, лениво махнул ей рукой. – Надень то платье, которое было на тебе вчера, и дело с концами. – С ума сошёл, – возмутилась ММ, – ты считаешь это нормальным – два дня подряд носить одно и то же платье? – А, значит, воровать одежду с бельевых верёвок – это нормально, – уточнил Мукуро, изгибая бровь. ММ надулась. – Ты обещал мне миллиарды евро и власть над всем миром, – припомнила она, – но пока что мы только прячемся от Виндиче, скрываемся в каких-то трущобах и влачим жалкое существование беглых преступников. – Во-первых, не тебе, а нам всем, – Мукуро повернул голову, лениво оглядел точёную спинку ММ, белеющую в чересчур глубоком вырезе, но остался весьма равнодушен, – во-вторых, тише едешь – дальше будешь. А в-третьих, не отвлекай меня. Я размышляю. – О чём? – ММ пришла к выводу, что пытаться перешить платье бесполезно, и принялась маскировать вырез шёлковым шарфиком. Мукуро покровительственно улыбнулся и прищурился. – Я пытаюсь завершить идеальный образ мирового зла. Подбираю подходящий моему имиджу смех. Это очень важно. А то, стоя на развалинах этого мира, думать будет уже поздно. ММ уставилась на Мукуро так, как, возможно, смотрят санитары на очередного Наполеона: с долей жалости и усталости, но всё равно в уме прикидывая варианты лечения. – И как успехи? – спросила она. – Вот послушай, – Мукуро прочистил горло. – Мва-ха-ха-ха! – Фи, – ММ брезгливо надула губы, – что за банальщина? Ты как будто подражаешь злодеям из фильмов. У них лучше, кстати, получается. – Да? – Мукуро задумчиво побарабанил пальцами по диванной обивке. – А если так? А-ха-ха-ха! – Ещё хуже, – отрезала ММ. Мукуро умолк, уставившись куда-то в полоток. ММ пожала плечами и вернулась к драпировке шарфика: в следующий раз нужно выбирать самой, а не полагаться на мужчин. Что они вообще в одежде понимают?.. Кен и Чикуса завозились у входной двери: кажется, перетрясали пакет с продуктами. – А если так? – внезапно ожил Мукуро. – Кх-х-х-х! – Что с вами, господин Мукуро? – Кен подлетел к дивану; где-то вдалеке послышался грохот падающей сумки и звуки рассыпающихся по полу консервов. – Вы что, подавились шерстью? – Кен. – Такое иногда бывает, да! Нужно почесать горло... – Кен. – ...а потом откашлять комок, и всё будет хорошо! – Кен, господин Мукуро не мог подавиться шерстью, – тихо, но очень твёрдо произнёс Чикуса, – потому что у него её нет. Мукуро отпихнул Кена и снова умолк. В его молчании явственно слышалась мировая скорбь, направленная на нерадивых подчинённых, и неразделённые страдания эстета и будущего повелителя мира. – Знаю, – наконец, изрёк он, – надо смеяться не злодейски, а загадочно. Так до меня ещё никто не делал. ММ, что делают девушки, когда хотят выглядеть загадочно? – Нууу... – ММ призадумалась, – опускают ресницы и улыбаются, не разжимая губ... ох, то есть я имела в виду... Но слова уже упали на благодатную почву. Мукуро скосил глаза, сжал губы и издал нечто, похожее на «хух хух хух». Звук зародился где-то в горле и глухо провалился в грудную клетку. – Нет, вы всё-таки точно подавились шерстью! – Кен всплеснул руками. – Не скрывайте это, я же слышу! Давайте я почешу вам горло! Мукуро отпихнул его ногой и страдальчески закатил глаза. – Я знаю, что мы будем делать, если у нас не получится разрушить этот мир и нам будет нечего кушать, – мечтательно сказала ММ. – Мы назовёмся бродячим цирком и будем давать представления. Очкарик станет жонглёром, старикашку заставим выступать с его дрессированными птицами, близнецов оставим для номера «шоу уродов», коронным трюком Кена будет «прыжок льва с тумбы на тумбу», а Мукуро, конечно, отведём роль главного фокусника. Идиллия. – А ты тогда кто? – Кен презрительно выдвинул челюсть и высунул язык. – Акробатиха? Канатоходилка? – Ага, сейчас, – фыркнула ММ. – Я буду конферансье. Дамы и господа, только сегодня, только у нас, незабываемое представление! Дикие артисты и талантливые животные! – А ты ничего не перепутала? Зарождающуюся перепалку прервал очередной звук со стороны Мукуро: теперь это было похоже на «чхах-чхах-чхах». Будущий повелитель мира выжидающе уставился на свою банду, ожидая рецензий и отзывов. – Немного тренировок – и всё получится, – утешила его ММ, отводя глаза в сторону: как известно, смеяться над начальством может только само начальство. – Во всяком случае, это точно оригинальнее и свежее, чем смех злодеев из фильмов. – Главное – больше шерстью не давитесь, – поддержал её Кен, а Чикуса только молча кивнул. Десять лет спустя. – Ещё одна подобная выходка – и я сдам тебя в цирк, – угрожающе, но немного устало произнёс Савада Тсунаёши, – почему-то мне кажется, что там ты придёшься ко двору. Мукуро скосил глаза на ММ, но она что-то раздражённо втолковывала Хром и не обращала ни малейшего внимания на посторонние беседы. Знал бы Тсунаёши, что угроза про цирк уже запатентована... Мукуро вспомнил дела давно минувших дней и издал свой коронный смешок. Это оказалось роковой ошибкой. – И не смей мне здесь ухмыляться! – взорвался грозный Десятый босс Вонголы. – Как же я ненавижу этот твой снисходительный смех! Ты будто специально у зеркала тренировался, как только у тебя так картинно получается? Теперь на голоса повернулись и Хром, и ММ, и даже Кен с Чикусой, которые до этого скромно отмалчивались в сторонке. С бывшей банды Кокуё, до сих пор поддерживающей отношения с Мукуро (и, соответственно, с Вонголой), Савада никогда и ничего не спрашивал, осознавая, что вся инициатива исходит от его Хранителя тумана. – Это смех, подходящий мировому злу, а не какая-то там ухмылка! – картинно оскорбился Мукуро. – Но ты-то больше не мировое зло, – цинично напомнил Савада. – Ты теперь – мафиози, хотя и с далеко идущими планами, типа «я-захвачу-тело-своего-босса-и-плевать-как-это-звучит-для-окружающих». Мукуро осёкся на полуслове. – Ты что, считаешь, что этот смех не подходит мафиози? – обеспокоенно уточнил он. – Тогда я... – Подходит! – в один голос выкрикнули ММ, Кен и Чикуса. Савада полюбовался на ММ, которая за спиной Мукуро отчаянно делала руками жест отрицания и строила зверские рожи, что, скорее всего, обозначало самый сердечный призыв сменить тему, и вздохнул. – Погорячился я с цирком, – признался он. – Боюсь, что большего цирка, чем у меня здесь, нам уже нигде не найти.