Till friday

Тэхена выгибает на постели. Руки Чонгука требовательно скользят по телу, по-хозяйски сжимают бедра — так, что наверняка останутся синяки. Чонгук вбивает его в матрац четкими, размеренными движениями, заставляя вилять задницей и подмахивать, как дешевая шлюха, прося о большем. Тэхену не стыдно. Тэхен развязно крутит бедрами, сильнее насаживаясь на член, и дрочит себе в сумасшедшем ритме. Тэхен любит хороший секс, любит секс с Чонгуком и Чонгука тоже — любит. Он кончает себе на живот с громким криком и обессиленно откидывается на подушки. В голове приятный туман и сверкающие тут и там звезды. Тэхен наблюдает из-под полуопущенных ресниц, как Чонгук делает еще несколько движений и, выдохнув имя, тоже кончает. Потрясающе красиво. И романтично — было бы, если бы имя, слетевшее с губ Чонгука, не было чужим, и Тэхену в который раз хочется просто не быть. Разбиться вдребезги, как разбивается его сердце каждый раз, когда слышит, как обреченно стонет Чонгук имя его лучшего друга. Тэхен Чонгука любит, а вот Чонгук Тэхена — нет. Прозаично и банально до невозможности. Никаких надежд, никаких мечтаний, только маленькая квартира в спальном районе Сеула и одно дыхание на двоих каждую пятницу на протяжении вот уже полутора лет. Чонгук то, что между ними, называет дружеской помощью — этакой секс-дружбой, Тэхен называет это садомазохизмом, потому что он Чонгуку давно не друг, и Чонгук об этом знает. А если не знает, то догадывается точно — Тэхен влюблен так очевидно, что, наверное, инопланетяне с Альфа-Центавры и те в курсе. Впрочем, Чонгуку, скорее всего, просто похуй, что там к нему у Тэхена — свои проблемы всегда важнее чувств мальчиков, которых ты потрахиваешь изредка для разрядки. Тэхен переводит дыхание и, обтеревшись простыней, садится на постели. Чонгук лежит рядом на порядочном расстоянии — никаких нежностей и объятий после секса (да и во время, в общем-то, тоже). Тэхен неуклюже встает и, не стесняясь своей наготы, наклоняется к валяющимся на полу джинсам за сигаретами. — Только не здесь, — морщится Чонгук. — В курсе, — Тэхен подхватывает смявшуюся пачку и выходит из комнаты, хотя хочется в окно. Он курит в окно на кухне, ночной воздух приятно холодит разгоряченную кожу, чувствуя, как едкий дым разгоняет туман в голове. В груди болит, рвет на части ошметки сердца, но он не имеет права злиться на Чонгука за его безразличие. У них обоих сильно, давно и безответно — вот только в разных людей, и не вина Чонгука, что он любит не его. Тэхен на своей шкуре убедился, что сука-любовь не выбирает — а может, ему просто попался слепошарый Амур с руками из жопы. Тэхен Чонгуку искренне сочувствует, на самом деле. Добровольно выслушивает его излияния каждую пятницу, радуется тому, что заслужил доверие младшего, что может видеть его таким открытым и беззащитным — без привычной брони наглого и самоуверенного альфача, изо всех сил старающегося понравиться возлюбленному. Тэхен рад быть нужным хотя бы так, вот только не может выключить собственные чувства, у них отчего-то нет ни кнопки «Power», ни даже захудалого «Mute». Он собирает крупицы себя с субботы по четверг, чтобы в пятницу вновь рассыпаться пылью от наполненного обожанием голоса Чонгука — обожанием, предназначенным другому. — Курить после секса — это пошло, ты в курсе? Тэхен не оборачивается на голос, только затягивается глубже. Вид у Чонгука наверняка недовольный, но это одна из тех маленьких слабостей, что Тэхен позволяет себе в его присутствии. Чонгук подходит ближе и накидывает на голые плечи рубашку — не свою, конечно, тэхеновскую. — Оденься. Тэхен кривит губы. Забота? Не в их случае. — Намек понят. Докурю и свалю. — Такси вызвать? — Да. Просто и по-деловому. Тэхен удивлен, как ему удается сохранить бесстрастное выражение лица, потому что внутри у него все рыдает и кровоточит. Но Чонгук об этом никогда не узнает. Если узнает, это будет конец — лично для Тэхена, потому что жалость в чужих-родных глазах он просто не выдержит. Официально Тэхена все устраивает, секс по дружбе — заебись, отлично, Гуки, давай потрахаемся. Хочешь жилетку для слез — не вопрос, вот, пожалуйста, плачься, сколько влезет. Хочешь меня… а, нет, не хочешь. Тэхен невесело усмехается своим мыслям и, выбросив окурок на улицу, захлопывает окно. Он натягивает рубашку как положено и направляется в спальню за остальной одеждой — и так подзадержался здесь. — Такси будет через десять минут, — сообщает развалившийся на кровати Чонгук, лениво наблюдая за натягивающим джинсы Тэхеном. — Если хочешь, можешь сделать себе чаю. — Не помню, чтобы когда-то оставался на чай, — Тэхен приглаживает взъерошенные волосы. — Я подожду на улице. Захлопну дверь как обычно. — Ага. Тэхен застегивает ремень — последнюю деталь гардероба — и, не оглядываясь, направляется к двери. Чонгук никогда не провожает его и не предлагает остаться на ночь, а Тэхен давно перестал просить. — Эй, — оклик настигает его на пороге, заставляя замереть в ожидании, — до пятницы. Даже не спрашивает, хах. — До пятницы, — кивает Тэхен и выходит. Он захлопывает за собой дверь квартиры и спускается по лестнице на улицу, чувствуя, как предательски щиплет глаза. Сегодня он позволит себе немного пожалеть себя, а завтра начнет снова собирать по крупинкам. До следующей пятницы.