Ва-банк

      31. Сьюки       Я медленно просыпалась, немного ошеломленная, но отлично отдохнувшая. Было непривычно тепло. Потянувшись, я поняла, что лежу не одна. Глаза открылись и узрели спящего Эрика.       Что ж, на этот раз мне не хотелось кричать и срываться с кровати, дивана или чего бы то ни было.       Его лицо, обычно столь наполненное эмоциями, во сне полностью расслабилось. Эрик выглядел моложе своих двадцати девяти лет. Не удержавшись, я провела пальцами по покрытой щетиной линии челюсти. Ему определенно достались бонусы в плане внешности, когда бог раздавал эти атрибуты. А может, господь был женщиной, и Эрик сам попросил. Ему было чертовски сложно отказать.       Пока он не становился мудаком.       Но он больше не вел себя как мудак. По крайней мере, со мной. С тех самых пор, как мы поссорились из-за его выбора декора (или моей иррациональной ревности) в мой первый день у него дома. Буквально три дня назад я проснулась в таком же положении, только голышом, и хотела сбежать как можно скорее. Покосившись на окно, за которым все ещё царила темнота, я снова легла на Эрика, вполне довольная тем, где нахожусь.       Я размышляла обо всем, что произошло накануне.       Выбор фильма оказался довольно ироничен. Мне пришлось смотреть на капитана Джека Воробья без малейшего намека на похоть, которую я к нему испытывала, поскольку Эрик сидел рядом. Орландо Блум тоже снимался в трилогии, поэтому я смотрела эти фильмы по настоянию Амелии, но благодаря Джонни Деппу это было совсем не трудно.       Из всех событий последнего времени одна вещь понравилась мне больше всего, и это меня шокировало. Поцелуи и ласки были великолепны, как и игривые моменты. Однако сильнее всего я наслаждалась возможностью рассказать Эрику о своем дне, лежа в его объятиях. Раньше я много беседовала с бабушкой, и теперь, очевидно, мне очень этого не хватало. С Амелией мы практически не пересекались, когда жили вместе, потому что расписание никогда не совпадало. А большинство разговоров с Куинном касались его самого. Он редко спрашивал что-то обо мне, если это не имело к нему отношения.       Эрик — знаменитый практически с рождения — не только спросил о моем дне, но и слушал мои истории. Благодаря своей известности он вполне мог думать и вести себя так, словно мир вращается вокруг него, но о себе он едва упомянул. Я не видела его во время беседы, но чувствовала, как он кивает в соответствующих местах. Время от времени Эрик задавал вопросы. И позволял мне говорить. Оказалось, это чертовски приятно — быть услышанной. В его объятиях мне было до смешного уютно, поэтому Эрику стоило добавить их к своему списку «сразить Сьюки» в качестве достижения.       Вскоре после того, как небо начало светлеть, Эрик зашевелился. Я попыталась отодвинуть его руки, но он только пробормотал «нет» и на всякий случай обхватил меня еще и ногой. Меня разбирал смех. Я превратилась в одеяло размером со Сьюки. Но я сдержалась, заметив, что Эрик еще не проснулся. На ум приходили разные акробатические трюки из арсенала «Цирка Дю Солей», которые помогли бы выбраться из его хватки, и которые я никогда в жизни не смогла бы выполнить.       Внезапно я ощутила под собой кое-что еще.       Кракен.       Разумеется, утренний стояк являлся нормой для парней. Но почему сейчас он был так заманчив? От щедрот Эрика меня отделяли всего несколько миллиметров ткани, и я не испытывала никаких сомнений по поводу размеров и удовольствия, которое они обещали.       Я прогнала из разума все инсинуации о кораблях, мечах, прогулке по его доске и урагане в порту, пока не успела намочить нас обоих без всякой помощи раковины, и посмотрела на Эрика. Никогда бы не подумала, что смогу почувствовать себя так спокойно в обществе едва знакомого мужчины, однако все обстояло именно так.       