Время вспять

Треклист для четырнадцатой главы. От автора: Enya – I Don`t Want to Know. От соавтора: Evanescence – Field Of Innocence. *~*~* Удобно расположившись в полуразрушенной привратницкой и дав, наконец, отдых уставшим лошадям, мы с удовольствием попробовали приготовленную хоббитами стряпню. Давно я так так не отдыхала! Конечно, всего-навсего день назад я отлично выспалась в Эдорасе, впервые за последнее время не опрокинув в себя после пробуждения склянку с зельем, но здесь… Здесь и сейчас все было почти как в старые-добрые времена в самом начале нашего похода, когда мы еще не были так глубоко затянуты в водоворот событий. Хоббиты о чем-то весело разговаривали с Арагорном, Леголас с большим вниманием слушал их болтовню, а я наконец-то могла просто сидеть и ни о чем не думать. Расположившись неподалеку от входа в привратницкую, я прислонилась спиной к каменному обломку, при ближайшем рассмотрении опознанному мной как часть стены, окружавшей Изенгард еще день назад. Не мудрствуя лукаво, предположила, что о нынешнем расположении обломка позаботился кто-то из энтов, и больше к этой теме не возвращалась, откинув голову на твердую, чуть шершавую поверхность камня и наслаждаясь его теплом. В этот благостный момент кто-то довольно сильно ткнул меня в бок. Удивившись, я повернула голову, и увидела улыбающегося Гимли. Подумав, что он сделал это случайно, я отвернулась и стала прислушиваться к неназойливой болтовне хоббитов. Но буквально через пару секунд снова ощутила чувствительный удар, теперь уже по коленке. - Что случилось, Гимли? - чуть раздраженно спросила я. - Я хотел показать тебе одно место, неподалеку отсюда, - ответил гном, чуть замявшись. - Это очень важно? - недовольно осведомилась, ведь мне так не хотелось вставать и опять куда-то идти. - Мне кажется, что да, - и, не дожидаясь ответа, Гимли пошел прочь. Нехотя поднявшись и поплотнее закутавшись в плащ, я последовала за моим спутником. Долго идти не пришлось. Мы оказались на небольшой полянке, на которой раньше, видимо, росло много цветов, но сейчас все они они были затоптаны. Я в недоумении посмотрела на друга, а Гимли тем временем начал мне что-то говорить, но, если честно, я не понимала смысла, так как гном волновался и временами, сам того не замечая, переходил на кхуздул. Я знала малое количество отдельных слов гномьего языка, значение которых мне объяснил тот же Гимли, но сейчас ни одно из них не проскользнуло в речи друга. Гном выглядел чуть возмущенным, потом внезапно поднял свой боевой топор - в этот момент я поняла, что он собирается ударить меня. Хорошо, что при мне была моя палочка. - Экспеллиармус! - завопила я, сделав молниеносный выпад. Топор вырвался из рук Гимли и отлетел в сторону, я же тем временем перевела дыхание и с возмущением воззрилась на гнома: - Ты что, с ума сошел?! - Нет, я уже все тебе объяснил, - с удивлением ответил тот. В этот момент прибежали наши товарищи, услышавшие мой крик, и непонимающе переводили взгляд с меня на Гимли и обратно. - Что происходит? - удивленно спросил Арагорн, предусмотрительно встав на моем пути к гному, заметив, с каким возмущением я смотрю на него. - Гимли собирался ударить меня топором, - ответила я и сама удивилась, насколько глупо это звучит. - Наверное, он попал под власть Сарумана, - показывая пальцем на гнома, громко прошептал Мерри. - Нет, это его Саурон околдовал! - завопил Пиппин и, вооружившись сковородкой, вместе с которой прибежал, пошел на гнома. Леголас стоял с непонятным выражением лица, выжидающе скрестив руки на груди. По лицу же Арагорна при взгляде на эльфа пробежала понимающая улыбка - видимо, им обоим в голову пришла одна и та же догадка. Таким образом, единственными, кто ничего не понимал, были хоббиты и я. - Кажется, я понял, что здесь произошло, - спокойно промолвил Следопыт. - По-моему, нам всем следует просто уйти. - Нет, - возразил эльф с тем же непонятным выражением лица. - Мы не можем подвергать Гермиону такой опасности. - Но никакой опасности нет, - возразил Арагорн. Перевела взгляд на воина и непонимающе подняла брови: - Никакой опасности нет? В таком случае, может, кто-то из вас троих, посвященных, объяснит мне, что здесь чуть не произошло? - Гимли, расскажи Гермионе о причинах твоего поступка, - терпеливо сказал Арагорн и обратился к Пиппину, все так же наседавшему на гнома. - Успокойся, друг мой Перегрин, Гимли не околдован. Разве что другими чарами, - сказав так, Дунадан вновь усмехнулся, а Гимли мучительно покраснел. - Это касается только меня и Гермионы, - насупившись пробурчал он, а я, кажется, начала что-то понимать. - Но, раз уж вы все тут собрались, так и быть, я все объясню. У нас, у гномов, есть такой обычай, который некоторые неженки вроде эльфов называют чересчур жестоким, но который свято чтит наш брат. Нравится тебе девушка - ударь ее обухом топора. Если гномиха упадет