Чанмин on/off

      Макс позвонил. В тот же день. И в тот же вечер напросился в гости к Юнхо, аргументируя тем, что с утра у него не было достаточно времени отблагодарить мужчину за радушный прием. Ну, вернее, как напросился – Юнхо не очень-то и возражал. Совсем не возражал. Абсолютно. Хотя все же, некоторую долю нервозности перед предстоящей встречей ощущал. Когда Чанмин утром пулей вылетел из его квартиры, Юнхо уж было, грешным делом, подумал, что что-то пошло не так в их общении и если они теперь и пересекутся, то только как раньше, Макс – на сцене, Юнхо – за столиком в ресторане. А тут такой скорый и довольно неожиданный звонок с довольно-таки смелой просьбой.       Юнхо закончил все дела на работе как можно раньше, после чего помчался домой, приводить квартиру в порядок и готовить ужин. Вернее, мужчина честно собирался приготовить что-нибудь сам, но вспомнив, чем закончилась его последняя попытка приготовить пасту для друзей, поморщился и начал набирать номер итальянского ресторана недалеко от его дома, оказывающего доставку.       Чон Юнхо явно не был наивным мальчиком и отлично понимал, что раз такой парень как Макс (а по телефону с ним разговаривал явно он – это слышалось по глубокому голосу с хрипотцой, размеренной речи и легкому холодку в тоне) сам изъявил желание прийти к нему вечером домой, то абсолютно понятно, что он не закончится легким поцелуем в щечку у дверей и проводами до такси. И не то, чтобы Юнхо был против. Скорее, его все так же немного смущало то, что правила игры – когда, где и как– определял Макс. У Юнхо был лишь один выбор – подчиниться или прекратить вообще все. Мужчина чувствовал, что попытайся он диктовать свои условия, Макс исчезнет из его жизни так же резко и неожиданно, как и появился. А этого Чону ох как не хотелось. При одной только мысли о том, что он может никогда больше не ощутить присутствия этого мужчины рядом с собой, его внимательного, изучающего взгляда на себе, его легких, порхающих и одновременно прошивающих током прикосновений, не услышать его глубокого голоса, произносящего его имя, всё в мужчине сжималось и дрожало, словно внутри него вот-вот грозилась оборваться какая-то вибрирующая нить, на которой держались все его эмоции и способности чувствовать. А осознание того, что на этот раз ведет не он, а его – будоражило, давая ощущение чего-то нового, неизведанного, но безумно притягательного.       Поэтому Юнхо накрыл стол, открыл вино, зажег свечи и ждал прихода своего гостя, железным усилием воли заставляя себя сидеть на месте, а не метаться из угла в угол, словно барышня в ожидании своего первого в жизни свидания.       Звонок.       Одна короткая, разрезающая тишину трель и больше ничего. Тишина.       Замерев на несколько мгновений, Юнхо сглотнул, тряхнул головой и, наконец, снова обрел способность действовать. Мужчина встал с дивана и пошел в коридор, попутно проверяя свое отражение в зеркале – светлые брюки, тонкий вязаный джемпер в широкую красно-белую полоску, темно-каштановые волосы уложены и зачесаны наверх, открывая лоб. Вроде недурно. Набрав в грудь воздуха, Юнхо наконец берется за ручку и открывает. И хорошо, что он вдохнул перед тем, как открыть эту чертову дверь. Потому что как дышать, Чон Юнхо, забывает в один миг.       Макс в потертых, до неприличия облегающих джинсах, черной косухе и удлиненной свободной футболке, выглядывающей из под куртки и ясно дающей понять, что вырез на ней такой, что стоит ее владельцу чуть более активно пожимать плечами, и в итоге она полностью именно с них и сползет, открывая для обозрения тонкую шею, выпирающие ключицы и добрую часть груди. Макс – стоит, опершись плечом о косяк, засунув руки в карманы штанов, и смотрит прямо в глаза хозяину квартиры. Макс – стоит, не отводя взгляда и даже не пытаясь скрыть тот огонь и желание, что сейчас в нем горят, пока их владелец оценивающе и почти до физической боли медленно осматривает открывшего дверь мужчину. - Привет, - Юнхо все же удалось извлечь из себя хоть что-то, наконец, нарушая густую, напряженную тишину между мужчинами. – Заходи, ты как раз во время. Я только накрыл на стол. Надеюсь, ты любишь итальянскую кухню? Кстати, я подобрал к блюдам отличное белое вино, думаю, ты должен оценить. – Если первое слово далось Юнхо с трудом, то затем, отступая вглубь коридора и давая возможность Максу войти, Чона уже было не заткнуть. Он говорил без умолку, словно боялся вновь вернуться в эту осязаемую тишину, которая образовывалась между ними, когда они стояли рядом, изучающе смотря друг на друга.       