***
Юнги открывает глаза и просто продолжает лежать в кровати. Слишком надоело находиться в этом бренном мире, слишком устал чувствовать вину, слишком устал играть роль богатенького, влиятельного сыночка. Он не хочет умирать, но такая жизнь его не устраивает. По этой же причине он и съехал от родителей. Квартира, в которой хоть на время Юнги может чувствовать себя свободным. Они, конечно, сопротивлялись, но поняли, что сыну так будет лучше. Тем более, после пережитого. Но Юнги практически с ними не продолжает общение. Блондин встает и, не смотря на фотографию, идет на кухню. Ступни касаются холодного пола, но это никак не заботит и не отвлекает. Юнги за эти годы стал полным мазохистом. Он перестал бояться за свою жизнь. Все равно она потеряла для него смысл, а отец даже «спасибо» скажет на его смерть. Вся его квартира превращена в глубокий океан, так как сотворена из темно-синих тонов индиго. Он ничего не менял в ней после покупки. Этот цвет олицетворяет безоблачное прошлое, которое перемешалось с черными красками, то есть, его событиями. Парень наливает себе горький кофе, который медленно пьет, будто смакуя, но это не так. Напиток, конечно, вреден для желудка, тем более, когда ничего еще не ел, но Мину плевать. Из своего гардероба он выбирает черные строгие брюки, черную, шелковую рубашку и черный с синим отливом пиджак. Как будто на похороны собрался. Хотя, последние его годы и есть большая, черная, нескончаемая полоса. Пусть его внешний вид соответствует с его мироощущениями. Осветленные, даже белые волосы, сильно выделяются на фоне темной одежды, но Мину нравится. Холодность, но какая-то невинность чувствуется в одном цвете. Он выходит из квартиры и направляется к своей машине. Золотистая Audi S8* стоит там же, где ее и оставили вечером.***
— Добрый день, президент и господин Мин. Мы рады, что Вы пришли, — доброжелательно улыбается Пак старший. — Нам тоже очень приятно, что Вы решили сотрудничать с нами, — отвечает взаимностью господин Мин. Большую часть обеда руководители компаний обсуждали выгодность сделки. В итоге, они пришли к выгодному договору и оставшуюся часть обеда провели за непринужденной беседой. Но в любом случае всё касалось политики и предпринимательства. Правда, только со стороны это выглядело как спокойная и мирная беседа. Но на самом деле, каждая глава компании строила свои планы, пытаясь выискать и нащупать слабые места другой. — Молодец, что не ударил в грязь лицом, как вчера, — проговорил Юнги, когда обед закончился, и их отцы шли к своим машинам, ведя непринужденный разговор. — А тебе, я вижу, нравится, когда я ошибаюсь? Любишь повышать свою самооценку за счет моих промахов? — Конечно, малыш, — улыбается только одним уголком губ Мин. Он просто обожает любые перепалки с Чимином. Так он чувствует себя более или менее живым. — Не называй меня так! — резко выдыхает и злится Пак. Его бесит такое отношение к себе. — Я тебя старше, поэтому имею право, — парирует Мин, и его наглая улыбка становится еще шире. — Да пошел ты. — А хотя знаешь, Чимин-и, — последнее слово он выдыхает в лицо, наклоняясь, — всегда наши перепалки заканчиваются тем, что ты меня посылаешь. Не хочешь изменить общепринятую для тебя традицию? — Нет. Меня так больше устраивает. Ну, и меньше разговариваю с таким подонком как ты. — Ну, как знаешь, — Юнги хмыкает и отходит от злого Пака. Ему так нравится наблюдать за эмоциями брюнета, но иногда Мин начинает чувствовать оттенки этих эмоций. Это его напрягает немного, но старается не думать об этом. Отец Пака задумчиво смотрит на Чимина, когда тот стоит на тротуаре и смотрит вслед уезжающей машине Мина младшего. — Есть какие-нибудь еще дела в компании? — оборачивается и спрашивает отца Чимин. — Нет, можешь ехать, только скажи куда. — К друзьям, — коротко и ясно. Пак старший кивает и садится в свою машину. Его не заботит личная жизнь Чимина, знает, что тот ничего извращенного не сделает. Чимин садится в свою машину, расстегивает верхние пуговицы и едет в бар, где обычно зависает с друзьями. Иногда, он любит выбираться и тусоваться с ними. Парни общаются, пьют и просто смеются. Разговоры лучших друзей, с которыми знаком уже не первый год.***
