Стокгольмский синдром — жертве не нужна свобода, жертве просто нравится бороться за неё.
Я задумчиво наблюдала за кофемашиной, которая медленно наливала мне уже третью по счёту кружку кофе. Ночь выдалась беспокойной из-за тревожных мыслей, которые имели скорее нервозный характер нежели практический. Постоянно накручивала себя по всему, что произошло со мной в последнее время, и к утру я просто оставила попытки уснуть и села за работу. Сейчас же за это проклинала себя, подавляя очередной зевок. Я не сразу поняла, что случилось. Он вдруг перехватил меня за локоть, развернув к себе, и осторожно отодвинул прядь волос, почти невесомо дотрагиваясь подушечками пальцев до моей скулы. Это столь нехарактерное для него, всегда серьёзного и бесстрастного, движение подвергло меня в ступор, и, резко вдохнув, я робко взглянула на него. За секунду его настрой из задумчивости перешёл в решительность. В тот же момент прохладные губы вампира накрыли мои, и от неожиданности я прикрыла глаза, позволив себе на мгновение, всего на один миг, поддаться странному чувству. Но сразу же за ним пришёл холодный разум, который своим появлением буквально выдернул меня из сладострастной пелены… — Карина, срочно нужен кофе! — голос подруги неожиданно прозвучал над ухом, и я с удивлением обнаружила, что задремала. — Возьми, — протянула Лее свой стаканчик и заново поставила готовиться кофе. — Что с тобой? Опять всю ночь работала? — сочувственно спросила девушка, пригубив напиток. Я распахнула глаза, посмотрев на него. Его лицо было безмятежным, но сосредоточенность выдавали сдвинутые брови и подрагивание ресниц. Пальцем он чуть придерживал мой подбородок, а вторая рука невесомо расположилась на моей талии. Мои пальцы крепко ухватились за его предплечье, прощупывая сквозь пиджак напряжённую мышцу. Меня будто оторвало от реальности, стирая все границы, и я позволила себе окончательно расслабиться и, прикрыв веки, выдохнула остатки воздуха ему в губы. Он придвинул меня ближе собственническим движением, будто был уверен во всех своих действиях. Наверное, если бы мой возраст перевалил чуть за тысячу, то я тоже бы чувствовала себя так невозмутимо. Моя рука мягко легла на его узкие лацканы, и тут же под ладонью почувствовала биение его сердца, которое полностью совпадало с моим. Это не было похоже на ураган страсти, скорее трепетное прикосновение, из-за которого все мысли улетучивались в неизвестность. Но было в нем все-таки что-то такое интимное и личное: то, как вампир нежно провёл языком по верхней губе, как указательным пальцем слегка очерчивал мою скулу, отчего по спине с поясницы побежали мурашки по коже. Не так я всё представляла. Не то, чтобы вообще представляла… Внутри возникло ощущение словно из психологического триллера я резко очутилась в женском романе с вампирами, сменив жанр на ванильную романтику. Вот только… зачем это всё? Почему он так трепетно прикасается к моим губам, хотя всего пару минут назад был сосредоточен на деле? Пока я размышляла над тем, что правильно, а что нет, Элайджа медленно отстранился, напоследок оставив мимолётный поцелуй на губах. Я вздохнула, смотря себе под ноги, пытаясь собрать мысли в кучу. Неуверенно посмотрела в его тёмные глаза, которые придирчиво пронизывали меня насквозь. Раньше меня бы это испугало, но сейчас я была взбудоражена. Его дыхание участилось, что доказывало, что поцелуй не оставил его равнодушным. «Он красив» — неожиданно призналась я самой себе, рассматривая его лицо. А чего стоили эти точёные скулы, которые того гляди могли порезать, едва прикоснуться к ним. Он осторожно отпустил меня, давая свыкнуться, но не отстранялся. Вслед за сентиментальностью смущение и непонимание накрыли меня, и я посерьезнела. — Что это было?.. — тихо проговорила одними губами. По его выражению лица мало, что можно было сказать, но это точно было не то «лицо после неожиданного поцелуя». Недовольство промелькнуло на его лице и тут же скрылось за его повседневной маской. Будто ничего и не случилось. В его голове явно происходил какой-то диссонанс, казалось, он не просчитал такой вариант исхода события. А просчитывал ли вообще? Внимательно