Все так же не говоря ни слова и не отрывая взгляда от болтающего и немного нервно улыбающегося мужчины, Макс вошел внутрь, захлопнул за собой дверь и не останавливаясь, пошел прямо на Юнхо, хватая того за кофту и с силой прижимая спиной к стене. После чего парень все же соблаговолил слегка улыбнуться, переводя взгляд с глаз мужчины на его губы, и очень, очень, очень медленно наклоняясь, для того, чтобы взять поцелуй. Именно взять – не попросить, не предложить и не попытаться. Макс просто пришел и решил взять то, что посчитал нужным. Абсолютно оторопевший от такого быстрого развития событий, Юнхо далеко не сразу понял, как он вообще оказался прижат к стене своего коридора, да еще и затянут в поцелуй. Но хватило лишь доли секунды, после того, как теплые, настойчивые губы касаются его, чтобы с невероятной ясностью и остротой он ощутил все то, что сейчас с ним происходило. Словно он остался единственным на всей планете, кто еще мог испытывать всю гамму эмоций по максимуму, принимая в себя всё, что только был способен вместить и впитать, практически сгорая от переизбытка информации и чувственных ощущений. Все тело прошило яркой вспышкой дрожи, кончики пальцев покалывало, кровь кипела, отдаваясь шумом в голове и жаром на щеках, мышцы напрягались до предела, а низ живота сковывало тугим узлом предвкушения и ожидания чего-то гораздо большего и яркого. Даже если бы Юнхо сейчас очень захотел вспомнить, кто и когда вызывал в нем схожие эмоции в последний раз, он бы не смог. Но он и не хотел.       Ощутив, что ему ответили, Макс простонал в эти умопомрачительно нежные и горячие губы, углубляя поцелуй, делая его более требовательным и жестким. После чего поменял их позиции местами – сам прижимаясь к стене спиной и с силой тяня на себя мужчину, который сейчас отвечал на его поцелуи не менее отчаянно и жадно, вжимая его телом еще сильнее. Скорее почувствовав, чем ясно осознав, что ему позволили сейчас вести в этой игре, Юнхо сбросил руки парня, цепляющиеся за его кофту, следом сдирая с него куртку и снова с силой прикладывая об стену спиной так, что слышится глухой звук удара. Не стоит даже пытаться контролировать себя – с этим грешным созданием, что так нахально вторглось в его жизнь, а сейчас еще и в квартиру и личное пространство, это просто невозможно. Юнхо вцепляется в талию парня, сжимая ее так, что на завтра точно останутся следы, раздвигает своим коленом длинные ноги, ощущая возбуждение партнера и при этом все так же не забывает того целовать. Бешено, жадно, словно изголодавшись по этому рту и горячему языку. Когда, наконец, воздуха не хватает, Макс все же успевает вставить фразу: - Я, конечно, люблю пасту и белое вино, но если бы мне сегодня нужно было это, я бы пошел в ресторан.       Темный, пожирающий взгляд, пылающие скулы, распухшие и гудящие от поцелуев губы, сбившееся тяжелое дыхание - всё это просто вопит «Трахни меня! Отымей меня прямо здесь и прямо сейчас! Даже не смей думать о промедлении!!». И Юнхо уж точно не собирается медлить, когда в его руках находиться самый настоящий бог похоти и секса, который так призывно затягивает его в свои сети. Чон грубо хватает парня за локти и толкает его вперед спиной по направлению к спальне. Когда они врываются в комнату, он тут же кидает Макса на широкую кровать, садится на него сверху, разрывая на парне злосчастную футболку, и впивается зубами в тонкую кожу над ключицей. Чанмин судорожно вбирает в себя воздух, запрокидывая голову и пытаясь толкнуться бедрами вверх, потереться членом, который все еще почему-то был заключен под нижним бельем и джинсами, о бедра Юнхо, восседающего сейчас на нем. Один только взгляд этих обезумевших от желания глаз и то, как легко и в то же время властно Юнхо завалил его на кровать, заявляя свои права на его тело, заставили Макса возбудиться до состояния, когда уже не хотелось ни ласк, ни прелюдий. Все, что ему было нужно – что бы с него немедля сорвали всю одежду и оттрахали быстро, грубо, горячо, утверждая над ним свою власть и силу. Парень понял, что Юнхо из тех, кто сможет ему дать все это, практически сразу же, как заметил, как тот смотрит на него из зала. А сегодняшние же его действия и то, с какой быстротой и самоотдачей тот откликнулся на призывы Чанмина, только подтверждало эту его уверенность в том, что он не прогадал с выбором партнера.       