без чувств - любит, а если нет - ну, значит, не судьба, - гном опять смутился, но продолжил. - Все это я пытался объяснить Гермионе, она сказала, что все поняла, ну, я и собирался треснуть ее топором, чтобы проверить наши чувства, - увидев выражение лиц хоббитов и моего, он поднял руки в защитном жесте. - Нет, вы не бойтесь, я не сильно собирался тебя ударить, я все понимаю, ты же не нашего племени. Просто, Гермиона, ты такая смелая - посмелее всякого гнома! - и лечишь, и ко мне хорошо относишься, ни одна девушка так ко мне не относилась. Вот я и подумал… Под конец его пламенной речи хоббиты катались по поляне, громко смеясь и держась за животы. На лице Арагорна тоже блуждала веселая усмешка, а Леголас стоял, нахмурившись и о чем-то задумавшись. Я же, закрыв пылающее от смущения лицо руками, не знала, что делать и как ответить добродушному гному, не обидев его. - Гимли, я хотела тебе сказать… - Не надо, я и так уже все понял, - прервал меня Гимли. - Извини меня, Гермиона, давай обо всем забудем. Друзья? - и гном протянул мне руку, которую я с удовольствием пожала. Хоббиты первыми отправились обратно к привратницкой, дабы продолжить прерванную трапезу; за ними последовали Гимли и Арагорн, разговаривая, как я поняла, как раз о свадебных обычаях гномов. Я пошла было следом, не желая оставаться наедине с Леголасом, но эльф преградил мне дорогу. В нерешительности замерев, я отступила от него на пару шагов и опустила голову, про себя сетуя, что заплетенные волосы не могут скрыть лица, что выручало меня раньше. Леголас не спешил начать разговор, и только когда я попыталась обойти его, чтобы вернуться к товарищам, тихо промолвил: - Почему ты избегаешь меня? Я уставилась на землю у своих ног, досадуя на прямолинейность эльфа. - Я? С чего ты взял, что я тебя избегаю? Просто так получается, - соврала, не поднимая глаз. Некоторое время Леголас ничего не говорил, и я, устав стоять в тишине, подняла взгляд. Оказывается, он только этого и ждал. - Нет, - твердо ответил эльф, смотря на меня. Его взгляд заставил меня смутиться и отвести глаза, отчего я мысленно тут же отругала себя. - Я эльф и чувствую, когда мне врут. Ты говоришь неправду. Раньше, когда ты смотрела на меня, твои глаза сияли, Гермиона. Я ни у кого не видел столь красивых глаз, но сейчас ты постоянно отводишь взгляд. Что случилось? Я тяжело вздохнула, понимая, что не могу ничего ему не ответить или отшутиться - это будет несправедливо по отношению к эльфу. Но в то же время терпение мое подошло к концу, и слова неудержимым потоком сами вырвались наружу. - А ты не понимаешь? Леголас, вот что ты думаешь о том, что произошло в Хельмовой Пади? - я подняла взгляд на эльфа и отметила, что добрая часть его равнодушия ушла прочь. - Этот поцелуй… Я, честно, не контролировала себя в этот момент, прости меня. Я ужасна зла на себя из-за того, что натворила, тем более… Ты же понимаешь, что я сделала это не из дружеских побуждений? Предав чувства того, кто любил меня больше жизни, я проявляю симпатию к тому, кто не может ответить мне взаимностью, Леголас, и это меня убивает. Не сказав больше ни слова, я обошла застывшего эльфа и вернулась к привратницкой, где слегка обеспокоенные Арагорн и Гимли уже предложили не дожидаться Гэндальфа, а самим двинуться ему навстречу. - Они уже должны были поговорить с Фангорном и сейчас наверняка собираются к Ортханку, чтобы переговорить с Саруманом, - сказал Мерри и, деловито растолкав Пиппина, первым вышел из полуразрушенной постройки и двинулся прочь. Я, догнав хоббита, пошла рядом, задавая вопросы об энтах, на которые он с удовольствием отвечал то, что знал сам. Миновав разрушенный туннель, мы повстречали Гэндальфа и Теодена со своей свитой и все вместе подошли к Ортханку, со смешанными чувствами разглядывая темную башню со множеством окон, возвышавшуюся среди хаоса разрушения. Внимательно осмотрев крепость, я неосознанно сделала шаг назад, почувствовав затаившуюся в ней злобу. Все углы и грани башни были такими четкими, словно только что из-под резца, ярость энтов не оставила на ней никаких следов, кроме нескольких сколов у основания. Вода у подножья башни уже почти сошла, лишь кое-где оставались большие мутные лужи, а между ними тянулись обширные пространства, вымощенные осклизлыми каменными плитами и усеянные валявшимися в беспорядке обломками. С восточной стороны виднелась большая дверь, а над нею - закрытое ставнями окно с решетчатым балконом. Дверь была высоко над землей, и к ней вела лестница из двадцати семи широких ступеней. Это был единственный вход. У подножия лестницы Гэндальф и Теоден, до этого ехавшие верхом, спешились. – Я поднимусь, - сказал маг. - Я бывал в Ортханке и знаю, чего нужно опасаться. – Я пойду с тобой, - ответил Теоден. - Я стар, больше не ведаю страха и хочу поговорить с врагом, причинившим Рохану столько бед. Со мною будет