"V" — значит "Вендетта". А Ещё "Вария", а ещё "Объём".

Войдя в гостиную своих апартаментов и встав у кровати, я принялась ожидать пробуждающего клича Скуало. Вообще-то, я планировала подружиться с Хаято и через него — в будущем со всем остальным Десятым поколением. Но он оказался такой сопливой какахой, что я передумала. Он в мафии или в театре на премьере мелодрамы? Что за сопли? Что вообще за фигня у него с характером? Как он миссии собрался выполнять? Неужели из этой нюни вырастет киллер? Да ну нах, не верю. Ну, если быть оптимистами, то вот это вот поведение объясняет этот пиздец с преданностью Тсуне, творившийся в каноне. О, а вот и Скуало. Со всей своей немалой дури плюхнулась на матрас совсем рядом с Хаято, заставив того буквально подскочить на кровати. — Доброе утро, Спящая Красавица. Я сваливаю на зарядку со Скуало, а ты собирайся, и чтоб в полдевятого был в столовке. Досвидули. И, эпично спрыгнув с кровати, свалила из гостиной, оставляя позади себя охреневшего Хаято. А затем сразу взяла курс на тренировочный зал. Не то что бы я горела желанием начинать тренировки немедленно, да и грех не воспользоваться наличествующей сегодня форой в двадцать-тридцать минут, но здравый смысл мне подсказывает, что лучше побыстрее закончить и поваляться перед завтраком. ** В целом, на тренировках не случилось ничего нового, кроме того, что я почти выполнила поставленные Скуало летом нормативы. Точнее, урезанную в два раза версию. Ну, и добавились упражнения на растяжку. Сука, ненавижу гимнастику и всё, что с ней связано!… На французском мы продолжали отрабатывать недавно освоенное правило. Мне, в общем-то, всё было понятно ещё с первого занятия, но учитель так не считал, а посему мы продолжали разбирать однотипные примеры. Поэтому я применила тяжёлую артиллерию: — Мсье Джулио, если мы не перейдём к новой теме, я скажу Маммону, что вы тянете деньги необоснованно. И всё. Так мы перешли к новой теме. Урок этикета прошёл вообще скучнее некуда. Мы с наставником на этот раз занимались «языком веера». Не знаю, правда, нахрена, ибо он во всех странах различается, да и не используется с начала двадцатого века где-то. А через месяц у меня начнутся бальные танцы. Да, это тоже этикет. Сама в шоке. Основы дипломатии тоже прошли без эксцессов. Я училась грамотно выделываться так, чтобы это звучало как констатация фактов и пугало оппонента. Цензурно, вежливо и без нарушений этикета. Посиделки в библиотеке на этот раз были посвящены развитию итальянского — я читала «Собаку Баскервиллей» на этом языке. Пожалуй, «Собака…» — моя любимая книга про Шерлока. Умный Гюльбек вопросов не задавал. Ну и правильно, ибо в следующий раз будет «Гамлет». Ведь читать оригинальные итальянские произведения — вообще не вариант. За обедом босс сказал: — Эти ёбанные петли в почерке бесят и мешают читать отчёт. Как так можно, зелёный мусор? — Это такой стратегический ход по шифровке информации. Я его подсмотрела у российских работников государственных больниц и поликлиник. У врачей и медсестёр почерк охренительно корявый и читается только дешифраторами особого назначения, то есть, другими врачами и медсёстрами-медбратьями, сотрудниками регистратур и аптекарями. У меня перед глазами были образцы почерков медсестры из роддома и медсестры, впоследствии ставшей бухгалтером-экономистом. Хотя я, вообще-то, пытаюсь писать читабельно. Видимо, аура почерка сделала своё чёрное дело. — совершенно невозмутимо заявила я. После обеда было занятие вокалом. Ненавижу вокал. Мне приходится петь всякую херню, а учитель только удручённо качает головой и говорит: «Да, не выйдет из тебя оперная дива». Да мне оно и даром не надо! Никогда не любила оперу. Все орут, ноют, и это считается красивым. Что за херня? Вот после вокала я отправилась в тюрьмы. Тут есть один сударь, с которым