Чувствуя, что он не в силах больше выносить ощущения рук, губ и языка Юнхо на своем теле, потому что это грозило ему помутнением рассудка и немедленной болезненной разрядкой, Макс снова перехватывает инициативу. Он помогает стащить с мужчины свитер, дергано отбрасывая его куда подальше, затем добирается до ремня Юнхо, спешно пытаясь его расстегнуть, пока Чон навис над ним, не желая ни на секунду достать свой язык из сладкого рта младшего. -Юнхоооо… ну не медли, сссука! – Чанмин наконец справляется с молнией любовника и добирается до твердой, горячей плоти, медленно и с нажимом проводя по ней кулаком. – Да выеби ты меня уже им!       Юнхо и сам не знает, что ему помогает сдерживаться до сих пор – желание обладать этим мужчиной так же велико, как и желание изучить каждый сантиметр его тела, каждую впадинку, оставить везде свои следы – знаки своего присутствия и обладания. Но когда Чанмин добирается до его члена и так моляще и одновременно приказывающе просит взять его – тут уж приоритеты расставляются сами собой. Юнхо отстраняется и сдирает с парня джинсы и нижнее белье, властным тоном приказывая: - На колени.       Чанмин довольно улыбается и тут же принимает требуемую от него позу, призывающе отставив задницу, опустив голову и замирая в ожидании того, что должно последовать за этим. Юнхо быстро избавляет себя от остатков одежды, достает из кармана брюк презерватив, раскатывая его на стоящем колом члене, и возвращается к своему партнеру, кладя широкие ладони на призывно манящие его бедра. Сжимает изо всех сил две упругие половинки, впиваясь в них ногтями. Младший ахает, подаваясь бедрами назад, прося ещё, ещё, ещё большего.       Пальцами правой руки, достаточно скользкими от смазки презерватива, Юнхо раздвигает бледные половинки и вводит в Макса сразу 2 пальца, они проходят легко и практически сразу же мужчина добавляет третий. Чанмин громко дышит и пытается насадиться глубже, опуская голову еще ниже и сводя вместе лопатки. - Ты такой податливый, - комментирует Юнхо, проворачивая пальцы внутри Макса под разными углами. – Тебя что, сегодня кто-то уже трахал? - Я трахал сам себя, - хриплым шепотом отвечает Чанмин, продолжая толкаться бедрами назад, - я вводил в себя дилдо, представляя, как ты будешь меня ебать…как долго, как интенсивно, кааак… , - Чанмин задохнулся, - как жестко ты будешь засаживать в меня свой толстый, сладкий член... Как по-твоему, я хорошо подготовился, чтобы принять тебя?       Этот рассказ Чанмина лишил Юнхо последних остатков разума и самообладания. Он достает свои пальцы из младшего, тут же заменяя их налившимся членом, входя одним уверенным движением на всю длину. Чанмин запрокидывает голову вверх и оглушительно громко стонет. Одной рукой Юнхо держит парня за твёрдую ляжку, а другой вцепился в его талию. Он наращивает скорость с каждым проникновением, встречаясь с Максом на средине движения, который активно подмахивает задницей, так же стараясь ускорить темп. От напряжения руки парня больше не выдерживают, он падает, утыкаясь лицом в кровать и позволяя Юнхо полностью навалиться на себя сверху. Мужчина вбивается в него как сумасшедший, с силой сжимая бедра, что так соблазнительно сейчас колышатся в такт его движениям. Юнхо глубоко и громко дышит, Чанмин кричит каждый раз, как большой, твердый ствол проезжается в нем по всей своей длине, задевая простату. Член младшего трется о простыни, болезненно и одновременно с тем сладко ноя, в призыве получит разрядку, ткань под Максом уже давно пропитана обильно выделяющимся предэякулятом. Юнхо переворачивает парня на бок, не выходя из него и пристраиваясь сзади, замедляя свои движения. Он тянется к члену младшего, начиная быстро работать рукой. Чанмин выгибается в спине, упираясь затылком в плечо любовника, глубоко дыша, зажмурив глаза от невероятно ясной остроты ощущений, зубы стиснуты, одна рука сжимает простыни, пальцы другой впиваются в руку Юнхо, которая держит его поперек груди. Еще несколько сильных, энергичных движений и Чанмин обильно кончает прямо Юнхо в кулак.       После чего Чон снова переворачивает уже полу-разомлевшего Макса на живот, выходя из него, нависает над парнем сверху и начинает дрочить – достаточно всего лишь пары движений, чтобы кончить, и Чанмин чувствует, как теплая вязкая жидкость забрызгивает его задницу и спину. От этого клонит в сон еще сильнее. - Чанмин-а, - едва слышно зовет парня Юнхо и падает на того сверху, затем откатывается на бок, разворачивает того лицом к себе и ставит еще один засос на шее уже почти уснувшего парня. Они потные, все в сперме друг друга, которая уже успела смешаться и нужно бы сходить в душ, но нееет… Все тело Чанмина как одно сплошное желе, да и мозг не лучше. Но все же кое-что он успевает зафиксировать и озвучить. - Макс, я Макс – не Чанмин. Запомни, Юнхо-а, - да, вот теперь точно всё, всё расставлено по своим местам и разъяснено. Чанмин проваливается в сон.