Ванильки must die

В селе полночь... Пустынно было на улицах, таинственно поблескивали окна... Озлобленно завывал ветер... Гордо возвышается старинная деревенская церковь. На всех ее главах стояли прорезные кресты, утвержденные золотыми прорезными же цепями, так, что издали казалось висело в воздухе ничем не поддержанное, сверкавшее горящими червонцами золото... Лишь несколько четырнадцатилетних девочек еще бегали на улице... Небольшой деревенский ветхий домик. Рядом баня, за ней большущий огород с симпатичным репоголовым пугалом Евсейкой. Все это огорожено ветхим, стареньким забором. Возле забора стояла одинокая рябинка, на которой сидела стайка свиристелей. Здесь живет любимица деревенских детишек - ведунья баба Катя. Добрый, бескорыстный альтруист с чистой душой и сердцем. Сейчас она сидела на кухне вместе со своей городской внучкой Лизой, которой на днях исполнилось 17 лет, и лепила с ней пельмени . Чем развлечь взрослую внучку? Не сказки же ей рассказывать... Стол, за которым они сидели напротив друг друга, находился вплотную к окну. Рядом большая, белая печь, в которой пеклись пироги с яблоками... Несмотря на на нее, интерьер комнаты был довольно таки современным, но не лишен элементов, которые говорят, что вы в старо-русском доме. Обе в ночных рубашках молчали, задумавшись о чем-то своем...улыбнулась: - Смотри, бабушка, какая птица важная к тебе на забор присела! Увидав ворона, баба Катя улыбнулась, но совсем другой улыбкой... - Ворон прилетел... Значит Гаврюшенька мой меня вспоминает... - Какой такой Гаврюшенька? Расскажи, баб Кать! Пожалуйста! - Лиза любила бабушкины истории. Это было неотъемлемой частью каждой посиделки с ней. - Ох... Давнехонько это было, милая моя, но помню все ясно... Было мне тогда лет двадцать, умелою плочихою тогда была... Жила я тут одна. Ни отца, ни матери, ни мужа... Читала я очень много. По селу слухи ходили, буд-то ведьма ходит... Да-к это я и была... Веришь? - бабушка лукаво прищурила глаза. Лиза кивнула головой, продолжая лепить пельмени. - Ну вот... Зелья варила, травы собирала, да сушила... Да не суть! Вот, а время тогда такое было неспокойное... Ох... Девки молоденькие пропадать стали... То в нашем селе пропадет, то в соседнем, за лесом нашим, а то и городе! Одно время бабки вздорные и на меня думали... И никто спастись не мог! Девка какая-нибудь дома спать легла, а на утро нет, как нет... И как пропадет такая, то через неделю к родичам ее прилетает ворон. На стол сядет и кланяется... Раскрыв рот, Лиза не отводила глаза от бабушки. - Я тогда в лес ходила, полынь собирала, желуди да ягоды всякие... Иду и вижу, как возле куста шевелится кто-то. Подошла, а там ворон с подбитым крылом бьется. У меня сердце тогда так и сжалось... Взяла я его в руки, а он не бьется, не клюется, не вырывается, а смотрит на меня глазенками своими. Я его в корзинку посадила, да домой побежала. Накормила его, крыло ему перемотала, на печку положила, да спать легла. Просыпаюсь и глядь! Лежит на печи не ворон, а парень самый настоящий, с рукой перебинтованной... - Ничего себе... Что правда? - с неподдельным интересом спросила Лиза. Бабушка кивнула головой и продолжила: - Я его женьшенем лечила... Он от него быстро оправился...Оказался тот парень большим колдуном, представился Гавриэлем, а я его ласково Гаврюшенькой звала... Говорил он, что ему девятьсот лет, я верила, говорил, что сделать может, что угодно, хоть убить, хоть оживить, что слуги его - вороны, во все верила! Полюбили мы друг друга, спасу нет! Каждый день-деньской в лесу за ручку гуляли... Он еще такой смешной был, мышьяк нашел у меня и целую пачку просто так съел... - улыбалась бабушка. - А была у нас в селе девка одна - Сонька... За ней все парни хвостиком мотались, а она им отворот-поворот. И увидала она как-то, как мы вместе с Гаврюшей шли в лес... Она на него глаз-то и положила... Она к нему лижется, лижется, а он на нее ноль внимания. Ух, как она взбесилась! И как на беду, увидала, как