Будь мягок, но не покорен, будь тверд, но не жесток.
Перед глазами черная дорога, уходящая за горизонт. Вокруг стоят высокие голые деревья, образуя непроходимую чащу. Морозный воздух отрезвляет рассудок, очищает его от всех мыслей и дает насладиться тишиной. Я закрываю глаза, набираю полную грудь кислорода и, выдыхая, наблюдаю, как белый пар растворяется в тьме. Слишком много воспоминаний… и этот вечер навсегда выжжен в моей памяти подобно внутреннему шраму: никто его не видит, но ты чувствуешь эту притупляющую боль. Кругом начинают происходить какие-то движения, словно весь мир куда-то бежит, а ты стоишь посередине и завороженно смотришь вперед. Весь окружающий шум доносится словно из другой комнаты, будто у меня заложены уши. Я медленно оборачиваюсь: стоят несколько машин скорой помощи, санитары в замедленной съемке бегут вперед, что-то крича друг другу, держа в руках чемоданчики. Неопредолимое желание идти вперед, и подчиняюсь ему: растолкав всех, я в оцепенении смотрю на развернутую картину. Авария. Я делаю два рваных вдоха. В груди словно защемляет нерв, на глаза наворачиваются слезы. Сердце ухает куда-то вниз, и я чувствую, как похолодели мои конечности. Старенький, знакомый мне форд разбит всмятку, влетев в придорожный столб, который в свою очередь лежит на дороге. На битом стекле, придавленное этим злосчастным столбом, в конвульсиях билось маленькое тельце. Не могу дышать. Я медленно опускаюсь на колени, протянув руки к несчастной, но так и не решаюсь докоснуться. Не могу ей помочь. Волосы скрывают ее лицо, но эта кровь… она повсюду. Заметив, что стою в лужи этой бордовой жидкости, я в ужасе отскакиваю, оставляя кровавые следы. Нет, нет, нет, это не моя вина, нет… Глухой стон доносится из разбитой всмятку машины. Мои ноги сами меня туда уже несут. Я пытаюсь открыть дверь, но тут же оставляю эти попытки: она сплющена, и все мои старания не приводят ни к какому результату. Влезаю через разбитое пассажирское окно, и моя кровь стынет в жилах от увиденного. — О боже… — я прикрываю глаза, но тут же распахиваю их обратно, словно не веря им. Его машина, его кровь, его смерть. Кровавые подтеки по всему лицу, разбитый череп спереди, из груди торчит сталь, — тошнота подкатывается к горлу. Вдруг он распахивает глаза. — По…мо…ги, — хрипит он, и его лицо застывает навсегда. Зажмурившись, я вылезаю на асфальт, и рвота не заставляет себя долго ждать. Закончив, осознаю, насколько стало все тихо. Больше никакого белого шума, ничего. Я поднимаю глаза и вскрикиваю. Рядом со столбом стоит та самая маленькая девочка. В белом платье с кровавыми пятнами она смотрит на меня пустым взглядом, держа в руке игрушку. — Это ты виновата, — ее губы не пошевелились, но я отчетливо услышала ее голос. — Нет, — качаю я головой и перевожу взгляд на толпу. Все люди просто стоят и сверлят меня взглядом. — Ты виновата в их смерти, — кричат они, но их губы также даже не содрогнулись. — Ты убила их! — Убийца! — Это твоя вина! Толпа и мертвая девочка начинают надвигаться на меня, постоянно выкрикивая эти слова, при этом их губы были неподвижны. Я качаю головой словно в бреду, пятясь назад, натыкаюсь на кого-то и оборачиваясь. Парень из машины стоит сейчас совсем рядом со мной. Только теперь он намного бледнее, чем минуту назад, с темными кругами под глазами и потекшей крови изо рта. Его взгляд холодно прожигает во мне дыру ненависти. — ТЫ ВИНОВАТА, ЭТО ВСЕ ТЫ, — кричит мне покойник, хватая за мои плечи. Я начинаю кричать, но из горла не доносится ни звука, хотя чувствую, как поток воздуха вырывается из моей груди. Жуткое осознание: я ничего не слышу. Совершенно ничего. Резко приходит понимание, отчего мое тело деревенеет. Все эти крики происходят в моей голове. Я зажмуриваюсь, падаю на колени, закрыв уши руками, и начинаю кричать.***
