***
Эрза молчала. Смотрела въедливо, прямо ему в глаза, и не собиралась отвечать. Но зато ему придется. Снова. Пояснять ситуацию перед Высшими, держать ответ пред родом де Лосор за нанесенный ущерб. Хотя со вторым гораздо проще. В прошлый раз он залез в голову Инбера, подправил его сознание, внушил то, чего тот не желал выполнять — ничего не препятствует ему воспользоваться своей силой вторично. — Не стоило применять свою силу, Эрза. Из-за этой ситуации моя репутация пошатнулась. В его глазах отражалась малая доля укора, определенно, он был недоволен ее поступком. Она и сама понимала, что неправильно поступила, ведь только лишь ее статус и силы Фернандеса могли замять эту ситуацию. И после неизбежной нотации, что она слушает из уст собственного супруга, неловкость сменяет всякую злость на него самого и де Лосор. Пару часов назад Эрзу совершенно не волновало то, что она творит; под всем моральным давлением ее сила просто вырвалась из-под контроля, стремясь вправить мозги и образумить оборотницу, которая покушалась на ее Джерара. Но теперь, когда наваждение спало, она вернула самообладание, ей действительно совестно. Поэтому она стойко молчит, не смея возразить Джерару и выдавить хоть единственную колкую фразу, дабы попытаться что-либо тому доказать. И не только поэтому, — она все еще задета тем, что Фернандес ничего ей не рассказал и не предупредил. Эрза просто была не в состоянии терпеть выходки той блондинки, которая действительно задела те грани, что не стоило трогать. Она в наглую, вполне осознанно и целенаправленно покусилась на ее — того, кого и Эрза, и лисий дух приняли. — Эрза. Она подняла взгляд на него, и он не смог понять по нему ничего — тот был какой-то пустующий, — она смотрела будто сквозь. Тяжело выдохнув, Джерар тихим шагом подкрался ближе к девушке. Руки мимолетно скользнули по талии, после чего Эрза оказалась прижата к сильному телу. Толком не успела сообразить, как воздух наполнился приятным дуновением его запаха — такого родного, и его губы мягко накрыли ее собственные, смакуя их в легком поцелуе. Выдохнула, и мысли о том, чтобы оттолкнуть его, дабы не позволить вновь завладеть ее сознанием и сбить с толку, моментально затуманились плотным эфиром неги. И она ответила, не смея сопротивляться его мягкому напору. Казалось, как мало времени прошло с сегодняшнего утра, когда она была в его надежных объятиях, однако этот день тянулся слишком долго, слишком томительно, чтобы Эрза успела соскучиться по этим самым невероятным ощущениям. Позволяя показать свои чувства, находясь наедине, они совершенно забывали об окружающей реальности, живя лишь осязанием друг друга. И — о, какая ирония — оба прекрасно осознавали, что этот конфликт ничто, по сравнению с тем, чего они преодолели. Однако за весь этот злосчастный день словно противились, пытались доказать свое и не желая выслушивать другого. И остается только лишь исправить все то, что сотворил каждый из них — настолько все просто на самом деле. Сейчас, познавая эту неоднозначную бархатистость эмоций каждого, что смешались воедино, оба медленно примирялись, подсознательно стремясь донести друг другу то, что не произнесли вслух.***
— Да как Вы смели! Это выходит за рамки дозволенного даже для такой личности, как Вы, Ваше Величество! Гул стоял неимоверный, неприятно давя на виски и отдаваясь в затылке четкой пульсацией. Де Лосор наведались внезапно, он только и успел оторваться от губ Эрзы. — Вы обязаны возместить ущерб, который нанесла Ваша супруга моей дочери! Он посмотрел на Нориссу, которая боязливо косилась на кицунэ, периодически переступая с ноги на ногу и крепко сцепив руки перед собой, якобы ограждаясь от внешнего воздействия. Сейчас она выглядела не так самоуверенно, как пару часов назад, до очередной стычки с Эрзой, когда пыталась предпринять очередную попытку охмурения правителя Забвения. Теперь же слишком жалко она пряталась за спину отца, толком не в силах вымолвить и одного слова. Потому что не может больше ничего сказать. Когда Эрзу охватила ревность, которая и породила ярость, лисица вскипела, и наружу выплеснулась лишняя энергетика. Она