Я сказала Эрику правду: Куинна я больше не любила. На самом деле, едва ли я вообще когда-либо его любила. Мне нравился тот человек, которым он прикидывался. Того, кто скрывался внутри, я терпеть не могла. После причиненной им боли я сомневалась в каждом встречном, но теперь твердо решила сделать все возможное, чтобы Эрик не расплачивался за грехи Куинна. Амелия считала, что лучший способ забыть мужчину — лечь под нового, но она следовала этому правилу при любом раскладе. Эрик и Куинн имели несколько схожих черт, но в остальном отличались как небо от земли. Именно отличия Эрика от Куинна я так в нем любила.       Вернее, они мне нравились.       Нравились.       — Господи Иисусе, — прошептала я, снова пытаясь вырваться из мускулистого рая/ада, пока не начала пукать радугой. Я прекрасно понимала, где Эрик прячет единорога.       Его грудь завибрировала от тихого ворчания. Звук выстрелил прямиком в мои яичники, сделав ситуацию еще более грязной. Я начала извиваться всерьез, чтобы вырваться. Чтобы не дать себе шанса снять его и мои штаны, а затем устроить утреннюю поездку на единороге.       Шлюха.       — Доброе утро, — прогромыхал подо мной его голос, все еще хриплый после сна.       Я посмотрела вниз. Эрик приоткрыл глаза, щурясь от утреннего света. На губах играла улыбка. Вчера я бы без раздумий поцеловала эти губы. Но утро принесло с собой нерешительность. А вдруг вчерашний Эрик снова превратился в субботнего засранца? Мы ведь провели вместе всего три дня. Я боялась и чувствовала себя немного уязвимой. А в последний раз совместное пробуждение плохо закончилось, невзирая на то, что твердило мое либидо.       — Доброе утро, — наконец ответила я.       Улыбка Эрика стала невероятно широкой. Мое беспокойство улетучилось. Того же захотели и мои трусики — такой он был сонный, улыбчивый и милый. В его арсенале имелось все это плюс голая грудь, тогда как у меня были только близняшки. Эрик продолжал смотреть на меня, поэтому я добавила:        — Кажется, мы заснули?       Он лениво улыбнулся и потянулся, отвечая:       — Да. Но ты заснула до того, как выпустили Кракена.       Что ж, стыд и позор.       — Очень жаль, — ответила я, не захлебнувшись, к счастью, собственным языком. — Может, ради него я смогу в следующий раз бодрствовать. — Как будто я смогу спать, когда монстр выйдет из его штанов. Взглянув на часы, я ахнула: — Мне нужно подготовиться к работе.       Эрик произнес:       — Хорошо.       Но его руки усилили хватку, полностью противореча словам.       Я немного пошевелилась, и ему это, кажется, понравилось — судя по улыбке.       — Я не могу встать, если ты меня не отпустишь.       Игривый взгляд Эрика сменился страстным. Он прошептал:       — Может, я не хочу тебя отпускать.       Ох.       Не успела я сформулировать ответ, как Эрик втянул меня в поцелуй, от которого поджимались пальцы ног, а нерешительность вылетала в трубу. Злая и Аморальная присоединились к веселью: пробежали по бокам и обняли Эрика за плечи, словно им не грозило опоздать на работу вместе со мной. Его вторая рука обвилась вокруг моей поясницы, прижимая меня крепче. Я не возражала. Всю инициативу взяло либидо.       Единорог пытался вырваться из плена его пижамных штанов. Он почти убедил меня сию же минуту осчастливить его, но почему-то разумные мысли все еще могли пробираться в голову. Слишком мы торопились. К тому же, директор плохо воспримет трах в качестве оправдания.       Я неохотно отстранилась и сказала:       — Я не могу опоздать на второй же день.       — Поспеши, — ответил Эрик, целуя под ухом и заставляя все мое тело дрожать.       Я сочла это очень убедительным аргументом, но понимала, что чем дольше я на нем лежу, тем сложнее будет слезть.       — Эрик, — вздохнула я, надеясь, что он поймет намек и отпустит меня.       — Мне нравится, как это звучит, но можно добавить немного страсти, — пробормотал Эрик, толкая бедра вверх и вызывая у нас обоих громкий стон.       — Э-э-эрик… — Да, бесстыдная девка.       — Так-то лучше.       Он снова захватил мои губы. Наверное, я никогда не уйду. Не то чтобы мне этого хотелось… Но это было необходимо. Я ломала голову, пытаясь придумать, как ускользнуть из его рук. И тут меня осенило.       Сила чудо-близнецов: активировать! Форма визуального отвлечения.       