Что-то придавило меня к мягкой поверхности, когда в судороге я распахнула глаза, открыв рот в немом крике. Мое тело задергалось в попытках освободиться, пока зрение не сфокусировалось, и я не поняла, где нахожусь. Это просто сон. Я в квартире Джека. Вчерашние воспоминания промелькнули у меня в голове, и я прерывисто выдохнула, повернув голову вправо. Рядом со мной лежал охотник, от моих порывистых движений он, убрав свою руку, обнимавшую меня за плечо, повернулся на другой бок, так и не проснувшись. Вчера не помню, как мы уснули: видимо усталость и нервы дали о себе знать. Я медленно приняла вертикальное положение, закрыв лицо руками. Снова, эти кошмары. Кошмар, точнее. Я думала, что избавилась от него еще семь лет назад, но похоже он вырвался из глубины моего подсознания в новом виде. То, что я так пыталась скрыть в себе, память возвращает обратно. От себя далеко не убежишь… Я не сразу услышала вибрацию своего телефона, который еще и провалился между подушками дивана. Прошло немало времени, пока мне удалось отыскать его, но входящий звонок и не думал сбрасываться. Клаус. — Дорогуша, технологии XXI века для тебя не загадка, и когда ты видишь мое имя на дисплее телефона, ты должна ответить! Немедленно. Я посмотрела на экран: восемь пропущенных еще со вчерашнего дня. — Я не могла ответить, — пробормотала я, выскальзывая из комнаты на балкон. Меня начало мутить. Холодный воздух приближающейся зимы освежал, но он был не в силах изменить события вчерашнего дня. — Ты можешь не брать трубку, если тебе звонит президент, но на мой звонок обязана ответить! — зло процедил Клаус, мгновенно разозлившись. — Я начинаю думать, что ты мазохистка, потому что как иначе объяснить то, что ты умудряешься снова и снова придумывать разные способы вывести меня из себя! Это я его еще и провоцирую?! — Уж прости меня пожалуйста, прошлым вечером меня чуть не убили, но в следующий раз я обязательно скажу об этом вампиру, чтобы перед своей смертью ответить на твой звонок! — язвительно отозвалась я, сильно сжав телефон. — Что?! — ошеломленно воскликнул гибрид и затем прорычал: — И я узнаю об этом только сейчас?! Я презрительно хмыкнула. — Наверное, о том, что в городе появился еще один вампир, который хочет моей смерти, ты тоже ничего не знал. В трубке повисло молчание. — Помнится, ты обещал, что мне ничего не угрожает, но за последние месяцы я подтвергалась риску больше, чем за всю свою жизнь! — отозвалась я, почувствовав растерянность гибрида. Впрочем, я почти сразу пожалела о своих словах. — Признаю, я ошибся, — негромко начал он, и эта перемена в голосе как раз пугала. — Вот только ты забыла еще упомянуть об охотнике, с которым ты так мило спелась против меня. — Я под твоим внушением, Клаус, или теперь ты даже себе не доверяешь? — напомнила я, хотя моя смелость куда-то быстро испарилась. Он не должен был узнать. Теперь на меня обрушится гнев всех богов разом. Неужели Элайджа все же рассказал ему? — Вот меня и интересует вопрос: как ты смогла обойти мое внушение? Что ты скрываешь еще? — прошипел он. — Знаешь, в этом городе достаточно того, что все плетут интриги против меня. Кто-то убивает гибрида из стаи Хейли, обустраивая так, что все следы ведут ко мне, кто-то пытается добраться до тебя, хотя про твое существование, а уж о способностях знают единицы. Я промолчала. Его слова навели меня на мысль, и в копилку вопросов попал еще один: как какой-то вампир смог узнать обо мне, если ни я, ни Клаус не распространялись об этом? Кто-то проболтался из Майклсонов? Но зачем? — Я не пыталась навредить тебе или твоей семьи, — сдержанно произнесла я. — Но с таким подходом не удивительно, что тебе везде кажется заговор. Поразительно, как ты смог прожить столько, на каждом шагу ожидая предательство. — Вот как раз из-за недоверия и моей подозрительности меня все боятся, меня уважают и страшатся встречи со мной! — процедил гибрид. Повисло молчание. Во мне был порыв продолжить эту бесконечную перепалку, наорать на него, сказать, что его эгоманьячество достигло апогея, но затем этот запал резко испарился. Я устала, просто устала что-то говорить, спорить и грызться. Возможно, это из-за вчерашнего, может быть это из-за всей ситуации в целом. Если он не может спокойно говорить, я не могу, да и не хочу его разубеждать. — Я устала, Клаус, и у меня нет сил сейчас на этот разговор, — устало пробормотала я, прикрыв глаза. Мой голос прозвучал настолько измучено, что мне самой себя стало жаль. Резко возникло желание поплакать, но я сдержалась. Не хватало еще совсем распуститься, особенно перед гибридом. Возникла пауза, и мне даже показалось, что он