я отрабатываю гуманные — то есть словесные, — методы. Ну, простимулировать у него появление аж трёх разных психических заболеваний и частичной амнезии у меня получилось, правда, пока только с помощью Пламени. Сейчас (последние недели три) мы просто разговариваем, и я ме-едленно, по крупицам, восстанавливаю разрушенную личность, утерянные воспоминания. Это как разъебенить к едрене фене какую-нибудь игрушку, а потом начать собирать её. Сегодня мы с моим подопытным как раз подобрались к самому интересному. — Здравствуй, Лоренцо. — нейтрально-доброжелательным тоном поздоровалась я, как и учили книги по психиатрии и психологии. Ещё бы научиться распространять вокруг себя ауру, и тогда можно будет стать божественным дипломатом. Вообще, в дипломатии, как заметил мой наставник по ней же, можно применять многие вещи из психиатрической практики… — Привет. — немного настороженно бросил мне пленник. Это уже прогресс, так как в самом начале Лоренцо на меня даже не смотрел. Он сидел на одном из двух стульев в достаточно небольшом полутёмном помещении, поджав ноги к груди. Эта поза не менялась ни разу. При мне, по крайней мере. Я присела на второй стул. — Как дела? — А как они могут быть вообще? — мрачно усмехнулся заключённый. — Отвратительно. Я вспомнил ещё кое-что. — я чуть подалась вперёд, приподнимая брови и выражая тем самым заинтересованность. — Я один, вокруг трупы… Мне это нравится, они меня не принимали… Это было… Я не знаю, что это было. И зачем я это сделал. Но потом пришли люди. Я позволил им схватить себя, потому что мне было всё равно, а потом… Взгляд Лоренцо стал совсем пустым. Он снова выпал из реальности. Всё, ближайшие несколько часов он вне зоны доступа. Это печально, конечно, но не смертельно, ибо всю инфу, какую только было можно, из него уже вытащил Маммон, иначе бы мне его не дали. Пойду-ка я, позанимаюсь тем живучим ушлёпком, пусть попытает счастья в восьмой раз. ** Тот живучий всё-таки сдох. С кучей ложных воспоминаний и полной уверенностью, что он уничтожил планету Нибиру (я вставила в воспоминание рандомное слово, без вопросов), но сдох. Эх… А мне говорили, — и Скуало, и Маммон, — что у людишек весьма хрупкое сознание, и всякой хернёй его перегружать не стоит. Но в данном случае всё произошло не только по моей вине: чувак был «стариком», пережив аж семь — это очень много, — достаточно значимых вмешательств в психику. Скрипка… Мне определённо нравилась. Наставница — синьора Селеста, — неустанно твердит о каком-то таланте. То ли это метафора, которую я пока не понимаю, то ли сарказм, то ли мой язык ещё слишком ограничен, и я чего-то не понимаю. Потому что я банально не понимаю, что значит фраза: «У маленькой синьорины просто потрясающий талант к скрипке, я это как учитель со стажем в тридцать лет говорю!». Потом я активно тренировалась в создании иллюзий третьей ступени. В данный конкретный момент я корпела над созданием многофактурной и многослойной иллюзии. Например, коробка с конфетами, которую можно открыть, вытащить конфету, стянуть с неё обёртку и, откусив кусочек, почувствовать начинку из ореха, крема и вафли. Вкусы, запахи, плотность материала, сама его фактура — всё создавалось достаточно медленно и требовало от меня огромной концентрации, не говоря уже о том, что иногда параметры разных частей путались, а то и вовсе получались бесплотными. Это всё, конечно, очень интересно, но столь «тугое» создание иллюзий меня напрягало. Конечно, тренировок с пространственными иллюзиями у меня было раза в два меньше положенного из-за изучения ментальных иллюзий, но всё равно результат огорчает. На ту же коробку конфет требуется почти десять минут непрерывной работы с Пламенем. А уж чтобы создать иллюзию взрослого человека третьей ступени нужно ещё больше времени, даже если это создание будет низкорослым, в