уставилась на него, чуть нахмурившись, и гадала, что вообще творится у него в голове. Элайджа также рассматривал меня, словно моё лицо меняло форму каждую секунду. Словно это я накинулась на него, не давая увернуться. Внезапно вся прелесть момента и романтического настроя вмиг скатилась до раздражения. Ах, простите, наверное, мне следовало растаять, как в сопливом фильме, после чего между нами бы пролетела искра, а дальше дети (и плевать, что кое-кому из нас давно перевалило за тысячу), и мы бы жили долго и счастливо. Он бы впоследствии обратил меня в вампира (мысль об этом заставила меня содрогнуться), и мы вечность бы жили и не тужили. Правда, в этой картинке совершенно никак не вяжется первородный гибрид, который хочет иссушить меня досуха, но, ребята, мы еще работаем над сюжетом. Я нервно выдохнула сквозь зубы, сжав руку в кулак. Позлюсь чуть позже и не на людях. — У меня бессоница. Слишком много работы, и сложно уснуть, когда в голове крутятся мысли о предстоящих проектах, — вздохнула я, считая секунды, когда наконец-то кофемашина закончит готовить. — А я знаю, что может тебе помочь, — неожиданно хитро подмигнула Лея. — Мы пойдём в бар на выходные и как следует оторвёмся! Я скептически взглянула на неё, а затем, закатив глаза, взяла свой кофе. Боже, это просто лучшее, что могло произойти в этот день. — Да, а на утро проснёмся в обнимку с белым другом. Пробовали — знаем, — хмыкнула я, делая большой глоток. — Нет, на утро мы просыпаемся в обнимку с потрясными красавчиками. — Единственное, о чём я мечтаю… — врезать кому-то, — это лечь спать и проспать три дня. — Да-да-да, и остаться вечно… Конец фразы мне так и не удалось услышать, потому что резкий звон в ушах и головная боль буквально выдернули из-под меня пол. От неожиданности я схватилась за голову, моментально забыв о кофе, кружка с которым вероятно полетела на пол. Казалось, что мои мозги сейчас взорвутся изнутри, а на виски было такое давление, будто меня придавило плитой. Кто-то схватил меня за плечи, но я зажмурилась от сильной мигрени. Всё моё внимание было приковано лишь к одной мысли, как же больно! «Помоги мне» Голос показался мне знакомым, но от боли я не могла ни мыслить, ничего. «Я здесь, помоги мне. Камелия…» Постепенно я начала возвращаться в реальность, обретая ориентацию в пространстве. Меня кто-то тряс за плечи, и, разлепив веки, заметила перед собой перепуганную Лею. — Что случилось? — прохрипела я, оглядываясь. — Что ты говорила? — Я пыталась до тебя достучаться, — ошеломлённо произнесла она. — У тебя словно приступ случился. Точнее не приступ, а оглушённость, и… Я перестала её слушать, снова оглядев комнату. Кружка, как ни странно, не разбилась, а вот мой кофе сейчас украшал почти весь пол. Никого, кроме нас, не было в комнате, но я отчётливо слышала голос. Он был мне знаком, но от боли нельзя было даже различить, женский он или мужской. Хотя… имя… было имя, кажется… — О боже! — выдохнула я, прервав Лею на полуслове. Та испуганно посмотрела, замолчав. — Мне надо идти! — Но… к-куда? — Кажется, я поняла, что случилось. Один мой друг в беде, — я резко встала, схватив сумку. — Пожалуйста, скажи, что мне нехорошо, но я пришлю все отчёты сегодня-завтра. Не дождавшись ответа, я выскочила из комнаты. До дома Майклсонов бежала со всех ног, но, достигнув цели, замедлилась. Я знала только одного***
Договорившись о встрече, я задумчиво размазывала желток глазуньи по тарелке. Слова древнего вампира совершенно выбили меня из колеи, но хуже было даже не это. Я не понимала причину, почему Элайджа так отчаянно хотел выпроводить меня из города. Клаус же наоборот хочет держать возле себя в роли своей марионетки. Либо я становлюсь параноиком, либо эти двое чего-то не договаривают… — Признаться честно, я удивился, когда ты позвонила, — Винсент сел напротив, сложив в замок руки. — Рассказывай, что случилось на этот раз? От его тона я вдруг улыбнулась. — Разве мы недостаточно близко знакомы, чтобы просто поболтать о жизни и вместе пообедать? Винсент театрально поднёс палец к подбородку, словно действительно задумался. — Ведьмак, хранитель знаний и девушка с таинственным даром в одной