сбросил, но, посмотрев на экран, увидела, что линия все еще доступна. Наконец, мужчина произнес: — Я отгрызу ему голову своими зубами, а тебя заставлю на это смотреть. — Клаус! — я попыталась его остановить, но он уже бросил трубку. Я сделала несколько попыток дозвониться до него, но после очередного раза женский голос сообщил мне, что абонент вне зоны действия сети. И что теперь мне делать? Кто-то коснулся моих плечей, и я вздрогнула, но затем поняла, что это теплый плед. Я даже и не заметила, насколько замерзла. Джек тихо встал рядом и протянул мне чашку горячего кофе. Я с благодарностью взяла и обхватила кружку руками. пытаясь согреть пальцы. — Все хорошо? — встревоженно спросил охотник, глядя на меня. Моя жизнь превратилась в какой-то кошмар, и теперь даже ночью мне нет покоя. Довела гибрида до белого каления, как бы еще сделать ситуацию хуже? Все это далеко от понятия «хорошо». — Выдалась тяжелая ночь, — я сделала глоток и прикрыла глаза. Напиток обжег мне горло, и от резкого смены температуры у меня появился озноб. От мыслей о Уильяме меня снова затошнило, и меня постигли смешанные чувства. С одной стороны, я, можно считать, спасла себя и Джека от голодного вампира, но, с другой стороны, убила лучшего друга охотника. Одна мысль об этом, и я распахнула глаза, посмотрев на парня. — Прости меня, — быстро выговорила я. — Мне очень жаль, и… — Я как раз хотел с тобой поговорить насчет этого, — оборвал меня он. — У тебя не было выбора. Ты спасла мне жизнь. Это я должен извиняться за то, что подверг тебя опасности, и за то, что… тебе пришлось сделать ради моего спасения. Я отвернулась от него, зажмурившись. Повисла тишина, нарушаемая иногда звуками постепенно оживающей улицей и шорохами природы. Он видел только мою напряженную спину, не зная истинной причины моего разбитого состояния. У каждого человека есть свои скелеты в шкафу, но иногда они накапливаются до такой степени, что шкаф перестает закрываться. — Это не впервые, — тихо пробормотала я, посмотрев вниз. — Не впервые, когда я причастна к убийству. Эти фразы выскользнули из меня так просто, но теперь я даже боялась взглянуть на парня. То, что хранилось в уголках моей души, больше не могло оставаться в тени. В свое время мне удалось справиться с кошмарами, удалось оставить прошлое в прошлом, но сейчас когда эти сны снова вернулись… я просто не смогу пройти через это одна. — Что случилось? — осторожно спросил он. Я сделала глоток кофе и подняла взгляд на горизонт, откуда появились первые лучи солнца. Охотник не торопил, давая мне собраться с мыслями. — Кое-что произошло в моей жизни. Что мне не забыть ни через год, ни через десять или двадцать лет. — я снова замолчала, пытаясь унять дрожь в пальцах. — У меня был приятель еще в школе. Я любила его, но часто мне было с ним не по себе. И за собой я стала ощущать, что качусь не туда, — я нервно выдохнула. — Однажды мы поссорились, и я порвала с ним. Жуткие картины снова всплыли перед глазами, и я, зажмурившись, вздрогнула, словно пытаясь их прогнать. У меня задрожали губы. — Он очень переживал, постоянно говорил, что любит меня, но только больше пугал своей настойчивостью, — мой голос звучал надломленно, и я сглотнула, пытаясь успокоиться. — Через несколько дней он пришел ко мне пьяный вдребезги, и мы снова разругались. Я угрожала, что вызову полицию, и ему пришлось уйти, — я моргнула, и несколько слезинок покатились по щекам. — Я видела его состояние, знала, что он был в доску пьяный и не соображал, что делает. Но все равно, ничего не сказав, проводила взглядом его машину, которая скрылась за горизонтом. В этот вечер он погиб. Попал в аварию: сбил ребенка и врезался в столб. — О Боже… — прошептал охотник рядом. — У нас маленький город, слухи разлетелись мгновенно. Кто-то был уверен, что я была с ним в машине и каким-то чудом выжила, кто-то говорил, что он специально вывернул руль, чтобы свести счеты с жизнью… — слезы покатились, оставляя мокрые дорожки, но я смотрела прямо на горизонт, пытаясь не дышать, чтобы не выдать всхлипы. — Зачем я так сказала? Зачем я выгнала его в таком состоянии? Я просто… так была зла на него… Всхлип оборвал мое предложение, и я закрыла лицо руками. Снова задержка