Двойственный инстинкт

      Проснувшись посреди ночи, Реджина обнаруживает себя всё на том же диване, с крепко спящей Эммой под боком. Генри расположился на диване напротив. Она слышит тихий, едва различимый шум, доносящийся с кухни, и на мгновение сильно пугается. Всего лишь на мгновение, поскольку почти сразу вспоминает, что они сегодня не одни, и с облегчением выдыхает. Затем высвобождается из объятий Эммы и, стараясь не шуметь, отправляется на кухню, где за столом, склонившись друг к другу, чуть не сталкиваясь лбами, перешёптываются Чарминги.       Снежка первой, подняв глаза, замечает её в дверном проёме.       — Тебе нужно отдыхать, — говорит она. — Почему ты не спишь?       — Не знаю. Просто. А почему вы сами ещё не легли?       Чарминги отмалчиваются, но слова и не нужны, ведь Реджина знает ответ.       — Я на самом деле так думаю, — она всей душой желает, чтобы они поверили. — Я вас ни в чём не виню.       — Что очень любезно с твоей стороны, — отвечает Снежка. — Но мы оставляем за собой право винить себя.       — Ладно, — бороться с их чувствами бесполезно, хотя очень хочется. — Хотя, честно говоря, не представляю, чего можно этим добиться.       Реджина садится за стол и тут же ловит на себе проникающий в самую душу взгляд Дэвида. Он такой пристальный, что она едва может выдержать его.       — Почему ты на меня так смотришь?       — Я — создатель сердца, половина которого теперь бьётся в твоей груди, — в его голосе ей чудится некоторое самодовольство. — Надо думать, это превращает тебя в одну из Чармингов.       — Нет.       — Ты мне теперь почти дочь, правда?       — Только через мой труп, — фыркает Реджина и только через мгновение осознаёт значение этих слов. — Хотя, наверное, технически именно это и произошло.       — Реджина! — восклицает Снежка в ужасе. — Ни капельки не забавно!       — Почему нет? — она изображает невинность. — Это правда.       — Именно, — подхватывает Чарминг. — И я единственный, кто понимает, каково это — знать, что должен умереть. Полностью принять. А потом — наперекор логике и науке — вернуться в мир живых, но с сердцем, которое тебе не принадлежит.       До этого момента Реджина даже не задумывалась, что Чарминг по сути пережил точно такой же опыт. При желании она могла бы воспользоваться возникшей возможностью. Да, очень даже могла бы.       — Но я не чувствую, что это сердце… не моё, — признаётся Реджина. — У тебя такое было?       — О да, ещё как. Я не заметил никакой разницы. Если бы не помнил смутно, как ты запускаешь руку в мою грудную клетку, даже бы не подумал, что сердце может быть чужим.       — Просто я подумала… Подумала, что для меня… — Реджина изо всех сил пытается донести до него мысль, что она-то наверняка должна была заметить разницу. — Мне казалось, будет немного сложнее поместить половину сердца Спасительницы в грудную клетку Злой Королевы.       Чарминг понимающе кивает.       — Рискну предположить, в тебе всегда было немного от Спасительницы, а в Эмме — от Злой Королевы. Вот почему вы так идеально сочетаетесь вместе.       Эти слова бьют по живому. Вся чертовщина с переплетением судеб началась со спасения Белоснежки. Реджина всегда отчаянно хотела стать героем. А на долю Эммы, не для кого ни секрет, выпало не меньше боли и трагедий, чем на её собственную. Возможно, Чарминг прав.       — Реджина? — врывается в её размышления Снежка. — Думаешь, с Эммой всё будет хорошо?       — Да, — в голосе звучит непоколебимая твёрдость, ведь она просто не допустит другого развития событий. — Но мы не должны позволять ей соскакивать с темы. А Эмма, поверьте мне, попытается. Она решит сосредоточиться на мне, захочет, чтобы мы забыли обо всём, через что ей пришлось пройти, — Реджина вздыхает. — Если откровенно, я уверена, что произошедшее она переживала намного хуже.       — Сама я, например, ничего хуже в жизни не видела, так что могу представить, как она себя чувствовала.       — И это не пойдёт на пользу борьбе с паническими атаками. Она наконец-то начала двигаться дальше. Мы должны сохранить тенденцию к выздоровлению. Эмма нуждается в вас обоих с той же силой, с которой утверждает обратное. Теперь, с половиной её сердца, я чувствую это как никогда. Знаю, у нас получится убедить её, как сильно мы все её поддерживаем.       — Надеюсь, ты понимаешь, что тебя тоже поддерживают.       — Знаю, Снежка.       И прежде чем Реджина успевает предсказать, что последует в следующее мгновение, сидящий рядом Чарминг притягивает её в свои объятия. Снежка тянется через стол, накрывает её руку своей и слегка сжимает пальцы. Странные ощущения. Но ещё необычнее — чувство желанной безопасности.       Как только они отстраняются, на пороге появляется заспанная Эмма и скользит растерянным взглядом по сторонам.       — Что здесь творится?       — Ничего особенного, — отзывается Чарминг. — Просто мы с Реджиной только что организовали клуб бывших мертвецов с располовиненными сердцами.       Эмма не смеётся, даже не улыбается. Вместо этого молча подходит к столу, садится рядом с Реджиной и властно обнимает за плечи, словно показывая всем своим видом, что подобное позволяется лишь ей одной. Потерянная и физически истощенная, она льнёт к груди Реджины, и та машинально пропускает светлые локоны сквозь пальцы.       — Кажется, тебе стало намного лучше, но ты всё равно должна вернуться в гостиную. Или давай поднимемся наверх. Я очень устала.       — Прости, если разбудили тебя. Я просто зашла проверить твоих родителей. Теперь мы можем пойти спать.       — Ты меня не разбудила. Я просто соскучилась по тебе. Наверное.       — Теперь такое будет случаться намного чаще, — со знанием дела предупреждает Дэвид. — Вы будете скучать друг по другу даже после короткой разлуки. Должен признать, иногда немного неудобно.       В то же мгновение Реджина чувствует, как незримая волна магии внезапно пронзает её тело. Волшебство повсюду — дрожью проносится вниз по позвоночнику, пульсирует по венам, в то время как сердце восстанавливает нормальный ритм. У неё кружится голова, но это приятное чувство, оно дарит ощущение неуязвимости.       — Что это? — заметно оживляется Эмма. С любопытством смотрит на неё. — Это…       — Моя магия, да. Она возвращается.       Простое прикосновение Эммы с новой силой разжигает внутри неё огонь, что ни капли не удивляет. И оглядываясь в прошлое, становится совершенно ясно, что именно Эмма перезапустила её магию, когда пытались заставить работать чёртову шляпу. Румпельштильцхен прав. Она пропустила все кричащие намёки.       — Она такая… Светлая, — замечает Спасительница. — Я тоже её чувствую. Получается, мы всё ещё связаны друг с другом?       — Теперь мы во всём связаны. Магией в том числе. Возможно, в ней даже есть намёк на Истинную любовь.       — Я просто не знала, почувствую ли эту связь снова, но боялась, что — нет. Что никогда больше не смогу чувствовать тебя вот так… Просто я настолько привыкла, что твоя магия — часть меня.       Эмма испытывает видимое облегчение, будто с её плеч упал огромный груз, и вернулась способность дышать.       — Я не втянула тебя обратно во тьму, Реджина. Ты даже не представляешь, как много это для меня значит. У тебя по-прежнему есть светлая магия. Для меня это… Ты для меня — всё.       Её переполняет свет, он повсюду. Даже несмотря на то, что Реджина никогда не сможет забыть, кем была, тьма для неё останется всего лишь воспоминанием.       — Эмма… — она улыбается прижимающейся к ней женщине. — Ты разве ещё не понимаешь? Ты — мой свет и моя магия.       Жизнь продолжается — медленно, но верно.