Эомер; он поддержит меня, если я ослабею, - племянник короля при этих словах согласно кивнул и встал по правую руку от Теодена. Втроем они поднялись по лестнице и остановились перед дверью Ортханка; Гэндальф ударил в нее жезлом, и дверь отозвалась глухим звоном. – Саруман! - громко и повелительно крикнул маг. - Выходи, Саруман! Окно над дверью отворилось, но не сразу. В темном проеме никого не было видно, но буквально через секунду зазвучал голос, негромкий и мелодичный. Лица моих спутников при звуке его резко из враждебных стали удовлетворенными, и я с удивлением отметила эти перемены, не коснувшиеся, впрочем Гимли. – В чем дело? - кротко спросил голос. - Почему вы нарушаете мой покой? Неужели вы не оставите меня ни днем, ни ночью? - в голосе говорившего был упрек - так журят своих неразумных детей, наставляя их на путь истинный. Обитатель башни уже стоял на балконе, глядя на нас сверху вниз: это был старик в свободном плаще, с продолговатым лицом и высоким лбом. Глаза его были глубокие и темные, совершенно непроницаемые, но взгляд благосклонный и несколько усталый. Волосы и борода седые, с темными прядями на висках. Продолжая увещевать нас, он чуть было не заколдовал воинов Теодена, но на помощь королю пришли Гимли и племянник. Короткими, но страстными речами они помогли королю Рохана сбросить чары, и Саруман переключился на другую цель. – Подойдите же, - сказал он нам всем, направив, однако, взгляд прямо на меня. - Гэндальфа я знаю слишком хорошо и не надеюсь, что он пришел за помощью и советом. Но тебе, девушка не из наших мест, я могу помочь. Ты юна, ты испугана и ты так запуталась - я чувствую это. Я знаю, что тебя тревожит, я знаю ответы даже на те вопросы, которые ты хочешь, но не можешь мне задать. Обладая столь уникальной силой, ты выбрала сторону Гэндальфа Серого, и вместе с ним приближаешься к гибели. Только я могу спасти тебя, дитя. Речь Белого мага, ласкавшая слух, очаровала меня. И хоть я понимала это и на примере Теодена убедилась в том, что чары легко можно сбросить, мне не хотелось это делать. Но не успела я спросить о том, что беспокоило меня, как передо мной встал Леголас, загородив спиной обзор на башню. - Не слушай его, Гермиона, - спокойно промолвил лихолесский принц. - Его голос очаровывает, но сам он лжет. - Да, Гимли уже сказал об этом, - чуть раздраженно сказала я так, что услышал меня лишь эльф, и сделала шаг назад, чтобы не стоять к Леголасу так близко. Эльф скосил на меня взгляд, но тут же перевел его на вновь заговорившего Сарумана. - Не препятствуй нашему разговору, лесной принц - это выйдет тебе же дороже. Я знаю твои тайные мысли, - промолвил маг. - Все, о чем ты мечтаешь, возможно. Поднимись ко мне, и я открою тебе тайну, как обрести то, что ты желаешь больше всего. Леголас с трудом отвел взгляд от Сарумана, тихо промолвив: - Всего, что я желаю, я могу добиться своими собственными силами, не слушая твоих лживых речей, - и вновь обернулся ко мне. Лицо Сарумана на миг исказилось от гнева, став безобразным, но, не успел маг что-либо ответить, как подал голос Гэндальф. – Тебе есть, что добавить к сказанному при нашем последнем свидании? - спросил он. - А может, ты хочешь взять какие-нибудь слова обратно? Саруман озадаченно помолчал. – Взять обратно? - повторил он, словно не веря в то, что сказал Гэндальф, и напрочь забыв и обо мне, и о Леголасе. - Я желал тебе блага, но ты не послушал меня. Да и что тебе чужие советы при твоей мудрости? Может, ты неправильно понял меня в прошлый раз? Прости меня, как я прощаю твоих дерзких и неразумных спутников. Мы оба с тобой принадлежим к древнему Ордену, самому высокому в этом мире, так постараемся же понять друг друга и забудем на время об остальных, низкородных. Давай подумаем вместе о вещах, важных для всех, в том числе и для них. Поднимись ко мне, обсудим все сообща, мы обязательно придем к разумному решению. Я с затаенным гневом слушала речи мага, а Гэндальф лишь рассмеялся. – Саруман! - зычно воскликнул он. - Ты выбрал не то поприще! Тебе бы стать придворным шутом и передразнивать сановников, - обидно засмеялся маг, а потом продолжал уже обычным голосом. - Ты говоришь, нам нужно понять друг друга? Я тебя вполне понимаю, а вот тебе меня уже не понять. Я ничего не забыл. Когда мы виделись в последний раз, я был твоим пленником, а ты - тюремщиком на службе Мордора и как раз собирался послать меня туда. Нет, я и не подумаю подниматься к тебе: кто убежал через крышу, тот не будет входить в дверь. А теперь послушай меня, Саруман! Послушай в последний раз! Не спустишься ли ты ко мне? Твои надежды на мощь Изенгарда не оправдались. Так не разумнее ли отказаться от сомнительных упований ради более достойных? Подумай, Саруман! Тень пробежала по лицу Сарумана. Он побледнел, как мертвец, и на мгновение не совладал с собой, и все увидели, как терзают его сомнения, как он не