"V" — значит "Вендетта". А Ещё "Вария", а ещё "Объём".

Я в шоке, шок во мне, и мы оба в шоке. Я еду на задание! Это же просто охренитительно! Даже сейчас, когда прошло несколько часов после заявления босса, и уже настало время рухнуть в кроватку, я всё ещё не могу уложить у себя в голове этот факт: спустя почти год после моего переезда в Варию, меня отправляют на задание. В компании Хаято и Бельфегора под надзором Маммона, конечно, но это не меняет того факта, что я еду на задание. Нет, я, конечно, знала, что рано или поздно меня тоже начнут отправлять работать — чай, не фарфоровая, хлеб надо отработать. Тем более, что хлеб-то с кучей дорогущих закусок… Просто я не думала, что это случится так рано — мне даже девяти не исполнилось. Хотя, если вспомнить канон, то Бельфегор появился в Варии тоже где-то в восемь лет и был уже к тому моменту вполне пригодной для «работы» боевой единицей. Это я кусочек непонятно чего, которому потребовался почти год жёстких тренировок, чтобы быть хоть сколько-нибудь полезной. Эх… Сон всё не шёл. Как и обычно, перед столь волнительным событием я не могла заснуть. Что забавно и даже немного иронично, эмоции стали для меня действительно значимой частью личности только после того, как я стала Фран. Я-анимешница почти всё воспринимала как должное и проявляла эмоции скорее потому что привыкла. «Завтра дежурство в школе, и без десяти восемь надо быть уже в школе в парадной форме? О, чёрт, из шести часов сна придётся выкинуть почти сорок минут, чтобы успеть, ну да хрен с ним, переживу». «Едем на экскурсию в Беларусь? О, я ещё никогда не была заграницей, это будет здорово, но мне лень… А впрочем, ладно, поеду». «Ой, завтра мониторинг по русскому языку? На меня возлагают большие надежды? Как волнительно-то. Пойти поспать, что ли?». Так о чём это я? Ах, да. Часы показывали уже начало первого ночи, за стенкой сопел удивительно спокойный для этого известия Хаято, а мысли всё ещё беспокойно копошились у меня в голове. Тик-так, тик-так. Интересно, а почему меня решили отправить именно сейчас? Хотя, глупый вопрос, просто повесили вместе с Хаято. Тик-так, тик-так. Луссурия как-то упоминал, что на День Рождения обязательно отвезёт меня в парк аттракционов, ибо собирался это сделать ещё давно, но всё как-то не получалось. Надеюсь, меня отвезут. Я обожаю аттракционы. Тик-так, тик-так. Хочу шашлыка. И блинов со сгущёнкой. И оладушков со сливовым вареньем. И пирожков с фруктовой начинкой. И курицу гриль. С лавашиком. Тик-так, тик-так. Долбоблядские часы, у них же нет секундной стрелки! Что там тогда тикает?! ** — Чё щас? — совсем тихо спрашивает подруга. У неё под чёрным каре и толстовкой спрятаны наушники, которые она не снимает в течение всего школьного дня, поэтому говорить с нормальной громкостью она не может. Но я привыкла, так что мне нормально. — Алгебра или геометрия? Мы садимся. Учитель, спустя почти пять минут «стоянки», в очередной раз удостоверился, что так наш класс не заткнуть. Оно и понятно: восьмой класс гуманитарного направления, ученики которого почему-то считают, что физико-математические науки им не нужны, вообще нигде не ведут себя правильно и тихо, кроме уроков русского и литературы — там учительница такая, что не поорёшь. И даже я сама не очень-то прилежно сижу на уроках. На всех. Сначала просто рисовала в блокноте, потом таскала электронную книгу, а классу к восьмому у меня на телефоне появился бесперебойный интернет. Так что большую часть времени на уроках я читаю фанфики. И даже не