Я отодвинулась от лица Эрика и потерлась о его тело, пока футболка не сдвинулась. Грудь оказалась прямо перед его глазами. Те тут же вспыхнули от вожделения. Руки Эрика ослабили хватку на моем теле и направились к близняшкам. Обманный маневр имел и обратную сторону: если Нортман проведет с моей грудью слишком много времени, я его трахну.       Когда Эрик почти сделал то, о чем его умоляло мое тело, я оттолкнулась от него и спрыгнула с дивана. Если бы я не задыхалась от желания, печаль на лице мужа и вытянутые в поисках груди руки показались бы забавными. Эрик изумлённо уставился на меня и заметил:       — Это было подло.       Стараясь не опускать взгляд ниже его талии, я ответила:       — Прости, но я могу опоздать. Я сделала это не ради шутки. Просто время поджимает.       Он схватил одну из диванных подушек и закрыл ею лицо, как в то утро, когда мы встретились. Я едва расслышала, как он произнес:       — Знаю.       Он казался таким расстроенным. Я буквально чувствовала его боль, но ничем не могла помочь. Пользуясь возможностью, я поцеловала его в не закрытую подушкой макушку и отправилась к себе, чтобы переодеться. К счастью, накануне я приняла душ, поэтому сегодня просто умылась и почистила зубы. Затем спустилась вниз, имея в запасе менее пяти минут. Меня встретил Эрик с чашкой кофе в руке.       Я приняла напиток и сказала:       — Спасибо. Означает ли это, что ты на меня не сердишься?       Он поднял бровь, улыбнулся и сказал:       — Как я могу на тебя злиться? Впрочем, часы ощутят на себе мой гнев после твоего отъезда.       Слава Богу. Мне не хотелось новой ссоры. Я прикончила свой кофе и упаковала на обед остатки цыпленка — перспектива покинуть школу меня пугала. За воротами могли поджидать папарацци. Собрав вещи, я обернулась и спросила:       — Ты сегодня дома около шести?        Я хотела приготовить ужин к его приходу.       Эрик поджал губы и ответил:       — Нет, сегодня у нас запись, так что я, наверное, закончу только после восьми.       — О, вот как. — Хоть это и казалось глупым, но я уже по нему скучала. Видимо, расписание снова препятствовало нашему уединению. — Что ж, увидимся вечером.       Он подошёл, протянул мне еще одно яблоко и сказал:       — Хорошего тебе дня.       Не успела я решить, следует ли мне его поцеловать, как он наклонился и нежно поцеловал меня на прощание. Мне удалось сдержать Злую и Аморальную: время истекало. А предстояло ещё заехать за прокладками.       Мы попрощались, и я ушла, опьяненная Эриком. Сегодня орда журналистов у ворот меня совершенно не волновала. День пролетел, наполненный подготовкой к урокам и встречами. Мы с Сэмом пообедали во дворе. Оказалось, в свободное время он занимался спасением колли. Он попытался завербовать и меня, но я вежливо отказалась: забот и без того хватало. Не успела я опомниться, как пришло время ехать домой. Я не слишком торопилась, зная, что Эрика не будет еще несколько часов, и решила скоротать время за уборкой. Пока он не появится и не отвлечет меня.       Кухня уже была чиста, потому что я привыкла прибирать во время готовки, а Эрик не был неряхой. Полы заняли совсем немного времени. Я собрала белье в пустую корзину и остановилась у закрытой спальни Эрика. Если я заберу его белье, это будет слишком самонадеянно? Наверное, нет — раз уж мы договорились, что я занимаюсь уборкой. Я открыла дверь и впервые увидела его комнату.       Она была огромна. На двух стенах были большие окна. Французские двери вели на балкон, с которого открывался вид на задний двор. В центре располагалась гигантская кровать. Темно-синее одеяло сбилось на сторону, на белых простынях остался след тела Эрика. Мебель была выполнена из темного дерева. Помимо смятой постели, комната не хранила никаких намеков на присутствие жильца. Гардеробная содержала больше одежды, чем я видела за всю жизнь. Я забрала из его корзины грязные вещи и решила заодно постирать постельное белье.       Кровать стояла выше, чем в моей комнате, и я не смогла удержаться: вскочила на нее и уткнулась лицом в подушку, наслаждаясь ароматом Эрика. Перекатилась в середину и развалилась звездочкой, вытянув руки и ноги. Ни одна конечность даже близко не дотягивалась до края. Я снова захихикала. Насколько же большим был Эрик.       