может решиться: то ли покинуть свое убежище, то ли оставаться в нем и дальше. Саруман колебался, и мы затаили дыхание. Потом он заговорил, голос у него был теперь ледяным и резким. – Сойти? Мне? - насмешливо переспросил он. - Разве сойдет безоружный человек, чтобы говорить с разбойниками у своего порога? Мне и отсюда все хорошо слышно. Я не так глуп, Гэндальф Серый, чтобы доверять тебе. Лесных демонов, правда, не видно, но я знаю, где они притаились по твоему приказу. – Предатели всегда недоверчивы, - устало махнул рукой Гэндальф. - Но ты напрасно опасаешься за свою жизнь, тебе ничто не грозит. Пойми, я хочу спасти тебя, и это твоя последняя возможность. Ты можешь свободно покинуть Ортханк, если захочешь. – Приятно слышать! - насмешливо фыркнул Саруман. - Очень похоже на Гэндальфа Серого: так великодушно и, как обычно, снисходительно. Зачем мне уходить? Что ты понимаешь под словом «свободно»? – Оглядись вокруг, - ответил Гэндальф. - Своих слуг ты не найдешь, они истреблены или рассеяны, своих соседей ты сделал своими врагами, своего нового господина обманул или пытался обмануть. Если его Око обратится сюда, оно будет гневным. Так вот, когда я говорю «свободно», это и означает свободу: свободу идти, куда захочешь, даже в Мордор, если это тебе по душе. Только сперва придется отдать ключ от Ортханка и жезл. Я обещаю сохранить их и вернуть тебе, когда ты заслужишь их вновь. Лицо Сарумана исказилось от бешенства, в глазах загорелся красный огонь. Он злобно рассмеялся, и отзвук смеха еще некоторое время вился где-то неподалеку, даже когда маг заговорил вновь. – Да, конечно, ты вернешь их мне! Только ведь сначала тебе понадобятся еще ключи от Барад Дура, короны Семи Королей и жезлы Пяти магов. Ну что ж, ты не так уж много и хочешь и, наверное, управишься без моей помощи. Мне недосуг. Если хочешь договориться со мной, уходи и возвращайся трезвым. И пожалуйста, без этих головорезов и без недомерков, что цепляются за твой подол. Прощай! - он повернулся и собрался уйти с балкона. – Вернись, Саруман, - негромко окликнул его Гэндальф. Ко всеобщему изумлению, Саруман медленно, словно против своей воли, повернулся, прислонившись к ограде балкона. Лицо его осунулось и постарело, а пальцы вцепились в черный жезл, как когти. – Я еще не отпустил тебя, - сурово продолжал Гэндальф. - Ты поглупел, Саруман. Ты еще мог бы отвернуться от зла и безумия, мог бы принести пользу. Но ты упорствуешь. Предупреждаю тебя: выйти тебе будет нелегко. Ты не выйдешь до тех пор, пока рука с Востока не протянется и не схватит тебя! - голос мага, теперь мощный и грозный, гремел, и я, порядком испуганная, невольно ближе придвинулась к Леголасу, хоть гнев Гэндальфа и не был направлен на нас. - Саруман! Открой глаза! Я больше не Гэндальф Серый, которого ты предавал. Я - Гэндальф Белый, вернувшийся из Мрака. А ты стал бесцветным, и я своей властью исключаю тебя из Совета и из Ордена! Он поднял руку и произнес медленно, холодным и отчетливым голосом: – Саруман, я ломаю твой жезл! Жезл в руке Сарумана с треском сломался, и обломки упали к ногам Гэндальфа. – Ступай! - приказал Гэндальф. Саруман со стоном пал на колени и уполз внутрь. В этот момент что-то тяжелое и блестящее, брошенное с силой, вылетело сверху башни. Оно отскочило от железной ограды балкона, на которую только что опирался Саруман, и, едва не задев Гэндальфа, упало на ступеньки у его ног. Ограда зазвенела и сломалась, ступенька треснула, и от нее во все стороны брызнули осколки. Но брошенный предмет остался целым и покатился вниз по лестнице. Это был хрустальный шар, темный, но с огнем внутри. Он катился к большой глубокой луже, Пиппин догнал и схватил его. Маг поспешно спустился навстречу хоббиту и, забрав у него шар, завернул в полу своего плаща. – Я сам позабочусь о нем. Саруман ни за что бы не выбросил такую вещь. – Но он может бросить что-нибудь другое, - заметил Гимли. - Раз мы уже побеседовали, то, может, нам отойти подальше? – Да, - ответил Гэндальф, - больше здесь говорить не о чем. Мы вернулись к развалинам ворот, по пути забрав Хазуфеля, Эрода и Кайму, и, не успели миновать арку, как встретились с вышедшими из тени... деревьями. Я с недоумением посмотрела сначала на то дерево, что шло первым, потом на Гэндальфа и лишь через секунду поняла, что это, видимо, и есть энты, про которых нам рассказывали хоббиты. Гэндальф представил Фангорну, главному энту, меня, Леголаса, Гимли и Арагорна. Некоторое время энт разглядывал нас, а после каждому сказал несколько слов и попрощался с хоббитами, добавив несколько строк об их народе в Долгий Свиток. Солнце уже садилось, когда мы все-таки покинули Изенгард и двинулись обратно в Хельмову Падь. Мерри о чем-то беседовал с Гэндальфом, но я не прислушивалась к их разговору. Пиппин клевал носом, сидя перед Арагорном, Гимли спорил с Леголасом. Постепенно меня начал одолевать