***

      Реджина помогает Эмме переписать историю с чистого листа. По новой версии шериф воссоединилась с отдалившимися родителями и всеми силами борется за новообретённые, сложные отношения. Они видоизменили историю с нападением, и теперь все считают, что Эмма совершила убийство в целях самообороны. Это почти правда, поэтому, наверное, и срабатывает на ура.       Спасительница сдерживает обещание. При активном участии и поддержке Реджины она несколько раз в неделю связывается через скайп со своим бывшим терапевтом. Время от времени королева присоединяется к ней. Невооружённым глазом видно, что доктор Логан прекрасно чувствует не только Свон, но и её тоже.       Эмма всегда рассказывает Реджине про свои плохие дни, и они проводят их вместе. Путь не из лёгких, но они даже не думают останавливаться и упорно движутся вперёд. Темпы и скорость не имеют значения.       Жизнь не стоит на месте, и особенно сложный период выпадает на праздничные дни. Эмма продолжает работать над прощением. Реджине приходится самой покупать подарки Чармингам, потому что стоило об этом заговорить с Эммой, как та принялась бормотать, что-то ли не знает, чего бы хотели родители, то ли ей вообще пофиг.       Тем не менее в Сочельник, когда они все собираются вместе, совершенно очевидно, что Эмма в хорошем настроении. Она обнимает обоих родителей, можно даже подумать, что она им рада, а ещё охотно играет с Нилом и вешает над камином его первый рождественский носок.       Чуть позже, когда Генри и Нил заснули, перебравшая шампанского Эмма с жаром шепчет Реджине, что они должны завести собственного ребёнка. Несмотря на то, что эти слова сказаны спьяну, да ещё накануне очень эмоционального праздника, Реджина позволяет себе иногда возвращаться к ним. Наверное, она всё-таки приняла их слишком близко к сердцу.       Реджина знает, пока они не готовы, но не за горами тот день, когда они соберутся с силами. И это здорово. Чертовски здорово. Ставить перед собой цели и вместе работать над их достижением. Цели, связанные не с местью, убийствами или чьим-то спасением, а с поиском семейного счастья.       В один день, в начале марта, Реджине в глаза бросается забытый на туалетном столике блокнот.       — Что это?       — Моя домашняя работа, — шутливо отзывается Эмма, но она замечает, что та нервничает и, возможно, испытывает некоторую неуверенность. — Для следующего сеанса с доктором Логан.       — Можно мне…       — Конечно. Смелее. Там всё равно нет ничего секретного.       На первой же странице оказывается внушительных размеров список:       «Долгосрочные цели Эммы Свон:       1. Никогда не забывать о том, что нужно двигаться маленькими шажками, в конце концов, они себя оправдывают.       2. Быть хорошей мамой для Генри. Ты никогда не думала, что сможешь получить второй шанс, и твой сын заслуживает весь мир и даже больше.       3. Простить родителей. Они любят тебя, даже если много раз ошибались (+ Реджина их любит, а все, кто достоин её любви, определённо заслужили быть любимыми).       4. Больше общаться с братишкой. Он довольно милый и не виноват в твоих проблемах.       5. Совершенствоваться в магии. На всякий пожарный. Особенно в телепортации (*не показывай это доктору Логан*)       6. Взять в жёны Реджину Миллс, когда обе будете готовы (Жизнь коротка, а эта женщина слишком идеальна, и вы с ней разделили сердце, так что всё остальное кажется неизбежным + вручить Реджине офигенное кольцо, даже если она будет утверждать, что оно ей на фиг не надо).       7. Усыновить ещё ребёнка (или двоих). Многие малыши нуждаются в доме, как и ты сама когда-то. Подари им семью, как Реджина подарила тебе.       8. Даже когда захочется спрятаться от мира (а такое желание, вероятно, будет преследовать тебя почти всё время), найди в себе силы сходить за кофе».       — Это глупо.       — Совсем нет, — заверяет покорённая прочитанным Реджина. Она бы не стала менять ничего из перечисленного. — Это самые лучшие планы, которые я когда-либо читала.       — Правда?       — Да.       Реджина вырывает листок из блокнота. После окончания видео-сеанса с Логан, они с Эммой прикрепляют его к зеркалу, чтобы видеть его утром и вечером. Список становится своего рода напоминанием о том, как далеко они продвинулись, и сколько ещё предстоит пройти.

