Попутал слегонца

Когда сынуля, наконец, соизволил проснуться, я не просто выспался, но уже успел умыться и сварить себе кофе. — У меня дежавю, — простонал он. — Не совсем, — ответил я ему, не поворачиваясь, сидя за столом и попивая ароматный напиток, — После такой бурной ночи и за доставленное удовольствие я могу накормить тебя самым вкусным в твоей жизни завтраком. Точнее, на завтрак будут только бутерброды, но кофе для тебя я сварю отменный, любимый. От таких слов сынуля подскочил, я спиной этого не видел, но прекрасно все слышал. Мне очень хотелось увидеть его лицо в этот момент, но я не мог повернуться к нему, потому что задыхался от смеха. — Этого не может быть, — снова простонал сынуля. — Все свидетельствует, что может, — продолжал я издеваться над ним, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Я переживал только за одно, что он с дуру начнет собирать презервативы с пола и обнаружит, что они перепачканы майонезом, а не спермой. Но судя по звукам, сынуля снова упал на мою кровать. — Давай твой кофе, он у тебя так обалденно пахнет, — обреченно проговорил он. Приняв самый невозмутимый вид, я налил из джезвей в чашку кофе и поднес сынуле. — Прошу. Кофе в постель, что не сделаешь для любимого за ночь удовольствия, — ерничал я самым елейным голоском. Сынуля снова нервно дернулся, чуть у меня из рук кофе не выбил, так запереживал бедняга. — Скажи, а кто кого? — поинтересовался он, принимая сидячее положение и забирая чашку из моих рук, а потом задумался, видимо, что-то в уме прикидывая. Хорошо, что я хоть чуточку интересовался анальным сексом, а то мог бы запалиться, как дважды два. — Конечно, ты меня, дорогой, поимел. Как же иначе? Ты мне только разочек отсосал, а так все время был, как сексмашина. Пять незабываемых оргазмов! — я поднял глаза к потолку, изобразив такое мечтательное выражение, на которое был только способен, а потом обвел взглядом разбросанные по полу презервативы. Бедолага чуть кофе не подавился, закашлявшись. Я нежно постучал по его голой спине, а потом ласково провел ноготками, слегка оцарапывая. — Дорогой, я надеюсь, ты никуда не торопишься? И этот незабываемый день, первый день нового года мы проведем вместе до самого вечера. А потом опять будет ночь, я верю в тебя, — пропел я голосом нежным, как, на мой взгляд, должны обращаться к своим любовникам голубые мальчики. Я хоть и сказал это, но внутренне напрягся, а вдруг он согласится. А мне снова сегодня в клубе играть. У нас выходные не были запланированы. — Извини, не получится, мы с отцом должны присутствовать на одном мероприятии, — быстро пролепетал сынуля, видимо, надеясь от меня поскорее избавиться. — Как? Без меня? — пришлось притворно надуть губы. — Видишь, это все планировалось заранее… — попытался вдруг оправдаться сынуля. — Ну, как скажешь. Я буду тебя ждать завтра, — вздохнул я с облегчением, но в голосе попытался изобразить полное разочарование и обиду. Тут как на грех завибрировал мой мобильный, судя по всему, это была сестренка. Как ты вовремя, родная, просто обожаю тебя! — Игорь, — заверещала Аллочка в трубку радостным голосом, — Ты уже проснулся? Первая мысль была, с Иваном помирилась, уж больно голос довольный. — Я к тебе сейчас приду, — сообщила она и сразу положила трубку, я даже ничего не успел ответить. «Приходи родная, ты мне сейчас очень нужна», — хотелось заорать ей в трубку, но я лишь мило улыбнулся своему гостю. Аллочка превзошла саму себя, появившись в моей квартире не через пятнадцать минут после звонка, а всего лишь через десять. Я намерено ничего не стал говорить сынуле, что сейчас к нам визитер пожалует, хотелось добить его окончательно. — Это мой парень. Гошей зовут. Он сын нашего шефа, — доложился я Алле, когда она недоуменно обводила взглядом бедлам в моей квартире в виде разбросанных вещей сынули и презервативов, а потом уставилась на тело под одеялом на моей кровати. — Твой?.. Кто?.. — переспросила она, слегка заикаясь. — Мой парень, — твердым голосом произнес я, а потом, обратившись к сынуле, представил Аллу. — Гоша, ну что же ты спрятался под одеялом, познакомься с моей сестрой Аллой. Она не кусается. Ничего, я Алле потом все объясню, но сейчас она мне нужна для моей мести. Пусть сынуля думает, что я, действительно, гей, а он спалился вместе со мной. Пусть, как можно больше людей узнает о его падении и греховных наклонностях. И начнем мы с Аллы. Только молюсь всем святым, чтобы она родителям не доложилась сразу. Ее я все же смогу убедить, что ничего не было, а вот родители, это тяжелый случай. Они так боятся, как бы их единственный сын и наследник фамилии геем не оказался, что каждому моему знакомому