Предупреждения: Первая часть: 4.Особенные друзья
***
Грегори смотрит в остекленевшие глаза Майкрофта и, буквально, видит, как их затягивает тонкий, но прочный, скрывающий все эмоции, слой инея. Инспектор не осознает, что говорит, и очень надеется, что получится захлопнуть свой гадкий рот. Но не выходит, он чересчур взбешен, ошарашен, возможно – сконфужен. В ночном парке – ни души, а слова Лестрейда наверняка слышны на всю округу. - …ты притворялся моим другом хренову кучу лет, а после каждой нашей встречи дрочил на меня или снимал шлюх?! - орал он, брызжа на Холмса слюной. В какой-то момент тот перестал отступать назад, до побелевших костяшек сжал рукоять неизменного зонта. Майкрофт распрямил плечи, задрав подбородок, и не заметивший этого Грегори очень удивился, когда что-то довольно острое и твердое ощутимо ткнуло его в бок, заставляя замолчать и чуть согнуться. Лестрейд поднял глаза на Майкрофта, так и не разогнувшись до конца. Политик вновь опирался на зонт и, Грег надеялся, не собирался больше тыкать в него наконечником оного. Он выглядел, можно сказать, как обычно, вот только инспектор, который знал Холмса многим больше десятка лет, заметил существенные отличия. Лестрейд видел, что Майкрофт старается бесшумно вдохнуть как можно больше воздуха, явно готовясь говорить. - Достаточно, инспектор. Унизил вас? Опорочил? Растоптал всяческие понятия о дружбе? – холодно цедил политик, сквозь зубы. Он не злился, но и не был равнодушным, коим хотел казаться: сердцу было безумно больно, оно билось, как сумасшедшее и Холмс боялся, что это его последние минуты. Впрочем, умереть из-за такого было бы довольно глупо, а потому Майкрофт судорожно вздохнул, раздраженно стукнув зонтом о брусчатку, когда понял, что позволил капельке эмоций просочиться сквозь маску, и заговорил все тем же твердым голосом. - Я боготворил тебя все это время, как бы это странно не звучало из уст Холмса. Я не ждал от тебя ничего в ответ, радуясь даже тому, что ты был счастлив, пропадая на одноразовых свиданиях. И я действительно недооценил то, насколько Шерлок меня ненавидит. Но теперь я даже благодарен ему, - Холмс сделал паузу, усмехаясь такой необычной для него фразе. – ведь понял, что ошибся. - Ошибся? Ошибся?! – взорвался Грег, который не мог молчать после искренней, неуместной улыбки Майкрофта. – А ты считал, что все эти годы я мечтаю лечь под тебя? Задницу подставить? - Именно так и считал, - Холмс растянул губы сильнее. – Мне казалось, ты хочешь меня до дрожи и просто пытаешься заставить ревновать! - Надо же, похоть затуманила мозги великого Майкрофта Холмса! Или это просто непомерное эго не позволяет тебе увидеть всей правды реальности?! – взвизгнул Грег, не понимая, почему политик чуть ли не давится от смеха, ведь это на него так не похоже. - Ладно, Грег, пора заканчивать, - весело хмыкнул Майкрофт. – Прошу прощения за доставленные неудобства… - Да уж, неудобства! Больше на глаза мне не попадайся, педик! – выпалил Грегори, чувствуя себя хозяином ситуации. - Ни в коем случае, инспектор, - вновь резануло по ушам официальное обращение. – Прощайте. - Вали. Холмс развернулся со всей своей элегантностью и утонченностью, прошествовал, не иначе, к черному «Ягуару», что ожидал его в тени деревьев и аккуратно захлопнул дверь. Не оглядываясь. В машине, окутанный знакомым запахом дорогой кожи, Майкрофт все же рассмеялся, вполне искренне, и вытер платком скопившиеся в уголках глаз, да так и норовившие скатиться по щекам блестящими дорожками, слезы. Его гениальный разум уже приводил точные выдержки из статей о психологии: «…В первые часы и даже дни пострадавший испытывает состояние шока, когда он не может осознать до конца, что случилось. В это время человек может казаться совершенно спокойным и сдержанным. После шока может наступить паника и человека охватывает всеобъемлющий страх и ужас. Строятся самые мрачные перспективы на будущее. Но всё равно ещё трудно поверить, что это происходит на самом деле…» - В загородную резиденцию, Антея. Грегори стоял и смотрел вслед Майкрофту, со всей силы сжимая кулаки, от чего короткие ногти больно впивались в кожу ладоней. Довольно быстро машина с правительственными номерами скрылась из поля зрения инспектора, и тому от чего-то стало плохо. Нет, не закружилась голова, не тошнило от выпитого накануне спиртного: болело сердце. Конечно, это от потери-то самого близкого ему, Грегу, человека! Да еще и какой потери – узнать от брата друга, что тот самый друг оказался, вдруг, ни хрена не другом! А он еще и смеялся, по-настоящему, словно Лестрейд каких-то элементарных вещей не понимает! В памяти мгновенно всплыла сцена недавнего диалога, на удивление – подробная. «- …понял, что ошибся. - … А ты считал, что все эти годы я мечтаю лечь под тебя?...» - Идиот! – взвыл Грегори, падая на колени прямо посередине прогулочной аллеи.