***

      Реджина не успевает оглянуться, как снова наступает лето. В первый день каникул Генри предлагает отправиться на пляж. Она приглашает Чармингов, которые с радостью соглашаются.       Королева устраивается на шезлонге, и на этот раз, перехватывая пристальные взгляды Эммы, она не задаётся вопросом «почему». Нет ни растерянности, ни двусмысленности. И она без колебаний возвращает Спасительнице влюблённые взгляды.       Эмма подготавливала корзину для пикника и, как всегда, напутала всё что только можно. Реджина опирается на неё («Я могу быть твоим камнем»), пока они едят сэндвичи, смеются и нежатся в солнечных лучах. Когда с ланчем покончено, Генри начинает вести себя немного беспокойно.       — Мы можем вместе поплавать? — осторожно спрашивает он.       — Генри! — яростно шипит Эмма. — Серьёзно? Что, чёрт возьми, с тобой не так?       — А что такое?       — Может, стоило подумать прежде, чем просить мать о таком?!       Генри явно не хотел сказать ничего плохого. Его щёки заливаются румянцем, и он, повернувшись к Реджине, смотрит на неё умоляющим взглядом.       — Прости, мам.       — Всё хорошо, солнышко. Иди. Только будь осторожен.       — Ладно. Я хорошо плаваю.       Умения Генри в данном случае не играют никакой роли. Проблема в том, что Реджина всё ещё может представить, как лёгкие заполняются водой, и мысль, что такое может произойти с кем-то из близких, внушает ей страх. Как бы абсурдно это не звучало, но после слов сына она буквально каменеет.       — Я с тобой, — вызывается Чарминг, вероятно, почувствовав её состояние. — Мне тоже не помешало бы охладиться.       Эмма и Реджина, оставшись вдвоём, наблюдают за тем, как Снежка играет в песке с Нилом, в то время как Генри и Дэвид плещутся в воде. Они — семья. Именно в них Реджина черпает силы, в которых всегда нуждалась.       — Ты в порядке?       На краю сознания мелькает мысль, которая не особо нравится, но кажется вполне логичной. Реджина принимает решение раньше, чем успевает полностью обдумать его.       — Я тут подумала, может быть, мне тоже искупаться.       — Серьёзно?       — Не прекращай ездить верхом. Вот что я сказала твоей матери много лет назад. И в её случае совет здорово помог.       — Решать тебе. Всё в твоих руках.       — Пойдёшь со мной?       — Как будто ты могла меня остановить.       Взявшись за руки, они поднимаются и не спеша приближаются к кромке воды. Реджина замирает и не сводит взгляда с водной глади, которая выглядит такой спокойной, миролюбивой. Ничего такого, с чем бы она не смогла справиться. Вместе с Эммой они справлялись и с большим. Это — всего лишь вода. Ей нужно немного поплавать, чтобы удостовериться, что они действительно оставили всё позади.       — Уверена?       — Да, полностью.       Вода холодная и очень сильно напоминает о том роковом дне и предшествующих ему многочисленных событиях. Реджина останавливается, когда они входят в воду по пояс. Этого оказывается достаточно, чтобы поддаться подступающей панике.       — Мне страшно.       — Знаю. Ты имеешь полное право бояться. Но я тебя держу. С тобой всё будет хорошо. Обещаю.       Эмма крепко сжимает руки Реджины в своих, пока та топчется на месте, словно ребёнок, впервые оказавшийся в воде. Но этого всё равно недостаточно.       — Я тебя сейчас отпущу, — предупреждает она.       — Уверена?       — Всего на минутку, чтобы знать, что могу.       — Ладно. Но я буду рядом.       Реджина понимает, последнее, что хочет делать сейчас Эмма — выпускать её руки. Ей тоже страшно, но она идёт навстречу, потому что в этом поступке они все. До конца своих дней именно так они будут справляться со сложностями: держаться вместе, но в то же время предоставлять друг другу пространство, чтобы развивать в себе личность.       Эмма всегда поддерживает, наблюдает за достижениями и подбадривает следовать выбранной дороге, и королева всей душой надеется, что делает то же самое для неё.       Реджина осторожно перебирает руками и ногами, а через несколько мгновений ловит себя на мысли, что действительно плывёт. Она останавливается, чтобы в следующий момент полностью уйти под воду, почувствовав себя при этом немножко победительницей. Когда Реджина выныривает, Эмма сразу же оказывается рядом, готовая предоставить всё, что ей понадобится.       — Это было офигенно!       — Я проплыла меньше метра. Небольшое дело.       — Не прибедняйся! — возмущается Эмма. — Это очень даже большое дело. Маленькими шажками, помнишь? Эм, ладно, в этом случае, наверное, уместнее сказать — крошечными рывками. Суть не меняется.       Реджина обхватывает ногами бёдра Эммы, обнимает за шею, позволяя удерживать себя. Её губы скользят по нижней челюсти, поднимаясь выше, и Свон жадно возвращает поцелуй.       — Нет, правда, было круто, Реджина. Я тобой очень горжусь.       — Нет, — возражает она. — Я тобой очень горжусь.       Дом там, где твоё сердце. Реджина часто слышала это высказывание, но никогда не понимала до конца его смысл. По крайней мере, до недавнего времени.       Она всеми силами старалась создать безопасное место, где бы Эмма смогла найти себя, но каким-то невероятным образом добилась того, что все они, между делом, нашли друг друга.       Дом там, где твоё сердце.       И это правда. Теперь Реджина наконец-то понимает. Но для неё это высказывание значит намного больше, чем для всех остальных. Потому что в ней бьётся сердце Спасительницы.       Эмма Свон — её дом.