Смеясь, я каталась как сумасшедшая, запутываясь в простынях, но забаве вскоре пришел конец. Я вскрикнула, когда голос Эрика внезапно произнес:       — Если ты хочешь попасть в мою постель, достаточно просто спросить.       32. Эрик       Я смотрел через окно, как она выруливает из гаража и уезжает на работу. Вкус Сьюки задержался во рту. Я все еще чувствовал теплый вес ее тела. Когда все успело так сильно измениться? Перемены были не менее очевидны, чем мой по-прежнему твердый член. Я невольно задумался о том, что могло их вызвать. Меня привлекали многие женщины. Я регулярно получал удовольствие с тех пор, как достиг полового созревания. Но я никогда прежде не был так… счастлив?       Так вот что означало это странное ощущение?       Прежде мне случалось испытывать довольство, но это новое чувство оказалось намного сильнее. Я впадал в зависимость от Сьюки. Мы пока не зашли дальше поцелуев и облапывания — ну, кроме той ночи, о которой ничего не помнили, — но меня это полностью устраивало. Я не мог припомнить ни одной женщины, ради секса с которой прикладывал бы усилия четыре дня подряд, но ради Сьюки был готов подождать. Сам не знаю, почему.       Мой член все еще нуждался в облегчении. Вспомнив наши утренние поцелуи, я передернул в душе и смог, наконец, нормально ходить. Всю первую половину дня заняли последняя подгонка костюмов и репетиции в рамках подготовки к вечерней записи. С Дон мы не пересекались, но это только радовало: я целиком сосредоточился на своих репликах и на Сьюки. Я скучал по ней… Очень сильно. Мысль о том, что я не увижу ее еще пять часов, начинала раздражать, как и вопросы Алсида о том, как у нее дела.       В конце концов все ее дела будут со мной, так что можешь отъебаться.       Когда мы прервались на обед, я попытался позвонить, надеясь хотя бы услышать ее голос, но она не ответила. Затем попробовал домашний, но она тоже не ответила, и я начал волноваться.       А вдруг она поперхнулась чаем, пока меня нет рядом?       Съемка начиналась только через два часа. Я мог отлучиться и увидеться со Сьюки. Войдя в дом, я увидел на стойке ее сумочку. Окликнул ее по имени, но не получил ответа. Выглянул в окно на задний двор, надеясь поймать ее загорающей у бассейна, но ее и там не было. Я направился вверх по лестнице. Готовый снова позвать ее, я вдруг услышал, как она смеется. Может, Амелия приехала? Но припаркованных автомобилей поблизости не было.       На верхней площадке лестницы я понял, что звук исходит из моей спальни. Неужели Сьюки кого-то привела домой? И они находились в моей комнате. А смеялась она так, словно наслаждалась их совместным занятием.       В моей комнате.       С кем-то другим.       Я пролетел по коридору, готовый оторвать кому-то голову, однако в дверях мой внутренний зверь моментально успокоился. Сьюки в одиночестве каталась по моей постели, словно в кошачьей мяте. Может, она напилась в мое отсутствие? Ни одна женщина прежде не лежала в моей кровати, но то, как Сьюки каталась, хихикала и исчезала под одеялом, вселило в меня ощущение счастья и довольства. Мне хотелось видеть ее в моей постели. Она казалась совершенно счастливой, и я решил поделиться своим мнением по этому поводу.       — Если хочешь попасть в мою постель, достаточно просто спросить.       Сьюки взвизгнула. Из-под одеяла показалась макушка со спутанными волосами. Увидев меня в дверях, Сьюки покраснела. Слишком ошеломленная, чтобы ответить, — все-таки ее поймали с поличным, — она попыталась выпутаться из постельного белья. Скорее всего, хотела сбежать, но я не мог этого допустить. Пулей подлетев к кровати, я приземлился сбоку, но сильно недооценил свой вес в сравнении с тяжестью Сьюки. Как только мое тело упало на матрас, раздался приглушенный крик. Сьюки подлетела в воздух с противоположной стороны и упала на пол, все еще запутанная в одеяльный кокон. Я переполз к ней по матрасу, представляя потенциальное обвинение в домашнем насилии, и воскликнул:       — Вот черт! Ты в порядке?       