Min - Jack Daniel"s - Yoongi

Жизнь - боль. Всё - тлен. Сложности бытия, мысли о том, для чего предназначен человек, и семь выкуренных за вечер сигарет. Юнги хреново настолько, что нет сил даже подняться с постели. Часы показывают начало третьего ночи. Градусник показывает температуру под тридцать девять. А завтра пятница, завтра большая пати, и Юнги проклинает себя за то, что слёг. В какой-то мере это не его вина. Дел навалилось невпроворот, менеджер потребовал ещё два новых трека, плюс в мастерской вместо того, чтобы починить его установку, её окончательно доломали. Деньги на новую были, а времени купить - нет. То же самое и с текстами для песен. Вроде мысли-то в голове крутятся, но Мин в последнее время всё никак не может заставить себя писать. Внутренний жлоб пинает по печени и вопит «мои, они мои, не собираюсь ими делиться». Только Юнги не просто так пишет тексты и получает деньги. У него заключён контракт с агентством. И пусть контракт его устраивает, и в случае чего всегда можно выйти из игры, но ссориться как-то не хочется. Да и деньги. Всё всегда упирается в число нулей на твоём банковском счёте. - В жопу контракт и агентство, - хрипит альфа, и даже от собственного тихого голоса мозг готов взорваться. У него есть чуть больше двенадцати часов, чтобы оклематься и встать на ноги, нацепить крутые рэперские шмотки и добраться до парка, где он встречается с Намджуном. Он не может подставить друга. Они долго бились над текстом, Мон самолично записывал музыку. Юнги помогал, как мог, но всё же ему было легче работать со словами, а не с нотами. В итоге родился шедевр. Оба альфы были горды своей работой, и нетерпение Кима скоро передалось Юнги. Тот никогда не выступал на сцене. Лёгкие пародии на панические атаки заполонили сознание. А если собьётся? Запнётся? Пропустит куплет? Забудет слова? А что если им только кажется, что текст нормальный, а на самом деле это фуфло полное? - Ты меня заколебал. Всё, мы не поднимаем эту тему до выступления. И то у нас будет минут десять на подготовку, так что возьми себя в руки, брат, - страдальчески стонет Намджун и натягивает наушники, лишь бы не слушать нытьё друга. Но Юнги не ноет. Он вполне обоснованно излагает свои мысли, а потому приходит к выводу, что Рэп-Мон тоже волнуется и не хочет показывать это из-за своего образа крутого парня. Телефон заходится трелью, и Юнги готов умереть на месте, но эта мелодия стоит на Намджуна. А у того так просто не умрёшь, такие фортели с другом не прокатывают. - Да? - Ты там как? Всё так же хреново? - голос друга пропитан заботой, что вызывает слабую усмешку. - Я думаю о тленности бытия, - отзывается Мин, принимая вертикальное сидячее положение под смех друга. - Значит, поправишься. Ты там давай, чаю горячего или кофе выпей и на боковую. Я после смены до аптеки сгоняю и к тебе приду. Будем ставить тебя на ноги. Ок? - Ок. Звонок обрывается, и Юнги бредёт на кухню, стараясь не обращать внимания на то, что всё вокруг плывёт. Желудок требует еды, громко урча, но единственное, что у альфы есть - пара засохших кусков хлеба. Мин пытается понять, почему в его доме вечно нет еды и нужных таблеток. Он же покупает всё это постоянно, куда девается-то? Раздумывая об этом, блондин наливает себе тёплого чая, щедро насыпает в кружку сахар и возвращается обратно в постель. Намджун прав, нужно согреться и попытаться хоть немного поспать.