списываю — либо лень, либо незачем. В меня крепко и прочно вбили желание знать свой настоящий уровень знаний. — Ща алгебра. — лениво отзываюсь я. — Шо будем делать, сударь? — рука её тянется к карману джинсов — сбавить громкость музыки. Очевидно, она настроилась на наше продуктивное сотрудничество в течение урока. — Ну, не знаю… — показательно лениво протягиваю я. — Можем в «крестики-нолики», «слова», «морской бой»… Можно войнушку забацать. — О, секундочку, я листочек вырву. — она сидит, сгорбившись, отчего косая чёлка и короткие волосы почти полностью скрывают её лицо. А свою реплику говорит, пародируя пьяницу, что заставляет меня улыбнуться. — Войнушка, так войнушка. Вырванный листок ложится на середину парты и одним быстрым движением делится пополам. — Так, рисуем крепости. Пусть будут пять на шесть. — мы берём ручки и отсчитываем нужное количество клеток. — Так, теперь охрана крепостей… Это у тебя кто? — Художники-полуночники. Сидят на стенах и поливают всех чаем и кофе. А если всё будет совсем плохо, то спустятся со стен и распугают врагов мешками под глазами. — пояснила я, активно разрисовывая кружочками «крепость». — А это китайцы, они делают живую стену. Каждый мой ход их количество увеличивается вдвое. — добавила я, рисуя каракули вокруг «крепости». — А у тебя чего? — Так, это — агро-школьники. — подруга ткнула ручкой в мелкие кружочки рядом со своей «крепостью». — Они кидаются на всех. Могут укусить и превратить в себе подобного. — А это что за шняжь? — я ткнула пальцем в нарисованную чуть поодаль фигуру. — Похоже на помесь демонической формы «Гэ-гэ» из «Сатаны на подработке» и титана из «Атаки…». — Точно, это помесь демона и титана… Дедан! Я подскочила на кровати. Да что ж это такое? Почему опять? На часах полпятого утра. Это издевательство. Однако, впервые за весь последний год, включая память о жизни меня-анимешницы, я чувствовала себя… выспавшейся. В голове было удивительно пусто, за окном стояла темнота, варийский замок ещё спал. Удивительно, но в это время, когда никто даже тапочками по паркету не шуршит, создаётся впечатление, будто ты в другом мире. Слишком уж непривычно. Ты вроде бы вот, сидишь на кровати и знаешь, что за стенкой в соседней комнате спит Гокудера Хаято, а в соседних апартаментах сопит, иногда странно хихикая и безумно улыбаясь во сне, Бельфегор. Но что-то не так, словно через час-полтора вдоль дверей не пробежит Скуало со своим фирменным криком, Луссурия не будет сюсюкать всех подряд, а босс ни в кого не швырнёт стаканом. Так, пора прекращать. Вот что с человеком делают кошмары и неожиданные повороты — уже на лирику тянет. Того глядишь, и деградировать перестану. А потом развитие, становление культурным человеком, и… Ой, жуть, не буду себя пугать. Сон уже не придёт. Что ж, пойду попью чай. Так, для начала нужно одеться и привести себя в порядок после сна. Как ни парадоксально, несмотря на всё своё баловство и страдание фигнёй на публике, я дико боюсь опозориться. Так что вылезать из апартаментов могу только в форме и с расчёсанными волосами. На кухне был Скуало. Опять. Только на этот раз он не зевал возле холодильника, а сидел на диване и пустым взглядом сверлил кружку, стоявшую на столе, держа её за ручку. — Добрый вечер. — приветственно кивнула я повернувшему в мою сторону голову мечнику. За почти год моего здесь пребывания все привыкли к путанице в пожеланиях с моей стороны и даже исправлять не пытаются. — Рано ты. — вместо приветствия хмыкнул бывший Серёга. Ну, да, я люблю