он однажды в лес мешок поволок. В мешке том девка дохлая была... Сонька его подстерегла да и говорит, мол, если ты со мною не будешь, я всем все расскажу... На следующий день просыпаюсь, а его и след простыл... Бабушка встала и пошла к большому шкафу. Открыла его и достала из-под полотняных скатертей и словарей коробочку обувную. Села на стул и коробку эту открыла. - Это он мне письма все писал, а я хранила... Почтальоны по утрам разносят газеты, а мне к вечеру ворон письмецо принесет... - И где он теперь? - Помнится, говорил он, что в лесу далеко-далеко, под землею где-то живет... Даже карту мне нарисовал... Я и ее сохранила... - Да-к почему тебе не пойти к нему, ба? - Нет, Лиза... Я уже старая, не дойти мне будет... Да и пусть уж лучше он меня запомнит молодой и красивой... - бабушка сложила коробку обратно, в шкаф. - Ты, Лизонька, мяса не жалей... Лиза продолжала лепить пельмени, обдумывая историю бабули... Ворон взлетел в небо. Холодный, ноябрьский ветер мешал лететь, но было уже не далеко... Он спустился вниз, на лесную полянку. Чего тут только не росло! Дуб, ель,лесная груша, клен, вишняк, терновник, чилига и рябина, опутанная хмелем... Отыскал на пригорке тяжелую, дубовую дверцу и три раза стукнул по ней клювом... Дверь отворилась, хоть по ту сторону никто не стоял... Ворон влетел в нее. Летая по коридорам, в поисках хозяйской комнаты, он наткнулся на низенькую шатенку с красивым, объемным колье на шее. - Ты к хозяину? - спросила она. - Пошли, он сейчас в кабинете... Ворон сел на плечо девушки. Из всех работниц Двора Мрака, ему нравилась именно она - Хелена. Пройдя немного, она остановилась около небольшой двери и, осторожно постучав, вошла и, дождавшись, когда ворон слетит с ее плеча, удалилась. За письменным столом сидел высокий мужчина в черном, на его шее висел чересчур большой крест. Полголовы у него было обрито, а на остальной части свисали до плеча черные волосы. Зрачки были сужены в щелку. Он что-то тихо шептал себе под нос, посасывал таблетки мышьяка и раскладывал пасьянс, пока не увидел своего гостя. - Ave, Азраил, верный мой труженик! Готов? Ворон кивнул головой. - Тогда вставай. - дождавшись, когда ворон встанет рядом с ним на пол, Гавриэль вытянул руки вперед и крикнул - Re'evta! В этот же момент, перед ним стоял паренек крепкого телосложения с большими, добрыми глазами, орлиным носом, короткой бородкой и короткими волосами, которые торчали во все стороны. На нем была широкая черная рубашка в белую полоску и грязные джинсы. - Рассказывай... - устало попросил Гавриэль. - Они справились? - Да, они справились, но тут такое дело... Они взяли к себе представителя Ванильного братства... - Да? Эдгар об этом знает? - Да, хозяин... Скажу больше... - Говори... - Он сам и предложил его взять. - Даже так? - слегка удивился Гавриэль. - Кхм... Ну что ж... Надеюсь, он знает, что делает... - Что-то еще, хозяин? - Нет, можешь идти... Азраил вышел... Гавриэль тяжело вздохнул и, закрыв глаза, откинулся назад на спинку стула... Ему взгрустнулось в тиши... Он вспомнил короткие, темно-рыжие волосы, черные, бездонные глаза, в которых он тонул полвека тому назад, аккуратный вздернутый нос... Его тело бросило в дрожь, глаза чуть намокли... - Как она там, моя Катрин?... Наутро в городе выпал снег... Он мягко запорошил дороги, крыши домов, голые ветви деревьев... Улицы, автобусы, машины, толпы людей... Птиц нигде не было... За окном громко кричали дети... Где-то визжала собака... Словом, все голосило и верещало невыносимо... Увидев это, Мэри поморщилась... Она совсем не любила зиму. Прохладное утро... Даже не прохладное, а холодное... Все спят... Мэри потянулась, зевнула, облизнула губы и, сердитая, угрюмая прошлась по комнате. Юная, сонная готесса с минуту постояла у изголовья кровати спящего гота... Она сменила ночную мальчишечью рубашку на легкий черный сарафан, серебряный анх и пошла на кухню, выполнять свою главную обязанность - завтрак. Она любила готовить