не контролировала себя, когда лишала де Лосор ее елейного голосочка, но и угрызения совести кицунэ не охватывают. Наверное потому, что не видит вины в том, что достойно ответила на попытки увести у нее Фернандеса. Лишь то, что она принесла еще больше проблем Джерару, ее коробит — за это становится совестно, но не более. В одно мгновенье все вокруг озарила легкая световая вспышка, которая тут же рассеялась в пространстве. Эрза не сразу поняла, что произошло, и лишь посмотрев на лицо Джерара, она отметила, что тот применяет свою скрытую силу, чей напор сдерживает вязь родовой татуировки с правой стороны лица. Ее контур поблескивал и даже на свету выделялся ярко-алой резкостью. Насколько девушка знает по рассказам самого Джерара, родовой энергетикой он пользовался лишь в единичных случаях, ведь использование той несет весьма болезненные последствия для того, кто ей пользуется. Его выражение лица было крайне сосредоточенно, и девушке со стороны казалось, будто Фернандес заглядывал в самую глубину души Инбера де Лосор. И, должно быть, так и было, ведь сущность его магии строится на полном внушении того, чего желает сам несущий эту энергетику. Поэтому Джерару необходимо было залезть в сознание мужчины, дабы подправить восприятие. — Вскоре я перечислю названную Вами сумму на Ваш счет. И после этого каждый из Вас забудет те события, что произошли на Весте в последние дни. Эрза заинтересованно наблюдала, как их затуманенные взоры становятся яснее. А после этой манипуляции Инбер, будто в забытье, осмотрелся вокруг, инстинктивно кивнул правителю в знак прощания и вместе с дочерью покинул зал.***
Восхищенным взглядом Эрза проследила, как белесая гирлянда переплетает витиеватые перила, окольцовывая и весь стеклянный купол по периметру. Темно-синий бархат неба прорезали тусклый свет звезд; и лишь светодиоды мелких лампочек гирлянды создавали хоть какое-то освещение. Отсюда, с крыши Адвинции, открывался прекрасный вид на долины Весты, но в ночи были заметны лишь блики фонарей, что освещали всю планету, и двускатные крыши жилых домов. Она вновь молчала, и если бы не взгляд, который выдавал все до единой эмоции, Джерар бы решил, что Эрза не впечатлилась, что до сих пор злится на него. И всё же нет в ее душе больше той сильной обиды. — Я не хотел, чтобы ты знала о моих планах, Эрза. Именно поэтому я и не рассказал, что у меня назначена встреча с Альбероной, которая должна была помочь мне со всеми задумками. Если бы не Норисса, которая прибыла на Весту без всякого официального приглашения, никаких обид не было. Ему было важно, чтобы девушка ему поверила и поняла все его чувства, в каком замешательстве он в данный момент прибывает. Поэтому ему пришлось рассказать все про задуманный проект и восстановление Юнона. Видел, как в глазах Эрзы промелькнуло нечто похожее на благодарность и самая малость преданности; вновь наслаждался этими моментами с ней одной, единственной. И после разъяснений все встало на свои места, и никаких сомнений насчёт Фернандеса больше не оставалось. — В следующий раз я не буду такой отходчивой, Джерар. — Следующего раза и не будет, Эрза. Они по-простому лежали на мягком пледе, расположившись на высоком здании Адвинции и споря обо всем возможном. Смаковали терпкое красное вино, которое заранее приготовил Фернандес специально для этого момента: ведь знал, что в любом случае они все уладят, найдут компромисс. Она слушала тихий, проникающий тембр его голоса, и легко смеялась, когда он окольцовывал ее талию ладонями, заставляя тесно прижиматься к своему сильному телу; чувственно реагировала на все ласки, несомненно отвечая взаимностью. А он, в свою очередь, крепко сжимал ее в объятиях, позволяя слушать размеренный стук своего сердца. Они вновь находились под небесным куполом, смотрели на блики звезд, а после снова познавали друг друга, наслаждаясь скольжением кожи о кожу. Сцеплялись в равносильной схватке, поцелуями доказывали самим себе, что никто иной не сможет помешать их вечности или разорвать эту связь, что с каждым разом, с каждым изъяном становилась все крепче. И, вероятнее, у них получалось.