команде. Хм, забавно. Я сделала несколько глотков и, поставив кружку на место, переплела пальцы. — Снова вампиры. Винсент тут же раздражённо фыркнул, закатив глаза. — Серьёзно? Я не их личный ведьмак. Я принадлежу сам себе, поэтому нет. — Разве ты не в клане ведьм Нового Орлеана? Винсент покачал головой. — Нет, больше нет. Хотя они хотят сейчас сделать меня регентом, но я больше не хочу связываться с магией. Отныне я сам по себе. — Но ты помогаешь Джеку, — возразила я. — Он мой друг, — спокойно произнёс Винсент. Выдержав паузу, я опустила взгляд вниз, пытаясь собраться с мыслями. — Я понимаю, что тебе плевать на разборки Майклсонов, и, признаюсь, даже завидую тебе в этом плане. Ты сильный ведьмак и можешь за себя постоять. Что нельзя сказать обо мне, — грустно усмехнулась я. — О чём ты? — нахмурился ведьмак. — Я не хочу давить на жалость тебе и умолять, потому что за последнее время я и так чувствую себя ничтожеством. Эти слова вырвались случайно, и теперь, когда они были сказаны вслух, мне сразу захотелось заплакать. Как будто только что призналась самой себе в том, что отрицала долгое время. — Это связано с ними, не так ли? — догадался Винсент. Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы прийти в себя. Когда я открыла глаза, то снова меня больше ничто не могло задеть. — Я не знаю, как это объяснить. — Держу в курсе, я защитил несколько докторских по психологии, пока эта семейка не взяла моё тело на тест-драйв. — Так ты хочешь сыграть в мозгоправа? — весело хохотнула я. — Нет, я пытаясь понять, зачем умной и самодостаточной женщине торчать в этом совершенно неприглядном городе, который, на мой взгляд, таит одни опасности, — Винсент облокотился на спинку стула. Его вопрос заставил меня задуматься. Вроде осталось всего немного: уговорить его и можно уезжать. Просто и сразу. Неужели моё желание остаться пересилит желание увидеть моих родных? Встряхнув головой, я попыталась представить их лица, нашу встречу, что я почувствую, когда заключу их в свои объятия, и… ничего. Никаких эмоций. Ещё несколько недель назад я чуть ли не умирала от разлуки, а сейчас спокойно раздумываю о том, чтобы остаться?! Как я могла НАСТОЛЬКО запутаться в своих чувствах? Что может держать меня здесь? Ну вот что? Ехидный внутренний голос прошептал: «А может не что, а кто?». Нет, нет, нет, бред. Я же не сбрендила, чтобы поддаться стокгольмскому синдрому? Да и к кому? К Клаусу? К Элайдже? Я их знаю всего ничего, как я могу что-то чувствовать к ним? Может поэтому так спокойно отреагировала на поцелуй с вампиром… — Может я просто недостаточно умна, как ты думаешь? — отшутилась я. — Видя, как Майклсоны кружат над тобой, как мой друг впервые за долгие времени открылся другому человеку, я останусь при своём мнении. — На самом деле всё намного проще. Я заключила сделку с Элайджей: он попросил меня уговорить тебя помочь спрятать Хоуп от Далии, а взамен… — я выдохнула, —… я буду свободна от обязательств для их семьи. — Каких обязательств? — С этим связан мой дар. Хотя я бы назвала это проклятьем. В паузу разговора втиснулось мокрое накрапывание дождя. Винсент явно ждал от меня продолжения, а я всё никак не могла собраться и открыться человеку. Казалось бы, что сложного: рассказать, что происходило со мной в последние месяцы. Но одно дело, когда я проговориваю это у себя в голове, а другое — когда рассказываю вслух. Я словно снова переживаю все события, которые было неприятно вспоминать. — Моя кровь делает вампиров сильнее. Также они считают её очень… аппетитной, — выдавила из себя. — Не знаю, откуда у меня это проклятье, но мне хочется, чтобы это побыстрее закончилось. Винсент помолчал несколько минут, обдумывая услышанное. Надеюсь, он не заставит меня говорить всех подробностей. — Ну… проклятье всегда можно разрушить. Я подняла взгляд на мужчину. Тот задумчиво водил по стакану пальцами, отрешённо смотря на улицу. Людей снаружи почти не осталось: все попрятались либо за козырьки, либо зашли погреться в кафе. — Не уверена, что хочу вообще с этим связываться. Хочу просто, чтобы уже закончилось, как есть. Повисла тишина, в которой мы просидели достаточно долгое время. — Я