в одиночестве, особенно, когда играет музыка. Не забывая, что в их "семье" появился новый член, Мэри расставляла тарелки и чашки, жарила на старой маминой сковороде яйца с дешевой докторской колбасой, которая досталась им почти бесплатно, ставила чайник. - О! А кто это у нас тут такой молодец? - на кухню, протирая глаза, явилась Муха со своим неряшливым утренним хвостом. Готовка подняла испорченное наступлением зимы настроение, и Мэри даже поздоровалась, после чего ушла в ванную. Умывшись и расчесавшись, Мэри достала косметичку. Губы - черные, подводка - черная, тени - черные... Ни ей, ни Эдгару не приходилось пользоваться белой пудрой, т.к. они итак были бледны, как бумажные листы. Она поняла, что не закрылась, лишь когда открылась дверь и в нее вошел вчерашний гость. Увидев Мэри, он тут же извинился и захлопнул дверь. Наверное, видя столь устрашающий облик девушки, он непременно ждал от нее чего-нибудь, нехорошего... - Стой! Я уже все. - остановила его Мэри. - Мы ждем тебя на кухне. - Хорошо... - лицо Данилки было и печальным и ошеломленным одновременно. Накрашенный Эдгар и Комар уже сидели на кухне вместе с Мухой, дожидаясь Мэри и Данилку. Панки радовались выпавшему снегу, а Эдгар разделял мнение Мэри и смотрел в одну точку пустыми, широкими от тоски глазами, держа руку на лице. Видно, и без того, что наступила зима, он был не в духе... Садясь за стол, готесса подарила Эдгару легкий поцелуй в щеку. Комар вспомнил вчерашнюю ночь, а вернее родившуюся тогда очень интересную, как он думал, идею и решил немедленно претворить ее в жизнь, опять же не самым удачным образом: - Муха, я вчера так больно палец поранил, аж пиздец! - Какой? " Да! Сработало!" - пронеслось в голове Комара и тот, не задумываясь, показал ей первый попавшийся палец. - Этот! - палец оказался средним по одной очень простой причине - этот палец Комар показывал чаще всего. Громкий шлепок ладони по щеке. Разъяренная Муха вышла из-за стола на балкон. Морозный, ничем не пахнущий воздух проникал глубоко в грудь... " Идиот..." - пронеслось в голове Эдгара. " Злая шутка..." - подумала Мэри и пошла за Мухой. Придя обратно, девушки обнаружили за столом Данилку. Все уселись и принялись за еду. Внимание было приковано к новому соседу, которому нужно было объяснить что к чему... Начал Комар: - Короче, Данилка, теперь ты живешь с нами! - Почему? Что вам от меня нужно? Что я вам сделал?... - Во-первых, мы тебя спасли, так что считай это проявлением добродетели с нашей стороны... - ответил Эдгар. - Во-вторых, ты знаешь, что сейчас идет война... - продолжила Муха - Мы взяли тебя как... - Заложника! - перебил Комар. От этих слов Данилка вздрогнул. - Нет. Скорее как нового солдата... - Как видишь, мы все не одна, а две субкультуры - панки и готы. Единственные панки и готы в этом городе... Мы не враждуем, так как объединились много лет назад... - поясняла Мэри. - Я тоже должен стать готом или панком? - робко спросил Данилка. - Мы решили, что ты будешь Эмо... - объявила приговор, который закончил их вчерашний спор. Муха. - Эмо сдались на этой войне давным-давно... - А это трудно? - задал вопрос Данилка. - Совсем нет. - ответил Комар. - Над обликом мы поработаем... Прививки от бешенства поставим... Душевное состояние твое подходит... - Ну а остальное прибудет... - закончила Мэри. - Ты ешь, ешь... Не бойся, тут теперь все свои... Данил с жадностью набросился на предложенные яства. - Ого! Ты чего, год не ел? - удивился Эдгар. - Два дня... - уныло ответил он, опустошив тарелку. - А с кем, кроме ванилек, вы еще воюете? - С гопниками и скинхедами. - ответила Мэри. - Стоп! - воскликнул Комар. - Эдгар, помнишь ты разбил какую-то херню о пол и все обросли прыщами? - Ну... - А че он-то без прыщей?! Он ведь там же со всеми бежал! - Не знаю даже... - Он слегка пожал передернул плечами, словно малейшее движение причиняло ему боль... - Я знаю... - вмешался Данилка. - Когда все это было, я в туалете сидел, вышел, а там все