Любовь с привкусом крови

Распахнув глаза, я уставилась в белый потолок. Уже сбилась со счету, какой раз теряю сознание за последние дни. Я села в постели и сразу определила своё местоположение: моя комната. Шторы задернуты, а сама я накрыта одеялом. Что вчера произошло?.. Ужин, незнакомец… кажется, его зовут Клаус… затем приход Майка… о боже! Я закрыла лицо руками, пытаясь прийти в себя. Может это мне всё приснилось? Уж слишком события вчерашнего вечера выглядели фантастично. Я потянулась к шее, пытаясь нащупать ранки, но… их не было. Вообще ничего. Моя рука потрогала другую сторону: но и там была чистая и гладкая кожа без всяких повреждений. Что за черт? Мне и больница приснилась? Я встала с кровати и осторожно пошла к кухне, оглядываясь. Мои шаги были единственным источником шума в гостиной, и от этого было не по себе. Я потерла озябшие руки, пожалев, что не накинула кофту. Но, войдя на кухню, я замерла на пороге. Снова он. Черт возьми, этого не может быть. Клаус сидел ко мне спиной, опустив голову, и я не смогла рассмотреть, что он делал. — Как спалось? — буднично поинтересовался он, даже не повернувшись в мою сторону. Словно чувствовал мое появление. Я ничего не ответила и прошла мимо. Всё оставалось на своих местах, и моё внимание привлёк окровавленный нож, тот самый, который Майк всадил ему между лопаток… Кстати, как… почему у него нет раны? Хотя плевать! Я резко развернулась, не сдерживая злости. — Где Майк? — вопрос прозвучал не настолько требовательно, как хотелось. Впрочем, что скрывать, мне было страшно находиться один на один с ним. Мужчина лениво оглядел меня, не выражая никаких эмоций на своем лице, словно раздумывал, стоит ли отвечать мне. — Он жив, если ты об этом. — Где он сейчас? — не отставала я. — Будь повежливее, дорогуша, я спас ему жизнь, — предупредил он. Я прикусила язык, не без тени страха оглядела его. Сейчас похоже Клаус был в достаточно неплохом расположении духа, несмотря на то, что у него по идее дыра в спине. Кстати, о ней… — Майк же всадил тебе нож, как ты… — я не договорила, но мужчина прекрасно понял мое недоумение. — Ах, это просто царапина. Но я польщён, что ты вспомнила об этом. Моё выражение лица с озадаченности сменился на надменность. Я поставила вчерашнюю еду на стол и, сев, с невозмутимым лицом начала есть. Мужчина со смятением посмотрел на меня, не понимая моего спокойствия. — Вопросов больше не осталось? — Жду, когда ты наконец сам расскажешь, что тебе нужно от меня, — я положила кусок курицы в рот и, уперевшись локтями на стол, испытующе посмотрела на этого маньяка. — С чего ты взяла, что мне что-то нужно? Может я просто хочу тебя убить? — улыбнулся он, и от этой улыбке у меня волосы встали дыбом. Так улыбаются люди с нестабильной психикой, серьезно. Возможно, он хотел просто напугать меня, но его прошлые действия лишь подтверждали эту теорию. — У тебя было, как минимум, три раза, когда ты мог спокойно меня убить, — начала я, не прекращая есть. Еда меня успокаивала и позволяла держать тон голоса ровным. — К тому же ты спас Майка, и наверняка думаешь использовать его, как рычаг давление, хотя это зависит от того, чего конкретно ты хочешь. Да и в принципе я ничего не сделала, чтобы ты хотел меня убить, так что… — я пожала плечами и замолчала. Клаус откинулся на спинку стула, скрестив руки. — Вы с дружком испортили мне джемпер, я убивал и за меньшее, дорогуша. Его беспокоит тряпка, а не даже то, что мы попытались его убить? У меня даже слов нет, просто занавес, господа. — Но всё же чутьё тебя не подвело, — согласился он. Доев, я отнесла тарелку к раковине. Взглядом мазнула по ножу, так хотелось его взять, но почему-то интуиция подсказывает, что всё же лучше выслушать его требования. — Ты наверняка считаешь меня психопатом, которому неведомы чувства и эмоции, — я обернулась, хмыкнув на его слова. — Но позволь прояснить. Всю свою жизнь я постоянно встречал