поспать. Ну, да, сейчас ещё и пяти нет. — Оно само. — Скуало оторвался от созерцания кружки и уставился на меня, требуя пояснений. Вот когда не надо, так он заботливый старший братик, а как тренировки, так внезапно превращается в знаменитого капитана Варии… И где справедливость? — Кошмар приснился. — объяснила я, ставя чайник. Лгать Хранителю Дождя Варии бесполезно — он чует ложь чуть ли не спинным мозгом. — Ты волнуешься перед миссией. — констатация факта. А то я не знаю?! — На самом деле, зря. Чёртов босс, может, и садист, и выполняет работу с бумажками через одно место, но он бы не отправил двух детей в какую-нибудь задницу, особенно в компании недопринца и жлоба. Постоите в сторонке, посмотрите, может, что-нибудь мелкое выполните. Всё. — Успокоил. Спасибо. Ехидство. — совершенно нейтральным тоном отозвалась я. — А я серьёзно. — Я тоже серьёзно. Я не собиралась волноваться, но, согласись, во-первых, тяжеловато засыпать, когда за стенкой храпит непонятный человек. Вдруг кинется посреди ночи? Во-вторых, я склонна к пессимизму и просчитываю в основном худшие варианты развития событий. От задания-«обманки», до какой-нибудь совершенно фантастической ереси и секретного оружия у жертвы. Так что я не ожидаю обычно ничего хорошего. Уж не обессудьте. Я принялась заваривать чай. Что примечательно, тушка Фран очень даже положительно восприняла все вкусовые извращения пристрастия меня-анимешницы, даже очень крепкий чай с кучей сахара воспринимался нормально. — И вы прикиньте, она сказала, что у меня в кружке не чай, а чифир! — шёпотом повествовала я подруге и Арине — девушке, сидевшей за стоявшей впереди партой во время МХК. — Чифир — это хорошо. — с умным видом кивнула подруга, сидевшая за одной партой со мной, то есть, за последней партой. — Да. Тюрьма, чифир… — наигранно мечтательно начала Ира. — Рома-а-антика. — ядовито протянула я, заулыбавшись ещё шире. — О, точно! Я хочу прочитать такую книгу, которая закончится фразой: «А потом они пили чифир»! — И ели кетчунез. — покивала Ира. — Не, это уже описание семейной жизни. Мы захихикали. Из воспоминаний я вынырнула, словно из толщи воды. Чтобы окончательно избавиться от наваждения, я чуть помотала головой, по привычке сморщив нос. Чёрт, чёрт, чёрт… да что ж это такое? Из горла вырвался тихий рык. Это непонимание бесит. Бесит-бесит-бесит! Ой, чай получился крепче обычного. С невозмутимым лицом я вытащила пакетик из чашки, насыпала сахар и долила холодной воды. Кстати, здесь, в Варии, эту привычку доливать холодную воду в чай тоже считают чуть ли не видом психических отклонений. Как говорила подруга, орнул с них. Скуало, уже привыкший к таким моим вывертам психики, продолжал хлебать что-то из своей кружки. Молоко или кофе, наверное. Мнеф… А профитроли-то сожрали. Эх… Опа, чирик, пончики. Сойдёт. Вытащив пару пончиков, я плюхнулась на диван так, чтобы от Скуало меня отделял угол дивана. Что поделать, моё личное пространство — это чуть ли не святыня для меня. Его могла нарушить только моя подруга. И то, меня это бесило. ** После завтрака Маммон собрал Бельфегора, Хаято и меня в гостиной своих апартаментов. Эх, а урок итальянского теперь пропадает. Печалька. — Суть миссии в зачистке особняка Семьи Мартоне. — сразу начал Аркобалено, раздав нам папки с заданием. Вот оно, серьёзное отношение к работе. — В принципе, Бельфегора одного тут хватит. Франциска, — я скрипнула зубами, ибо меня-Фран и, следовательно, «цельную» меня тоже, полное имя бесит, — будет обеспечивать прикрытие. Сможешь? — обратились