All my friends are heathens

Небо дышало только-только вступившей в свои права осенью. Её холодное, глубоко печальное дыхание овевало улицы, дома, начавшие желтеть листья. Осень целовала золотистое солнце, что приобрело медный оттенок и перестало греть, нежась в этой грустной любви. Отчаяние все более охватывало природу, погружая её в свою романтику. Улицы стремительно темнели и пустели под этим неумолимым, бессловным натиском: все вокруг погружалось в тяжёлую тишину, словно юная девушка, рано разочаровавшаяся в лучших годах своей жизни, обманутая жарким летом, так быстро отступившим от течения времени. Лэнс неспеша одевался. Узкие тёмно-синие джинсы, рубашка в бело-голубую клетку, сверху - болотного цвета толстовка. Без особых изысков, но стильно; там, куда он направляется, всегда и встречают, и провожают по одёжке. Кому нужен твой ум, если ты умеешь пить и веселиться? Последние приготовления: смартфон и ключи от дома сунуть в карманы джинсов, чёрный кожаный кошелёк и несколько презервативов - в карманы толстовки на маленьких молниях. Сегодня он богач - хватит не только на сегодняшний вечер, обещающий быть весёлым, но и ещё на подобные пару недель: родители пару дней назад были очень щедры, а МакКлэйн знает толк в деньгах. Лэнс сладко потянулся, чувствуя, как всё тело распрямляется, словно струна. Отец повёз мелких - Монику и Джейкоба - в поликлинику, где явно засидится до позднего вечера, мать на работе. МакКлэйн может привести к себе кого угодно и развлекаться часов до двух ночи. Широко улыбнувшись и предвкушая массу веселья, Лэнс завязал шнурки кроссовок и толкнул входную дверь от себя. Надёжно закрыв её на ключ, шатен развернулся на пятках, пригладил пятернёй волосы и зашагал вниз по улице, направляясь к хорошо знакомому заведению. Сама природа намекала ему, что вечер сегодняшнего дня не такой, как все остальные. Лишь юноша вышел из дома, поднялся сильный ветер, такой, что ему пришлось надеть капюшон и придерживать его рукой, чтобы он не слетел с головы. Тихонько чертыхаясь себе под нос, Лэнс ускорил шаг, желая поскорее оказаться в тепле. Рука, которой он держал капюшон, очень скоро начала замерзать, и МакКлэйну пришлось сорваться на бег, гулко топая подошвами старых кроссовок по влажному асфальту. Всего через каких-то жалких несколько минут Лэнс добрался до клуба "One hundred nights". В начале июня его привели сюда одноклассники, расслабиться и отдохнуть, и в тот же день шатен лишился девственности. Хмыкнув от неуместных воспоминаний, Лэнс растёр замёрзшую и ничего не чувствующую руку и, быстро взбежав по полуразвалившимся ступенькам, открыл дверь. Время близилось к восьми вечера; в клуб начал стекаться народ. Кто-то танцевал под ритмичные удары громкой музыки, кто-то сидел за столиком, лениво созерцая танцпол, кто-то изливал душу одному из необыкновенно терпеливых барменов. С помощью цепкого взгляда МакКлэйн в пару мгновений оценил обстановку в клубе на данный момент и заметил у стойки одинокого юношу. Плечи его были напряжены так, что едва не касались ушей; светлые пушистые волосы и футболочка в чёрную и белую полоски показались довольно милыми, и Лэнс решительно направился к нему, перебирая в кармане презервативы и предвкушающе ухмыляясь. Неожиданного появления МакКлэйна парнишка явно не ожидал: когда шатен остановился рядом с ним, упираясь локтём на стойку, он вздрогнул, поворачиваясь к нему и хлопая длинными ресницами, словно потревоженная голубка. - Что это столь очаровательный юноша в такой прекрасный вечер сидит совсем один? - сверкнув белоснежной улыбкой, спросил Лэнс. Острые скулы юноши тронул румянец, и МакКлэйн, не глядя в сторону бармена, щёлкнул пальцами: - Виски со льдом мне и этой милашке. Блондин заинтересованно окинул взглядом кубинца с ног до головы и, взяв стакан, немного боязливо, но приветливо улыбнулся. - Не нужно меня бояться, я тебя не съем, - намеренно низким голосом произнёс Лэнс, делая глоток. Жгучий вкус алкоголя приятно согрел горло, оставив на языке терпкий вкус, и кровь побежала быстрее. Юноша тихо засмеялся: - Я здесь