самом минимуме одежды (или в комбинезоне, тоже не очень длинном) и с короткими волосами. ** Пламя — это воля, душа. Атрибут — «направление» души, нечто, связывающее всех пользователей одного Атрибута несколькими едва заметными чертами. Иногда черты эти столь неявны, что их и не заметить. Словосочетание «количество Пламени» обычно воспринимается не буквально, ведь вычислить количество человеческой воли невозможно. Количество Пламени — это тот максимум, который может использовать конкретный человек за раз без вреда для здоровья. Пропускная способность тела — это количество и качество техник, которые разные пользователи могут сделать при одном количестве Пламени. Для наглядности обычно используются примеры наподобие: «У туманников-близнецов одинаковое количество Пламени, но разная пропускная способность. Один может создать всего пару, но зато крупных и качественных иллюзий, близких к реальным, а второй может создать много иллюзий, но мелких». Иначе говоря, пропускная способность — это количество Пламени, которое ты можешь выбросить/использовать за раз. Всё это нужно не только знать и помнить, но и понимать. Да, по мнению большинства людей, рано или поздно Пламя должно закончиться — чисто интуитивно люди отвергают вероятность наличия бесконечного ресурса. Это правильно. Это нормально. Но дело в том, что Пламя действительно бесконечно — оно есть, пока ты не утратишь волю к жизни. Именно поэтому полное подавление Пламени обычно приводит к смерти носителя. И чем сильнее Пламя — тем мучительнее смерть. Однако, несмотря на бесконечность Пламени, наличествует и другой фактор: тело. Использование Пламени создаёт определённое напряжение: сосредоточение на технике, самом ощущении Атрибута, манипулирование потоками Пламени, само напряжение от ощущений, контроль над ситуацией вокруг — к привычной мозгу нагрузке добавляется нехилый такой пласт работы и информации. Вымотаться при подобном раскладе — как два пальца. Вот поэтому мафиози тренируются, укрепляя своё тело, а не ограничиваются тренировками Пламени. И вот поэтому большинство из них остаются худыми. А кто жирный — тот Пламя не использует. Нагрузка на тело, вызываемая Пламенем, зависит от Атрибута. Туман, как наименее плотный, вызывает меньше всего нагрузок. Гроза, соответственно, больше. Но тот же Ураган почти не уступает в затратности Грозе за счёт своих свойств. Бель тоже регулярно помятым ходит. Не я одна, значит, мучаюсь. Радует. Сегодня я явно перестаралась с тренировками Пламени. Всё тело ноет сильнее обычного. А ведь ещё вечерняя тренировка со Скуало и сказка для Высочества. Бля-я-я… Временами я думаю, что попаданчество (перерождение?) — это очень плохо. Нет, серьёзно. Иногда лень накатывает, и не хочется никакой скрипки, никаких языков, этикета и прочего дерьма, приправленного тренировками с капитаном Варии и ранними подъёмами. Хочется сесть за ноутбук, открыть Ворд и начать строчить что-нибудь на второй космической скорости. Но меня тормозит хотя бы то, что ноутбука у меня нет. Хнык. Впереди ужин. На самой, с позволения сказать, трапезе ничего примечательного не случилось, если не учитывать вполне обычных для Варии инцидентов: Луссурия выбесил своими приставаниями Леви, и тот зарядил Солнышку какой-то своей техникой. Это был визг, достойный домохозяек из фильмов ужасов. У Бельфегора оказалась обожжена левая рука. Ничего по этому поводу не сказала — Бел у нас гений, и по поводу неудач комплексует сильно. Тепличка вообще лишний раз не отсвечивал и прикидывался мебелью. Наивный, неужели думает, что его это спасёт? Босс как обычно вместо чая-кофе-воды-сока тянул виски. Скуало психанул, когда Лусс от техники Леви шуганулся и начал ныть. Маммон пообещал содрать деньги за новую скатерть из личного бюджета мечника. А я вспомнила, что денег нам за миссию не