дыхания, чтобы окончательно не уйти в истерику. Я вытерла рукой мокрое лицо от слез, заглушив следующий всхлип. — Смерть этого парня — не твоя вина, — вполголоса сказал Джек. — Ты не можешь брать ответственность за поступки других. Постояв немного времени, я снова заговорила: — Эти воспоминания… они преследуют меня в кошмарах. Куда бы я не пошла, куда бы я не посмотрела — все напоминает мне об этом. Вот и причина, Джек, почему я не сбегу из этого города, — говоря это, я словно признавалась себе. Впервые за рассказ я прямо посмотрела ему в глаза. — Здесь я начала другую жизнь. И хоть мне не всё нравится, но тут нет этих воспоминаний на каждом шагу. Нет тех, кто знает, что случилось. Джек молча притянул меня к себе, обнимая всем телом. Я прижалась к нему, закрыв глаза, позволив эмоциям наконец-то выйти наружу. Мы так и стояли, потеряв счет времени, ничего не говоря, потому что слова здесь были лишними. А что можно сказать после такого? Словами ничего не изменишь, прошлого не воротить. И остается только жить дальше.***
Поговорив с Джеком, я почувствовала облегчение. Все-таки порой нам всем нужно выговориться, чтобы облегчить собственный груз на душе. На работе мне удалось отвлечься от всех проблем, голова снова стала ясной, и я могу начать бороться с новыми силами. Переодевшись, я направилась на встречу с Винсентом в закрытом баре. Ведьмак уже ждал меня, расположившись около барной стойки. В такое время не было никаких посетителей, даже персонала не наблюдалось, что странно. — Виски в час дня? Не рановато? — бросив сумку на соседний стул, я села рядом с мужчиной и огляделась. — А где бармен? — Когда возращаешь наконец-то контроль над телом, то начинаешь ценить каждый момент, — он безразлично крутил стакан в своей руке, наблюдая за янтарной жидкостью. — Этот бар закрыт на реконструкцию, так что тут только мы. — Какие-то новости есть? — я нетерпеливо перешла сразу к делу. — Кое-что мне удалось разузнать, — он поставил стакан и посмотрел наконец-то на меня. — Где Джек? — Собирался разобраться с Уильямом и замести все следы. Он же уже рассказал, что случилось? Неприятное чувство кольнуло в груди, но я попыталась на этом не заострять внимание. — Уильям… — протянул ведьмак, выпив залпом. — Неплохой охотник. Тупой, конечно, но неплохой. — Вы были знакомы? — Не близко. Он имел связь с ведьмой из моего клана, которая посмела бросить вызов Марселю, когда тот был Королем этого города. Воу, ничего себе! — Марсель был… королем? — скептически поинтересовалась, выделив последнее слово. — Да, это было в прошлом году до появление Майклсонов. Ты ведь знаешь их? Первородные вампиры, от которых не стоит ожидать ничего хорошего, — ведьмак испытывающе посмотрел на меня, и мне стало неловко. — Имела честь, — неопределено ответила я. Немного странно, что на этот вопрос внушение Клауса снова не сработало, и я смогла самостоятельно выбрать ответ. Неужели гибрид прав: и его внушение теряет силы? — И в каком плане? Я напряглась, задумавшись. Смогу ли я ему сказать правду? Если внушение не работает, значит могу. Но теперь вопрос… а надо? — Я бы сказала, но ты не поверишь, — увильнув от ответа, продолжила: — Но, если честно, не хочу иметь никаких с ними дел. — Глядя на тебя, я бы поверил всему, что ты скажешь, — ведьмак заметил мой настороженный взгляд и поспешно объяснился: — Я не к тому, что доверяю тебе, пока рано судить. Я о том, что ты не человек. Что? — Это довольно необычно, — продолжил он. — Долгие годы своей жизни я занимался в клане тем, что собирал и хранил самые удивительные и ценные вещи, знаю о многих магических существ, но никогда не встречал подобного. — О чем ты? — нахмурилась я. — От тебя идет очень странная энергетика. Ведьмы чувствуют магический потенциал, могут на расстоянии определять могущество того или иного сверхъестественного существа. И от тебя слабый, но все же есть след магической энергии. — И что это может значить? — Ты и сама не знаешь, кто ты, верно? — Винсент внимательно посмотрел мне в глаза. — Все, что я знаю, это то, что ты необычная девушка, Карина. И вампиры интересуются тобой не просто так. — Да тебе бы в психологи, — усмехнулась я и, вытащив листок из сумки, показала мужчине: — Но речь сейчас не