сон, и я понимала, что сейчас засну прямо в седле - и в таком случае непременно упаду. Но вскоре, не успела я вконец лишиться сил, Гэндальф остановился и объявил привал, чему я была рада безмерно. Спешившись, я не стала дожидаться, пока организуют лагерь и расположилась неподалеку от предполагаемого костра, обернувшись в плащ. В последнее время я стала быстро уставать - наверняка это из-за того, что я не спала пять дней и четыре ночи, пока вместе с Арагорном, Леголасом и Гимли гналась за орками. Даже во время недавней битвы я чувствовала сильную усталость, прогнать которую смог только адреналин и страх за жизнь друзей. Так я размышляла, пока засыпала, поэтому не заметила, когда мои мысли сменились сновидениями. В этот раз мне не снилось ничего определенного или несущего смысл - только разноцветные картинки, которые быстро сменяли друг друга. Но из сна меня вырвал громкий крик. Я чуть вздрогнула, просыпаясь, но поняв, что это было не во сне, подскочила с импровизированного ложа и поспешила к костру, откуда, как мне казалось, услышала крик. Подойдя к огню, увидела несколько человек, которые сгрудились вокруг двух маленьких фигурок, одна из которых каталась по земле, сжав в ладонях черный шар. Это был Пиппин. Несколько секунд он, пока я расталкивала воинов, чтобы подойти к хоббиту, бился в судорогах на земле, а сейчас лежал навзничь, оцепенев, глаза его были закрыты. Упав на колени рядом с хоббитом, я достала палочку и воскликнула: «Оживи!». Однако Пиппин остался недвижим. К нам спешно подошел Гэндальф, забрав у хоббита шар и обернув его в плащ. - Акцио! - мне в руки прыгнула сумка с зельями. Взяв склянку с рябиновой настойкой, я влила немного зелья хоббиту в рот. И он, едва слышно застонав, открыл глаза. Я облегчено выдохнула и встала с земли; на моем месте тут же очутился Гэндальф - и тут Пиппин вновь забился в судорогах. – Это не для тебя, Саруман! - закричал он и рванулся прочь от склонившегося над ним Гэндальфа. - Я пошлю за ним сейчас же. Ты понял? Скажи только это! - он забился, пытаясь вскочить, но Гэндальф крепко и осторожно держал его. – Перегрин! - властно и мягко позвал он. - Вернись, Перегрин! Хоббит обмяк и, падая, вцепился в руку мага. Потом открыл глаза. Взгляд у него был измученный и жалкий. – Гэндальф! - вскрикнул он. - Гэндальф, прости меня! – Простить? - переспросил маг. - Скажи-ка сначала, что ты наделал? – Я… я взял шар… и смотрел в него, - жалобно залепетал Пиппин, - там было так страшно! Я хотел уйти, но не мог. А потом пришел Он, и Он спрашивал и смотрел на меня, и… я больше ничего не помню… – Этого мало, - сурово произнес Гэндальф. - Что ты видел, что ты сказал Ему? Пиппин закрыл глаза и не отвечал. Вокруг простиралась страшная тишина, прерываемая лишь чьим-то тяжелым дыханием. Лишь пару секунд спустя поняла, что этот «кто-то» - я, и взяла себя в руки. – Говори! - потребовал Гэндальф. Пиппин заговорил снова, тихим, дрожащим голосом, но постепенно его речь делалась все яснее и тверже. – Сначала я видел темное небо и высокие башни, звезды, они были далеко. Потом все вдруг исчезло, и появился Он. Он не говорил со мною, только смотрел, а я понимал все. Он спрашивал: «Почему ты не сообщал о себе так долго?» Я промолчал, и тогда Он опять спросил: «Кто ты?» Я опять не ответил, но мне стало очень больно, а Он все спрашивал, и тогда я ответил: «Я - хоббит». Тут он словно увидел меня и засмеялся. О-о! Это был такой страшный смех, словно тебя режут на части. Я хотел вырваться. Но Он сказал: «Погоди. Мы с тобою скоро увидимся. Передай Саруману, что этот орешек не по нему. Я сейчас же пошлю за тобой. Ты понял? Скажи только это!» - он так и впился в меня взглядом. Я чувствовал, что разваливаюсь на части… Нет, нет! Я не скажу больше ничего! Ничего больше не помню! – Посмотри на меня! - приказал Гэндальф. Пиппин взглянул ему прямо в глаза. Некоторое время Гэндальф молча пронизывал его взглядом. Потом лицо мага смягчилось, и в глазах появилась тень улыбки. Он ласково потрепал Пиппина по голове. – Хорошо! С тобой все в порядке. Ты не врешь, а это главное. Он, к счастью, недолго говорил с тобой. Ты дурачок, Перегрин. Будь ты поумнее, все могло бы кончиться куда хуже. Запомни теперь: твоя жизнь и жизнь твоих друзей спасена только благодаря счастливому случаю. Второй раз так не получится. Если бы Он допрашивал тебя подольше, ты выложил бы ему все, что знаешь, на погибель всем нам. Он поторопился. Он решил, что ты в руках Сарумана, и собрался, не торопясь, побеседовать с тобою в Черной Крепости, - глаза Пиппина при этих словах расширились от ужаса, он крупно задрожал. - Нечего вздрагивать! Коли ты ввязался в дела мудрых, привыкай. Ну, хватит. Я прощаю тебя. Успокойся! Все обошлось не так уж плохо. Могло бы быть хуже. Он осторожно поднял Пиппина и отнес его на ложе. Мерри подошел и сел рядом, я также присела у Пиппина в ногах. Гэндальф