Ва-банк

      5. Сьюки       Я молча стояла и смотрела, как они уходят в спальню, гадая, нет ли у меня шока. Слова Пэм отдавались эхом в по-прежнему пульсирующей голове.       Всего на год.       Черта, блядь, с два…       Меня ошеломлял невероятно широкий спектр чувств. Я никогда прежде не испытывала столько всего одновременно. Желание надрать задницу этой суке за намеки на то, что я шлюха (вполне объяснимо, учитывая вульгарное красное платье и растрепанные благодаря сексу волосы, но тем не менее); борьба с жаждой врезать Эрику по хозяйству, как он того заслуживал; тревога по поводу будущей работы; мучение из-за необходимости объяснить случившееся бабушке — и все это во время убийственного похмелья. Странно, что я еще с ума не сошла. Впрочем, я не сомневалась: крыша тронется в ближайшее время.       Когда Алсид спросил о моей профессии (не шлюха!), гнев отступил: его тут же сменил страх потерять все, ради чего я вкалывала. Мне не хотелось видеть, как этот шанс ускользает, особенно теперь, когда цель была так близка. Ради всего, что доставалось мне в жизни, я упорно трудилась, поэтому очень ценила каждое достижение. Мысль о том, что все может пойти прахом из-за глупой ошибки, разрывала мне сердце.       Я не задумывалась о причинах вопросов Пэм — просто машинально отвечала. Разум изо всех сил пытался найти решение. Начиная с подросткового возраста, вся моя жизнь была распланирована. Порой приходилось вносить кое-какие коррективы (самой серьезной был Куинн), но в основном мне удавалось держаться выбранного пути. А теперь я словно тонула в воде глубиной по щиколотку: единственная возможность спастись — встать на ноги. У меня имелась голова на плечах, так почему же я не могла найти выход?       Огромное количество эмоций, бурлящих буквально на поверхности, практически довело меня до белого каления. Пэм подлила масла в огонь, спросив, почему я вздохнула, прежде чем ответила, что не состояла в браке. Не их гребаное дело, почему я вздохнула. Стоило только вспомнить смятение, которое я испытала, узнав о бесчисленных предательствах Куинна — и я перенеслась в прошлый год, а давно утихшая ярость достигла эпического уровня. Разумеется, я его больше не любила, но чувство позора после просмотра видео на «TMZ» тут же напомнило об унижении, пережитом благодаря изменам бывшего.       — Земля вызывает Сьюки, — справа донесся голос, вернув в настоящее. Едва я успела поднять глаза, как Амелия потащила меня в дальний угол, испепелив взглядом любопытно покосившегося на нас Алсида. Она начала шептать, не дав мне возможности заговорить. — Я думаю, ты должна сделать это.       — Что сделать? — Повернуть время вспять? Потому что на данный момент это казалось единственным выходом. Уверена, ДеЛориан, который Майкл Джей Фокс использовал в «Назад в будущее», находится где-то в Лос-Анджелесе. Если нет, то всегда остается телефонная будка Билла и Теда (ПП: отсылка к научно-фантастической комедии «Приключения Билла и Теда»). Но я не помнила, когда в последний раз видела телефонную будку.       — Остаться в браке с недоумком на год, — ответила Амелия. Я успела подзабыть вопрос, погрузившись в фантазии о фильмах восьмидесятых.       — Ты с ума сошла? С какой стати? Моя жизнь пока недостаточно разрушена? — выкрикнула я, забыв, что нужно разговаривать шепотом — черт знает почему.       — Потому что мудила был прав. Тебя не могут уволить за вступление в брак. Если вы двое хорошо отыграете испытательный срок, то у Академии не будет никаких оснований ставить под вопрос твою мораль. А если ты признаешься, что по пьяни вышла замуж за предмет своей подростковой мастурбации, то останешься у разбитого корыта без выгоды получения супероргазма. — Амелия наклонилась ближе и спросила: — У тебя ведь был супероргазм? В смысле, ты хотела этого парня еще с пубертатного периода. Наверное, увидев его голым, сразу кончила?       — Ох… — вздохнула я. — Я даже не помню, как вчера с ним познакомилась, а уж секс — тем более, но есть доказательства, что мы этим занимались. — Как я могла все начисто забыть? Впрочем, у меня были проблемы посерьезнее отсутствия воспоминаний о том, хорош ли Эрик в постели. Я спросила: — Как мне продержаться с ним в браке целый год? Я его не люблю. Черт возьми, да после личной встречи он мне вообще не нравится.       Амелия уставилась на меня как на идиотку. Увидев запись вчерашней ночи, я не могла поспорить с этой характеристикой. Я и была идиоткой… полной.       — Ты не должна его любить или не любить, просто делай вид. Судя по всему, Эрику это нужно так же, как и тебе. Если вы оба приложите усилия, то каждый получит желаемое.       — Но он же кобель! Я не хочу сидеть и делать вид, что счастлива в браке, пока он затыкает каждую влажную дыру, которую найдет. Мне и от Куинна этого хватило. Только теперь об этом будет знать весь мир, а не только те суки, с которыми он работает. Я не собираюсь проходить через это снова, Эймс.       Куинн очень ловко меня обработал. На втором курсе колледжа я пошла в тренажерный зал, где впервые и встретила Куинна, который работал там персональным тренером. Я всегда была более фигуриста, чем большинство девушек, но за первый год учебы слегка набрала вес и захотела его сбросить. Куинн мне сразу же понравился: тогда я еще не знала, насколько он поверхностный и эгоцентричный придурок. Он даже не смотрел в мою сторону, пока я не потеряла все лишние килограммы. Мне казалось, что Куинн не моего уровня. И первое же проявленное внимание настолько меня ошеломило, что я проглядела постоянный флирт с другими женщинами. Первые полгода, пока я лишь наблюдала за Куинном издалека, я думала, что это — просто часть его характера. Когда в тренажерном зале ко мне подошла женщина и рассказала, что мой тогда уже жених все это время мне изменял, мир рухнул. Все вокруг знали, что он делал за моей спиной, но никто, кроме нее, ни разу не сказал ни слова. Я превратилась в местную дурочку; люди, которые видели меня почти ежедневно, делали ставки на то, в какой момент я все узнаю. Как только я все высказала Куинну, ему хватило наглости намекнуть, что в изменах была моя вина — я не уделяла ему достаточно внимания. Полагаю, я проявляла эгоизм, трудясь над получением ученой степени, а затем пытаясь найти работу.       Я почти ничего не знала об Эрике Нортмане, но была убеждена, что он не станет хранить верность — по-настоящему или ради притворства. Черта с два я соглашусь пережить подобное унижение перед всем миром.       — Послушай меня, Сью. Год фиктивного брака — их идея, а не твоя. Выбор в данном случае у тебя. Если хочешь, чтобы он весь год облегчался только правой рукой, то сделай это своим условием.       — Не знаю, Эймс. Сомневаюсь, что Эрик на это согласится. — Мы обернулись, услышав цоканье каблуков Пэм в нашем направлении. Я повернулась к Амелии, все еще сомневаясь, что это может сработать, а она наклонилась ко мне и прошептала:       — Стоит попробовать.       Мы подошли к дивану и сели.       — Один год? — спросила я. Несмотря на постоянные попытки убедить себя, что время пролетит быстро, я знала: меня, скорее всего, ждет год собачьей жизни, который считается за семь.       — Да, — ответила Пэм.       Свирепый взгляд Эрика заставил переосмыслить всю чертову задумку, но мне очень хотелось сохранить работу. Если таков был единственный способ, то следовало усмирить гордость.       — Хорошо.       Пэм недоуменно подняла брови.       — Правда?       Могла ли я требовать верности Эрика Нортмана, зная, что точно не собираюсь с ним спать? В смысле, больше не собираюсь.       Выяснить это можно было лишь одним путем, так что я расправила плечи и ответила:       — Нет, у меня есть условия, иначе сделке конец.       Эрик фыркнул, картинно откинувшись на спинку дивана и скрестив руки на груди, как избалованный ребенок, которому не дали печенья. Я хихикнула про себя, представив выражение его лица после новости о том, что отказаться придется не только от сладостей.       — У нас тоже есть условия, — сообщила Пэм.       