тех, кто делит мир на добро и зло. Эти слова ничего не значат. Люди всегда поступают в своих интересах, не думая о чувствах других. Считается ли злом удовлетворение потребностей голода, например, даже если при этом пострадает кто-то другой? То, что одни считают злом, я называю адекватной реакцией на жестокий и несправедливый мир. Я ничего не ответила, продолжая его слушать, облокотившись об кухонный стол. Рядом лежал нож, и я оставалась начеку, чтобы не прогадать момент. Тем временем мужчина продолжал: — Тебе не трудно составить логическую цепочку, поэтому, возможно, ты поймешь меня и мой сложный характер, не делая при этом поспешных выводов. Дело в том, что сейчас в моём городе стоит напряженная обстановка. Всё держится на грани войны. С одной стороны я, а с другой — злая ведьма, которая хочет уничтожить мою семью. Эти метафоры меня доконают. Он поссорился с кем-то и теперь делит наследство? — Конечно, я первородный гибрид, имеющий силы вампира и оборотня, которого нельзя убить, — беззаботно продолжил мужчина, — и у меня есть моя личная армия вампиров и оборотней, которая будет участвовать в этой схватке. — Что?! — не выдержав, вскрикнула я, и мое сердце забило быстрее. Вмиг Клаус оказался рядом со мной и положил руку на мою щёку. Ничего не осознав, я испуганно смотрела в его бесстрастные глаза. — Ты боишься, — зрачки расширились. — Не надо. Он сделал шаг назад, любопытно рассматривая. Я моргнула несколько раз и снова взглянула на него уже сознательно. — Я больше не боюсь, — сглотнула ком в горле. — Это удивительно! — на его лице появилась довольная ухмылка. — Как ты… — Это называется внушением, дорогая, — мягким голосом объяснил гибрид. — Чисто вампирский трюк, я всё тебе расскажу про это. Но с твоего позволения я закончу. Мне всё ещё было непривычно от ощущения внутри. Страх полностью исчез за несколько секунд, и спокойствия мягкой пеленой обвило мозг. Будто и вправду, всё было нормально. — Одна ведьма заключила сделку с моей матерью тысячу лет назад, что наш род будет отдавать всех своих первенцев ей. Моя мать решила пойти другим путём и обратила всех своих детей в вампиров. Но так как во мне текла кровь оборотня, то заклинание на меня сработало не так, как на остальных моих братьев. И я не позволю ей забрать моего ребенка. Не люблю недооценивать своих врагов, поэтому мне нужны все средства, чтобы победить в этой войне. У меня сейчас мозг треснет. Зато я спокойна, как никогда. Клаус снова приблизился на этот раз уже выдержано, без резких движений, и снова поймал мой взгляд. Почему я не могу оторвать от него глаз?.. — Ты будешь добровольно отдавать мне свою кровь, — снова это чувство, охватывающее все тело в приятной дымке. От него буквально шла какая-та чарующая энергия, которой невозможно сопротивляться. — Каждый раз, когда я буду приезжать. Мужчина снова отошёл от меня. Я прикрыла глаза, чтобы обдумать поступившую информацию. Затем посмотрела в сторону, долго обдумывая всё произошедшее. — О чем думаешь? — поинтересовался он. — Думаю, ты параноик на фоне стресса, хронические приступы гнева и замашки абьюзера. Раз ты мне всё это рассказываешь, применяя… внушение, — забавно говорить это вслух, — значит ты не склонен к доверию и, возможно, тебе не с кем поделиться переживаниями. А из этого в 95 процентах случаях следует страх одиночества. У меня есть знакомый психотерапевт, который как раз занимается такими вещами, — спокойно выдала я всё на одном дыхании. В жизни бы не открыла рот, если бы он не спросил меня, при этом предусмотрительно убрав мой страх. Мой разум невозмутимо построил все цепочки, подмечая некоторые факты, пока он говорил. В студенческие годы я увлекалась психологией, и мне неплохо удавалось, как и сказал гибрид, строить причинно-следственные связи. — Я лучше поговорю с тобой, — мягко улыбнулся он, что удивило меня. — А сейчас мы поговорим ещё немного о твоих обязательствах.

