Без тебя ненавижу

Слэш
R
Завершён
4442
Размер:
395 страниц, 128 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
4442 Нравится 1106 Отзывы 1603 В сборник Скачать

Часть 23 (Альбиус)

Настройки текста
Примечания:
— Дай попить пацану, — слышит он на вторые, уже кажущиеся бесконечностью, сутки, когда его спихивают небрежно на землю, стаскивают с головы вонючий мешок, вынимают кляп изо рта. Его сгибает пополам, и он почти утыкается лбом во влажную землю, отхаркивая кровавые сгустки. Язык распух и больше напоминает кусок пересохшего мха, и в горле скребет, а губы растрескались. Кто-то прижимает флягу ко рту, и чистая родниковая вода течет в горло, и даже получается шевельнуть пальцами связанных за спиной рук. — Развяжи его, — холодно, хлестко, как удар хлыстом, как рассекающая воздух плеть, как свист у виска отравленного жала... Дергается было вперед, забывая и про связанные руки, и про затекшие от долгой неудобной позы ноги. Шипит сдавленно от боли и лишь вскидывает на недруга взгляд — яркий и сочный, как спелые зеленые яблоки в мэноре. — Малфой. — Ну, здравствуй, Альбус. Скучал? Глаза серые, будто порох, цепкие. Смотрит внимательно, въедливо, жестко. Ухмыляется криво. Так, что хочется съездить по аристократичному лицу кованым ботинком, ломая этот идеальный нос, оставляя на острых скулах рваные раны. Так, чтобы рубцы остались навсегда, так, чтоб никакой магией не залечить. Так, чтобы помнил, ублюдок... — Ненавижу. Сука... как же я тебя ненавижу, — дергается, бьется в путах, не замечая, как веревки снимают тонкую кожу, не чувствуя, что кровь уже сочится по запястьям. Скорпиус цокает языком укоризненно, смаргивая спрятавшуюся где-то под густыми ресницами боль. Едкую, как очередное варево Снейпа, которым так часто пичкали в детстве — от простуды и магической лихорадки, для общего укрепления и выносливости... — Прости, малыш, ничего личного. Но ты не обручишься с этой девчонкой, я не позволю. И если надо будет спрятать тебя от всего магического мира до конца нашей жизни... Что ж, так и будет. — Ты псих, Скорп, ненормальный. Равнодушный смешок и вспыхивающие на мгновение серебристым глаза, а еще пугающая нежность — и в мимолетных касаниях, и в этих неподвижных бесячьих глазах. Сумрачных, как туманное утро. — Я просто слишком люблю тебя, Ал. Уже распутывает веревки, отпихнув подальше хмурого, заросшего щетиной сквиба, что зыркает из-под кустистых бровей, но не вмешивается, лишь изредка бросая вопросительные взгляды на Малфоя, а потом и вовсе уходит к стреноженным лошадям, бормочет там что-то невнятно. Гладит ласково вдоль запястий, стараясь не касаться свежих ран. — Прости, я не могу залечить, магия здесь не работает, да и палочек нет, чтобы не отследили. Придется по-магловски... Звенит какими-то пузырьками, пропитывает кусочки белой ткани едко пахнущей дрянью, прикладывает к ссадинам и порезам. Альбус дергается, прикусывая язык, чтоб не закричать. Больно. Но Малфой дует на поврежденную кожу, вздыхает и умудряется казаться виноватым. — Я никогда не хотел бы причинить тебе боль. Ты понимаешь? — Тогда отпусти. Просто отпусти, если действительно... ... если любишь... Мерлин, это же попросту невозможно. Качает головой, а потом гладит по волосам, зарываясь тонкими пальцами в темные пряди. Прикрывает глаза, как от наслаждения. Будто для него это простое касание — чистый, ничем не разбавленный кайф. — Не могу, Ал. Я просто не могу отдать тебя ей. Никому не могу... — Ты больной, сумасшедший, ты не можешь... вот так... Разве это любовь? Как же я? Я-то не люблю тебя, слышишь? Блять, Скорп, я тебя не-на-ви-жу. Мне даже видеть тебя противно. Тошнит. Малфой молчит, будто раздумывает. Не психует. Только краешек рта дергается после этих злых слов, да плечи чуть опускаются, как под незримой тяжестью. А потом просто отворачивается и продолжает заниматься костром, как ни в чем ни бывало. И словно бы невзначай роняет через десяток долгих минут: — Это ничего, Ал. Ничего, ты привыкнешь. А я могу любить за двоих. И снова меняется, натягивая привычную повседневную маску ехидного недоноска, плевавшего на все законы магического и немагического миров. На всех плевавшего с продуваемой всеми ветрами вершины Астрономической башни. * * Позже он будет кормить его с ложечки, будто маленького, каким-то остро пахнущим варевом, осторожно дуя на вязкую жижу, чтоб не обжегся. Будет промокать ему губы куском плотной ткани, разламывать хлеб, отправляя в рот по кусочку. И выплюнуть бы, оттолкнуть гордо, отвернуться, но в животе урчит, и голова кружится от голода, и... Я же не решил заморить себя голодом, правда? — Скорп, давай поговорим, все обсудим? — Ты устал. Давай ты сперва отдохнешь. Я постелил там, в палатке, — кивнет в сторону низких колючих кустов, возле которых и притулилось их временное прибежище. — Я не буду!.. Ухмыльнется ужасу, черными тенями мечущемуся в зеленых глазах. — Не будешь. Просто ляжешь и отдохнешь. Я не собираюсь насиловать тебя или что ты там себе придумать успел? Я люблю тебя, идиот. И не сделаю больно, — и тихо добавит, будто убеждая уже не Ала, себя: — Я могу подождать. — Состаришься раньше, — выплюнет Поттер и тут же скривится брезгливо, когда рука Скорпиуса коснется, приобнимая. Всего лишь помогая подняться. — Щупальца держи при себе, — а сам скривится от сыпанувших по коже мурашек, от сбившегося вдруг дыхания, от невозможного жара. Спать. Надо просто поспать, и пройдет. * * Растянется на мягкой шкуре неизвестного зверя, такой огромной, что можно завернуться с головой, и даже кончик носа наружу не будет торчать. Вырубится меньше, чем за минуту. И уже не заметит скользнувшую следом тень. Скорпиус опустится рядом, замрет, почти не дыша. Залюбуется спящим мальчишкой. Черными загнутыми ресницами, бросающими густые тени на щеки, матовой гладкой кожей, ямочкой на щеке. А потом Поттер вздохнет, скидывая кусок псевдо-одеяла, и Скорп просто зависнет, зачарованно разглядывая гладкую кожу предплечья, борясь с порывом нагнуться и тронуть губами темное родимое пятнышко в виде змейки на сгибе локтя. Точно такое он нашел у себя еще в восемь. И всегда знал — не обычная родинка, тайный знак, метка, указатель. Как половинка карты, как в сказке из детства про пиратов и спрятанные сокровища. — Альбус, — тихим шепотом, чтобы не потревожить сон, не вспугнуть. — Ты поймешь, Ал. Ведь поймешь? Почувствуешь это? Как он, Скорпиус, еще тогда, в одиннадцать лет. Когда впервые коснулся, когда потом, уже на третьем курсе подловил за трибунами во время матча и обхватил ладонью затылок, целуя сладкий рот с привкусом арахиса и дыни. Когда ощутил ответ чужих (родных, правильных) губ прежде, чем его оттолкнули, швыряя в ближайшую стену. Почувствовал, понял и принял. — Мой, Ал. Только мой, для меня.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.