***
— Сумасшествие… До ХХ века этим словом определяли множество различных психических расстройств. К ним относили и эпилепсию, и бред, и галлюцинации, и судороги, и депрессии, и склонность к самоубийству. Сумасшедшим объявлялся любой человек, поведение, которого выходило за рамки привычной нормы. Сегодня во врачебной практике не пользуются словом «сумасшествие». Оно употребляется только в быту. В медицинской науке за каждым психическим нарушением закреплен свой диагноз, — читал мне лекцию Гидеон. Он не переместился. Никто не знал почему. Поэтому Гидеон сделал вывод, что время окончательно поехало. И теперь путешественник может остаться там, куда переместился. Я если честно была этому рада. Но это прибавляло проблем с Ложей. Он что-то делал с кровью девушки, которую он капнул в пробирку с иголки. — Гвен, я знаю, что ты выросла в ХХ веке, но тебе пора просвещаться. А не то ещё назовёшь рак неизлечимой болезнью. Или откроешь конверт с сибирской язвой. — Какой конверт? — не поняла я. — Длинная история. В общем в начале двухтысячных кто-то отправлял по почте вирусы. Например вирус сибирской язвы. Это назвали биологическим оружием. И это ужасно. Но мы говорили о сумасшествие. Мне кажется у неё просто была истерика. Плюс, похоже, все эти приступы кто-то вызывал. — У неё. Она. Только и говоришь об этой девчонке, — обиженно сказала я, сидя в кресло. — Ты ревнуешь? — улыбнулся Гидеон и обнял меня. А затем нежно поцеловал. — Не бойся. Для меня существуешь только ты. А в её крови полно всяких неизвестных веществ и два гена путешественника во времени. Такой как у нас и искусственный. — Во что мы втянулись… — прошептала я, закрыв лицо руками.***
Снег. Белый и пушистый. Я шла по нему в новых сапожках и шубке. Теперь мы жили за городом. И здесь мне было спокойно. А главное Гидеон был рядом. — Нет, вы не знаете, нет, вы не видели — феи похожи на бабочек издали: милые крошки, хрустальные ножки, белого цвета стучат босоножки. Ночью, украдкой, седлая карету — феи несутся по белому свету!.. Вы не услышали (спали, наверное) — осень сбежала капризная, скверная. Парки смутились и в пасмурный вечер прятали голые руки и плечи. Ели баюкали зимнюю стужу и примеряли наряды из кружев… — прошептал мне на ухо Гидеон, обняв со спины. — У кого из будущего на этот раз украл? — усмехнулась я, поцеловав его. — Это не важно. Важно, что ты рядом. Она снова появилась. На ней был лёгонькое фиолетовое платьице. Мы тут же подбежали к ней. Мы уже к этому привыкли. Гидеон хотел дать ей свою куртку, но она дрожащей от холода ручкой показала, что не нужно. — Наши предки связывали безумие со сверхъестественными силами. Народ верил, что помрачение рассудка чаще всего является карой небесной за нарушение человеком божественных заповедей. Другой причиной помешательства считалась одержимость бесами, которые полностью лишали больного самоконтроля. При этом в народе верили, что безумие избранных — божественный дар. Что я сделала? За что меня так наказали? — шептала она. — Успокойся, Лиззи, — сказала я. Да её звали именно так и никак иначе. Она сама нам объясняла. Каждый раз писала по букве во время приступов безумного смеха. — Мы нашли несколько событий. Появление Джеймса. Может это? — Джеймс.Джеймс?.. Он был здесь? Где он? Я должна его увидеть? Он в безопасности? — неожиданно встрепенулась она. — Я в порядке, сестрёнка, — сказал Джеймс. Он стоял за нашими спинами. Да это был он. Именно он сказал мне доверять Гидеону. Он тринадцатый путешественник во времени. Но как? Что за бред здесь творится?