выплатили. Впрочем, требовать не стала, ибо официально её выполнили Бельфегор и Маммон. А вы попробуйте поспорить с Аркобалено Тумана о деньгах. Да и я в них как-то особо не нуждаюсь — меня даже из замка не выпускают. Так что хрен с ним. Я же сама трапезничать изволила безо всякого шума. Молча. Да и поговорить особо не с кем: Бел сейчас явно не настроен на обсуждение погоды за окном, с Тепличкой вообще не о чем поговорить, Маммон сдерёт за это деньги (которых у меня нет, не забываем), босс… Ну, скажем так, я не настолько дурачок. Скуало… Он вообще сидит в другом конце зала. Ну нах. Леви? Да это даже не смешно. Эх… Вечерняя тренировка прошла тоже достаточно гладко. Меня гоняли на выносливость, тянули во все стороны и принимали зачёт по сальто. Ненавижу не только гимнастику, но и вообще лишние телодвижения. Гр-р. После этого самого настоящего издевательства над моей хрупкой и нежной тушкой, душ показался мне манной небесной. Вах-вах-вах, ащ-ащ-ащ, заебенско. Переодеваться в пижамку, правда, пока не стала — скоро придёт тот чувак из второстепенного отряда, который вчера поболтать просился. На часах без пятнадцати восемь. Блин, эта дурацкая привычка к точности определённо не очень хороша. Ага. Вот тебе говорят: «Где-то около восьми вечера», и ты, блять, как конченый еблан, сидишь и ждёшь ёбаных восьми вечера, ни минутой, мать её в сраку, раньше или позже! Бля, что за перепады эмоций? Нет, серьёзно, это уже не в первый раз. Пора бы уже, по-хорошему, забить тревогу, ну да хрен с ним. Я поступлю как персонаж любого говняного американского фильма и забью на все странности болт. Нужен мне этот гемор с разбирательством в самой себе. Иначе фанфик на тему попаданки с ёбнутым характером превратится во что-то среднее между сопливым подростковым ширпотребом и диснеевским мультиком про принцессу последних лет (ну, там, «Холодное сердце», «Храбрая сердцем», «Моана» — одно самокопание, никаких традиционных принцев-спасителей и прочего; я начинаю подозревать Дисней в пропаганде феминизма). Чё б такого поделать? Поупарываться, конечно. Поэтому я просто по-быстрому забацала иллюзию второй ступени, делая два-дешное воспроизведение «Pink Fluffy-unicorn dancing on rainbow». Ценители поймут. Но наслаждаться полностью бессмысленным повторяющимся видео дольше двадцати минут мне не дали, прервав таким деликатным стуком, что даже значок деликатной стирки на вещах не настолько деликатен, как этот стук. — Входите, сударь. — отозвалась я, сворачивая иллюзию и вылезая в прихожую. В дверь просочился тот самый вчерашний дяденька. Высокий, — почти как Луссурия, — худощавый, с торчащими во все стороны серовато-коричневыми волосами. Одет в стандартную форму второстепенного отряда, то есть, в то же самое, что и первостепенный отряд, только серого цвета. Сине-фиолетовые глаза, почти незаметные брови и ресницы, прямой маленький нос, достаточно короткая полоска рта, выделенная пухлыми губами. — Что ж, пройдём в мою спальню, ибо в гостиной дрыхнет тепличный мальчик, а в прихожей стоять не комильфо. Чай, кофе, вода, соки, что-нибудь покрепче? ** Вообще, людям нравится думать, что они уникальны. Что проблем, подобных тем, что они имеют, ни у кого нет, не было, и быть не может. На самом же деле, таких вот «уникумов» у каждого психолога/психиатра/психотерапевта штук по десять на дню. Людей же с действительно уникальными проблемами можно пересчитать по пальцам одной руки. Даже проблемы супер-героев из мультиков, фильмов, комиксов и прочего имеют кучу своих аналогов в той же индустрии. Людям нравится мнить себя уникальными, потому что это тешит их самолюбие. Этим грешат все — в большей или меньшей степени. И даже мне нравится так делать. Думать, что я уникальная, со своим взглядом на мир, мышлением, проблемами, характером. Но это не так. Есть куча людей, похожих на меня, и