Ловушка

На движущейся лестнице был слышен хохот: две пары ног поднимались, шатаясь. Грейнджер держала бутылку огневиски в одной руке и цеплялась за рубашку Малфоя другой. Пока они поднимались, он крепко держал её за талию, а другой рукой хватался за перила, пытаясь удержать их обоих от падения. — Ты видел его лицо, Малфой? Видел? — весело посмеялась Гермиона над обиженным Пивзом, который стал нечаянной жертвой пьяного розыгрыша. — Да, видел. Пусть почувствует на своей шкуре, — усмехнулся Драко. Его рука всё ещё была на её талии. Он ещё три этажа назад понял, что она больше не способна самостоятельно передвигаться. Грейнджер продемонстрировала это, упав на задницу в ванной комнате. Он ворвался, когда услышал всплеск, и не мог перестать смеяться, увидев её упавшей в ванну. Помог ей подняться, при этом они оба смеялись и намокли. Драко был просто рад, что Плаксы Миртл нигде не было. — Ты додумалась до лучшего розыгрыша, Грейнджер. — Меня не зря называют умнейшей ведьмой нашего века, — настояла она, откинула голову назад, чуть не упав. — Не слишком самонадеянно? — усмехнулся Драко и притянул её обратно к себе. — О, заткнись, Малфой, — тряхнула она головой — Ты всегда такая командирша? — спросил он, остановившись на секунду, ожидая пока их лестница соединится со следующей. — А ты всегда такой… — её слова оборвались, так как она потеряла равновесие и чуть не упала с лестницы. Он схватил её за руку и быстро вытащил, прижав её к своей груди. — Осторожней, растяпа. Предстоит долгий путь, а ты не всесильна, понимаешь? — Правда, Малфой, ты всегда такой серьезный, — Гермиона посмотрела на его хмурое лицо и ткнула пальцем в складочку на лбу. — Держу пари, ты угрюмый даже когда спишь. Драко фыркнул, а она продолжила: — Попробуй побольше улыбаться. А то заработаешь морщинки. — А ты научись ходить. Или в следующий раз я просто отпущу тебя навстречу своей смерти, — хлопнул он её по руке. — Нет! — ахнула она. — Отпущу, — настоял он в шутку. — Идиот, как обычно, — сказала Гермиона, тряхнув головой, и они начали карабкаться на другую лестницу. — Да лучше быть идиотом, чем ходячей энциклопедией для золотого мальчика, — да, Драко очень хорошо знал, что она помогала Поттеру и Уизли. Черта с два бы Рыжий получил все те отметки. — Твоя взяла, — Грейнджер посмотрела на него большими невинными глазами. — Я всё-таки считаю, что ты выглядишь лучше, когда улыбаешься. Как-то приятнее. Драко был ошарашен; они продолжали идти к её комнате. Они услышали вопли Пивза где-то внизу под лестницами и посмотрели друг на друга, заливаясь вместе хохотом. — Мы можем передохнуть? — задыхаясь, спросила Гермиона. Он кивнул и, когда они сошли с лестницы на площадке седьмого этажа, сползли вниз по стене. Гермиона сняла свою кофту, а Драко отбросил её в сторону. Она все ещё смеялась, а он не мог перестать улыбаться. Он никогда не видел Грейнджер такой. Она никогда не смеялась так рядом с ним. Черт, он сам так никогда не смеялся. Вообще. Драко был рад, что не вернётся в свою комнату, чтобы набухаться в одиночку. Она вытерла слезы радости с глаз и, глубоко вздохнув, положила свою голову ему на плечо. Драко осознал, что совсем не возражает. — Спасибо, Малфой. Я давно так не веселилась, веришь? — А я никогда так не веселился, — признался Драко, отобрал бутылку у неё и сделал большой глоток. Три четверти уже выпиты. Он уже мог сказать, что виски сделало свою работу. Он был немного пьян, а Грейнджер тем более, но пока не хотел уходить так скоро. Он наслаждался компанией, несмотря на их прежнюю вражду. — Правда? — посмотрела на него с сомнением Гермиона. — Правда, — кивнул он. — Я думала ты был самым большим тусовщиком в Слизерине, — приподняв бровь, спросила она. — Что ж, кажется моя репутация меня опережает, но к сожалению должен сообщить тебе, что большинство из тех историй весьма преувеличены, — сухо засмеялся Драко. — Правда? Так ты не напивался в ночь на Святочном балу и не просил Трейси Дэвис и Панси Паркинсон устроить с тобой тройничок? — Кто, чёрт возьми, сказал такое?! — раскрыл он рот от удивления. Он выглядел смущенным, и Гермиона рассмеялась. — Это не ответ на мой вопрос, Малфой. Его плечи опустились в поражении. — Ладно, Грейнджер. Я удовлетворю твоё чертово любопытство. Она придвинулась поближе и ухмыльнулась, поторапливая его. — Нет, я не просил Трейси Дэвис и Панси Паркинсон о тройничке. Драко отметил, что она выглядит почти разочарованной этим признанием. — Это были Панси и Милисента Булстроуд, — быстро добавил он и посмотрел вверх. Очевидно, Гермиона не ожидала и не смогла сдержать ликование, потому что как только он произнес эти слова, она снова разразилась смехом. — Ты шутишь! — Если бы, — надулся он, скрестив руки на груди. — Они согласились? — Что? Нет. Нам было по тринадцать или по четырнадцать, Мерлина ради. И я думаю, что Милли, для начала, вообще не поняла, о чём я спрашивал, — Драко потряс головой. — Но смотри, я соблазнительный парень, с парой украденных бутылок папиного лучшего вина и хорошенькие разодетые девушки кружатся вокруг меня. Странно ещё, что я не натворил ничего более стыдного. — Как тебе удалось не попасться пьяным? Я думала, Макгонагалл хватит удар, когда она поймала близнецов с фляжкой. — Честно, без понятий. Тогда много чего происходило. — Хм, да. Ты определенно прав насчет этого. Та ночь ненамного лучше прошла и для меня тоже. — Я думал, ты заполучила сердцееда Крама в своё распоряжение? — Даже начинать не буду о Викторе. Я думала задушу Рона, — драматично вздохнула