постоял рядом, улыбаясь, но когда заговорил, голос у него был серьезным: – Если у тебя опять станут чесаться руки, ты уж скажи мне сразу. От этого можно вылечить. Только никогда больше не суй мне булыжники под бок. Ну, отдыхайте теперь, если сможете. Гэндальф вернулся к остальным, в тревоге стоявшим вокруг таинственного шара. Я некоторое время оставалась около Пиппина, подождала, пока он не забудется тревожным сном, и подошла к костру. Закутанный в ткань шар лежал в руках Арагорна, который как раз держал слово: - Теперь мы знаем наконец, какая связь была между Мордором и Изенгардом, - говорил Следопыт. - Многое стало ясным. - На этот раз нам невероятно повезло, - задумчиво проговорил Гэндальф, смотря куда-то поверх моей головы. - Я даже думаю, что хоббит спас меня от страшной ошибки. Я готов был сам заглянуть в Камень, надо же было узнать, как он действует. Если бы я это сделал, я бы открылся Врагу. А я не готов к такому испытанию и не знаю, буду ли готов когда-нибудь. Но если бы даже у меня и хватило сил, в открытую выступать еще рано. – А может быть, пора? - тихо спросил Арагорн. – Нет, - так же тихо ответил маг. - У нас есть немного времени, его нельзя упускать. Враг, конечно, думает, что Камень в Ортханке: с чего бы ему думать иначе? Он считает, что хоббит в плену у Сарумана. Пройдет время, пока он поймет, что ошибся - этим-то временем мы и должны воспользоваться. Мы и так слишком медлили. Окрестности Изенгарда - не такое место, чтобы здесь задерживаться. Я сейчас уеду и возьму с собой Перегрина. Это будет для него полезнее, чем воровать волшебные Камни. - Но постой, Гэндальф, - возразила я. - Ты не думаешь, что он пока слишком слаб? Волшебник некоторое время помолчал и лишь потом ответил: - Он слаб лишь по своей глупости, сейчас лучший для него исход - это в скором времени прибыть в Гондор, где хоббит будет в безопасности. Впрочем, почему бы тебе не дать ему одну из твоих настоек? - Как скажешь, - я склонила голову, признавая правоту мага, и повернулась спиной к костру. Мерри все так же сидел около Пиппина. - Они с Гэндальфом едут в Гондор, - шепотом сообщила я Брендибаку, поднимая голову Пиппина и прислонив к его губам склянку с зельем, давая сквозь полудрему сделать пару глотков. - А… Как же я? - с горечью спросил Мерри. Я покачала головой: - Ты останешься с нами. Внезапно яркий свет луны закрыла огромная тень, и раздался леденящий душу крик. Я закрыла уши руками, потому что слушать этот вопль было невозможно. Низко над нами промчалась огромная крылатая тень. Она описала широкий круг и быстрее ветра умчалась на север. – Назгул! - вскричал Гэндальф. - Посланец Мордора! Они пересекли Реку, значит, буря близка! Советую не медлить и выступать, не дожидаясь рассвета. Он быстро подошел к нам, подхватил на руки Пиппина, что только-только пришел в себя, и позвал коня. Сполох тотчас примчался. Конь тряхнул гривой, распустил хвост, заблестевший в лунном свете и, сделав скачок, от которого зазвенела земля, исчез. Мерри, не до конца придя в себя, отошел к костру, чтобы согреться, а я, обхватив себя руками, осталась сидеть под деревом, где спал Пиппин, и смотрела туда, где скрылся Сполох с седоками. Погруженная в свои мысли, я не сразу услышала, как меня негромко позвал Арагорн, который попросил меня подойти к нему. Выполнив его просьбу, я подошла ближе, обратив внимание, что около Следопыта собрались Мерри, Гимли и Леголас. – Нас осталось пятеро, - сказал Арагорн. - Мы будем вместе, но пойдем не одни. После этого крылатого ужаса король решил выступать немедля и возвращаться к холмам под прикрытием ночи. – А потом куда? - спросил Леголас. – Еще не знаю. Правитель отдал приказ войскам собраться в Эдорасе на четвертую ночь после этой. Там, я думаю, его ждут вести о войне, и Всадники Рохана двинутся к Минас Тириту. Но у меня другая дорога. - И какая же дорога нас ждет? - спросила я, подчеркнув слово «нас». - Мой путь еще не известен мне, - ответил Арагорн, словно и не заметив моего намека. - Но, как мне кажется, скоро наступит час, к которому я готовился всю жизнь. Нам нужно тоже пойти в Минас Тирит, но другой дорогой. – Я с тобой, - тут же сказали я и Леголас. – И я тоже, - отозвался Гимли. - А я? - подал голос хоббит. - До сих пор от меня было немного толку, но я все-таки не какая-нибудь безделушка. - Мне кажется, ты должен идти с Королем, Мерри, - сказал Арагорн. - Не рассчитывай на веселую прогулку, друг мой! Теодену долго еще не сидеть в покое Золотых Палат. Со стоянки мы снялись затемно в количестве двадцати пяти человек, эльфа, гнома и хоббита. Но не успели мы пересечь Изен, как догнавший нас сзади всадник сообщил о приближающемся отряде. Мы остановили коней и приготовились к бою, но это оказалось излишним - предводитель чужого отряда оказался Следопытом с севера, другом Арагорна. С ним было тридцать Следопытов, а также сыновья