устраивают и устраивали проверки по каким-то своим, только им известным тестам, на принадлежность к нормальным мужским особям. Думаю, сынуля, этот тест не прошел бы. — Но если ты занят, я могу зайти позже, — нервно сглотнув, смогла, наконец, выдавить из себя Алла после того, как перестала хватать ртом воздух. — Что ты, что ты, сестренка, — пропел я елейным голосом, противно растягивая слова, — Мы с Гошей все уже закончили. И присев рядом с ним на кровать, я все же стянул с тела сынули одеяло, открыв для обозрения всю в пунцовых засосах шею и грудь. Он лежал на спине, прижимая к себе двумя руками пустую чашку, когда, гад, успел только кофе халкнуть, даже гущи и той не осталось, красный, как рак вареный. Ой, от смущения, видимо. — Здрасьте, — кивнул головой сынуля Алле, — Это просто недоразумение… Но Алла не дала ему договорить, молодец, сестренка. — Это вы меня извините, я пришла несколько не вовремя. Если бы Игорек меня предупредил… — она опять нервно сглотнула, но нашла в себе силы продолжить и завершила так нужную мне речь, — Я его очень люблю… И приму его выбор любой. Вас, например… Судя по всему, вы ему очень понравились. И Алла тоже обвела взглядом и разбросанные вещи, как бы снятые в порыве страсти, и презервативы. А тут я еще со своей коронной фразой, нежно глядя на тело на кровати: — Не могу не испытывать симпатию к людям, которые восхищаются мной. Вообще люблю людей с хорошим вкусом. И похлопал сынулю по паху под одеялом. Может, я это и зря сделал, но жалеть буду после, а пока я шел в разнос. Сынуля тихо застонал. А Аллочка, умница моя, поняла его стон совсем иначе и тут же мудро ретировалась, несколько громче обычного захлопнув за собой входную дверь. Все, пока все. Пора этого недоумка гнать из моей постели, да и из квартиры тоже. Я начал собирать его вещи, чтобы он смог одеться и слинять, судя по всему, вылезать из-под одеяла он не собирался, а у меня пока запал вышел весь, пусть валит. Дальше подумаю, что с этим всем делать. И тут из его кармана выпал телефон. Вот так удача! Телефон у сынули был дорогой, но без модных нынче наворотов. Я покрутил его в руке, как бы между прочим, а сам набрал на нем свой номер. В хозяйстве сгодится. Мой телефон не откликнулся на звонок, а лишь тихо завибрировал в кармане домашних штанов, да оно и понятно, мы же в клубе их на беззвучный режим ставим, чтобы звонки играть не мешали. Все, сынулю можно отпускать. — В душ пойдем, дорогой, — проговорил я, присаживаясь снова на кровать рядом с ним и приваливая к нему бедром. — Нет! — заорал тот, как заполошный. Нервно выхватил у меня из рук вещи и, не разбираясь, начал натягивать на себя. Не попадая ни в рукава, ни в брюки. — Почему это не надел? — я покрутил на пальце ненадетую часть туалета сынули, а именно его трусы. — Писочку простудишь, — продолжал я ерничать, растягивая слова, — Кто мне будет такое неземное удовольствие дарить? Губки у тебя тоже ничего, но все же минету я предпочитаю массаж простаты твоей писочкой. Когда она в меня входит на всю длину, а я подаюсь тебе навстречу, засаживая еще глубже… М-м-м… Мне показалось, что сынуля побледнел, потом позеленел, и готов вот-вот упасть в обморок. Я все понимаю, не понимаю тогда, чего он так болезненно это переживает. Ведь в клубе, между прочим, для геев, был с каким-то мальчиком-зайчиком. — Георгий, Гоша… — я потрепал его по щеке, надо срочно вспомнить, где у меня аптечка с нашатырем. Дома, похоже, нет, а вот в автоаптечке это имеется. Если что, придется бежать вниз к машине. — Нет, нет, ничего, — проговорил он жалобно, — Душно вдруг что-то стало. Ладно, теперь уже, действительно, хватит. Надо отпускать мальчика, а то и впрямь удар может случиться, отвечай потом. Но ведь чертик, который сидит во мне, не дал сынулю просто так отпустить. Быстрее ему линять надо было. — Гоша, я в данный момент безработный, и раз мы уже пара, то тебе, как моему парню, видимо, придется сейчас содержать меня, — пропел я сынуле вслед, когда он уже взялся за дверную ручку. — Сколько? — спросил он, не оборачиваясь. — Вообще-то, я мальчик дорогой, привык не ограничивать себя деньгами, — не унимался я, хотя давно пора было остановиться, — Если скромно так прикинуть, то двадцатки в неделю мне хватит. Но это так, на всякие мелочи. На месяц сразу не стоит давать, я такой транжира… Сынуля молча вынул двадцать тысяч из портмоне и, по-прежнему не оборачиваясь, протянул их мне. — Ты такая лапа! — завопил я радостно, забирая деньги у него из рук, и раздумывая, кинуться ему на шею или нет. Но именно это секундное замешательств в виде моего раздумья дало возможность сынуле все же от меня слинять. Скатертью дорога, дорогой.