ко мне. Да, в принципе, логичный вопрос, ибо Маммон не особо интересовался моими успехами, да и я не спешила прибегать к его помощи. — Весь особняк накрыть иллюзией я, скорее всего, не смогу. Точно не скажу, таких масштабных иллюзий я ещё не накладывала. Хотя, даже если и смогу, выше второй с половиной ступени я вряд ли поднимусь. — задумчиво произнесла я, рассматривая данные о размерах и площади особняка. — Зато могу накладывать локальные пространственные иллюзии и вывести из строя охранников, что следят за камерами. Тогда наши действия не заметят раньше времени. — Вайпер кивнул. — Босса прямо на месте допросишь. — своё удивление я не выдала ничем. Наверное. Почему я? У меня ментальные иллюзии находятся на уровне «милосерднее добить» и для вытягивания информации совершенно не годятся. — От Гокудеры требуется только наблюдать и не лезть. — Аркобалено заглянул в какие-то свои бумаги. — Хм… Впрочем, думаю, охранников убьёт именно он. Тепличка побледнел, но промолчал, просто коротко кивнув, и принялся листать папку в поисках нужной информации. Я тоже повторила его действия. Найдя её, я принялась ждать реакции всё ещё читавшего Хаято. Сорок человек охраны — это вам не кролик пописал. Когда мальчик добрался до количества охраны, его глаза округлились и стали похожими на две круглые монеты. — Тепли-и-и-ичка. — протянула я, не изменяя своей традиции сохранения каменной рожи. — Что? А тебе-то легко говорить! Тебе никого убивать не надо! — вспылил будущий подрывник. Видимо, сказывается нервное напряжение последних суток и изначально взрывной характер. — Первое, я уже убивала. Я тебе рассказывала. Второе, я иду с Бельфегором, а людишки, прошу заметить, отнюдь не розами пахнут. Да и вообще, там ярко. И посмотри на фотку босса этой Семьи, он похож на жертву диеты «Шибзда фигуре». А его ещё допрашивать. Отвращение. ** «На дело» мы отправились часов в шесть-семь вечера. Ехать было надо около пяти часов, что меня немножко удручало. Зато за время подготовки я смогла достать скальпель. Немного удивлённый рядовой в лазарете вручил мне один под надзором Скуало и Луссурии. Босс разрешение подписал, даже не читая. Хотя, может, Занзас владеет скорочтением? Когда музыка в наушниках пошла по второму кругу, я поняла, что маленький плейлист — это всё-таки плохо. Поэтому я решила попытаться отвлечься от медленно ухудшающегося самочувствия. — Высочество, а давай в «Города»? — Ши-ши-ши, принц не против. Начинай. — О’кей. Краснокирпичинск. — Ши-ши, принц не слышал о таком городе. — Это такой город в России. Глубинка такая. Давай-давай, тебе на «К». — Ши-ши, Кембридж. — Джанкой*. Это в Крыму. — Йена**. — Алушта. Двадцать минут спустя я таки проиграла. Хаято, видимо, обидевшийся, что его в игру не позвали, отказался играть со мной в «Слова». Я опять обозвала его Тепличкой и показательно отвернулась. Какое-то время мы молчали. — Ши-ши-ши, принц так и не понял, почему скальпель. — Просто. Скальпель, и всё. — я пожала плечами. Не говорить же ему, что какое-то время бабушка лелеяла мечту, что я-анимешница пойду на хирурга и учила меня пользоваться скальпелем? Потом, правда, перед девятым классом я категорично заявила, что с медициной связывать жизнь не хочу… Да и бабушка на хирурга сама не доучилась, потом всё равно стала медсестрой в роддоме города Бахчисарай… — Им резать удобно. — добавила я. Ну а что? Допрашивать-то как-то надо. Ударами я ничего не добьюсь, это ясно как день, да и иллюзии у меня не на том уровне. А вообще, у меня есть определённый