Элронда - Элладан и Элрохир. Мы продолжили путь; Арагорн и Хальбарад обменивались новостями на ходу. После Арагорн замедлил шаг коня и некоторое время ехал чуть позади, разговаривая с Элрохиром и Элладаном. Когда они нагнали отряд, Дунадан был угрюм и задумчив, но когда я спросила у него, что произошло, лишь с сомнением посмотрел на меня, будто что-то решая, и отрицательно помотал головой. На рассвете мы прибыли в Хельмову Падь. После отдыха было решено собрать совет, мы же с Гимли и Леголасом остались подле Мерри, который все никак не хотел просыпаться. Встав же, он был угрюм и неприветлив. Отчасти я понимала хоббита - видеть его без Пиппина было непривычно, и сейчас Мерри, лишенный друга, чувствовал себя не в своей тарелке. Вчетвером мы решили пройтись по крепости, но вскоре остались втроем - Мерри позвал к себе Теоден. Арагорна я не видела с самого прибытия в Хорнбург, и Леголас с Гимли сказали, что он всю ночь просидел в одной из башен с Хальбарадом. Когда мы поднялись на стену крепости, подошел воин, посланный Теоденом - король выступал в Эдорас. Спустились со стены и нашли Арагорна и Хальбарада. При взгляде на Следопыта я еле удержалась от того, чтобы не схватиться за сумку с зельями, что висела у меня на поясе. Воин выглядел постаревшим на несколько лет, утомленным, разбитым. Он ничего не сказал нам, когда увидел, лишь жестом позвал идти за ним. Впятером мы вышли из крепости к готовящемуся к отправлению королю; Арагорн подошел к Теодену и спросил его, когда начнут собираться войска в Дунхарге. - Если мы выступим без промедления, то к вечеру третьего дня будем там, - ответил за Теодена Эомер. - Сбор отрядов назначен на следующий день. - Повелитель, - обратился Арагорн к Теодену, - я прошу позволить моему отряду выбрать свой путь. Мы не будем больше скрываться и пойдем на восток кратчайшей дорогой - Путем Мертвых. Я с удивлением посмотрела на Арагорна, начав понимать, в чем причина его угрюмости. Так значит, наши с королем дороги действительно расходятся, и, судя по названию предстоящего нам пути, нас ждет отнюдь не увеселительная прогулка. Попыталась проглотить ком в горле и перевела взгляд на Мерри, сидящего на низкорослой кобылке рядом с Теоденом, и встретилась с ним взглядом. Когда через пару секунд отвела глаза, то не могла избавиться от ощущения, что посмотрела в зеркало – лицо хоббита выражало все гамму чувств, что я испытывала. Но я не имела права показывать слабость, находясь в данный момент рядом с воинами. Король и Эомер попытались было отговорить Арагорна от принятого им решения, но Следопыт был непреклонен. Твердо, но вежливо отказавшись от предложения продолжить путь с рохирримами, он повернулся ко мне – но я его опередила: - Нет, - твердо сказала я, посмотрев в глаза воина. – Нет, - повернувшись к гному. – Нет, - покачав головой в ответ на хмурый взгляд эльфа. – Друзья, - тяжело вздохнула. – Я знаю, что вы желаете мне только добра, но, боюсь, лимит был превышен еще в прошлый раз, - сделала многозначительную паузу, напоминая про то, как меня оставили в пещерах. – И это, кстати, не помогло. Я знаю, каковы мои способности и не собираюсь прыгнуть выше головы. Я пройду с тобой весь путь, Арагорн, от начала и до самого конца – каким бы он ни был. - Гермиона, ты просто не понимаешь, чего требуешь, - не выдержал Леголас, а Гимли согласно кивнул. Арагорн же стоял, задумавшись, взгляд был направлен куда-то на север. - Ты не знаешь, что это за Тропа – но все равно рвешься с нами, - продолжал лихолесский царевич. – Можешь ли ты представить себе ужас, которых царит у камня Эреха, или опасности, поджидающие нас на пути? - А ты, Леголас, знаешь? – с ноткой истерики осведомилась я. – Хватит, - сказала я, увидев, что эльф собирается что-то ответить. – Я пойду с вами, и, при всем моем уважении, Леголас, если продолжишь меня отговаривать… превращу в дерево, которое вы так почитаете. Я ухмыльнулась, и Леголас тоже не удержался от легкой улыбки, вспомнив, какую сцену мы устроили по прибытии в Лориэн. - Tara, Legolas, - улыбнулся Арагорн, видимо, тоже это припомнив. – Хорошо, Гермиона, я согласен с твоим решением. Прощайте, повелитель, - молвил он, повернувшись к Теодену. - Да приведет ваш путь к славе! Прощай, Мерри, ты остаешься в надежных руках, я не беспокоюсь за тебя больше. Гермиона, Гимли и Леголас идут со мной, но мы не забудем о тебе. Не забывай и ты нас. Прощай! Я молниеносно обняла хоббита (благо, размер его кобылки позволял), после чего Теоден подал знак Эомеру. Военачальник Рохана дал команду к отправлению, и отряд Всадников двинулся вперед. Вскоре они уже скрылись за поворотом. Арагорн со стены вала долго глядел им вслед. Спустившись, он подошел к Хальбараду и о чем-то недолго с ним разговаривал, после чего сказал, что наш отряд двинется в путь после обеда. Во время трапезы воин был вдвое больше задумчив и почти ничего