***

Прошло два месяца с моего попадания в больницу. И это были самые обыкновенные дни в моей жизни. Днём я подрабатывала в лаборатории, вечером — в кафе, на выходных мы гуляли с Майком, ходили в кино и устраивали семейные посиделки. Мы больше не затрагивали тему с нападением, родители тоже не пытались заводить эту неприятную тему, — все продолжали жить дальше. И несмотря на то, что всё шло своим чередом, я сильно исхудала в последнее время. С аппетитом было всё хорошо, но за последние дни я сильно исхудала, и появилась несвойственная мне бледность. Также появилось ощущение, что за мной постоянно следят. Я смахивала всё это, как посттравматический стресс, и даже подумывала походить к психологу, но что-то меня останавливало. За окном хлестал дождь, словно предвещая беду. Сегодня я была дома одна, и меня не покидало чувство, что кто-то должен прийти. Ни родители, ни Майк, кто-то другой. И когда я пыталась напрячься и подумать… ничего. Вдруг зазвонил звонок, и я вздрогнула. Накаркала, называется. За дверью оказался симпатичный незнакомец, который с легкой улыбкой смотрел на меня так, будто мы знакомы. Кто это? — Погода нынче не очень, — он проходит в дом, а я не успела возмутиться, как всё… абсолютно всё становится на свои места. Все вопросы, которые были у меня в голове, тут же нашли ответ. Закрыв дверь, я засеменила за ним. — Один вопрос, — видя, что мужчина меня слушает, я продолжила. — Почему, как только ты переступаешь порог моего дома, я вдруг вспоминаю, что ты вампир, все наши встречи и то, что я нужна тебе для борьбы с ведьмой? А когда ты уходишь, я все сразу забываю, только помню, что ты красавчик с приятным акцентом, который дал мне большие чаевые в кафе на прошлой неделе? У Клауса на лице образовалась обольстительная улыбка с ямочками на щеках. — Потому что так работает внушение, дорогая. — Как? Это что-то вроде гипноза или твои слова как-то влияют на мои нейропептиды и эндорфины, которые блокируют ту или иную информацию? Неожиданно Клаус рассмеялся. — Ты такая любознательная, из тебя правда выйдет хороший врач. Давай сразу приступим? — Клаус отодвинул мне стул, приглашая сесть. Как всегда, он ушёл от темы. Я, закатав рукав водолазки, села и начала подготавливать вену для взятия крови. После нашего знакомства Клаус больше не прикасался ко мне, беря мою кровь исключительно в пакетах. Вообще он начал вести себя немного отстраненно, всегда сохраняя дистанцию, больше не угрожал и не хамил. Только когда, разговорившись, я затрагивала какую-ту неприятную для него тему, то тоном голоса словно предупреждал, что мне не стоит лезть дальше. Как человеку, который привык всегда доверять разуму и искать какие-то логические цепочки, до конца мне был не ясен весь этот сверхъестественный мир. Я украдкой взглянула на него: гибрид повернулся ко мне спиной и наблюдал за хмурой погодой. Несмотря на то, что его возраст перевалил за десять веков, ему не чужды человеческие эмоции и страхи. Лишь в наши короткие встречи несколько раз в месяц я могла размышлять на эту тему и делать какие-то выводы. После его ухода моя память всё блокирует, и я ничего не помню из того, к чему пришла. Внутренняя злость, отсутствие чувства безопасности — из этого вытекает и эта паранойя. Обычно это следует из какой-то психологической травмы: тяжелое детство, разбитое сердце от первой любви и тому подобное. В одну из встреч я как-то спросила про его мать, и как именно она «обратила» своих детей в вампиров. Ответом было то, что Эстер (имя его матери) была ведьмой и создала заклинание, которое сделало их сильными, быстрыми, ловкими, сапособными к регенерации (кстати именно поэтому нож в спину никак не навредил гибриду), бессмертными. Но это имело и обратную сторону медали: кровожадность. — Какая мать обречёт собственных детей… таким проклятием? — я не могла подобрать другого слова. Взгляд гибрида мгновенно потемнел и стал жёстче. — На самом деле это её единственный правильный поступок, который она совершила за свою недолгую жизнь. Боюсь спросить, каковы были другие поступки. — Ты ненавидишь её? Он ответил почти сразу. — Моя ненависть к ней так глубока, что я даже не знаю, где её корни, — мельком посмотрел на меня. — Только не надо её жалеть и осуждать меня. — Я тебя не осуждаю, — возразила я. — Нет. Осуждаешь. Я вижу тебя насквозь и уже знаю всё, что ты хочешь сказать. — И что я хочу сказать? — «Как можно ненавидеть своих родных?» — он передразнил меня, сделав голос чуть выше. — «Клаус, ты не можешь ненавидеть своих родителей, они ведь всё делают только ради