Сьюки отчаянно выпутывалась из одеяла. Наконец ей удалось освободить голову. Она уставилась на меня и проворчала:       — Если хотел выгнать меня из своей кровати, мог просто сказать!       Она возмущенно вздохнула и набросила одеяло на голову. Не успел я извиниться, как воздух наполнил ее приглушенный смех.       Я понял, что она меня подъебывает (а лучше бы ебала), соскользнул с постели и обвился вокруг ее все еще завернутого в одеяло тела.       — Тогда рассмотри это, как просьбу о возвращении в мою кровать.       Я поднял Сьюки и положил обратно в постель. Она хихикнула, вырвалась из-под одеяла и спросила:       — Почему ты уже дома? Я думала, ты допоздна на работе.       Она была в моей постели. Из хвостика выбились пряди волос. В глазах танцевали смешинки. Мне хотелось преодолеть расстояние между нами, поэтому я потянул ее к себе и ответил поцелуем. Сьюки задохнулась от удивления, и я использовал это в своих интересах — проник языком в ее рот. Она ответила с некоторой нерешительностью, которая, впрочем, быстро исчезла. Руки обхватили мою голову. Губы Сьюки быстро стали столь же требовательными, стоны вторили моим собственным. Я наслаждался своим новым любимым ароматом. Сьюки побеждала вишню без всяких усилий.       В различные моменты этого дня я пытался убедить себя, что поцелуи на самом деле были не так хороши, как в воспоминаниях. Только так я мог сохранить членство в мужском клубе и не признавать, насколько меня покорили ее губы. Наслаждаясь мягким телом Сьюки и вкушая ее рот, я понял, что обманывал сам себя.       Да кому нужно членство в мужском клубе?       Она обхватила меня руками и ногами. Я лег на нее сверху, выпустил ее губы, давая передохнуть, и начал целовать челюсть и шею. Сьюки выдохнула:       — Но я ничего не приготовила на ужин. Ты же сказал, что будешь поздно.       О чем она говорила?       Мои руки уже начали пробираться под ее рубашку, но слова вернули меня в реальный мир. Не отрываясь от ее кожи, я буркнул:       — Вот черт…       Я хотел ее. Жаждал погрузиться в нее. Но я знал, что если в ближайшее время не уйду, то опоздаю на запись. Мне не хотелось, чтобы наш первый раз был быстрым. Да и вряд ли я смогу уйти сразу после того, как, наконец, возьму ее. В смысле, снова возьму.       Сьюки застыла, выпустила мою голову и сказала:       — Я могу приготовить тебе что-нибудь поесть.       Приподнявшись, я взглянул на ее лицо. Веселое выражение сменилось смятением. Я пояснил:       — Дело не в этом, Сьюки. Мне пора возвращаться на работу. У нас был просто обеденный перерыв. — Из-за пробок путь домой занял больше времени, чем обычно, а обратный займет еще больше. Я уже скучал по Сьюки, хотя все еще прижимался к ней.       Никогда мне не вернуть членство в мужском клубе.       — О, нам снова не везет. — Ее лицо вытянулось, глаза наполнились разочарованием. Не успел я придумать способ ее подбодрить, как она спросила: — А можно мне поехать с тобой? Ну, посмотреть, как ты работаешь?       Гениально, черт возьми!       — Я думаю, это отличная идея. — И я снова захватил губы Сьюки, показывая, насколько мне это понравилось. Ее руки и тело мучили меня столь же сильно, как и нехватка времени. Отстранившись, я сказал: — Если хотим успеть вовремя, надо выезжать через несколько минут.       Я ожидал, что она надуется или снова возмущенно вздохнет, но Сьюки преподнесла очередной сюрприз. Надавила мне на грудь, отталкивая, и сообщила:       — Мне нужно переодеться!       Я неохотно откатился в сторону, чтобы она могла встать.       — Ты прекрасно выглядишь, — прокомментировал я. Если не веришь, спроси Эрика-младшего, когда он перестанет рыдать у меня в штанах.       Проигнорировав мое заявление и плачущий член, Сьюки выбежала из комнаты. Я заметил у шкафа корзину с бельем и отнес ее вниз, задержавшись на мгновение у спальни Сьюки. Хотелось заглянуть и поймать ее полураздетой, но в этом случае мы никогда не покинем чертов дом. Несколько минут спустя она появилась на кухне в красном летнем платье, с заново причесанным хвостиком и без единого намека на действия моих шаловливых рук. Платье обнимало каждый изгиб. Красный цвет творил чудеса с ее золотистой кожей. Я сразу вспомнил, как горячо Сьюки выглядела в «свадебном» платье. Пришлось сжать кулаки, чтобы сдержаться и не дать нам обоим опоздать.       