помогу тебе. Не им, а тебе. Только вот запомни, — он наклонился ко мне, — не стоит доверять вампирам. Особенно первородным. Элайджа может и держит своё слово, но также преследует свои интересы. Они пройдут через тебя легко и просто, не заметив, что от этого ты сорвёшься в пропасть. Я вышла на улицу, вдыхая свежий воздух после дождя. Слова Винсента посеяли во мне зерно сомнения, но мне хотелось верить, что всё пойдёт по плану. Хотя я не могла себе представить, что неужели это закончится? Неужели действительно я проживаю последние дни в этом городе? Мне не верилось. Уже точно ничто не будет как раньше. Сейчас я направлялась в дом Майклсонов, молясь не наткнуться на Клауса. Он, кажется, обещал оторвать мне и Джеку голову за предательство, но всё же была надежда, что Элайджа сможет сдержать порыв своего брата. У меня были и другие мысли, которые не давали мне покоя. Воспоминания. Они не вернулись. По-прежнему отсутствовали некоторые куски моей памяти и решение уехать я так и не могла сформулировать у себя в голове. Элайджа сказал, что со временем всё наладится, но сколько на это уйдёт? Не могу же год оставаться в этом городе, ожидая когда же я снова стану той девушкой до встречи с гибридом. С этой дилеммой я зашла в комнату и застала ошеломляющую картину. Элайджа со всего размаху ударил Клауса по лицу так, что тот покачнулся, взявшись за поражённую часть. Гибрид хотел продолжить их начатый до меня спор, но заметил моё появление и замер, смотря на меня в упор. Вампир также повернулся ко мне. — Винсент соберёт все необходимые ингридиенты и соорудит заклинание, — высказала я, глядя на Элайджу. — Хорошо. Тот раздражённо повёл плечами и, отвернувшись от брата, взглянул на меня. А затем просто вышел из комнаты. Я проводила его взглядом, до последнего надеясь, что может он всё-таки скажет хоть что-то. Элайджа может и держит своё слово, но также преследует свои интересы. Кажется, теперь моя свобода только в моих руках. Медленно развернулась к гибриду. Мужчина стоял около окна, отрешённо рассматривая огни города, держа в руке стакан с виски. — Клаус, — позвала я его, чувствуя, что пора заканчивать. Он быстро перевёл взгляд на меня. — Карина, — повторил мою интонацию. Его лицо ничего не выражало, ни единой эмоции, но мне казалось, что это равнодушие стоило ему усилий. Мы стояли в разных концах комнатах, смотря друг на друга, не говоря ни слова. У меня начали дрожать конечности, и я то сжимала, то разжимала свои холодные пальцы, чтобы хоть немного успокоиться. — Давай, начинай, — наконец высказала, взмахнув руками. Пусть лучше сейчас он сразу выскажет свой вердикт о том, какая я предательница, снова использовав всевозможные угрозы и оскорбления. В отличии от своего брата гибрид не мог держать в себе гнев из-за своей взрывного характера. Сделала несколько шагов, села на диван и облокотилась, скрестив руки. Его взгляд прошёлся по мне с головы до ног, но скорее выражал хладнокровное исследование, чем соблазнение. — Я послал своих людей, чтобы уладить вопрос. Его невозмутимость испугала меня куда больше, чем ярость. — За кем? — не поняла я. — Подожди, если ты об охотнике… — Нет, — резко ответил гибрид. — Я о том, кто обращал людей и охотился за тобой. — За мной? — эхом повторила я. Вдруг в сознании промелькнул давний разговор с Джеком… — Откуда ты узнал, где я живу? — Я… присматривал за тобой. Когда увидел тебя в больнице, а потом с каким-то кудрявым британцем, за которым кстати и следил наш вампир, то решил узнать немного о тебе. Кудрявым британцем, по всей видимости, являлся Клаус. — С чего ты взял, что охотился за мной? — У меня есть уши в этом городе, и я не шутил про твою безопасность, — сухо произнёс он. — Он следил за тобой, но не мог подобраться близко из-за моих людей. Его люди… что? — Ты убил этого вампира? — Нет. Он вовремя скрылся, — Клаус допил виски и поставил его на столик. — Но это лишь вопрос времени. — А… что ты сделал с охотником? — у меня пересохло в горле. Гибрид долго смотрел на меня и всё же ответил: — А ты как думаешь? — В прошлый наш разговор ты обещал оторвать мне и ему голову, так что я не знаю, что думать. — Я бы никогда не