на которых похожа я сама. А ещё люди любят считать, что очень сильно страдают, что тоже является частью этой уникализации себя. «Меня никто не понимает», — типичная фраза для большинства подростков, особенно, если это клишированный персонаж фильма. «Мои родители развелись, и я самый несчастный ребёнок во вселенной», — примерно так мыслила героиня аниме «Дюрарара» в третьей или четвёртой серии первого выпуска аниме. Но таких людей, как она, полно — стоит только оглянуться вокруг и посмотреть что-нибудь вроде «Часа суда». И ничего, живут. А та девка сброситься хотела. Есть миллионы людей, страдающих больше, чем ты. Например, та бабушка, живущая на Арбате. Ей уже под сотню, её окружают дети, внуки и правнуки. Но все они — лицемеры, и бабушка это знает. Ей больно. Или женщина. Она прекрасная актриса, очаровательная женщина и добрейшей души человек. Вот только после аварии её парализовало, и она осталась одна. Совсем. Потому что друзьям и мужу она больше не нужна, а родителей у неё нет. Или девушка. Ей пятнадцать, она одна из лучших учениц школы, у неё вся жизнь впереди, любящая семья, хорошие и верные друзья… А ещё в её городе случилось землетрясение, и её мать придавило. Девушке пришлось пролежать трое суток с раздавленной рукой рядом с трупом, изнывая от голода, жажды, страха, боли, отвращения… Да взять тех же голодающих детей в Африке! Но нет, ты, конечно же, страдаешь больше, потому что… Просто потому что ты слабый кусок дерьма, неспособный вынести даже такую рутинную вещь, как твои, выдуманные тобой же, проблемы. Хотя, есть люди, способные прожить жизнь, не страдая по всякой херне. И даже вообще почти не страдая. Но большинство таких людей, что называется, «пожившие». Те, кто сталкивался с проблемами посерьёзнее «меня бросил парень», «вы меня не цените», «я выдумываю себе проблемы на ходу». И весь этот оптимизм обычно оказывается банальной защитной реакцией на окружающие раздражители. И вот этот мой посетитель, которого, оказывается, зовут Лено, как раз из таких уникальных страдающих созданий, чтоб им всем, блять, икалось. — …Я ведь просто не понимаю. Почему, если босс Варии всё ещё не может найти кого-то на место Облака, то не может взять меня? Я в отряде уже больше пяти лет, весь мир мафии знает обо мне, меня боятся, считают одним из сильнейших носителей Атрибута Облака… Так почему босс не поставит меня на место своего Хранителя, почему не заметит меня? Возможно, потому что ты слабохарактерный кусок дерьма, который может только ныть о своей нелёгкой судьбинушке? Так вот: всем срать. Говоря о планах на будущее: «Я наверно стану психологом», я-анимешница предполагала наличие и таких вот экземпляров в будущей своей профессиональной практике. Без них никак. Хотя, я-анимешница предполагала, что это, скорее, девочки лет двенадцати, вдохновлённые своими мрачными и готичными кумирами, за редким исключением в виде отдельно взятых личностей. И я была готова к такому, по большей части забавляясь поведением этих сударынь, нежели действительно раздражаясь. «Пусть играются», — смеялась я. Хотят поныть — пожалуйста. Психологам за их выслушивание деньги платят. Мне тоже в их возрасте нравилось ныть, и я это прекрасно осознавала. «Мне просто нужно, чтобы меня выслушали, сказали, какая я молодец, что терплю всё это, и отпустили». Но реальность оказалась куда суровее. Несчастных и пострадавших от несправедливости мира сего оказалось чутка больше, чем я предполагала. Их оказалось дохрена. — Хм… Задумчивость… Ну, насколько мне известно, все действующие Хранители Варии являются истинными для босса. Но вот насчёт Тумана не уверена. К тому же, Хранитель Варии — это ответственность, куча бумажек… — Да даже если и так! — горячо перебили мои попытки вразумить идиота. — Место Хранителя Варии — это, прежде всего, власть! Репутация! Более