Эрик-младший был безутешен.       Я, должно быть, слишком пристально на нее пялился. Сьюки заерзала под моим взглядом и спросила:       — Я нормально выгляжу?       — Ты очень красивая. — Преуменьшение года. Но если я скажу, что она довела мой член до слез, ей это вряд ли понравится. И преякулят едва ли сойдет за слезы.       Она последовала за мной на улицу. Я придержал для нее дверь корвета, затем сел на водительское место и отъехал.       — Хорошая машина, — размышляла Сьюки, отвлекая на себя мое внимание.       Она была не первой женщиной, оказавшейся в моей машине. Вспомнив некоторые свои подвиги, совершенные именно здесь, я вдруг счел автомобиль грязным. Я любил свою машину, но мне не хотелось видеть Сьюки на том же месте, которое когда-то занимали случайные женщины. Я решил продать корвет как можно скорее. Он был у меня всего год, но я хотел приобрести новую модель и переключиться с черного цвета на красный. Сьюки отлично смотрелась в красном.       Так как я молчал, она заговорила:       — Так почему ты оказался дома так рано?       Потому что скучал по тебе. А еще никто никогда не просил доказать мое членство в мужском клубе.       Не желая признавать это вслух, я ломал голову, пытаясь сменить тему. Пожал плечами и спросил:       — А почему ты каталась в моей постели и смеялась?       Сьюки сравнялась по цвету со своим платьем. Перевела взгляд на пейзаж за окном, затем, наконец, ответила:       — Я просто снимала простыни, чтобы постирать.       Прежде чем я успел выдать «Чушь собачья!», она спросила:       — Так о чем твое шоу?       Думаю, вокруг меня действительно крутилось слишком много вешалок — настолько я поразился, что она не слышала о сериале. Я напрочь забыл, что хотел усомниться в ее объяснении.       — Ты его не смотрела? — Шоу было одним из самых рейтинговых на телевидении. Оно являлось и основной причиной, по которой нас преследовали папарацци.       — Нет, — сказала она немного виновато. — Я редко смотрю телевизор. — Судя по голосу и выражению лица, она явно говорила правду. Это, хоть и совершенно иррационально, немного меня расстроило. Я быстро впадал в зависимость от нее, и теперь чувствовал себя немного неуверенно.       Что, черт возьми, за новые эмоции она пробуждала во мне?       Я рассеянно озвучил краткое содержание сериала, как делал на многих ток-шоу и пресс-джанкетах. Когда мы подъехали к воротам студии, Сьюки слушала окончание синопсиса. Я припарковался на обычном месте. Поблизости стоял Алсид; видимо, ждал меня. Его глаза загорелись при виде Сьюки. Послав ему убийственный взгляд, я помог ей выйти из машины и сразу же взял за руку.       — Привет, Сьюки! — поздоровался Алсид. Затем посмотрел на меня, сменив счастливое выражение на злое, и проворчал: — Ты чуть не опоздал, ты в курсе? Почему не сказал, что уезжаешь?       Я повел Сьюки в сторону гардеробной, бросив в ответ:       — Потому что ты не мой чертов телохранитель.       А если он продолжит смотреть на Сьюки, как влюбленный щенок, то не видать ему потомства. Его шарики станут брелком на заднем стекле моего нового авто.       Не успели мы зайти в мою гримерку, как раздалось: «Вот и он». Я посмотрел туда, откуда донесся голос, увидел сидящего на диване отца вместе с хуесоской, и вздохнул. Он редко приходил на запись, поэтому я не ожидал встречи с ним. Меня беспокоило, что он может смутить Сьюки.       Она слегка сжала мою руку и приблизилась настолько, что наши тела соприкоснулись. Я глянул на нее. Сьюки смотрела на сладкую парочку, а они пялились на нее в ответ. Я напрягся, представив, что она останется в их компании на несколько часов, а затем услышал, как она шепотом поет:       — О, я расскажу тебе, чего я хочу, чего я хочу на самом деле, а ты расскажи мне, чего хочешь ты, чего на самом деле хочешь ты.       Я рассмеялся, узнав песню Spice Girls. Сьюки с улыбкой повернулась ко мне, мгновенно успокоив мою нервозность. Боже, как я ее любил.       Что?..