план, но он пока не проработан. — Как дальновидно, ши-ши-ши. Ехала я у окна, к своему счастью. И очень скоро я задремала. Вообще, засыпать в машине в любое время — это особый скилл, появившийся у меня-анимешницы после нескольких поездок с классом в другие города. Да и сон совершенно другой: вот вроде и спишь, а вроде и слышишь, что происходит, и можешь пересказать слова экскурсовода. — Ши-ши-ши, Лягушка, подъём. — I’m awake, I’m alive***… — сонно выдала я, открывая глаза и сразу принимая вид человека, не смыкавшего всё это время глаз. Мы вылезли из машины, Маммон вылетел из неё и тут же наложил на объект иллюзию. Далее — почти полкилометра пешком, ибо по-другому могли засечь. Идём под иллюзией, которая на мне. Маммон её никак не комментирует и вообще эмоций по её поводу никак не проявляет. Я понадеялась, что всё не так плохо, как кажется мне самой. Пост охраны и все камеры находились в небольшой — по сравнению с особняком, конечно, — пристройке у входа на территорию в особняк. Как глупо. Нет, мы все уже ознакомились с планом здания и были в курсе такого расположения охранников, но, чёрт подери, я до сих пор не могу смириться с тем, что они свалили всю охрану, не считая периметральной, в одну будку, да ещё на входе! Как так?! Сколько лет автору плана здания и территории?! Пять?! Или они тупо взяли помешанного на боевиках гражданского и заставили того ваять план?! Или они на «эники-бэники» место помещения с камерами выбирали?! Ой, а камера у входа нас, кажись, заметила. А как иначе-то? Камеры же не видят иллюзий, они видят только то, что под ними. — Так, Тепличка, как и договаривались. Охрана на тебе. Держи скальпель. — и я протянула Хаято инструмент. Лезвием вниз и острой стороной к себе, как учили на кондитерских курсах. — Ши-ши, принц разрешает воспользоваться его стилетом. — Бельфегор, радостно (я же правильно угадала эмоцию?) скалясь, протянул бледному ребёнку свой «ножик», правда, держа его за рукоять, лезвием вперёд. — Босс проявил жуткую расточительность и выделил тебе несколько пистолетов. — паривший рядом Маммон непонятно откуда вытащил аж шесть пистолетов. — Эй, я, конечно, не хочу вмешиваться, но вас заметили! Можно хоть немного потише строить планы по уничтожению? Мы фильм вообще-то смотрим. — раздался позади нас немного неровный голос. Бухой, что ли? Обернувшись и оглядев говорившего, я убедилась, что охранник бухой. Да нам фартит, ёпта! — Звините, мы не хотели. — бросила я. А что ещё сказать? С пьяными вообще всегда лучше соглашаться, меньше шуму будет. Мужик, одетый в чёрную форму и криво нацепленную кепку, ушёл, еле волоча ноги и почёсывая покрытую щетиной щёку. Фу, мерзость. Он на бомжа из Бахчисарая похож. — Ну, так что? Выбирай оружие, и пошли. Я хочу домой. Усталость. И они бухие, от них воняет. Отвращение. Хаято, выражая своим лицом непонимание ситуации, как-то совсем неуверенно взял пару пистолетов. Я же, пожав плечами, убрала скальпель обратно в чехол на предплечье (не знаю, где Луссурия его достал). Не хочет — не надо, его проблемы. В будке с охраной происходила какая-то хрень. Серьёзно. Внутри играл на старенькой гитаре господин лет сорока со щетиной, уже начавшей преобразовываться в бороду. Вокруг этого сударя сидели… ну, нечто среднее между охранником Степанычем из ближайшего магазина, пьяным моряком и бомжом. И этих созданий было около сорока. И каждый что-то горланил. Нет, горланили-то они все один текст, но так по-разному (и так старательно фальшивили), что казалось, будто каждый поёт своё. Так