тронул тебя. Это прозвучало настолько бесстрастно и чёрство, что я даже не знала, как реагировать на эти слова. — Я не убил его, если ты об этом, — сказал он через некую паузу. — Но если он появится в моём городе, я разорву ему горло. Он всё говорил одним скучающим тоном, и от этого становилось не по себе. — Хорошо, — тихо выдохнула я. Напряжение в комнате можно было почувствовать кожей. Знал ли он об Элайдже? О том… что было. Неужели никак не прокомментирует наш союз? Мне не верилось. Но чем больше я сидела, тем меньше у меня оставалось шансов уйти из этой комнаты. Разговор вроде бы был закончен, и сейчас была реальная возможность просто уйти. Он как раз повернулся ко мне спиной, создавалось впечатление, что Клаус забыл о моём присутствии. Рискнув, я тихо поднялась и только развернулась к выходу, как прозвучал его голос: — Ты ведь понимаешь, что не покинешь этот город? И снова эта бесстрастность, за которой чувствовалось предупреждение. Я резко развернулась. — Моё внушение скоро спадёт. И… — Внушение не спадёт, — покачал головой гибрид. — Клинок был магическим артефактом, и хоть я был заколот, то магия должна была отменить весь гипноз. Но так как на тебя магия не действует, — он многозначительно поднял брови, — то отменить внушение смогу только я. Так вот в чём причина его абсолютной безмятежности. Зачем тратиться на крики и ругань, если я всё ещё под его контролем. Гибрид прекрасно понимает это. Он знал, что победил. Медленно опустилась на стоящее рядом кресло и закрыла лицо руками. Снова оказаться в начале после такого пройденного пути. Не надо было отказываться от предложение Джека, когда тот предложил мне свободу. Вот, что бывает, когда решаешь довериться не тому человеку. Всё рушится на глазах. Кто знает, может рассказав всё охотнику, который что-нибудь придумал, сейчас я могла бы быть уже далеко отсюда. Хотя… будем честны, Карина. Каков шанс был у тебя против него? Против самого сильного существа на планете? Услышав его шаги, я вскинула голову. Клаус медленно опустился передо мной на корточки, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Если я отпущу тебя, то найдётся другой вампир и, если не убьёт, приберёт к своим рукам. Пока ты здесь, ты под моим присмотром. Точнее, под твоим надзором. — Ты понимаешь это? Я смотрела в его глаза, которые выражали лишь жёсткость и непоколебимость. За всё время нашего знакомства я успела узнать достаточно, чтобы понять, что он не такой, как кажется на первый взгляд. У него есть свои амбиции и присущая им бессердечие, особенно когда речь шла о его семье. Но его забота о Хоуп не могла пройти незамеченной: человек с чёрным сердцем не может проявлять доброту и нежность по отношению к другим. Но я совершенно не понимала, как с ним себя вести. Он не поддавался никаким моим словам, даже когда я пыталась быть покорной и не перечить ему. И, честно сказать, устала от этого.The Weeknd Or nah (slowed)
— Понимаю, — кивнула я, заметив удовлетворение в его глазах, и продолжила: — что лучше умру, чем проживу свою жизнь так. Я найду, как отменить твоё внушение, и заставлю пожалеть, что ты сотворил со мной. В конце концов один из нас умрёт. Скорее всего это буду я. В уголках глаз скопились слёзы, но я твёрдо держалась, чтоб не заплакать. На секунду на его лице мелькнула злость, но затем гибрид расплылся в дьявольской улыбке. — Один раз тебе удалось победить в гонке за жизнью. Может и в этот раз получится, — усмешка сорвалась с его уст. Он встал на ноги, теперь смотря на меня сверху вниз, и я ещё больше ощутила свою незначимость. Но его слова… поразили меня. — Откуда ты… знаешь? Я никому не рассказывала об аварии, за исключением Джека. Неужели… это как раз одно из моих пробелах в памяти? — Просто угадал, — пожал он плечами, по-прежнему хищно улыбаясь. Он не гадал. Он точно знал это наверняка, сказав это с такой уверенностью! Я уставилась на него в желании ответить, но слова не нашлись. Так и осталась с приоткрытым ртом, потрясённо вглядываясь в его лицо. Его цепкий взгляд прожигал во мне дыру, не давая отвести глаза в сторону. И куда испарилась его отстранённость и безразличие? В этот миг я ощутила себя такой