обо мне. Знаешь, что это? Это был тот самый рисунок, который я случайно нашла в рюкзаке Джека, когда мы спешили на помощь к Уильяму. Поняла, что случайно положила его в свою сумку только уже на работе, и решила спросить друга охотника. По взгляду ведьмака я поняла, что он прекрасно понимает, о чем речь. — Это древний знак, которым раньше ведьмы использовали, выражая свою преданность Дьяволу, — спокойно сообщил мне Винсент, а вот я чуть не поперхнулась содовой. — Дьяволу? Боже, только не говори мне, что Сатана существует, — скептически взглянула еще раз на рисунок. — Нет, — усмехнулся мужчина. — Просто раньше ведьмы верили в то, что он придает силы, что, цитирую: «Сам Сатана дает частицу своего могущества». Но я никогда не видел его ни у кого, и, честно говоря, считаю это простой легендой. Многие пытались его активировать, чтобы приумножить свои силы, но без правильного заклинания привязки это не получилось. Так что он давно считается забытым в прошлом. — Джеку прислал куратор, думая, что он знает, что это, — растерянно проговорила я. — Это может быть связано с тем, что я нашел по «lux tenebris». И там, и здесь используется черное колдовство. Кое-что мне удалось откопать в летописях: чтобы создать оружие такого масштаба потребовалось бы столько ведьм, использующих нетрадиционную магию, что на всем свете не найдешь. Да и вообще ни один предмет не смог бы удержать такой мощи: даже самые могущественные амулеты, артефакты не смогут сдержать столько огромный потенциал. Так что думаю, это тупик.***
После встречи с Джеком и Винсентом у меня остались смешанные чувства. Винсент был уверен, что «lux tenebris» — это всего лишь миф, и нечего больше копать дальше, и пытался убедить в этом парня, но тот стоял на своем. Джек не хотел верить в то, что все это лишь ложный след, и был намерен отыскать этого вампира, чтобы раз и навсегда получить ответы и отомстить за смерть друга. Я не влезала в их разговор, полностью погрузившись в свои мысли. Джек признался, что на сверхъестественное оружие навел этот сигил Дьявола, которым был разрисован все прошлое жилище вампира. Но это могло объясняться тем, что либо убийца верит также, что сигил связан с оружием, и это кстати не доказывает его существования, либо он ярый фанат магических артефактов. Время на работе пролетело как в тумане, и после смены я направилась домой. В голове у меня строилась речь, так называемая репетиция разговора с гибридом. Правда, мне нужно будет успеть сказать что-то важное в первые пять секунд, потому что дальше… просто страшно подумать, что будет дальше. Его терпение оставляет желать лучшего. А что касается меня… мне было совестно. Вот знаете, когда вы с кем-то ссоритесь, понимаете, что вы правы, но все равно чувствуете вину? Может я и правда зря встала на сторону охотника, не надо было лезть в эти приключения, может и этот вампир бы никогда обо мне не узнал? Да и вообще, будь это оружие правдой, неужели у меня хватило бы сил использовать его против Клауса? Против самой сильной семьи вампиров? Я истерично улыбнулась, мысленно покачав головой самой себе. Нет, я никогда не отличалась умом, но и дурой не была. По крайней мере так считала. Я ведь на самом деле трусиха. Боюсь до чертиков всего. Куда, и главное, зачем мне понадобилось в это влезать? Карина… Я инстинктивно обернулась, услышав свое имя. Но никого не было. Точнее была пара незнакомых людей, которые шли по своим делам. Медленно продолжив идти, я выкинула это из головы. Показалось, наверное… Карина… Я замерла. Боже, это так похоже на его голос… Сбоку что-то появилось, и я, повернув голову, застыла. Клаус. Стоял на другой стороне улицы, неотрывно глядя на меня. Сердце ушло в пятки. Он выглядел не лучшим образом. Под глазами залегли темные круги, волосы взлохмачены, губы потрескались, а одежда вся была помятая. Нас разделяла лишь автомобильная дорога, но ему ничего не стоило настигнуть меня. Я неотрывно смотрела на него, боясь даже пошевельнуться. Помоги мне… Его голос звучал у меня в голове, и, как в моем кошмаре, его губы не двигались. Справа вдруг проехал автобус на несколько секунд разделив визуальный контакт. Когда машина проехала, улица уже была пуста. Что это только что было? Остаток