вот что за «фильм» они тут «смотрят». Ну-ну. — Ну, что, Тепличка, вперёд. Гулко сглотнув, будущий подрывник поднял руки с пистолетом (один уже был убран в карман куртки, похожей на варийскую форму) и принялся целиться в ближайшего пьяницу. Ей-богу, и это охранники? Да у нас ликёроводочный завод охраняется лучше. Так, надо бы наложить иллюзию, чтобы выстрелы не были слышны. — Тепличка, ты стрелять-то умеешь? Любопытство. — А сама-то? — огрызнулись мне в ответ. — Возмущение. Естественно. Я не снайпер, конечно, и отдачей меня почти на метр отбрасывает, но стрелять умею. — да, бабушка у меня-Фран — особа боевая и внучку, то бишь меня, подготовила и с этой стороны. Да и в Варии я пару раз на стрельбище была. — И ты бы с предохранителя пистолет снял. Покраснев до корней волос, Хаято всё же снял оружие с предохранителя. И здорово, ибо я уже закончила накладывать иллюзию, которая была аж третьей ступени. Первый выстрел. Один упал. Второй выстрел. Ещё один труп. Хос-с-спадя, как же медленно. А этого несчастного тепличного недоростка уже всего трясёт. Тоже мне, мафиози. И как из него в будущем киллер выйдет? Шибздец же просто. Спустя ещё четыре выстрела, когда вдупель пьяные охранники уже начали что-то подозревать, принц задолбался и устроил резню. Просто пара секунд — и всё. Тридцать четыре изрезанных в фарш трупа. Бля, и как же тут воняет. Перегаром, потом, чем-то испортившимся, чьи-то естественные не сильно приятные запахи, и, кажется, кто-то блеванул. — Высочество, бери Тепличку, и сваливаем. Боже, ну и вонизм. — мы вышли из будки, предварительно убедившись, что мониторы разломаны, а незапланированных живых в помещении нет. Только оказавшись на улице, я тут же сделала глубокий вдох. — О, прекрасный свежий воздух, как же я скучала! Восторг. Облегчение. — Идём, а то периметральная охрана нас заметит, и придётся понести лишние убытки. — поторопил нас Маммон. — Да, Высочество, он прав. Если по нам начнут стрелять, Тепличкой прикрыться будет трудно, ибо он худой, как анорексик. Одежда от пуль продырявится, и придётся новую покупать. А на эти деньги мы могли бы купить столько вкусняшек… Так что пошли. — Ши-ши-ши. — Действительно. — кивнула я, снова прикрывая нас иллюзией невидимости и шагая в сторону входа в особняк. Хаято был совсем бледный и, кажется, вид крошева из людей ему не очень понравился. А мне было как-то совсем фиолетово. Хотелось просто спать. Нет, сначала в душ, а потом спать. Вот так, да. Конечно, мне тоже не понравился вид фарша из людей, но отвращения он не вызывал. Было просто… всё равно. Потому что мне-Фран не привили отвращения к этому. Да и после всего, что я вытворяла в казематах… С членами Семьи мы расправились достаточно быстро. Точнее, расправился Бельфегор, я всего лишь прикрывала. Думаю, босс Семейки уже засёк всплески моего Пламени. Однако выходить нас встречать он не спешил. Ссыт? Возможно. Как и ожидалось, босс оказался в своём кабинете. Он не боец, это сразу понятно. Серпенто Мартоне даже встать со своего места не успел, когда Бель опутал его своей леской, зафиксировав тем самым в кресле. — Я-я нич-чего в-в-вам не-не скажу. — выдавил из себя Мартоне. — Что от него требуется? — сразу поинтересовалась я. — Эксперименты, стычка в Палермо и союзные Семьи. — отрапортовал Маммон и улетел в дальний угол кабинета. Бельфегор, тащивший на себе полуобморочного Хаято, тоже ушёл туда. — Что ж, меня зовут Фран, и я надеюсь на продуктивную беседу с вами. Интересующие нас темы вы слышали, синьор Серпенто. Что вы