впервые, друзья посоветовали прийти. - Вот как, - улыбнулся Лэнс. Кажется, парню он понравился, значит, интересный вечер ему обеспечен. - Как тебя зовут, детка? Музыка сменилась на более спокойную; в клуб прибывало все больше народа. - Джерри. А тебя как? - Имя - Лэнс. Задача - доставить удовольствие. Джерри звонко рассмеялся; было видно, как худенькие плечи расслабляются, а румянец на щеках становится явственнее. Бармен принёс им ещё по одному бокалу, и после второго блондин приобрёл крайне игривое настроение. МакКлэйн тайком взглянул на экран смартфона: всего 21:26, а парень уже готов. Нужно быстренько успеть, вдруг кому-то из домашних вздумается вернуться пораньше. Лэнс пантерой спрыгнул со стула и, приобняв обтянутые футболкой плечи, наклонился к нежному лицу, ощущая на губах горячее дыхание. Джерри пылко ответил на поцелуй, неумело двигая губами, и даже начал тихонько постанывать МакКлэйну в рот. Смуглая рука шатена ловко и незаметно вытянула из кармана светло-голубых шортиков своего спутника купюру. Оторвавшись от недовольно пискнувшего блондина, Лэнс шлёпнул бумажку на стойку, подмигнув бармену, и повёл парня за собой, крепко обхватив тонкое запястье. Пробиться сквозь гущу народа оказалось нетрудно, и через мгновение они уже были на улице. Стемнело; небо затянуло сиреневыми облаками, и холодное алое солнце почти скрылось за горизонтом. Стало ещё холоднее, чем вечером, но ветер немного утих. Выпитого Лэнсу оказалось не так много, чтобы опьянеть, но достаточно, чтобы не мёрзнуть. Голова приятно кружилась, однако, мысли оставались ясными. В отличие от его нового знакомого: по мутному взгляду и дрожащим коленям Джерри было видно, что с выпивкой он не дружит. Его разгоряченная нежная кожа буквально обжигала смуглую кожу Лэнса, и тот, не выдержав, снял с себя толстовку и накинул её на узкие плечи юноши. Блондин благодарно улыбнулся, закинув голову и взглянув в глаза МакКлэйна. - А куда мы идём? - Ко мне, - хмыкнул шатен, снова целуя его, благо, что на улице в этот момент никого не было. Даже если Джерри хотел что-то возразить, все мысли тут же вылетели у него из головы. На улице было холодно, несмотря на спиртное. Лэнс зашагал быстрее, продолжая придерживать одной рукой тонкую фигурку Джерри. Дыхание вырывалось изо рта лёгкими облачками пара, что растворялся в насквозь сентябрьском воздухе. Сегодня было только второе число... Долгожданный дом оказался перед их глазами спустя вечность. Лэнс, осторожно обхватив Джерри за талию, убедился, что тот твёрдо стоит на ногах, и полез в карман за ключами. Пока он ковырялся в замке, блондин с счастливой улыбкой опустил голову на грудь МакКлэйна, шумно вдыхая. - От тебя вкусно пахнет... - Чшш, подожди немного, - негромко рассмеялся кубинец, открывая дверь и легонько подталкивая внутрь юношу. Тот вдруг рассмеялся, обвивая тонкими руками его шею. Толстовка скользнула на пол с его худых плеч, с тихим шорохом упала на пол мятой кучкой. Лэнс ответил на поцелуй, аккуратно лаская рот Джерри языком. Смуглые пальцы крепко сжали маленькие бёдра в шортах с высокой талией, что вырвало из груди юноши рваный вздох. Как они добрались до комнаты Лэнса - неважно; шатен прекрасно понимал, что у паренька будет первый раз, а ему необходимо было справиться как можно скорее. От быстрых поцелуев в шею и будоражащего кровь привкуса алкоголя на языке Джерри легко возбудился и вовсю прижимался к Лэнсу бёдрами. МакКлэйн хотел было уже потянуться к краю своей футболки, как в коридоре внезапно раздались шаги. Сердце Лэнса глухо стукнуло и ушло в пятки. В голове мгновенно прояснилось до рези в глазах; в панике шатен выпрямился, вскочив на ноги. На пороге его комнаты стоял отец. Джерри вскрикнул, прижав ладони ко рту, и от разъярённого лица МакКлэйна-старшего внутри юноши все перевернулось. - Это что ещё за хрень? - сипло выдавил мужчина, сжимая ладони в кулаки. Мышцы предплечья заметно напряглись, и Джерри, громко закричав, вскочил с постели и поспешно выбежал в коридор. С хлопком входной двери Лэнс полностью сосредоточился на отце. Николас МакКлэйн