— Чимин, как твои дела? Чего такой уставший? — хлопает по плечу и садится рядом Джин. Человек, который любит интересоваться самочувствием не только Чимина, но и остальных. — Устал. С компанией Мина договаривались об инвестициях в их компанию. Плюс, еще с утра родители опять достали по поводу соулмейта, — с тяжелым выдохом говорит Пак и наливает себе алкоголь в стакан. — Они так и пытаются узнать его имя? — сочувственно смотрит Сокджин. Они все знают, что Чимина напрягают такие разговоры. — Да. Хорошо, что они не переходят границы дозволенного, а то… — А ты, правда, не думал найти этого своего соулмейта? — включился в разговор Тэхён. Его тон речи был абсолютно расслабленным. — Я бы хотел, но боюсь, что потом случится непредвиденное. Хоть я и не знаю, кто он, но это дает мне надежды, что он все еще дышит и живет своей жизнью. Ладно, как ваши дела? — после секундной задержки говорит Чимин, отпивая горькую жидкость. — Да, все как обычно. Родители, пока, не настаивают на подборе кандидатки на женитьбу, — смеется Хосок. Его улыбка передается остальным, и сразу же между ними стирается вся напряженность. Все они примерно одного возраста: кто-то младше, кто-то постарше на год или на пару месяцев. Но в их компании самый младший Чимин, даже Тэхён старше его на несколько месяцев. Это немного непривычно, но Пак не чувствует эту разницу. Они общаются на равных. Парни веселятся, разговаривают на отвлеченные темы, но, рано или поздно, это все заканчивается.***
Юнги после обеда проводит свое время в компании. Он разгребает необходимые и лишние бумаги. Скучная работа. Но он не ожидал, что его позовет отец в свой кабинет. Это происходит крайне редко, ведь их отношения уже никогда не станут такими, как прежде. А все из-за одного случая… Блондин все так и не может этого простить, но не показывает эту часть себя родителям. Но они и сами во всем догадываются. — Чего звал, отец? — проходит Юнги и разваливается на кресле напротив своего отца. — Ты знаешь, что у тебя метка может заново возникнуть… — Если ты об этом, то зря беспокоишься. У меня метки так и нет. И она вряд ли появится. И ты знаешь причину, — тон с похуистического меняется на более резкий и рванный. Такие разговоры раздражают Мина. А, вроде, все должно было закончиться еще пару лет назад. — У нас должна быть гарантия. — Какая, нафиг, гарантия, а вы не думали обо мне, о моих чувствах? — психует Юн. Гарантия, блин. Вопрос уже давно решился. Причем, по вине отца Мина. — Ты голос не повышай! Не вырос еще. Ты же знаешь, как твой соулмейт потом помешает тебе и твоей карьере. — Не совмещай компанию и соулмейта. Блять, он родственная душа, а не кто-то там. Как бы ты отреагировал, если бы твои родители так поступили? — Мой соулмейт сам умер, поэтому мне нечего было терять… — Не сравнивай эти две ситуации! — вскрикивает Мин. — Пошел вон! — Да с удовольствием! — Юнги выходит из кабинета, хлопая дверью. Он размерено бредет, разбрасывая искры и испепеляя все взглядом, отчего все сотрудники шарахаются от него. Блондин собирает свои вещи из кабинета и выходит из компании. Старший Мин что-то пытается кричать, но все без толку. Юнги вылетает из здания и садится в машину. Парень включает System of Down и едет по вечернему Сеулу. Как же достали все эти разговоры про соулмейта. Сегодня ему не хочется возвращаться домой, даже если надо…