Грейнджер. — Ты всегда такая буйная? Кто же мог подумать! — поддразнил Драко. — Думаю, с таким другом, как Уизли, это закономерно. — Он не так плох, — ответила она, защищая своего друга. — Твои ничем не лучше. — Ну, не скажу, что ты не права. Некоторым из них действительно не хватает сообразительности. — Кому? Твоим телохранителям? Драко засмеялся. — Телохранителям? Ты имеешь в виду Грега и Винсента? — он слегка стиснул зубы, подумав о покойном друге. — Они не были моими телохранителями, я видел их скорее своими оруженосцами или вроде того. — Как вообще вы стали друзьями? Все чистокровные семейства собирались вместе на детском празднике или что? — Я должен был догадаться, что ты не остановишься. Ты любишь задавать вопросы, — он передал бутылку ей. — Мне просто любопытно. Я всегда была любознательной, — отхлебнула Гермиона. — Ладно, можешь спросить меня о чём угодно, — сказала она, возвращая ему бутылку. — Обещаю отвечать честно, моя очередь. — О, двенадцать вопросов. Моё любимое, — Драко ехидно улыбнулся. — Это версия для взрослой аудитории? — Перестань всё опошлять, — обиженно ударила она его по руке. Но его ухмылка словно становилась все шире. — Но так же намного увлекательнее, такое удовольствие наблюдать за тем, как ты смущаешься. Грейнджер просверлила его взглядом, и он сдался: — Ладно, хорошо. Будем скучными. Любимая еда? Она приподняла бровь в ответ. — Что? В этом же нет ничего сексуального. Если, конечно, мы не говорим о том, какую еду ты любишь есть с тела, — она выпрямилась, разинув рот и покраснев. Драко закатил глаза. Ну чего она от него хотела? — Просто ответь на вопрос, — потребовал он. — Торт «Красный Бархат» моей мамы. — Что это? — Ну знаешь… это торт. Шоколадный с красным красителем и, по-моему, глазурью из сливочного сыра. Она всегда делала его для меня на день рождения. Он громко рассмеялся. — Эй, это не плохой ответ. Тортики хороши. — Нет, прости. Я не насчёт этого. Я просто на секунду забыл, что ты маглорож… — его смех резко оборвался, и Драко медленно развернулся, ожидая, что она скажет. Её глаза не смотрели зло. Они просто были растерянные и чуть потускнели из-за алкоголя. — Как ты мог забыть? Ты только и делал, что звал меня грязнокровкой годами с тех пор, как встретил меня. — Просто забудем об этом на сегодня, ладно? — Драко хотел быстро поменять тему. — Давай, спроси меня о чём-нибудь. Гермиона нахмурилась, но положила руку на подбородок в раздумьях. — Ладно, любимая игра. — Квиддич. Она драматично закатила глаза. — Я должна была догадаться. — Да, знала бы ты, после стольких лет, как сильно я хочу попробовать побить Поттера в его лучшей игре. — О, неужели я это слышу это? Ты только что признался, что Гарри лучший ловец, чем ты? Гарри бы понравилось это. Драко усмехнулся: — Я ещё не настолько пьян, чтобы признать поражение. Я просто согласился, что он выиграл битву. Если я снова буду играть против него, я выиграю войну. — Хм, я думаю, кто-то чуточку самоуверен, — произнесла Гермиона нараспев. — Стараюсь, — Драко отхлебнул и улыбнулся. — Ладно. Вот! У меня есть один отличный вопрос для тебя. Почему Уизел, а не Поттер? Он правда не мог понять, как такая умница, как Грейнджер, в конечном итоге осталась с такой безмозглой задницей, как Уизли. Она нахмурилась из-за того, что он продолжал называть рыжего по кличке. — По правде, я была влюблена в Гарри на первом и втором курсе, но потом мне стал сильно нравиться Рон, — Гермиона помолчала. — Я не знаю, когда это произошло, но я резко осознала, что хочу быть рядом с ним. Он смешил меня, заступался за меня. Конечно, я люблю Гарри, но он мне как брат. — Всё еще не догоняю, — Драко вообще не считал Рона стоящим парнем. — Ты не можешь выбирать, кого любить, Малфой. — А вот это неправда, — в его окружении родители делают выбор за тебя. У тебя нет права голоса в этом вопросе. — Почему это? Тебе разбивали сердце? — он не ответил на её вопрос, поскольку никогда даже близко к такому не подходил. — Ты был когда-нибудь влюблен? — Нет. — Правда? — она была удивлена. — А как же Панси? — Ха, не смеши меня, Грейнджер. Я был с ней только потому, что она чистокровная, и, как я уже сказал ранее, я ловелас. Любовь тут совершенно ни при чём. — Ух ты, я всегда думала… Ну раз ты так говоришь… Внезапно Гермиона немного побледнела и схватилась за голову руками. — Ты в порядке? — Да, просто немного кружится голова, — призналась она, глубоко вздохнув. Драко вытянул ноги и предложил ей положить голову к нему на колени. Она одарила его взглядом «ни за что на свете», после чего он взял её кофту и сложил на коленях. — Лучше? Гермиона по-прежнему выглядела неуверенной, но поскольку зал начал вращаться, положила голову к нему на колени, спиной на пол. Смотрела на него с минуту, разглядывала его лицо. Думала, что он выглядит довольно симпатичным сейчас, но вытряхнула эту мысль из своей головы. Должно быть, это пьяные мысли. Драко продолжал молчать, и она нарушила тишину: — Не хочешь спросить меня о чём-нибудь? — Я стараюсь придумать хороший вопрос, — ответил он, пытаясь не признать, что засмотрелся на её грудь, и задался вопросом, почему он разрешил ей положить голову на его колени. Позже будет неловко. Ох, что ж. — Хм… Самый страшный проступок, за который тебе назначили отработку? — Ну, я назвала Амбридж каргой и спрятала её тарелки с котятами по всему Хогвартсу, — ответила Гермиона смеясь. — Это была ты! — посмотрел он поражённо. Она снова рассмеялась, выхватила почти пустую бутылку из его рук и, приподнявшись, сделала ещё один