бегут и кричат. Я испугался и тоже со всеми побежал... Мэри и Муха начали смеяться в голос. Данилка смутился... - Кто посуду будет мыть, муравьеды? А? - спросила Мэри. - Кто готовил, тот и моет! - грубым тоном ответила Муха. - Дудки! Будем спички тянуть! - готесса достала пять спичек и, сломав одну, зажала их в ладони, таким образом, что все находились верхушками на одном уровне. - Длинная. - объявил Эдгар. - Длинная. - держала в руке целую спичку Муха. - Длинная... - сказал Данилка. - Длинная! - показал язык Комар. - Ну ладно... - слегка расстроившись, произнесла Мэри и взяла в уставшие руки поролоновую губку и тяжело вздохнула. Остальные удалились в комнату. Вспенив губку, Мэри взяла в руки кружку и уже хотела было мыть, как ее хрупкие запястья с кровавыми узорами оказались в больших, костлявых ладонях. - Я помню руки твои с того мгновения, как стал сознавать себя на свете... - нежно прошептал Эдгар. - Фадеев? - догадалась Мэри, улыбнувшись ему, и подняла на него взгляд полный глубокой нежности... - Он самый... - его руки крепко обвились вокруг нее. Они молчали... Оба не могли не то что говорить, но даже дышать... Вытянув губы, Мэри поднялась на цыпочки, а Эдгар слегка наклонил шею... В отличии от панков, различие роста готов было очень велико... Он - два с лишним метра, а она - всего лишь полтора. Оба очень тощие... Вот-вот и их уста сольются в нежном поцелуе... На кухню вбегает заплаканный Данилка, Мэри и Эдгар смущенно отпрянули друг от друга. - Они! Они! Они дразнят меня! Тут же вбегает смеющаяся Муха с белыми лентами в руках: - Стой! Стой! Я тебе еще бантики не заплела! Я всегда так мечтала о младшей сестренке! С такими же волосиками! - взрыв хохота. - Тихо! - раздраженно прикрикнул Эдгар. Муха успокоилась, зная, что с Эдгаром лучше не связываться. Она уже хотела идти обратно в комнату, как тут же из нее выбежал радостный Комар. - Ребят, ребят! Я тут подумал... - Что? - так же раздраженно спросил Эдгар. Все это время он держал плечи Данилки, так, что ему было больно. Его холодные руки внушали парнишке леденящий душу страх... - Пошлите в парк сегодня! Давайте! Выходные! Снег выпал! Заебись! - радостно кричал он. - Я "за"! - воскликнула Муха, прыгая от восторга. Былая обида словно бы иссякла. - Холодно... Не хочу... - слабо запротестовала Мэри, сев на стул, обняв плечи и опустив глаза в пол. - Я тоже не иду... - буркнул Эдгар, скрестив руки на груди и пялясь на свои ноги. - Ну че вы, блять? Не нудите! Готы молча продолжали смотреть в пол. - Ну и ладно! - обиделась Муха. - А ты, Данилка, идешь? - глупец начал радостно кивать головой. - Вот и отлично! Идем ВТРОЕМ! - Муха специально выделила последнее слово и добилась своего. " Они же его замучают..." - подумала Мэри и тут же ответила: - Стойте! Ладно, я иду... - То то же! - воскликнул Комар. - Эх... - закатил глаза Эдгар. - А вы его во что одевать собрались, умники? Он же замерзнет у вас. Все, кроме Мэри, понурили головы. В голову Мухи пришла идея: - Комар, а помнишь у тебя куртка старая была? Синяя такая, она тебе еще мала была, ты говорил. - Понял! - Комар зашагал в прихожую и вернулся с синей курткой в руках. Он встряхнул ее пару раз, да так, что оттуда полетела пыль. Эдгар громко чихнул, закрывшись руками. - Меряй! - протянул куртку Комар. Данилка тут же напялил на себя подарок панка. Она была ему чуть-чуть велика, но смотрелась прилично. - Красавец! - шутливо похвалила Муха. - Че встали?! Идите одевайтесь! Опустив головы, готы пошли переодеваться. - До него же идти три года! - простонала Мэри, натягивая темно-фиолетовый свитер. - Я больной, если вы забыли! Изверги! - нахмурился Эдгар, затягивая волосы в хвост. - Не нудите! Умоляю! - закатила глаза Муха. - Хоть воздухом подышите, развеетесь! Пора веселиться начать! - Комар взял Эдгара за плечи и начал трясти их, но словив на себе яростный взгляд его желтых глаз, успокоился и отпустил. Собравшись, пятерка вышла на улицу. Свет белого снега слепил глаза. Морозный