любви к тебе». Вот только, Карина, ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моей семье. Поэтому лучше закрыть эту тему на том выводе, что я просто злой, и с этим ничего не поделаешь. Я сохраняла долгое молчание, и только перед самым уходом, когда он уже направился к выходу, произнесла: — Любовь — это высшее чувство, но насколько оно имеет огромную силу, настолько и разрушительным является. Нельзя оправдывать любовью поступки других людей, — Клаус остановился. — Ты прав, я ничего не знаю о тебе, ни о твоей семье, и не мне судить тебя. Но я кое-что знаю о ненависти, которая живет внутри тебя, меня и многих других людей. Если поддаться ей: она сожрёт тебя изнутри, порождая еще большую ненависть и злость на всё вокруг. И не ты контролируешь себя, а тот человек, которого ты ненавидишь. Тогда, в тот момент, мне показалось, что он еще больше разозлится, и уже приготовилась поплатиться за свой длинный язык. Но Клаус, дослушав, лишь спустя несколько секунд просто вышел из комнаты, так и ничего не сказав. Я почувствовала слабость и приоткрыла глаза, возвращаясь из воспоминаний. Донорство, особенно такое, всегда нелегко. Теперь ясно, откуда эта бледность и вялость. — Сегодня заполнишь мне два пакета, — сказал Клаус, повернувшись ко мне. — Но я не могу. Потеря одного литра может уже привести к серьезным заболеваниям, — возразила я, морщась от неприятного чувства, а затем осознала всю безысходность ситуации. — Ты заставишь меня сделать это, да? Действительно, зачем быть вежливым, — последнее предложение прозвучало с плохо скрытым сарказмом. Клаус усмехнулся. — Ты мне нравишься, Карина. Мне нравится, как работает твой мозг, и какие вопросы ты задаешь. В любой другой ситуации мы могли бы стать друзьями, но я не могу позволить себе расслабиться. Не сейчас, когда идет война, и моя дочь находится в опасности. Другими словами, — Клаус наклонился еще ближе, — Будь добра налей мне два пакета крови. — Могу я задать вопрос? — осмелилась я, пока у него хорошее расположение духа. — Ты уже его задала, — раздраженно заметил гибрид, взяв первый пакет в руки, и стал его рассматривать. Я решила не упускать шанс и проигнорировала его грубость. — Зачем тебе я? В мире же столько людей с такой же группой крови, резус-фактором и похожим составом крови… — Такой, как у тебя, не существует. Точнее является большой редкостью, — поправил он. — Она даёт безграничную силу, которая нужна мне сейчас. Всего один глоток, и я неуязвим. На самом деле удивительно, как ты осталась жива. Обычно люди с таким запахом не живут долго. — С запахом? — переспросила я. — У каждого человека есть свой уникальный запах, — кивнул Клаус, наблюдая, как наполняется второй пакет. — Сладость, приторность, может быть едва различимым или наоборот слишком навязчивым. — А какой у меня? — моему любопытству не было предела. Мужчина посмотрел на меня в упор, и его глаза чуть потемнели. — Чувственный. Проникающий под кожу. Одурманивающий. Врезается в память, но не раздражает. Один раз стоит его ощутить, и он не выходит из головы. У меня побежали мурашки по коже от такой внезапной открытости. Даже не знала, что ответить. Я отвела взгляд, чтобы вытащить иглу и забинтовать руку. Капелька крови всё же выскользнула и медленно потекла по коже. Я испуганно посмотрела на Клауса: тот стоял с непроницаемым лицом и неотрывно наблюдал за ней. Быстро управившись, я отдала пакет с кровью. Голова чуть кружилась, и наша встреча вроде бы подходила к концу, но я не хотела, чтобы он уходил. Хотелось узнать ещё об этом непривычном мире, который был скрыт всё время от людей. С одной стороны, он пугал меня неизвестностью, и, быть может, мне хотелось стереть всё из памяти, чтобы продолжать жить обычно, но, с другой стороны, неистово будоражил моё любопытство. Но в голове было столько вопросов, что я даже не знала, с чего начать. — Хочешь сказать, что если я встречу вампира, то он меня убьёт? Только после того, как вопрос прозвучал вслух, я поняла всю паршивость ситуации. Всего одна случайность, и всё, моя жизнь оборвётся, как тонкая нитка. — Тебя никто не тронет. Я приглядываю за тобой, — бросил гибрид, собираясь уходить. — Поэтому и тебе самой не советую делать глупости, потому что я всё узнаю. Это прозвучало как предупреждение, которое могло запросто перерасти в угрозу. Дыхание сбилось, и губы задрожали. Моргнув, я оказалась одна в комнате, по-прежнему сидя на стуле. В комнате витал незнакомый мне аромат дорогого мужского парфюма. И непонятно, откуда он взялся, ведь весь вечер я провела в полном одиночестве…