глоток. — Никогда бы не подумал. — Что я могу быть бунтаркой? Что ж, уверяю вас, мистер Малфой. Я могу хулиганить не хуже Гарри. Я просто не поступаю так всё время… кроме того… ты был там, так? Вёл себя как самодовольный ублюдок и всё такое. — Да, да, я понял. Я был задницей. Гермиона придвинула колени и снова посмотрела на него. Заметила, что он не смотрит ей в лицо. Его глаза смотрели вниз. — По-прежнему задница. Его глаза встретились с её. — Я же тебя стукну. — Я бы тебе не советовала. Я могу дать сдачи, — и продемонстрировала, слегка ударив его кулаком в челюсть. Малфой потер лицо: — Хм, да. Это так. — О да, я хорошенько тебе врезала на третьем курсе, так? — Понятия не имею, о чём ты говоришь. — Признай это. Я почти уверена, что ты убежал в слезах, вот почему ты это не признаешь, — Гермиона посмотрела на него, он закатил глаза, и она решила перейти к следующему вопросу. — Ладно, хорошо. Как ты получил своё имя? — Странный вопрос. — Просто ответь, — она отвела взгляд с его лица и уставилась в потолок. — Мне всегда было интересно. Драко заметил, что Гермиона не смотрит на него и, воспользовавшись этой возможностью, стал рассматривать черты её лица. Её кожа светилась в тусклом свете. — Моя мама говорила, что их семья всегда называла своих детей в честь звёзд и созвездий. — Не могу поверить, что не догадалась раньше. Сириус, Регулус, Андромеда, Драко, — когда она произнесла его имя, по его спине побежали мурашки. Он предпочел игнорировать это. — Созвездие дракона. — Да, весьма странная традиция, не находишь? — Не знаю, я думаю это очень красиво, если честно. Получить имя в честь звезды. Грейнджер выглядела довольно счастливой в эту ночь. Драко понял, что наклонился вперёд, желая ближе рассмотреть её большие карие глаза, которые, казалось, искрились. Она повернула голову, и он выпрямился, прочистив горло. — Хм, самый большой успех? Он ожидал, что она скажет о победе над Волдемортом. Он ошибся. — Я получила девять «Превосходно» по СОВ. — Ты шутишь? — Нет, — настаивала она. — Чтоб ты знал, я отношусь к своему образованию очень серьёзно. Да, он знал это. — Я осведомлён о твоих интеллектуальных способностях, Грейнджер. Просто не понимаю, как это может быть твоим самым большим успехом? Гермиона приподнялась с его колен и посмотрела на него. — Ну, я думала, что скорее всего завалила их все. Так что да. Я считаю это грандиозным успехом, — она ухмыльнулась, сделав глоток в последний раз, и протянула ему бутылку. Драко взял её и потряс в руке. — Ты, на данный момент, самая странная ведьма из всех, кого я знаю. — Сочту за комплимент. Спасибо, — ответила она, толкнув его. — Я даже не могу хорошенько оскорбить тебя сегодня, — вздохнул он. — Думать, что хорошая отметка важнее, чем победа над Тёмным Лордом… Это смешно. — Но так и есть. Ты просто думал, что знаешь мой ответ. Любой может предположить. Я тоже предполагала насчёт тебя. Он допил остатки янтарной жидкости. — Ладно, ладно. Предполагай, — усмехнулся Драко. — Ну хорошо. Ты больше всего сожалеешь о том, что стал Пожирателем Смерти? Это был честный вопрос, она не нарочно задела его. Так что, когда его губы дернулись, Гермиона поняла, что, вероятно, зашла слишком далеко. Она не была готова к этому. Ни капельки. Порозовевшее от выпитого лицо Драко, который до этого момента улыбался, исказилось и побелело. Она тут же почувствовала вину. Определённо ляпнула не подумав. Она медленно потянулась и нежно положила руку ему на плечо. — Мне… Мне жаль… Я не должна была… Это было бестактно с моей стороны. Тебе совсем не нужно отвечать на этот вопрос. Драко старательно рассматривал пол в тот момент. Об этом он и до сегодняшнего вечера думал тысячу раз. Ему не следовало удивляться этому вопросу. Грейнджер всегда любопытствует, и с её сегодняшней несдержанностью, она, очевидно, просто ляпнула то, что пришло на ум. Ему следовало бы прекратить прямо сейчас и поймать её на слове. Если бы они не напились, у него и мысли бы не возникло рассказать ей о своём самом большом сожалении. Но раз он задумался, он отчаянно захотел признаться. Кажется, она была из тех, кто умеет хранить важные секреты. — Нет, я хочу ответить, — сказал Драко наконец. — Если ты захочешь слушать. Будем надеяться, что он не пожалеет позже. Гермиона задумалась на секунду. Хочет ли она это услышать? О чём Драко Малфой, бывший Пожиратель Смерти, сожалеет больше всего? Она не хотела обернуть их весёлый вечерок в серьёзный разговор. Она не хотела напоминать ему о том, что он скорее всего не хотел бы вспоминать. Но теперь, когда настроение было испорчено, она осознала, что шепчет. — Я слушаю. Драко не смотрел на неё, но сделал судорожный вздох. — Правда, я сожалею об этом, но не всё было в моих руках. Я никогда не хотел стать Пожирателем Смерти. Конечно, я подыгрывал, но только чтобы выжить. Глубоко внутри я понимал, это просто обман. Всегда был. Вся моя самонадеянность и тщеславие были для того, чтобы скрыть то, что я действительно чувствовал. Он бросил мимолётный взгляд, Гермиона пристально смотрела на него. Это почти душило, но он продолжил. — Я знаю, что был мерзким гадёнышем, так что не буду оправдываться за то, что сделал тогда. Решение враждовать с тобой и Поттером было полностью моим. Я выбрал быть гадким. С моими идеологиями же всё наоборот, — Драко глубоко вздохнул. Рассказывать было тяжелее, чем он мог себе представить. — Этого я не выбирал. Я не знал ничего другого. Когда я был маленьким, я оправдывал своё поведение тем, что я и всё мое окружение были чистокровными. Я