***

Юнги плохо. Не физически, нет, больше эмоционально. В клубе как всегда шумно, жарко, много народа. В воздухе витает терпкий запах пота и возбуждения, и от этого слегка подташнивает. Или не от этого. Температура так и не спала окончательно, оставаясь повышенной. В ушах шумит, хочется выйти на свежий воздух и покурить. Только времени нет, они с Намджуном следующие. - Эй, ты в порядке? - заботливо интересуется Намджун и смотрит виновато, потому что хороший друг больного товарища никуда бы не потащил, а он потащил. - Ты спрашиваешь в одиннадцатый раз. Может, хватит? - шипит раздражённо Юнги, и друг фыркает. - Потому и спрашиваю, что с каждой минутой ты выглядишь всё хреновее и хреновее! - Так может мне ещё и домой пойти? - Да вали уже! Повисает тишина. Намджун отворачивается к сцене и показушно внимательно смотрит выступление Тэхёна и Бэма. Мин хочет врезать другу. Болеет тут Юнги, терпит болезнь ради возможности порадовать друга тоже он, а выстёбывается какого-то чёрта Рэп-Мон. Бесит. И шумная толпа бесит. И красные леггинсы Тэхёна тоже бесят. Но не так сильно, как кислотно-жёлтые, что принадлежат Бэму. Резко развернувшись, Юнги решительно направляется к выходу. Возле самой двери он будто чувствует толчок в спину и оборачивается. Намджун не останавливает его, но смотрит взглядом побитой собаки и ещё понимающе так. Принцесска, что сейчас разревётся. Закатив глаза, Юнги почти дружелюбно улыбается, насколько позволяет общее хреновое состояние, и показывает знаком, что лишь покурит. Рэп-Мон вспыхивает ярче гирлянды и часто-часто кивает, мол, понял. - Ну как маленький, - ворчит Юнги и вываливается на улицу, хлопая по карманам. Пачка сигарет разбивает вдребезги все его надежды на спасительный никотин, показывая пустое нутро. Юнги от души матерится и швыряет смятую пачку в урну. Раздражение волнами накатывает, топя сознание, и когда плеча касается чужая рука, воображение рисует, как альфа разворачивается и просто вырывает смельчаку его конечность. - Выглядишь дерьмово. И способным на убийство, кстати, - смеётся ему в лицо смазливый омега с чуть пухлыми щеками и протягивает пачку с сигаретами. - Я это омежье дерьмо курить не собираюсь, - рявкает Юнги и, отпихнув растерявшегося от чужой злости парня в сторону, возвращается в клуб. И вовремя. Намджун уже на сцене и уже читает. Тут такое правило: не успел - вылетаешь. Юнги не злится на друга, что тот начал без него. Наоборот, самому стыдно за опоздание. Пробираясь сквозь толпу, блондин выхватывает у какого-то парня микрофон, проверяет, включён ли он, и начинает громко зачитывать свою партию. Толпа тут же расступается в стороны, что облегчает дальнейшее продвижение вперёд, а улыбающийся Мон протягивает руку и помогает запрыгнуть на сцену. Юнги уже плевать на толпу, на страх сцены, или какие там у него ещё загоны были не так давно? Голова болит, горло болит, голос сиплый, свет вокруг слишком яркий. Всё это вызывает новые и новые приступы раздражения, перетекающие в злость. И Юнги выплёскивает эту злость в куски своих партий. Намджун смотрит на него с восхищением, но Юнги не замечает. Не замечает визга толпы, возросшего давления воздуха, экспрессии, что прёт из него во все стороны. Когда их выступление подходит к концу, Намджун вдруг оказывается совсем близко и, сверкая улыбкой, толкает его со сцены. Юнги успевает вскрикнуть, а после его подхватывают руки толпы, как в каком-нибудь клипе по телеку, и «передвигают» его тело до самого угла зала, который принадлежит их компании. Там уже ждут остальные парни, которые принимают его «на руки» и со смехом начинают обнимать, ерошить его волосы и громогласно высказывать свои восторги. Вскоре из толпы обожателей к ним пробивается и Намджун, который уже получил свою долю любви со стороны слушателей и сейчас желал оказаться лишь в кругу друзей. - Это было потрясающе! Вы двое должны создать свою группу или что-то типа того, - щебечет повисший на шее Намджуна Тэхён, уже переодетый в белые джинсы и слишком большую для него толстовку. - Не думаю, что это хорошая идея. Не хочу лишний раз отсвечивать, - выдыхает Юнги и всячески игнорирует любопытные взгляды. - Ты ещё скажи, что у тебя тайный контракт с каким-нибудь агентством, и тебе нельзя нигде выступать, потому что ты для других песни пишешь, - хохочет Тэ и забирается на барную стойку, чтобы сесть позади Чонгука и обнять альфу со спины. Тот недовольно ворчит, но не вырывается, слишком занят накоплением энергии. Он ведь в заключении будет выступать, сразу после Хосока. Юнги бегло отмечает, что на парне слишком лёгкая футболка даже для жаркого клуба, а после кидает взгляд на донельзя счастливого Тэхёна в огромной толстовке и усмехается. За своими наблюдениями он не замечает, как все вокруг смеются, услышав предположение Тэхёна, не замечает промелькнувшего в глазах Намджуна осознания. Но это ему ещё аукнется, хотя блондин того и не знает. Вечер лениво переходит в ночь. Выступление за выступлением, и вскоре мокрый насквозь от пота, но счастливый, с широкой улыбкой на лице Хосок валится на место Чонгука, который исчезает в толпе. Шуга вдруг вспоминает про ещё одного друга Намджуна, того, с которым Чонгук должен был выступать. Но незнакомых лиц рядом не наблюдается. Может, не придёт? Кто-то упоминал, что парень в больнице. - О, смотрите, Чимин всё-таки сбежал