пути прошел без происшествий, хотя я периодически оглядывалась, пытаясь найти в толпе гибрида. Зайдя домой, я разложила все свои вещи и невольно вздохнула. Неплохо бы сделать уборку, а желательнее уборку не только квартиры, но и в своей голове. Краем глаза я заметила какое-то движение на балконе, и, подняв глаза, увидела Элайджу. — Я оставила дюжину сообщений Клаусу, — сразу же проговорила я, не здороваясь. — Семейный кризис, — он потоптался вдоль границы балкона, не глядя на меня. — Входи, — махнула я рукой, выйдя из-за стола. — Ты говорил с ним? Он мне звонил, что-то случилось у вас? — Немного, — протянуто ответил древний, медленно входя в комнату. — Прежде, чем усыпить его кинжалом. — Что?! — воскликнула я. — Зачем? — Мой брат очень экцентричен, — подобрал слово, очень точно описывающее гибрида. — Он слишком мнительный и не доверчив, что делает его опасным врагом, но и союзником быть его тоже сложно. Он совершенно замкнулся, ни с кем не обсуждая дальнейший план, а потом еще и убил гибрида из стаи Хейли, якобы который хотел предать всех нас. Я молча стояла и слушала, что говорит первородный, пытаясь переваривать информацию. Клаус убил кого-то? Неудивительно. Хотя… погодите-ка! …знаешь, в этом городе достаточно того, что все плетут интриги против меня. Кто-то убивает гибрида из стая Хейли, обустраивая так, что все следы ведут ко мне, кто-то пытается добраться до тебя, хотя о тебе, а уж о твоей способности знают единицы… — Стоп, стоп! — прервала я мужчину, и тот вопросительно посмотрел на меня. — Клаус не убивал никого. Он звонил мне утром, пытался что-то сказать об этом, но… — я запнулась, быстро продолжив, — …передумал и бросил трубку. Не думаю, что он соврал бы мне… Элайджа потер переносицу, собираясь с мыслями. — Тем не менее, его нельзя было оставить в таком состоянии, волки бы взбунтовались. — А как же Далия? Вы решили этот вопрос? — по его взгляду поняла, что нет. — Тогда не стоило этого делать, когда одна из самых сильных ведьм угрожает его дочери. Почему я просто не могу порадоваться тому, что мое внушение о невыезде из этого города может быть снято, и я могу идти на все четыре стороны? — О, хватит, — протянув, он прямо посмотрел на меня, — чувства затуманили тебе разум. Я застыла, беспомощно глядя на него. — Карина, я не глупец. И вижу, как ты относишься к нему, несмотря на то, как он поступал с тобой. Я шумно сглотнула и скрестила руки. Он намекает, что… что за бред? — Элайджа, все, что я хочу, это уехать отсюда и забыть последние месяцы, как страшный сон. Если Клаус теперь не преграда… — Сейчас проблема в тебе, — перебил меня древний. Я вскинула брови. — Клаус как-то связывался с тобой? — Элайджа внимательно всмотрелся в мое лицо, сделав несколько шагов ко мне. — Во сне, наяву, были ли у тебя какие-то навязчивые мысли о нем? — Нет, как… — я осеклась. — Хотя сегодня я видела его. Точнее, теперь я понимаю, что мне привиделось, ведь по твоим словам он лежит с кинжалом в груди. Дурдом какой-то. — Он что-то сказал? — Только мое имя, — проговорила я, окончательно потеряв смысл разговора. Элайджа нахмурился, отойдя от меня ко окну. — Думаю, тебе лучше сейчас быть со мной. — Прости? — мое лицо можно было фотографировать. — Думаю, это уже слишком. Я могу пока что быстренько собраться и уехать, обещаю, — я чистосердечно положила руку на грудь, — моей ноги больше не будет здесь. Вампир улыбнулся, покачав головой. Не понимаю, что сказала смешного… Но веселье быстро перешло в еле заметную грусть, а брови сдвинулись будто от навязчивых воспоминаний. — Клаус хоть и заколот, но он может проникнуть в твой разум и заставить твоими руками освободить его. Я не хочу, чтобы это произошло. По крайней мере пока мы не разберемся с Далией. Спорить с ним мне не особо хотелось: мало ли еще передумает и расторгнет нашу сделку, тем более, что я так и не выполнила часть своего уговора. Но может и хорошо: будет время придумать план, как вывести охотника из игры.***