чувствовал превосходство. Мне должно было всё сойти с рук, потому что мы были лучше, чем другие волшебники. Я с радостью следовал за отцом. Подражал тому, что он говорит раз за разом. Даже когда я был совсем маленьким и не понимал, — он повернулся к ней. — Я знаю, ты не поймёшь, но традиции и предрассудки заложены в нас со времени нашего рождения. Со дня проявления моей магии до недавних времен, я ходил, говорил, как марионетка, с отцом надо мной, дёргающим за ниточки. Гермиона все ещё пристально смотрела на него, и у него голова кружилась, когда рассказывал. Он никогда не говорил о своём отце. Никому. Никогда. Он встал, не в состоянии бездвижно сидеть, и начал вышагивать перед нею. — Честно, я вёлся на всё, что он говорил. Он был моим отцом. С чего бы мне сомневаться в нём? Затем, на третьем курсе, многое стало меняться. Больше не было безобидным дразнить и унижать предателей крови и грязнокровок. Их больше не вытесняли. Их стали искоренять, — Драко услышал её резкий вздох. — Я бы мог вредить. Я бы с удовольствием придумал план, чтобы отчислить людей или уволил бы их и тому подобное, но как только его разговоры стали более зловещими, я начал сомневаться в себе и в том, во что верил. Я не мог спокойно думать о чьём-либо убийстве. Я на это не способен. Я знал, что это неправильно, что он не прав, так что я старался держаться от этого подальше. Но иногда я кое-что слышал. — Не знаю, вспомнишь ли ты, Грейнджер, — он снова прислонился к стене и закрыл глаза. — Но в ту ночь на Чемпионате Мира по Квиддичу, я предупредил вас, — Гермиона издала звук, но Драко поднял руку, заставив её замолчать. — Нет, это не было преднамеренно или что-то типа того. Просто… Я увидел тебя, Поттера и Уизли, и я не… я не хотел, чтобы вы столкнулись с ними. Я понятия не имел, какие у них были планы, но явно ничего хорошего. Я всё ещё вас ненавидел, но не желал вам смерти. Я честно думал, что их маленькая демонстрация власти не продлится долго. Это были бесполезные усилия, и я думал, что это окончится ничем, когда они осознают, что за использование непростительных заклинаний и за убийство маглорождённых их могут посадить в Азкабан. Мой отец однажды вышел оттуда, как он мог подумать, что это хорошая идея? Очевидно, я ещё никогда так не ошибался. Я не мог поверить, что это правда, — признался Драко, снова открыв глаза. — Насчёт… Волдеморта. Сначала я думал, что Поттер врёт. Но потом он буквально объявился у нашего порога. Сказать, что я был напуган, значит ничего не сказать. Я был в полнейшем ужасе. После провала отца в Министерстве, положение нашей семьи больше не защищало. Мой отец впал в немилость у него. Так что теперь всё зависело от меня… — он замешкался. — Я должен был стать его прислугой, козлом отпущения. Чтобы убедить, что мы на его стороне. Я был впечатлительным подростком, я представлял Пожирателей Смерти, как что-то тёмное и гламурное, но как только настала моя очередь, я понял, что ошибался всё это время. Я не хотел участвовать… но я не мог поджать хвост и убежать. Моя мама… моя мама. Я не мог её оставить. Ещё я знал, что один долго не продержусь, так что я остался. Потом мой отец заставил меня присоединиться к ним. Ему нужно было вернуть благосклонность Тёмного Лорда, — Драко рассеянно коснулся правой руки. — Меня «одарили» Тёмной Меткой и велели убить… убить Дамблдора, — боль промелькнула в его глазах, но он продолжал. — Я правда не хотел этого делать. Я пытался найти окольный путь, и это чуть не стоило жизни двум невинным людям. Я не смог… это просто поглотило меня… и в конце концов. Ну, ты знаешь, что дальше случилось, — он перевёл дыхание, словно боролся сам с собой. Но это еще не самое моё большое сожаление. Оно хуже. Гораздо хуже. Гермиону подташнивало. Она увлеклась его рассказом и быстро догадалась, что она, вероятно, первый человек, которому он всё это рассказывает. Это было видно по тому, как Драко боролся, запинался на словах и перескакивал с одного на другое, как перекладывал пустую бутылку из руки в руку. Она знала, что он не врёт. Это не какая-то нелепая попытка ввести её в заблуждение. В кои-то веки Малфой говорил искренне. Было трудно поверить в то, что он рассказывал. Слишком долго Гермиона считала, что он холодный, чёрствый и типичный чистокровный мерзавец. Она ещё никогда так не ошибалась. Она немного боялась услышать остальное, если честно. О чем ещё он мог сожалеть? Что может быть хуже? Он замолчал и слепо смотрел куда-то в коридор. Гермиона прокашлялась: — Ты можешь не продолжать, если хочешь. Если это слишком. Малфой медленно повернул голову и посмотрел прямо на неё. — Ты хочешь, чтобы я замолчал, Грейнджер? — спросил он. Она растерялась. — Я знаю, ты героиня войны и всё такое, но, конечно, ты понимаешь, что хорошие парни обычно не пачкают свои руки до тех пор, пока их не вынуждают. Им совесть мешает. Но злодеи? У них нет совести. Они лишены сочувствия, — он злился, но Гермиона понимала, что не на неё. — Ты знаешь, к чему я веду, — она молча кивнула. — Я испытал это на своей шкуре, когда началась война. Светлая сторона даже близко не видела того, что видела Тёмная. Она сглотнула ком в горле, пока Малфой пару минут переводил дыхание перед тем, как снова к ней обратиться. — Ещё раз, ты уверена, что хочешь, чтобы я продолжал? Я долго держал это в себе. Я уверен, что могу держать это ещё столько же. Гермиона не поверила ему. Он и так был близок к краю. Это было видно по его лицу, словно печать. Если он сейчас не выложит всё, то больше никогда. И всегда будет мучиться. — Расскажи мне, — твёрдо сказала она. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне. Драко с болью смотрел на неё, затем произнес: — Ладно, только не… не говори ничего. Пожалуйста, — она согласилась по-прежнему молча, и он прокашлялся. — Дамблдор был прав. Совершить убийство не так просто, как предполагают безгрешные. Я не смог его убить. Я уже почти принял его помощь, но моя обожаемая тётушка разобралась со всем. Я прокололся и знал, что мой провал не предвещал ничего хорошего. Я должен был оправдать себя. Спасти свою семью. Спасти себя. Я должен был делать всё, что мне говорят. Они заставили меня пытать людей. Думаешь, просто испытать «Круцио» на том, кого не знаешь, ты с ним не связан, но это не так. Первый раз я даже не дошёл до своей комнаты, как меня стошнило, — Драко сморщил нос. — Я думал, они конечно же заметят, каким слабым я был, и тогда я не жилец. Но они не заметили. Они думали, я извлёк урок из моего наказания. У меня всегда был талант к магии, даже к тёмным искусствам. Потому что я был Малфоем. Пара заклинаний стала моим пропуском. Это, в конечном счете, спасло мою задницу. Тёмный Лорд увидел потенциал во мне, уверен, по инициативе Беллы, но я не радовался всему этому. Никакое количество удивительной магии не может затмить всё то отвращение, которое я испытывал каждый раз, когда меня вызывали. Но я делал это каждый раз. Каждый. Божий. День. Потому что либо они, либо я, а я был трусом, хотел жить, — он смотрел на пол. — Это было жёстко, Грейнджер. Тёмный Лорд пугал сам по себе, но некоторые из его последователей были психами хуже него. Временами «Круцио» было недостаточно для них. Они использовали заклинания, которые постепенно разрывали пленников на части, выворачивая их наизнанку. Пытки продолжались, но они не умирали. До тех пор, пока те не закончат с ними. Это было паршиво. Они наслаждались видом крови. Смертельным заклинанием пользовались редко. Оно слишком быстро заканчивалось, видишь ли. Какое в этом веселье? — мрачный, безумный смешок вырвался с его уст. — Я держался подальше. Я скрывался и показывался только когда было необходимо. Но потом они решили начать притаскивать моих гребаных одноклассников в подземелья. Когда Лавгуд протащили через столовую, я чуть не подавился чаем. Я ни за что не хотел участвовать в этом. Не с людьми, которых я знал. Вот почему я не сказал им о Поттере. Я знал… знал, что он единственное спасение, хотя я и терпеть не могу признавать это. Так что я соврал. Соврал, потому что понимал, что может произойти. Я соврал, потому что увидел тебя с ним и понял, что это будет очень плохо для тебя. Соврал, потому что в противном случае я мог умереть. С меня было достаточно. Я не мог, — Драко смотрел сквозь неё. — Я знал, знал, что это конец для меня, потому что прямо перед тем, как егеря притащили вас в поместье… — Он невидяще смотрел на Гермиону, будто забыл, что она ещё здесь. Он сжимал пустую бутылку так сильно, что костяшки его пальцев побелели. — Они схватили мальчишку… сказали, его семья помогала Ордену. Он не выглядел старше девяти лет… — он остановился, выронил бутылку и запустил руки в волосы. Даже в тени факелов, Гермиона видела вину и боль, мерцающую в его серебряных глазах. Её сердце сжималось от боли. Она медленно встала: — Малфой… Он внезапно шагнул к ней, схватил за плечи, он был в отчаянии. Драко хотел, чтобы она поняла, ему было необходимо это. Знал, никто не поймет, но если бы Грейнджер, то может… — Я не хотел! — кричал Драко. — Понимаешь? Я не хотел его убивать. Магл, полукровка, сквиб — это неважно. Чёрт, он был ребенком! Он не должен был там быть. Он был просто…маленький ребенок… и я… если б на моём месте была ты и твои дружки, ты бы отказалась, но я не настолько силен. Даже, когда он плакал… звал свою маму. Я просто закрыл глаза… — он громко сглотнул. — Вот так, Грейнджер. Вот моё самое большое сожаление. Не достаточно храбрый, чтобы поступить правильно, не достаточно сильный, чтобы отказаться… убить ребенка. Я, блядь, чудовище. У меня нет права быть здесь, у меня нет права даже дышать. Я должен быть в Азкабане, рядом со своим отцом, за то, что я сделал,— он отпустил её и упал на колени, держась за голову. Гермиона была поражена. Она уже знала, что он не хотел участвовать. Гарри рассказывал им об этом, но услышать непосредственно от Драко, увидеть его признание собственными глазами, сложно было представить. Он совершал ужасные поступки, поступки, которые она не сможет понять, поступки, которые она бы точно не сделала, но теперь она видела, что его руки были связаны. Очевидно, Малфой много об этом думал и боль его была настоящей. Он сожалел о том, что сделал, что натворил, сожалел обо всём. Он думал, что не должен жить. Его ненависть к себе была очевидна. Гермиона видела по его лицу. Она почти чувствовала, как раскаяние исходит от него. Человек перед ней не был тем же мальчишкой, что доставал её друзей и называл её грязнокровкой все эти годы. В эту ночь она наконец увидела то, что никогда не думала увидеть, не от него. Определенно не от Малфоя. Однако они сидят вдвоём на седьмом этаже, в воздухе напряжение и скорбь. Он оцепенел. — Нет, ты не… — Не смей, черт возьми, жалеть меня, Грейнджер, — горько усмехнулся он, отдёргивая руки. — Я не жалею тебя. Драко заерзал и встал, мечтая быстро убраться от неё подальше. Он только что рассказал ей то, что никому никогда не рассказывал. Просто вылилось из него. Он не мог остановиться. Раскрыл даже больше, чем изначально планировал и теперь ничего не