от предков, чтобы выступить! - кричит восторженно Хосок и вскакивает на ноги на барной стойке, тыча в сторону сцены. - Мне не видно! - недовольно дуется Тэхён и забирается к парню на спину, а после - садится на широкие плечи Хосока, что крепко держит его за ноги. - Тэхён, мать твою, наебнёшься же! - взвизгивает испуганно Сокджин. Но Тэхёну, мягко говоря, пофигу. Он даже умудряется чуть подпрыгивать задницей на чужой шее, чтобы вскинуть руки ещё выше, и не прекращая вопит «Гукки, трахни их всех!». Впрочем, когда Чонгук делает движение бёдрами вперёд, будто трахает воздух, а толпа издаёт коллективный стон, Тэхён меняет кричалку на «порви их всех!». Судя по всему, толпа извращена до предела, потому что слово «порви» все поняли как-то превратно, и новые стоны и визги наполнили помещение. - Похотливые суки, - шипит Тэхён, а Хосок старается не умереть от хохота и одновременно отодрать пальцы взбешённого омеги от своих волос. Вокруг царит хаос, все орут, визжат. Хохот, музыка, толкотня. В общем буйстве все позабыли про Юнги, который растянулся на барной стойке, подложив под голову чей-то рюкзак, и пытается не уснуть. Или не умереть прямо на месте. Голова, на удивление, болеть перестала. Но сорванные голосовые связки просто разваливаются на волокна. А ещё Юнги немного стыдно, потому что на сцене рядом с Чонгуком Пак Чимин. Парень, на которого около часа назад Юнги сорвал свою злость. Блядские, так не во время закончившиеся сигареты. И вроде бы что такого? Ну сорвался, ну нахамил. Не смертельно. И всё же… - Это было круто! Судя по сдавленному шипению и покрикиваниям Сокджина, Тэхён спешно покинул шею своего «пони», а, значит, Чонгук уже вернулся. Юнги улавливает запах Чона и понимает, что не ошибся. И вернулся Чонгук не один. Юнги чувствует запах цитруса. Лимон, примесь лайма и немного мяты. Странный аромат, но приятный, расслабляющий. Открывать глаза не хочется, и Мин просто лежит и слушает чужие похвалы, разговоры ни о чём и наслаждается покоем. Всё же прыганье по сцене на пользу не пошло. Хочется поскорее попасть домой, но дотащить его тушку может только Намджун, а обрывать другу всё веселье не хочется. - Эй, сахарочек, познакомься с Чим-Чимом, - шепчет ему на ухо Тэхён, а после по губам проходится чужой влажный язык. Юнги тут же резко садится, с первого раза находя взглядом ржущего Тэхёна, и шипит: - Хватит меня вечно облизывать. - Ты воняешь дорогим алкоголем, который мне не по карману, могу я хоть так его иногда пробовать, - шкодливо лыбится Ви и тут же отшатывается от протянутых к его шее рук, прячась за спиной Чонгука, который вновь мрачнее тучи. - С каких пор спирт - дорогой алкоголь, придурок? - фыркает Юнги и поворачивается к Чимину. - Привет. Извини, что сорвался на тебе. Чимин не отвечает, протянутую руку не пожимает, а после и вовсе разворачивается и уходит. - Вы знакомы три секунды, когда успели поцапаться? - удивляется Хосок. - Впервые вижу такого Чимина. Он обычно улыбчивый и добрый, - вставляет свои пять копеек Намджун, и Юнги морщится. Прекрасно, он смог задеть до глубины души какого-то позитивного типа. Звёздочку себе нужно будет золотую на грудь прилепить. Выделился, называется. Намджун прошивает тяжёлым взглядом, который так и вопит «ты всё равно расскажешь, так что сделай это добровольно». - Сигареты кончились, нервничал перед выступлением, а он на пути попался, - коротко поясняет Юнги и спрыгивает со стойки. - Я домой. Спасибо всем за классный вечер, но предпочитаю откинуть копыта у себя на хате. - Тебя проводить? - тут же спрашивает Рэп-Мон, но альфа качает головой. - Дойду, ничего со мной не сделается. А ты вали к Джину, он весь вечер с тебя глаз не спускает. - Ты откуда знаешь? Час почти валялся с закрытыми глазами. - Любовь, друг, она витает в воздухе, - кривится Юнги, и Намджун ржёт, ероша его волосы. - Отзвонись, как доберёшься. Юнги согласно кивает, машет рукой остальным и покидает клуб. На перекрёстке его догоняет Чонгук, который «пошли вместе, всё равно в одну сторону». Блондин не против, идти одному через несколько кварталов по темноте как-то не круто. Гопоты везде хватает. Завязывается разговор, и все загоны отступают в сторону. Чонгук ещё пацан совсем, и Юнги нравится слушать его немного детские, но такие серьёзные размышления о жизни. И пусть Мин не на много-то и старше, но всё равно ощущает себя так, будто рядом с ним младший братишка. - Пока, хён, не забудь выпить таблетки, - улыбнувшись, Чонгук сворачивает в сторону, а Юнги кивает и идёт дальше. Дома он честно принимает тёплый душ, выпивает огромную кружку горячего чая с разбавленным в нём лечебным порошком и проглатывает несколько таблеток. Укладываясь спать, парень думает о том, что как только поправится, нужно будет сходить в торговый центр и купить новую установку, потом вернуть должок Намджуну, отработав вместо него пару смен, а после попробовать наладить контакт с Чимином. Не хотелось быть причиной разлада в дружной компании. В воздухе после чаепития противно воняет лимонным ароматизатором и мятной мазью, которой альфа намазал заложенный нос. Запах специфический, на грани с неприятным, но Юнги отчего-то нравится, и спать блондин ложится не в спальне, где забыл закрыть окно перед уходом, а в гостиной - поближе к источнику. Скинув Намджуну смс, чтобы не переживал, Юнги почти тут же отключается.