Элайджа терпеливо подождал на улице, пока я брала отгул на работе. Последующие часы я везде была рядом: когда ему надо было куда-то уйти, то он запирал меня в своей машине. Мне это не особо нравилось, но зато у меня было время поработать. Меня отвлек звонок, и прежде чем ответить, я нервно оглянулась, убедившись, что Элайджи нет рядом. — Джек? — Карина, где ты сейчас? — сразу же спросил парень. — Я на работе, — соврала я, почувствовав укол совести. — Я зайду к тебе, нужно кое-что сказать, — он хотел положить трубку, но я задержала его. — Я не смогу сейчас встретиться, весь день буду в лаборатории. Может завтра? — по моему голосу и не скажешь, что это ложь. Охотник уныло выдохнул. — Я уезжаю сегодня из города, — мрачно сообщил он. — Куратор только позвонил и предупредил, что вампира засекли в аэропорту. Он прошел регистрацию на Нэшвилл, поэтому я еду туда первым рейсом. Хотел попрощаться, — глухо проговорил парень последнюю фразу. — Ты сюда не вернешься? — у меня пересохло в горле. — Не знаю, Карина. Хоть Винсент и уверен, что «lux tenebris» не существует за рамках легенды, я все равно должен найти убийцу, чтобы узнать наверняка. И отомстить. Вампир знает меня, знает, что я его ищу, поэтому тоже не остановится. — Я буду скучать, — неожиданно произнесла я. Это было правдой, мне действительно грустно от его отъезда, но зато его жизни теперь точно не будет угрожать ни Клаус, ни Элайджа. А последний теперь должен сдержать слово и дать мне желанную свободу! — Если вдруг что-то будет нужно или просто захочешь поговорить, этот номер мой личный, и я всегда отвечу, — почему-то от таких слов мои глаза наполнились слезами. — Хорошо, — дрожащим голосом выговорила я. — Прощай, Карина, — и спустя паузу добавил: — Береги себя. За такой малый отрезок времени я успела привязаться к нему. Возможно, это из-за того, что он принимал меня за обычного человека и не хотел от меня ничего. Он не извлекал из нашего общения никакой выгоды, а я все же поступила с ним нечестно. Хотя расскажи ему о себе, вряд ли это поменяло как-то концовку. Рано или поздно мы бы все равно расстались, и может хорошо, что это случилось сейчас. Сейчас некоторые вещи неожиданно встали на свои места, и я даже усмехнулась, насколько все было очевидно. Скорее всего вампир через меня хотел поддеть Джека, а затем, поняв, что за мной стоят первородные, быстренько сбежал из города. А значит… что у меня все же есть шанс нормальной жизни. — Карина… — шепот обжег мне ухо, и я резко обернулась. На сидении сидел Клаус, пустым взглядом смотря на меня. Находясь в шоковом состоянии, я также молча уставилась на него, не издавая ни звука. — Помоги мне… — его голос, взгляд вводил меня в какой-то гипноз, и я медленно потянулась к ручке двери, чтобы открыть… — Карина? — голос Элайджи выдернул меня из глубины подсознания. Я вздрогнула и запоздало посмотрела на него, а затем оглянулась назад. Там уже никого не было. — Ты в порядке? — он видел мои действия и скорее всего уже понял, что произошло. — Он был здесь, — я нахмурилась и снова оглянулась на заднее сидение. Пусто. — Почему я его вижу? Древний сел в машину, и мы тронулись с места. — Он долгое время питался тобой, в его организме осталась твоя кровь, а твоем — есть его. Между кормящимся вампиром и его жертвой, которой он часто питается, возникает духовная связь. Чем ближе ты знаешь жертву, тем легче попасть в разум. Иногда достаточно лишь одного касания, а бывает это разрастается на приличные расстояния. Вампир может проникнуть в разум, прочитать мысли, послать галлюцинации, сменить реальные воспоминания; ты будешь думать, что делаешь что-то по своей воли, но на самом деле нет, — Элайджа запнулся и мельком посмотрел на меня, вернувшись к дороге. — Теперь понимаю причину вашего раздутого самомнения со штат, — горько заметила я, отвернувшись к окну. Это не было сказано в упрек, скорее как факт. Часть меня свыклась с этой мыслью, что мне никогда не освободиться, но другая, моя внутренняя строптивость, не хотела с этим мириться. — Ты еще слишком юна, Карина. Я хмыкнула. Приятный комплимент в двадцать пять лет. — И твой век очень скоротечен. Для тебя 50-70 лет — это целая жизнь, а для нас — это ничто, — продолжил он. — Когда ты понимаешь, что у тебя впереди вечность, то воспринимаешь многие вещи иначе. Я видел падение империй, смену ценностей и взглядов, путешествовал по миру, изучив его досконально. За всю свою жизнь я испытывал разные чувства от глубокой ненависти, — он