изменить. Теперь она знает. Драко почувствовал себя абсолютно голым. Он только что выложил все свои грехи к её ногам. И теперь боялся того, что она скажет. И он зашагал по коридору. Гермиона поднялась, опираясь на стену. — Я не считаю тебя трусом, — тихо произнесла она ему вслед. Он остановился и повернулся обратно к ней. — Что? Конечно, он неправильно её расслышал. Как она может не считать его трусом? — Ты может и не получишь медаль за отвагу, но ты не трус, — повторила Грейнджер, на этот раз достаточно громко и отчётливо. — Разумеется, ты был напуган, а кто бы не был? Буду первой, кто признается, я строго осуждала тебя тогда. Но я понятия не имела, мне даже мысль в голову не приходила, что ты просто ещё одна жертва. Темный Лорд создал штаб-квартиру в твоём доме. Там, где ты вырос. Ты не хотел оставлять свою маму, поэтому остался, несмотря на то, что понимал, тебе придется принять участие в этом. В тот момент, ты определенно знал, что с тобой может случиться. Но ты всё равно остался. Это храбрость, — Драко покачал головой, но она продолжила. — Нет, просто послушай. Я знаю, ты думаешь, это всего лишь инстинкт самосохранения, и может отчасти так и есть, но ты сам сказал. Ты остался ради мамы. Я сделала то же самое, отправив их подальше от себя, чтобы защитить, — она подошла к нему. — Это другое, — произнёс он, не смотря ей в глаза. — Нет, не другое. Не совсем. Ты делал то, что должен был. Ты защищал её. Я сделала то, что могла, чтобы защитить своих. Я применила к ним «Обливиэйт», Малфой. Это было самое трудное из того, что мне приходилось делать, но у меня не было выбора. Я бы сделала всё, чтобы они были в безопасности. Мне кажется, с тобой то же самое. Ты любишь свою маму, ты делал это ради любви, а не из-за трусости. И, когда нас притащили в поместье, ты знал, что это мы. Ты знал, что это Гарри, но не сказал им. Ты сделал выбор. Ты принял решение не выдать нас. Защитил Гарри, по какой-либо причине, когда твой «хозяин» стремился уничтожить его ко всем чертям — это и есть храбрость. Если бы узнали, что ты врал… они бы тебя замучили. Они уже это делали, но ты прав, они бы убили. Ты знал и всё равно не сдал нас. Затем… затем Беллатриса, когда она мучила меня… я отключалась, но я видела тебя. Его глаза расширились. Драко думал, она была без сознания в тот момент. — Перед тем, как… — Гермиона вздохнула. — Прежде чем Рон и Гарри появились… ты сделал шаг и поднял свою палочку, просто медленно. Сначала я подумала, что ты хочешь присоединиться к своей тёте, но теперь мне всё ясно. Ты же не на меня направлял, так? А на неё. Ты хотел остановить её, не так ли? Он повернулся так, чтобы она не смогла видеть его лицо, но Гермиона слышала его шепот. — Да, я… это… я не мог смотреть на то, что там происходило. Говорю же тебе, я знал, что станет только хуже. Я хотел… Не знал как, но хотел остановить её. Она сделала ещё один шаг. — После всего, что ты рассказал, я действительно считаю, что если бы Гарри и Рон не появились… и я действительно считаю, что ты попытался бы меня спасти. Я верю в это. Правда. Они были всего лишь в паре дюймов друг от друга, и в лунном свете Гермиона чётко видела его лицо. Драко был удивлён, но в тоже время читалось облегчение. Его глаза поблескивали. Он пытался сдержать слёзы? Они помолчали недолго. Просто стояли в пустынном холле и смотрели друг на друга. — Ты не чудовище, Драко, — сказала она ему, и сделала то, о чём никогда бы в жизни не подумала. Гермиона порывисто приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Ему потребовалась секунда понять, что произошло. Его поцеловала Гермиона Грейнджер, которую до недавних времен он называл грязнокровкой. А следующая секунда ему потребовалась, чтобы понять, что это прежний Драко был бы против, всеми фибрами души, но ему плевать. Он с такой силой прижал её к себе, целуя в ответ, что она покачнулась. Другой рукой он поддержал её за талию. Он был вполне пьян, чтобы не останавливаться. Он хотел поцеловать её с того момента, как она посоветовала ему улыбаться чаще. От прикосновений побежали мурашки. Гермиона не могла поверить, что целовала Малфоя. Но поцелуй был довольно неплохой. Страстный и возбуждающий. Она прикусила его нижнюю губу, перед тем как его язык проник внутрь, что она с радостью позволила. От них обоих пахло огневиски, но это не имело никакого значения. Они выпали из реальности на какое-то время. Обоим было ясно, что не следует делать этого, но никто не хотел остановиться. Драко запустил руки в её волосы, а её рука блуждала по его спине. Спустя пару минут они оторвались друг от друга, тяжело дыша. Он смотрел на неё сверху вниз, не способный сдержать свое желание, знал, что глаза его выдают. Гермиона видела это и вместо того, чтобы отступить и пожелать спокойной ночи, стояла, словно прикованная к месту, и смотрела в его серебряные глаза, словно была под «Остолбеней», прекрасно зная, что это не так. Затем Драко нарушил тишину между ними: — Скажи снова, — прошептал он. — Что сказать снова? — Гермиона удивленно приподняла бровь. — Моё имя. Если он и стеснялся своей просьбы, то не подал виду. Она выдохнула и мягко произнесла: — Драко. Гермиона слегка вскрикнула, когда он поднял её на руки. Даже не заметила, как он пошевелился. Он поцеловал её сильнее, а она обхватила его ногами. Её пальцы перебирали его волосы, она была приятно удивлена их мягкости. Теперь Драко шёл, держа её на весу. Она почувствовала, как спина коснулась каменной стены. Левой рукой он убрал её волосы назад, и теперь жадно целовал её шею