Я прислонилась к спинке дивана, как можно скромнее скрестив ноги (насколько позволяло похабное платье), и сказала:       — Давайте же послушаем.       Пэм бросила на Эрика взгляд, в котором ясно читалось «держи рот на замке», затем повернулась ко мне и заговорила:       — Ты немедленно переезжаешь в дом Эрика. — Я открыла рот, чтобы возразить, и тут же снова закрыла. До меня дошло, что невозможно изображать настоящий брак, проживая раздельно. Пэм подождала, пока не стало очевидно, что мне нечего сказать, и продолжила: — В нем несколько спален, так что об этом тебе не придется беспокоиться. Будете ходить на свидания, держась за руки и влюбленно пялясь друг на друга, не реже одного раза среди недели и дважды по выходным. Мне все равно, что вы делаете или в какой ресторан идете, — папарацци последуют куда угодно. Делайте вид, будто все это не гигантское наебалово, а правда. Никто, кроме пяти человек в этой комнате, не должен узнать, что брак фиктивен. Никто. По прошествии года можете изобразить непримиримые разногласия и развестись. От тебя мне требуются лишь цифры, чтобы сделать это официальным решением, и тогда я составлю контракты.       Учитывая толпу папарацци, которая сопровождала нас на видео, я подозревала, что мы без их ведома и чихнуть не сможем. И от этого предполагаемая верность Эрика казалась еще менее правдоподобной. Если он займется с кем-нибудь сексом, это всплывет. Не знаю, смогу ли держать все это в секрете от бабушки. А ведь скоро придется с ней поговорить. Она всегда выводила меня на чистую воду, но только если мы оказывались лицом к лицу; может, без визуального контакта все получится? Ее телефон, наверное, уже оборвали звонками любящие посплетничать подруги, а она никогда не лгала. А мой брат Джейсон не умел хранить секреты, будучи еще большим трепачом, чем бабулино окружение.       Я проиграла в уме перечень условий Пэм. Как бы сильно Эрик меня не бесил, возможно, я хотя бы на людях смогу притворяться, что он мне нравится. Три раза в неделю, кажется, не так уж много, а жить мы будем в разных комнатах. Придержав свое условие, я спросила:       — Цифры? В смысле, мой номер телефона?       Пэм закатила глаза.       — Ты серьезно? — Я молча склонила голову на бок, так что Пэм пояснила: — Деньги. Сколько тебе нужно, чтобы согласиться, и сколько ты хочешь получить при разводе?       — Вы не можете меня купить! — возмущенно рявкнула я. Мне казалось, мы уже выяснили, что я не шлюха.       — Тогда чего же ты хочешь?       Я посмотрела на Эрика, встретив гневный взгляд. Мне хотелось запомнить выражение его лица, когда прозвучит мое условие. Откашлялась и произнесла тоном, который не оставлял сомнений в серьезности моих намерений:       — Я хочу его верности.       Зрелище вышло комичное. Эрик нахмурил брови, будто не понял значения слова, — я даже подумала, что так и есть. Затем глаза стали огромными, как блюдца, а челюсть отвисла. Эрик явно умирал от желания сказать миллион вещей, но они в процессе создали пробку в горле, и он только задыхался.       Пока Эрик пытался справиться с собой, Пэм его опередила:       — Договорились.       Это слово будто разом прочистило его дыхательные пути. Эрик встал, возвышаясь над всеми нами, и заорал:       — Ебал я такие шутки!       — Только шутки ты и будешь ебать, — ответила Пэм. — Неужели ты думаешь, что сможешь тыкать членом во все живое и не попадаться? Даже если ты скроешься от посторонних глаз и объективов, как скоро, по-твоему, вместилище спермы продаст эту историю какому-нибудь желтому журналу?       Эрик обрушил ярость на меня.       — Зачем? Ты так сильно жаждешь мой член, что хочешь держать его при себе?       — Едва ли, — фыркнула я, перестав воспринимать его мудачество. — Видимость — наше все. Мне нужно создать подобие любовных, стабильных отношений, чтобы сохранить работу. Не хочу стать всеобщим посмешищем из-за того, что ты ебешь все на своем пути. Поверь, единственное, что мне нужно от твоего члена, — чтобы он оставался в штанах.       