выглядел по-настоящему злым. Лэнс медленно выпрямился, чувствуя, как по спине стекает холодный пот. Губы дрожали. - Ты гей. - с напускной хладнокровностью произнёс Николас, опустив голову. Шатен нервно сглотнул, невольно выставив перед собой ладони, подсознательно обороняясь. Всё внутри, казалось, сжалось до размеров горошины; от страха парня даже начало подташнивать. Отец резко вскинул голову и двинулся к вздрогнувшему Лэнсу. - Ёб твою мать, мой сын - гей! Взгляд Николаса стал абсолютно безумным, лицо перекосило гримасой ненависти. От первого удара напряжённое до предела тело кубинца сумело увернуться, но тяжёлый крепкий кулак ударил его по скуле, заставив голову резко откинуться в другую сторону. В основании шеи что-то хрустнуло, и юноша безмолвно взмолился, чтобы это был не перелом. От страшной боли перед глазами заплясали яркие вспышки. Следом пришло внезапное осознание: всё, это конец. Отец и раньше чертовски сердился на него, но в семье все знали, насколько он ненавидит любые отклонения от традиций и обыденности. МакКлэйн отпрыгнул к двери. В ушах звенело, челюсть и разбитую губу сводило от боли. Мир вокруг расплывался; перед глазами чётко выделялось только лицо отца, искажённое гневом. - Вон, - прорычал мужчина, указывая пальцем в сторону входной двери. Очередной мощный удар, от которого шатен не успел увернуться, пришёлся под дых; весь воздух выбило из лёгких, и МакКлэйн бездумно посмотрел на кровавый плевок на полу. - Вон, ебаный ублюдок! - продолжал орать отец. Правда, этого человека Лэнс уже не мог назвать отцом. Держась рукой за стену, юноша прошёл по коридору, стараясь передвигаться как можно быстрее. Правда, грузных шагов слышно не было; видимо, отец остался в комнате, круша всё, что попадётся под руку. Ноги заплетались, и Лэнс едва не упал, но успел схватиться за дверцу шкафа в прихожей. Боль все ещё ужасно пульсировала; по ощущениям, лицо превратилось в месиво. Быстро подобрав с пола смятую толстовку, парень, схватив со столика пачку отцовских сигарет и зажигалку, с силой толкнул ногой дверь, оказываясь на улице. Небо потемнело дочерна; фонари вдоль улицы зажглись. Лэнс дрожал от холода и боли; периодически он сплёвывал кровь на тротуар, пытаясь избавиться от солёного привкуса крови на языке. Дрожащими руками МакКлэйн натянул на плечи толстовку, проверяя карманы: бумажник и презервативы. На разбитых губах появилась горькая усмешка. Убедившись, что отошёл от дома достаточно далеко, Лэнс сел прямо на край тротуара и, уперев локти в колени, потёр ладонями виски. Любимый дом стал для него бывшим домом. Родной отец его ненавидит, о чем до сих пор напоминает саднящая боль. Улица вдруг начала расплываться, и Лэнс понял, что плачет. Горячие слёзы покатились по щекам, оставляя тёплые влажные дорожки на смуглой коже. Парень уронил голову на руки, позволяя себе выплакаться в уличной тишине позднего вечера. Вокруг не было ни души; по асфальту не шуршали колёса машин, мимо МакКлэйна не проходили прохожие. Парню казалось, что во всём мире он бесконечно один. Некому сейчас было ласково зарыться пальцами в короткие каштановые волосы, некому было обнять его дрожащие плечи, некому было стереть кровь с его ссадин. Сейчас, как никогда, Лэнс МакКлэйн чувствовал себя всего лишь одиноким и брошенным подростком. Спустя какое-то время в кармане джинсов завибрировал смартфон. МакКлэйн, глубоко вдохнув в лёгкие щекочущий ноздри ночной воздух, вытянул гаджет и разблокировал его. Сработал будильник, установленный на час ночи. Небо, столько он тут уже пробыл? Не на улице же, мать его, ночевать! Лэнс вытянул из пачки одну сигарету и, щёлкнув зажигалкой, затянулся. Железный привкус крови на языке сменился горьковатым привкусом табака: шатен с наслаждением выдохнул пепельного цвета струю дыма из лёгких. Набрав номер брата, МакКлэйн снова обхватил сигарету губами, глубоко вдыхая дым. - Прости, что так поздно, Арти. Проблемка образовалась... Надломленный смех Лэнса был таким же горьким, как дым отцовских сигарет, и от улыбки из разбитых губ по подбородку стекла капля крови.