и спустившись до ключицы, прикусил, отчего по коже побежали мурашки. Невольный стон сорвался с её губ. Она же говорила, что терпеть не может пьяные поцелуи? Наверное, надо выпить, чтоб понравилось. Или может это так возбуждает, потому что это Малфой и ей не стоит этого делать, и уж точно не получать от этого удовольствие. Послышались приближающееся шаги в дальнем конце коридора: — Кто там? Голос напугал их на мгновение. Сердце Гермионы билось так сильно, что она подумала, что оно выпрыгнет из груди. Нельзя, чтоб её застали здесь с ним. Иначе ей конец. Что-то внезапно щёлкнуло в её голове. — Какой это этаж? — прошептала она. — Седьмой? — Драко наклонил голову. Она усмехнулась и пожелала про себя, чтобы они оказались наедине где-нибудь, чтобы могли побыть наедине, и в тот же момент стена за её спиной исчезла и появилась дверь. — Выручай-комната, отличная идея, — усмехнулся Драко и распахнул дверь, поспешно занося её внутрь. Она хотела было мельком взглянуть, как оправилась комната после Адского огня, с помощью магии, скорее всего, но поняла, что сейчас её не особо волнует ответ. Они услышали, как теперь она узнала, голос Филча, и он приближался. Но дверь плотно закрылась за ними, и они не особо переживали по этому поводу. Они уже добрались до кровати, что стояла посередине комнаты, неподалёку уже горели дрова в камине. Гермиона почувствовала, как проваливается в мягкий матрас, гибкие руки скользнули вверх по её телу, стаскивая с неё рубашку. Она понимала, что стоит оттолкнуть его, остановить, но как-то слов не нашлось. Она поняла, что хочет этого. Она хотела ощутить его прикосновения, его тепло на своей коже. Как по сигналу, Драко скользнул губами по её губам, шее, прикусывая обнаженное плечо. Она простонала в знак согласия, когда он, покусывая мочку её уха, расстёгивал её джинсы. Сердце трепетало в её груди. О, Мерлин, неужели она делает это. Ей в самом деле не стоит. Неправильно… безумно. Совсем на неё не похоже… и всё же Гермиона хотела ещё больше. Поцелуи Драко затягивали, и они сильно отличались от поцелуев с Роном. С ним всё было по-другому. Даже запах. Драко пах виски, одеколоном и гелем для волос. Что как ни странно напомнило о её отце. Древесный, мускусный аромат, вдохнув его, Гермиона потянула Драко ближе, позволив себе отпустить все сомнения. Даже когда она услышала, как он расстегивает ремень на штанах, не захотела остановить его. Она не хотела думать больше ни о чём. Ни о войне, ни о Роне, и точно не о том, что несколько часов назад человек, с которым она целуется, был одним из её самых злейших врагов, её соперником. Впервые Гермиона Грейнджер не хотела обдумывать свои действия заранее. Она поймала себя на том, что запустила руки ему под рубашку, трогая упругие мышцы на животе. И как давно он тренируется? Разве это важно? Да всё равно, как ему это удалось, она просто хотела сорвать с него рубашку, чтобы насладиться вдоволь. Ей захотелось смеяться. Она правда сейчас об этом подумала? Похоже, в ней так много сексуальной неудовлетворённости, и она собиралась выплеснуть это на ничего не подозревающего Малфоя. И с этими мыслями, она начала расстёгивать его рубашку, он посчитал это забавным и помог ей снять совсем. Её пальцы блуждали по его телу, Гермиона осмелела и прикусила его шею. Драко негромко застонал, безмолвно моля её сделать так ещё. Она повторила, впившись в горячую плоть. Когда она оторвалась, увидела маленький красный след на том месте, где недавно были её губы. Гермиона была настолько увлечена своим занятием, что даже не заметила, что Драко уже снял её джинсы и стягивал её трусики, и она почувствовала, как его рука скользит по бёдрам и ногам. Это и вправду происходит. — Двигайся, Грейнджер. Потребовалась пару мгновений, чтобы понять, что он хочет передвинуть её на середину кровати. Гермиона подвинулась, а Драко отбросил свои штаны и залез к ней, поглаживая её грудь, затем он ещё раз поцеловал её губы. Поцелуй был настойчивый, но нежный. Она, по правде сказать, могла бы целовать его всю ночь и была бы полностью довольна. Но где-то внизу своего живота чувствовала его возбуждение и понимала, что одними поцелуями здесь не обойтись. К тому же её одежда уже беспорядочно валялась на полу. Драко оторвался от неё на пару секунд, переводя дыхание. Огонь бросал оранжевый отсвет на него, и она подумала, что он гораздо сексуальнее, когда смотрит на неё. Тогда Драко усмехнулся, разглядывая её красивое обнаженное тело. — Прости, Грейнджер. Я соврал тебе. Гермиона посмотрела на него с опаской, но было совсем не похоже на розыгрыш. — О чём? — Думаю, я всё-таки сожру тебя, — свирепо ухмыльнулся он. Она почувствовала облегчение и даже не успела ответить, как его голова скрылась между её ног, его тёплый язык страстно ласкал её клитор. Гермиона чуть испугалась хриплого стона, который сорвался с губ. Ему, казалось, понравилась такая реакция, и он продолжил скользить языком вдоль её естества. Её руки потянулись сами собой, вцепились в его волосы, пока он ласкал и целовал её, выманивая всё больше стонов из неё. Будь она в здравом уме, провалилась бы сквозь землю, если бы чей-то язык обследовал её там. Она конечно же не святая, но никогда раньше этого не делала. Наслаждалась этими ощущениями. — М, такая мокрая, Грейнджер, — произнес Драко в её мягкую кожу. — Кто… кто по-твоему… довёл меня до такого? — спросила она, пытаясь держать себя в руках. Комната кружилась, но она не была уверена, из-за Драко или из-за виски. — Намёк понят, — ответил он, приподняв голову и одарив