Эрик продолжал пялиться на меня. Каждый из нас взглядом обвинял другого во всех смертных грехах. Присутствующие, кажется, притихли от этого напряжения, и нас осталось только двое: мы смотрели друг на друга, отказываясь моргать.       Я выиграла.       6. Эрик       Я уставился на Сьюки, пытаясь осмыслить тот факт, что жизнь, которую я вел ранее, — наивно полагая, что она не так уж хороша, — только что стала неизмеримо хуже. Стоит ли оно того? Могу ли я отказаться от мечты о кино, славе и желанном месте в центре «Голливудских квадратов» (ПП: телеигра, суть которой заключается в игре крестики-нолики, только вместо крестиков там сидят популярные люди и отвечают на вопросы)? Существует ли до сих пор это шоу? Я знал, что ответы на все вопросы были отрицательными, но сделал единственное, что мог в этот момент.       Моргнул.       Пэм хорошо меня знала. Благодаря побежденному взгляду и опущенным плечам она поняла, что я сдался, даже если не признал это вслух. Менее чем за час я успел узнать, что накануне ночью женился на дьяволице и, по-видимому, останусь в браке на целый год. Целый год жизни ни на вход, ни на выход. А учитывая взаимную ненависть, которую мы взрастили сегодня утром, едва ли мы сможем перейти к горизонтальным танцам в ближайшее время или вообще когда-либо. Я взглянул на свою новую постоянную подругу — сжатую в кулак правую руку — и спросил:       — Что теперь? Полагаю, мне следует отвезти твою задницу на Родео-драйв и купить кольцо с огромным бриллиантом? — Этого ведь каждая сука хочет, не так ли?       Сьюки лишь покачала головой и встала.       — Я сказала, Эрик, что не хочу от тебя ничего, кроме воздержания. Если ты решишь меня наебать, трахнув кого-то еще, пока мы притворяемся счастливой парой, я отправлюсь на каждое ток-шоу и запятнаю тебя, как самого большого неудачника на свете. Мне даже не придется ничего выдумывать, — а ведь мы женаты меньше суток. Уверена, найдется много такого, что вызовет резонанс, когда мое орошенное слезами горя лицо появится на шоу Опры. Я была скаутом, отличницей, я работаю волонтером в приюте для бездомных и читаю истории в Центре для пожилых. Я так охуенно правильна, что на плечах должны петь синие птицы, пока я кормлю белочек и зайчиков, которые вьются вокруг моих ебаных ног, стоит только выйти на улицу. Ты — единственный скелет в моем шкафу. А ты чем можешь похвастаться?       Она это серьезно? Я совсем ее не знал, но что-то заставляло поверить, что это правда. Ну, кроме птиц, зайчиков и прочей фигни.       Я по-прежнему ненавидел Сьюки, но еще сильнее возненавидел то, как дернулся член, стоило только представить ее в костюме сексуальной диснеевской принцессы. Никогда не думал, что настолько горячая девушка может быть такой благодетельной. Обилие ругательств противоречило всем сказанным словам, но я почему-то не сомневался в ее искренности. За вульгарным платьем и растрепанными после секса волосами скрывалось спортивное телосложение и здоровый вид. Светлые волосы и голубые глаза в сочетании с южным акцентом придавали ей облик девушки-соседки, которая, наверное, срала яблочными пирогами. Легко было предположить, что она застенчива, но я довольно быстро понял, что на самом деле она совсем не робкая. Если бы на кону не стояли воздержание и целый год моей жизни, я мог бы счесть Сьюки достойной временной партнершей, но она обладала слишком правдоподобной «овечьей шкурой». Никто не поверит моим оправданиям, если она в чем-то меня обвинит. Представив, как она приходит на шоу Опры и рассказывает всему миру, что я ношу подгузники и называю ее в спальне «мамочкой», я задрожал. Это шоу откроется приглушенной музыкой.       Мы вернулись к взаимным гляделкам, когда вмешалась Пэм.       — Вы оба должны носить обручальные кольца; не только ради шоу, но и чтобы скрыть эти уродства, которые вытатуировали на себе. Сердечки? Насколько невъебенно пьяными нужно быть, чтобы захотеть намалевать на себе сердечки?       — Настолько невъебенно пьяными, что память отказала, — огрызнулась Сьюки. Мне хотелось скептически отнестись к этому утверждению, но поскольку у нее, как и у меня, не осталось никаких воспоминаний о прошлой ночи, я не мог назвать Сьюки обманщицей. — У меня дома уже есть обручальное кольцо, я буду носить его.       — Но ты сказала, что никогда не была замужем, — Пэм прищурилась.       — Я — нет. Это кольцо моей матери.       Когда стало очевидно, что больше она ничего не скажет, Пэм переключилась на меня.       — Я найду для тебя кольцо и завезу вечером, чтобы скрыть ебучие сердечки. Вам обоим нужно переодеться. Восторженные молодожены покажутся перед камерами, а потом сможем убраться отсюда. Впереди очень много дел и очень мало времени.       Наши взгляды снова встретились. Мы безмолвно выдали друг другу порцию ненависти за то, что предстояло сделать, а затем каждый вернулся в свой метафорический угол. Моим углом стала ванная, а Сьюки вместе с подругой направилась к двери. Пэм их окликнула:       — Сьюки, куда, по-твоему, ты собралась?       — В нашу комнату, чтобы привести себя в порядок! — фыркнула она. Раз уж я собрался прожить с ней год, нужно найти кнопку «выключить» для ее режима «сука». Если повезет, обнаружу опцию «похотливая принцесса».       — Тебе нельзя уходить. Там могут скрываться папарацци. Люди сочтут странным, что ты покинула люкс своего нового муженька, чтобы переодеться. — Не будь Пэм лучшей в своем деле, я бы давным-давно выкинул ее в окно. Впрочем, полет с балкона, скорее всего, подтвердит, что ее холодное мертвое сердце может убить лишь деревянный кол. Учитывая огромное количество ботокса и полное отсутствие сердца, я был почти уверен, что она бессмертна.       — Но мои вещи в комнате Амелии. Что я должна носить? В этом я точно на улицу не выйду. — В голове мелькнула мысль, что в комнате Сьюки может быть сексуальное платье принцессы. Это меня озадачило: я одновременно ненавидел ее и желал трахнуть. Впрочем, у «агрессивного секса» были свои достоинства, так что я бы запросто согласился попробовать.       — Возможно, Амелия может принести твои вещи? — промурлыкала Пэм, трахая подругу Сьюки взглядом. Я узнал этот тон и закатил глаза; она пыталась заполучить киску прямо передо мной, зная, что мне предстояло с этим завязать. Меня окружали сплошные сучки.       Подруга Сьюки, кажется, просекла заигрывания Пэм и пока не ответила взаимностью. Однако ее лукавый взгляд создавал впечатление, что она может быть открыта для эксперимента. Я посмотрел в сторону балкона, оценивая дистанцию и зная, что без труда смогу перекинуть Пэм через перила. Чтобы не совершить поступок, о котором потом пожалею, я направился в душ, решив, что они разберутся самостоятельно.       Я быстро сбросил одежду и шагнул под горячую воду, надеясь, что она смоет туман предыдущего вечера. Мне еще не случалось терять память о целой ночи. Я твердо решил ограничить употребление крепких напитков, а во время покера довольствоваться несколькими кружками пива. Будем надеяться, что на вечер среды благоверная найдет какие-нибудь дела вне дома, и мне не придется мириться с ее стервозностью в присутствии ребят. Я мог как следует расслабиться только в этот день недели, и терять такую возможность не собирался.       Я взглянул на простыню, в которую Сьюки утром завернулась, а потом бросила на пол в ванной, и пожалел, что не помню ни единой части вчерашнего вечера. Особенно сексуальной части. Вернувшись в спальню, я неторопливо осмотрел комнату, надеясь освежить память. Очевидно, мы трахались — первым доказательством служили пятна спермы на простынях. На комоде обнаружились потные отпечатки задницы в форме сердечка. Лампа, прежде стоявшая на нем, лежала на полу, а в гипсокартоне за ним зиял пролом — вероятно, от силы нашей секс-вечеринки. Почему все приводило к сердечкам?       Пока я вытирался, разум все еще прокручивал случившееся. Я никак не мог поверить, что мне придется целый год жить без секса. Мне казалось, что единственной причиной такого запрета могло стать тюремное заключение. Впрочем, разве супружество не сравнивают с гирей арестанта (ПП: тяжелый шар, прикованный цепью к ноге)? Я бы охотнее нарядился в розовую лайкру, нежели добровольно надел оранжевый комбинезон и присоединился к остальной банде цепных мужей.       