дорогие задания! Больше удобств, больше времени на себя, высокий статус, мощное кольцо… Вот ты. — мне в грудь ткнули пальцем, но я отклонилась так, чтобы палец меня не коснулся. Не люблю лишних прикосновений. — Зачем ты вступила в Варию? — Низачем. — я пожала плечами. — Просто пришла часть первостепенного состава и сказали: теперь будешь готовиться стать Хранителем Тумана Варии. А потом меня забрали. Всё, собственно. — Эх, счастливый наивный ребёнок. — покачал головой Лено. — Возмущение. — Ну а что? Разве ты не понимаешь, как тебе повезло? Да таких, как у тебя, случаев на моей памяти ни разу ещё не было! Чтобы вот так раз, — и безродную малявку взяли в свои ряды одни из сильнейших мира мафии. И не просто взяли, а буквально усадили на самое лакомое место. — пациент сокрушённо покачал головой. — Возмущение. Раздражение. Я бы попросила воздержаться от комментариев в сторону моих личности, происхождения и положения. Вам не стоит пытаться судить о чём-либо, не разобравшись во всех тонкостях и нюансах. Какого, пардон за мой итальянский, хера этот мудозвон выёбывается? Нет, серьёзно. Может, я действительно готова выслушать человека, но, блять, хули он тут пиздит? Так, вдох-выдох, Фран, вдох-выдох. Замедляем сердцебиение… Пульс почти моментально снизился. Ещё один глубокий вздох… Всё, пытать эту мерзость почти не хочется. — Итак, мсье Лено, возможно, вы бы хотели высказаться по какому-то другому поводу? — чуть не ляпнула: «Вежливый интерес». Но я б тогда себя уважать перестала. Ага. — Нет. — словно бы сдулся рядовой. — Я пойду, наверное. Спасибо, что выслушали. И простите за беспокойство. О, как. И на «вы», и вежливость прорезалась. Бывает же. Авось вспомнил, что говорит не только с психологом-малолеткой, но и с грёбанным членом первостепенного отряда. Дяденьку я проводила до двери в коридор, после чего свалила обратно в спальню. И всё. Скука. Что делать дальше? Пойти, что ли, разбудить и выбесить Тепличку? Хм… Не, я не садист. Его и так впрягли в тренировки, даже в сенсеи (чёртова личность анимешницы) выделили кого-то из отряда Урагана. Он приходит и валится на кровать. Даже не раздевается. Я не настолько садюга, чтобы будить ребёнка после такого. Хм-м… На часах пять минут десятого. Бель скоро придёт. Значит, просто пока переоденусь в пижамку. Она у меня голу-у-убенькая. Пригладила расчёской волосы, чтобы завтра с утра не так с ними мучиться, и вылезла из ванной обратно в спальню, где меня уже ждал Бельфегор. — Ну, доброе утро, Высочество. — Ши-ши-ши. — весьма информативно сообщили мне. — Принц ждёт сказку. — Это ясен пень, стал бы ты ещё приходить сюда просто так? Скепсис. Чуть-чуть сарказма. М-м… На чём мы там в прошлый раз остановились? — На том, что та плебейка из кафе предположила, что Сяо Ху никогда и не существовало, ши-ши-ши. Сяо Ту в смятении. — тут же отрапортовал блондин. Блин, точно. Я ж начала ему пересказывать «Близнецов-детективов»*. Ну, что ж, сказал «А» — говори «Б». Продолжаем дискотеку. — После этого Сяо Ту назначил встречу Сяобин, надеясь поделиться с ней своими переживаниями и соображениями по этому поводу… Что примечательно, Бельфегор — благодарный слушатель. Серьёзно, он даже не острит во время моего повествования. Он может гаденько или ядовито шишикнуть, если я оговорилась или неправильно сформулировала предложение, даже иногда вызывается помочь с оформлением мысли, но никогда не перебивает. Это… подкупает и льстит. Думаю, годам к восемнадцати-двадцати из Высочества выйдет любимчик женской публики, если перестанет так сильно любить свою персону. Ему, конечно, можно в этом помочь, но я не хочу. Мне-анимешнице очень нравился именно самовлюблённый гений. ______ * — реально существующий мультсериал китайского происхождения с рисовкой, подражающей аниме. Оригинальное название: «Shuangsheng Lingtan»