перевел взгляд на меня, — до одержимой любви. Мне стало неуютно, но я не отвела взгляд, лишь опустив его ниже, призадумавшись. — Когда за твоими плечами лежит тысячелетний опыт, когда ты являешься одним из самых сильных существ на планете, то да, ты начинаешь ощущать власть в своих руках. А у кого есть власть, тот рискует ее потерять, поэтому нам приходится проявлять жестокость. — И все же, ты предложил сделку, хочешь помочь мне освободиться от брата, хотя прекрасно понимаешь, на что способна моя кровь, — возразила я. У меня почему-то снова защипали глаза. — Не то, что я не благодарна… — Это другое, — раздраженно перебил меня древний. — Так объясни, — попросила я. — Потому что иначе мне кажется, что все вокруг знают какой-то сценарий, а я лишь просто стою на сцене, молча наблюдая за всем. Элайджа аккуратно припарковался рядом с домом Майклсонов. Я уже думала, что он не ответит мне, и хотела выйти, как вдруг он произнес: — Ты мне напоминаешь кое-кого. Я недоуменно уставилась на него. Мужчина сидел, уставившись перед собой, о чем-то размышляя. — Хорошего человека, который не заслужил, чтобы с ним так обращались. И думаю, тебе лучше будет держаться от всего этого подальше, особенно с твоим даром. От его слов у меня перехватило дыхание. Не знаю, когда я стала такой сентиментальной, может это все нервы, но почему каждое слово, слетевшее с его губ, имеет такое влияние на меня? Элайджа снова надел на себя маску непроницаемости, направив взгляд в противоположную сторону. Мне хотелось, чтобы он посмотрел на меня, и удостовериться, что все только что сказанное — не моя галлюцинация. И хоть разум буквально кричал мне, что все слишком хорошо складывается, но уже было поздно: мне хотелось верить ему. Несмотря на то, что это похоже на иллюзию: как мотылек летит навстречу своей гибели. Когда мы вошли в дом, нам навстречу выбежала черноволосая девушка. Не замечая меня, она тут же выпалила, обращаясь к древнему. — Ты не отвечал на телефон! Где ты был? — не дожидаясь ответа, незнакомка продолжила: — У нас огромные проблемы. Элайджа тут же приблизился к ней, настораживаясь. — Что случилось? — Клаус, — одно слово, а у меня уже задрожали поджилки. — Кто-то вытащил клинок.***
Перебросившись словами со всеми, Элайджа вернулся ко мне, легонько дотронувшись до спины, поворачивая меня к выходу. — Тебе лучше пока не высовываться. Посиди дома, пока все не закончится, — проговорил Элайджа, глядя мне куда-то за спину. — А что с Клаусом? — осторожно спросила я. — Он знает, что я общалась с охотником, знает скорее всего и о нашей сделке. В последний наш разговор он ясно дал понять, что в нашу встречу не будет тратить время на разговоры. — Ты, возможно, в списке смертников, но в последних рядах. Сейчас он вынашивает план, кого убить первым из своей семьи. Поверь, ты сейчас его заботишь меньше всего. Я предупредил Марселя, тот вышлет своих вампиров на охоту. — Не хочу казаться пессимисткой, но он просто убьет их. И вам достанется по полной. Элайджа подошел ко мне практически вплотную. — Именно поэтому тебе лучше держаться подальше от этого, — серьезно произнес вампир, глядя мне в глаза. — Никлаус в порыве гнева может натворить всякого. Не думаю, что он целенаправленно пойдет к тебе домой, но все-таки лучше не появляйся там. Лучше не высовывайся, ибо не только Клаус, но и другие вампиры, которые могут встретиться на твоем пути, могут тебе навредить. Его безапелляционный тон, приказ «сидеть смирно» еще больше вывели меня из себя, особенно на почве моих расшатанных нервов. — Не беспокойся, я сумею о себе позаботиться, — недовольно высказала я и направилась к выходу, но вампир перехватил меня, схватив за локоть, и развернул к себе лицом. Он долго смотрел мне в глаза, будто хотел что-то сказать, но не решался. Его губы чуть приоткрылись, он хотел что-то сказать, но находился в раздумьях. Пальцы аккуратно убрали мою прядь, которая непослушно вылезла из хвоста. Я немного замешкалась от этого внезапно нежного движения и посмотрела также внимательно в ответ. Напряженное молчание затянулось, мне стало очень неловко, и я поспешила разрядить обстановку, немного растерянным голосом: — Хорошо. Может ты и прав, не хочу… И тут он меня поцеловал.