можете сказать? — тоном профессионального психолога поинтересовалась я, садясь на стол, чтобы было удобнее смотреть в глаза этому… мешку жира. — Н-ни-ничего. — хмуро бросил Мартоне. — Ну-ну. — покивала я, вкладывая побольше сарказма в голос. — Знаете, дядя, а ведь я же не садист какой-нибудь, я очень добрая, не расстраивайте меня и не заставляйте делать вам больно. — эта фраза должна запугать его и… — Я ничего не скажу! — уже взвизгнул порядком нанервничавшийся босс. — Ну, нет, так нет. Дело, как говорится, хозяйское. — выдала я, соскальзывая со стола и вытаскивая скальпель. Пару секунд я просто разглядывала его лицо. Я знаю, как смотрела на него, каким был мой взгляд в тот момент. Так художник смотрит на натуру, выбирая, с чего начать рисование. Я же начну со щёк. В следующий момент я уже провела лезвием по обвислой левой щеке, надавливая достаточно, чтобы оставить глубокий и болезненный порез, отчего Мартоне задёргался. — Вы желаете что-то сказать нам? — тут же поинтересовалась я. — Ни-ничего… Я нич-чего.. н-не знаю! — Аре? Удивление. Босс не знает о делах собственной Семьи? Хм-м… А с кем сотрудничали? — Я… Нет…. Новый порез. Только теперь он вертикальный, проходящий через глаз, и совсем не глубокий. — Расскажи мне о своих друзьях. Я хочу тебе помочь. Давай вместе разберём твою проблему****? — Э… Эстранео… Фалконе… Б-Бонта… И Импорто. — выдавил из себя мужчина, всхлипывая. Надо же, он уже рыдает. — Ну, вот видишь. Это же несложно, правда? — я чуть приподняла уголки губ, смотря допрашиваемому прямо в глаза. — А ты мне расскажешь, что было в Палермо? — Ни-ничего, честно, я не знаю… — Ну, не правда. Даже я знаю кое-что. А как босс целой Семьи может знать меньше маленькой девочки? — новое, почти нежное, касание скальпелем, уже правой щеки. — Нет, мы непричастны, правда… — он замотал головой, однако я поймала его лицо и несильно сжала щёки, установив пальцы точно на порезах. Мужчина прекратил мотание головой. Я же поставила руку со скальпелем так, чтобы его остриё находилось напротив глаза жертвы. — М-мы… Вентосо з-зарвались, и… — очередной всхлип. — А эксперименты? М-м? Молчание. Ну-ну. Рука почти сама дёрнулась, протыкая глаз Мартоне. Мужчина истошно заорал и задёргался, повреждая одежду и тело о леску, которой был примотан к креслу. Очередной глубокий порез. Вокруг висит тяжёлый запах крови, смешанный с запахом пота и естественным запахом самого Мартоне. Почему он так легко раскололся и дал ответы на первые два вопроса? А почему не хочет отвечать на третий? Болевой шок? Сошёл с ума? И, судя по запаху, Хаято больше не смог терпеть, и его стошнило. Бедняжечка. — Почему ты не хочешь говорить? — Они уничтожат… нас… Пощадите, из всей Семьи замешаны меньше четверти… — Удивление. Ты последний, кто остался из всей Семьи Мартоне, Серпенто Мартоне. Так поделись. Если выговоришься, тебе станет легче, обещаю. И он заговорил. Всхлипывая и заикаясь, повторяясь и неправильно составляя предложения, он говорил почти десять минут. — Его убить? — Да. — скупой кивок подтверждения от Аркобалено. — Ну ладно. Всего одно движение — и горло перерезано, а труп обмяк. — Уходим отсюда. — бросил Маммон, улетая из кабинета. _____ * — Несмотря на то, что англоязычное написание города Кембридж имеет окончание «ge», а город Джанкой начинается на букву «J», Фран, видимо, решила, что созвучия букв хватит. ** — Йена — город в Германии *** — «Awake and alive», группа «Skillet». **** — Фразы, рекомендуемые некоторыми учебниками психологии будущим психологам.