воздух вызывал разные эмоции. Муха и Комар вдыхали его полной грудью, закатив от удовольствия глаза. Мэри и Эдгар спрятали носы в воротники. Данилка же просто радовался приходу зимы... Всю дорогу они молчали. Разговорились они только когда подходили к старой школе. Оттуда до парка было уже не далеко. - По дороге надо краску для волос купить Данилке... - предложил Комар. - Угу... - буркнул Эдгар. - На обратной, а то тащится с ней не охота... - сказала Мэри, так же печально глядя под ноги. - Чего грустная такая? - спросил Комар. - Ненавижу зиму... - Ну и дура! - в сердцах воскликнул Комар. Эдгар встал на месте. От злости на его висках проступили вены. Глаза налились кровью. - Ты кого дурой назвал, дерьмо?! - он подошел к Комару и резко толкнул его кулаком в грудь. Комар упал, а когда встал, в ярости набросился на гота: - Ах ты пидор! Завязалась драка. Благо на улице не было людей... - Ребят! Ребят! Не надо! Умоляю! - застонал Данилка. Девушки принялись их разнимать. Муха встав перед Комаром, держащим в руках клок черных волос, ударила ему кулаком в живот и легонько стукнула по спине, мол иди дальше. Мэри робко встав рядом с задыхавшимся от злости Эдгаром, обратив свои влажные от слез глаза к нему, отчего тот заметно успокоился, положила свою замерзшую ладонь на его щеку: - Все хорошо... Тихо, тихо... - Прости... - Ничего, ничего... Ты не виноват... Ты защитил меня, спасибо... Идем? Видя, что панки и Данилка уже ушли, он ответил: - Идем... До леса они дошли в угрюмом молчании. По лесу они шли уже не так напряженно и как ни странно, веселье начал Эдгар. Он встал возле тонкого ствола одной ели и подозвал к себе Комара. - Че тебе? - Ну ты подойди, подойди! - игриво подозвал гот. - Ты тоже давай, Данилка! Недо-эмо доверчиво подбежал и встал рядом с Эдгаром. За ним пошел и Комар. - Ну и? - Замри! - Комар и Данилка послушно замерли с нехорошими предчувствиями, а Эдгар резко пнул ногой ствол дерева и отбежал. На двух повалил снег. То крупными кусками, то легкими снежинками. - Отомрите! - смеясь, разрешил Эдгар. - Ты конечно сука, - улыбаясь, подошел к нему Комар, - но это было круто! Девушки начали заливисто смеяться, а Мэри попросила: - Эдгар, пни еще раз, я хочу, как Ким из " Эдвард руки-ножницы"... - Вставай! - скомандовал он и снова пнул ствол дерева. Падали белые снежинки... Мэри подняла голову и закрыла глаза, кружась под ними... Полы ее черного плаща слабо развевались... Когда снег перестал падать, Мэри хотела упасть в мягкий сугроб, но ее тут же подхватили руки в кожаных, черных перчатках и закружили в плавном танце... Всю дорогу пятеро трясли деревья, а когда устали, просто шли... Они собирались дойти до невысокого обрыва и спуститься с него к пляжу. Эдгар важно ступал по узкой тропинке возле обрыва впереди всех. - Лови! - крикнула сзади идущая Муха и запустила в лицо гота холодный снежок. Отплюнувшись, Эдгар воскликнул: - Ах так! - в тот же момент в Муху полетело несколько снежков. Началось настоящее побоище. Снег летел в воротники, в уши, в неприкрытые рты и макушки... Все бы хорошо, да случилось непредвиденное... Увлеченный игрою Комар не удержался и подошел задом прямо к самому краю обрыва... Не удержался... Он махал, махал руками в попытках сохранить равновесие... Упал! В панике Эдгар и Данилка спустились вниз, найдя кратчайший путь. Мэри и Муха дожидались наверху. Комар был еще в сознании. - Блин, ты как? Говорить можешь? - беспокоился Данилка. - Я походу шею сломал. Сдохну щас! - Потерпи! Мы сейчас тебя наверх оттащим... - успокоил его Эдгар и закинул на плечи. - Эд, а я ведь тебя так же тащил... - усмехнувшись вспомнил Комар. - Да? - Ага! - Комар все так же корчился от боли. - Комар, у тебя кровь! - обеспокоенно воскликнул Данилка. - Пфф... Напугал ежа голой жопой! - усмехнулся Комар. - Слушай, а я так и не понял, ты сам или специально упал? - спросил Эдгар, вспомнив эту ночь. - Специально! - горделиво заявил панк. - Ну и дебил! - Да ладно тебе...