беспомощной и беззащитной, подобно раненой лани перед хищником, который, в свою очередь, смаковал этот момент. Мне хотелось вскочить, чтобы хоть создать видимость, что мы на одном уровне, что я не боюсь его, но продолжала сидеть под тяжестью его взгляда, которую по сравнению даже вес товарного поезда был легче, чем птичье пёрышко. Боже, он не сказал ни слова, а я уже не могу пошевельнуться! Он изучающе долго смотрел на меня, а затем не спеша наклонился, убирая мои волосы назад. Провёл тонкими пальцами по скуле и оставил руку на шее. Начал приближаться ближе, не отводя взгляд. Мои руки по бокам упирались в диван, вынуждая держать осанку, и со стороны могло казаться, что мы тянемся друг к другу. Где же моё украшение с вербеной… Он мог гипнотизировать безмолвно. Лишь одним взглядом пригвождает к месту, не давая пути отступления. Чем меньше становилось расстояние, тем сложнее было мыслить. Его зрачки были подобно иллюзионной картинке: через несколько секунд после длительного контакта казалось, что они то расширяются, то сужаются, что только больше завораживало, не допуская прерывания. Когда его дыхание коснулось моих губ, я продолжила смотреть ему в глаза, не шевелясь. Каких усилий мне стоило это сделать, кто бы знал, но я делала это! Гибрид слегка наклонил голову, смешливо глядя на мою реакцию. Для него всё это было лишь игрой, ничего большего, а я еле сдерживалась, чтобы не сглотнуть и не опустить покорно взгляд. Едва ощутимое прикосновение, которое обдало жаром губы, и я тут же прикрыла глаза, сдаваясь. Чувствовала, как слёзы скатывались по щекам, и ничего не могла поделать. Даже с закрытыми глазами я видела его серую радужку и тёмные зрачки… Пальцы нежно погладили выступающую венку на моей шее. Клаус невесомо, почти не касаясь, провёл губами по моей щеке, затронул линию подбородка, устремляясь вниз. Было ошибкой закрыть глаза, это было фатальным провалом, ведь отсутствие зрения заставило все остальные чувства обостриться до предела… Уши ловили каждый его вдох, а кожа — каждый выдох, после которого выступали мурашки… Взволнованность и некая напряжённость от прикосновения губ на шее, которые исследовали каждый её миллиметр… Покалывание на кончиках пальцев, онемевшие от сжатия кресла… Все эти недокасания, поддразнивание обострили мою чувствительность, и, что скрывать, я хотела, чтобы он уже сделал это… И как только подумала об этом, то тут же ощутила влажный поцелуй, который буквально взорвался фейерверком чувств. Он мягко скользнул по коже зубами, и последовал резкий укол. Я вздрогнула, на секунду выйдя из-под его контроля, но лишь на миг, а потом сладкий дурман снова накрыл меня с головой. Его рука придерживала шею с другой стороны, а вторая — упиралась в спинку дивана для равновесия. Никаких лишних действий, никаких лишних касаний. Чёткий холодный расчёт. Страстное одиночное прикосновение. Его губы крепко прижимались, посасывая кожу вокруг укуса. Влажный невинный поцелуй переходил в жаркое долгое удовольствие, растекающееся по всему телу. За окном вовсю завывал ветер и шёл дождь, набирающий оскомину. Но я слышала собственное дыхание и пульсацию в шее, как моё сердце усердно работало, пропуская кровь через весь организм, и как её властно забирал он, размазывая по коже. Язык искусно ловил все капли, норовившие ускользнуть. В какой-то момент я не удержалась: положив левую руку на заднюю часть шеи мужчины, утащила его за собой, облокотившись на спинку дивана. От неожиданной перемены Клаус едва не свалился на меня и, поставив колено между моих бёдер, ещё сильнее углубил поцелуй. Моя голова чётко легла на мягкое изголовье, правой рукой провела по позвоночнику гибрида, чувствуя как под моим прикосновением все его мышцы напряглись, как у дикого кота. Его рука сдержанно опустилась с шеи на мою ключицу, большим пальцем очертив гортань, а второй рванул воротник моей рубашки, открыв больший доступ к моей шее… Всё напряжение, которое копилось с самого первого прикосновения, медленно стекалось в один тугой узел внизу живота… Всё это было лишь внушением. Контроль над разумом, который ничего не значал. Так твердила я себе, всё ещё прижимая его к себе.