Обезвоживание после вчерашнего напомнило о себе, так что я натянул джинсы, вышел в гостиную за бутылкой воды и увидел сидящую на диване Сьюки. Ее подруги Амелии нигде не было видно — наверное, ушла в их комнату за вещами. Заметив, что взгляд Сьюки изучает мою голую грудь, я замедлил шаг. Девушка тяжело сглотнула, покраснела и отвела взгляд. Часть меня, которая еще не исчерпала гнев, упивалась произведенным эффектом. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы заманить Сьюки в мою постель?       Я медленно прошествовал через комнату, убедившись, что остаюсь в поле зрения Сьюки. Открыл бутылку и выпил, стараясь напрячь правильные мышцы и периферическим зрением наблюдая за реакцией девушки. Она предпочла не смотреть в мою сторону, отвлекая себя очищением платья от мнимых ворсинок. Я подумывал, не совершить ли решительный шаг, пролив воду на грудь, чтобы раздразнить Сьюки, но стук в дверь сорвал девушку с места, словно брошенный спасательный круг.       Проверив, что по ту сторону двери находится подруга, Сьюки открыла, выхватила у нее сумку и рванула прямиком в ванную. Амелия присоединилась к Алсиду на диване. Пэм рявкала приказы в свой сотовый, а я пробрался в спальню в надежде позабавиться, еще немного смущая Сьюки. Но пустая комната и закрытая дверь душевой временно остановили планы по соблазнению.       Чуть позже Сьюки вышла, угостив меня моим собственным ядом. Я сидел в спальне, прокручивая электронные письма на телефоне. Голосовые сообщения, оставленные отцом и многочисленными подругами по сексу, я уже прослушал. Никто из них не радовался моей женитьбе, — как, впрочем, и я, так что можно основать чертов клуб. Мне было абсолютно наплевать, что думали мои теперь уже бывшие подружки, но я не мог сказать того же самого об отце. После разглагольствования о проколотых покрышках, он дал знать, что приедет ко мне домой и дождется моего возвращения, а затем — объяснений, почему я женился на «никчемной потаскухе». Пожалуй, стоит продумать легенду заранее. Я подозревал, что если отец назовет Сьюки «никчемной потаскухой» прямо в лицо, он быстро узнает ее темную сторону. Я его почти пожалел. Почти.       Но все мысли об ожидающей нас конфронтации покинули голову, как только Сьюки вышла из ванной, посвежевшая после душа. Волосы ниспадали свободными завитками и обрамляли лицо, на котором не было косметики, за исключением туши и блеска для губ. Алое платье сменил белый сарафан с мелкими красными цветами. Подол опускался чуть ниже колен, подчеркивая сияние фарфоровой кожи. Сьюки воплощала слово «здоровье», и на мгновение меня ошарашило то, насколько она прекрасна.       Наши глаза встретились. Я закрыл разинутый рот под ее сердитым взглядом. Когда девушка вышла из комнаты, я почувствовал только облегчение. Слава Богу, а то я был практически готов на нее наброситься. Надеюсь, та голова, что на плечах, сумеет заставить голову ниже пояса не лезть из штанов. Но я понимал, что в этой гонке они пойдут вровень до самого финиша.       Как только мы собрали вещи, пришел носильщик и отнес их в лимузин, который вез нас обратно в Лос-Анджелес. Амелия ехала на своем автомобиле, Алсид вел машину Пэм, а у нас троих была возможность придумать правдоподобную историю о стремительном развитии наших отношений и последующем браке.       Мы со Сьюки встали у противоположных стен лифта, но как только начался обратный отсчет этажей, Пэм подтолкнула нас друг к другу и вложила левую руку Сьюки в мою правую со словами:       — Счастливы! Вы двое счастливы в браке.       Я взглянул на светловолосую гирю заключенного, стоявшую справа, и ощутил, как ее пальцы вцепились в мои. Лифт звякнул, объявляя начало нашего шоу. Я выдавил улыбку. Через открывающиеся двери начали проникать крики и фотовспышки. Я вышел, потянув напарницу за собой. Мы собирались дать представление всей жизни.