недвусмысленной ухмылкой, прежде чем погрузить палец в её естество. Гермиона подалась бедрами вперед до его ладони, и Драко добавил второй палец. C ней это не впервые, но впервые она так бурно реагировала. Она почувствовала его горячее дыхание на своем пупке и взглянув вниз, увидела, как он уже прильнул ртом к правой груди, легонько прикусив зубами. Она задалась вопросом, понимает ли Драко, насколько хороши его руки. Зная его, определенно, да. Ясно, что он делал это раньше. Гермиона старалась не думать, поскольку его губы оставили её грудь, и снова нашли её клитор и жадно впились в неё, в то время, как его пальцы продолжали ласкать, и голова её кружилась. — Ох, Малфой… слишком… ах… остановись. Он продолжал. Он хотел слушать её громкие стоны. — Сейчас… ещё чуть-чуть. Гермиона не могла сосредоточиться на том, что он сказал, её ноги дрожали, а пальцы ног потихоньку немели. Её дыхание участилось, а грудь вздымалась и опускалась. Каждое прикосновение было словно электрический разряд, и ей больше ничего не хотелось, кроме как растаять в этом волшебном ощущении. Тепло распространялось внутри неё. Оно приближалось. Она чувствовала, задержала дыхание, губы покалывало, а ногти вонзились в кожу его головы. Почти… Почти. Ещё. Ещё. — О, Господи. Драко оторвался, наблюдая за её выражением лица. — Вот так, — прошептал он. — Кончи для меня, Грейнджер. И она кончила, сильно и шумно, намочив простыню и его руки. Она закрыла глаза, наслаждаясь оргазмом. Драко больше не мог сдерживаться, глядя на неё. Он вытер ладонь о кровать, прежде чем устроился между её ног. Он целовал её тело, поднимаясь вверх, пока она не открыла глаза и не посмотрела на него. Её сердце колотилось, так громко, что он наверное мог слышать. Она действительно собралась это делать? Гермиона правда не знала, чего ожидать, никогда не заходила так далеко с Роном. Её желудок сжался от нервов, но она обнаружила, что снова смотрит на него в предвкушении, когда он прижался к ней. — Подожди… нам… не следует… Драко остановился, и этого было достаточно, чтобы Гермиона поняла, как сильно на самом деле хотела этого. Она рванула вверх свои бедра навстречу к нему, опустив руки ему на грудь и спину, страстно его целуя. — Грейнджер, — прошептал он ей на ухо, едва различимо. — Тебе не обязательно так стараться. Мы всё ещё можем остановиться, ты же знаешь. Что-то особенное было в том, как Драко сказал эти слова: нежно и хрипло, и она отозвалась на них. Она покачала головой. — Думаю, и ты, и я, мы оба зашли слишком далеко, чтобы останавливаться, — ответила Гермиона, встретившись с одним из его жарких взглядов. — Я хочу тебя. После этих трёх слов Драко сорвался. Он вошел в неё, медленно, но полностью. Боль, приглушённая алкоголем, разрывала её. Гермиона вскрикнула и вонзила ногти в его спину. Скорее всего останутся царапины, но сейчас её это не заботило. Странно было чувствовать его внутри себя, всё это сопровождалось болью и удовольствием. Она не была уверена, когда боль прекратится, но надеялась, что скоро. Она хотела поторопить его, но боялась, что может сломаться. Она была такая узкая. Драко хотел двигаться так сильно, но посмотрел ей в глаза и подумал, может, это её первый раз? Он отмахнулся от этой мысли. Она просто не могла быть девственницей. Грейнджер была подружкой Виктора Крама и возлюбленной одного из Золотого Трио несколько лет. Драко начал двигаться, сначала медленно, давая привыкнуть. Продолжал в таком темпе, пока её пальцы не расслабились и ей стало гораздо удобнее. Спустя какое-то время она наклонилась вперед и поцеловала его в потрескавшиеся губы и вздохнула. Он двигался в ней, одна рука была в её волосах, а на другую он опирался. Его язык снова вторгся в её рот, ритм выровнялся. Её глаза были закрыты, но его лицо было «выжжено» в её памяти. Гермиона чувствовала, как если бы её тело ей не принадлежало, пока она была под ним. Они были как будто продолжение друг друга. И это пугало её. Тот факт, что кто-то может заставить её почувствовать себя не такой как обычно. Не говоря уже о том, кто именно это был. Но ничего не имело значения в этот момент. Пальцы на ногах подгибались, когда он задевал что-то внутри. — Ах, Малфой, — прокричала Гермиона, не владея собой. Он наращивал темп, их бёдра сталкивались, раскачивая кровать, и она ещё раз выкрикнула его имя. Она не могла остановить стоны, которые эхом отражались от стен, а Драко не мог поверить, как красива и горяча она была под ним. Они были опасно поглощены друг другом и ничто не могло им помешать. Он дошел до точки излома. Каждый раз слыша, как Гермиона нежно стонет его имя, он чувствовал будто сейчас взорвется, что всё равно случилось минуту спустя, и он выплеснулся в неё. Ей понравилось, как Драко стонал, как он зажмурился, как упал на неё сверху, тяжело дыша. Они оба были мокрые от пота, но её это не заботило. Её ничто не волновало. Гермиона чувствовала лёгкость. Это было то, что ей нужно. У нее промелькнул вопрос, а не сон ли это, но его сердце билось в такт с её сердцем, и она поняла, что не спит. Всё было по-настоящему. Странно, но завораживающе — ощущать биение чужого сердца; она не разорвала объятия. Через какое-то время Драко отодвинулся, перевернулся на спину, и она положила голову ему на грудь. Он безотчётно обнял её, и ей стало спокойно, хоть она и не призналась бы в этом. Гермиона ждала, что он уйдет, но когда он остался, она вздохнула и позволила себе закрыть глаза. Они не знали, что сказать, поэтому молчали, пока огонь в камине не погас, а потом уснули.