не ел; отставив в сторону кубок, он обратился к нам: - Я воспользовался Камнем Ортханка, друзья. Мы с изумлением и страхом воззрились на Следопыта, надеясь, что нам послышалось. Однако Арагорн был серьезен. - Камень мой по праву, и у меня достаточно сил, чтобы пользоваться им, - так я думал, во всяком случае. Но если право мое бесспорно, то вот сил едва хватило, - по лицу Следопыта прошла судорога. - Борьба была страшной, но я не только не сказал ему ничего, но и вырвал палантир из-под его власти. Это удар для него, и сильный удар. А еще - Враг видел меня, но не в том обличье, в котором я знаком вам… До сих пор он не знал о моем существовании, и это - второй удар. Саруман в Ортханке видел просто человека в роханских доспехах, но Саурон не забыл ни Исилдура, ни его Нарсил, и вот теперь, в трудный для него час, он узрел потомка Исилдура, увидел Андрил и узнал этот меч. Как ни велико его могущество, но и ему знаком страх, и его вечно снедают тревоги. Следопыт помолчал и сказал уже спокойнее: - Подчинив Камень Ортханка своей воле, я узнал немало. Я видел, что Гондору угрожает с юга новая опасность. Если не предотвратить ее, Гондор не выстоит и десяти дней. - И по этой причине ты решил пойти Тропой Мертвых, не так ли? – неуверенно предположила я. - Верно, Гермиона. К южному побережью ведет именно Путь Мертвых. – Путь Мертвых… - вздрогнув, повторил Гимли. - Я уже слышал сегодня эти слова и видел, что Всадникам они не по душе. Похоже, эта дорога не для простого смертного. Но если даже ты пройдешь по ней, что может сделать горстка воинов против мощи Мордора? – Тропа закрыта для смертных, - задумчиво сказал Арагорн. - Но в темный час судьбы наследник Исилдура, если осмелится, сможет одолеть ее. Слушайте, что передает мне Элронд через сыновей: «Пусть Арагорн помнит о словах прорицателя и Пути Мертвых». Арагорн дословно повторил предсказание Мальбета Прорицателя, и мысленно я зацепилась за строчку о забытых людях. Если предположить, что клятвопреступников и впрямь можно призвать, не значит ли это, что на помощь нам придут инферналы? Я содрогнулась, представив себе эту картину, и постаралась выбросить ее из головы. - Тяжкий труд и великий страх, а может быть, и что-нибудь похуже сулит мне этот путь, поэтому я не прошу вас идти со мной… - сказал Арагорн. – Я пойду с тобой даже Тропами Мертвых! - пылко воскликнул Гимли. – Я тоже, - поддержал его Леголас. - Я не боюсь мертвых. – И я, - постаралась мягко улыбнуться, мысленно вспоминая Заклинание Секатора. Закончив трапезу, мы молча встали из-за стола. У ворот крепости нас ждал отряд Хальбарада. Когда Арагорн вскочил в седло, Хальбарад огляделся, поднял большой рог и громко протрубил. Всадники сорвались с места, и я крепче сжала ногами бока Каймы, которого мне, к счастью, не нужно было вести – конь уже до того приноровился следовать за Эродом, что временами даже не слушался моих команд. Наш отряд вихрем пронесся по равнине, тогда как гарнизон Теодена пробирался предгорьями. К полудню следующего дня мы прибыли в Дунхарг, где нас встретила Эовин. За ужином Арагорн рассказал ей о том, что произошло после нашего отъезда, а также о битве при Хельмовой Пади. Я спала в одном шатре с Эовин. Перед сном долгое время мы с ней провели в беседе, однако я видела, что на душе у царевны лежит тяжесть, которую она не в силах вынести. Я так и не решилась спросить у нее об этом, и около полуночи мы обе легли спать. На рассвете, еще до восхода солнца, отряд был готов выступить. Я не выспалась, а потому «радовала» всех хмурым выражением лица. Дело пошло на лад только после того, как я глотнула зелья. Арагорн уже вдел ногу в стремя, но в этот момент к нам подошла Эовин. На ней была одежда Всадника, на поясе – меч, в руках – кубок. По обычаю она отпила глоток, желая удачи в пути, и передала кубок Арагорну – предводителю отряда. Он тоже отпил и пожелал счастья ей и ее народу. Я с удивлением увидела слезы на ее лице – она смотрела на Арагорна с мольбой во взгляде. – Ты не выполнишь мою просьбу? Не возьмешь меня с собой? – Нет, - покачал головой Следопыт. - Без согласия Правителя и твоего брата – нет. Они придут только завтра, а мне дорог каждый час. Прощай, Эовин! Неожиданно она упала на колени. – Прошу тебя! – Нет, - еще раз ответил он, бережно поднимая ее и целуя ей руку. Потом он вскочил в седло и не оглядывался больше. Отряд тронулся с места. Освобожденная от обязанности вести коня, я смотрела на Эовин до тех пор, пока ее фигура не стала едва различима на фоне удаляющегося лагеря. Около часа мы ехали в сумерках. Однако когда начало светать, свет солнца закрыли гребни Обжитой Горы, что поджидала нас впереди. Еще через пару часов пути, на подходе к Димхольду, я отчетливо почувствовала чужую волю, направленную на то, чтобы навести на любого путника ужас. И, видимо, весьма успешно – все Всадники, хоть и не показали даже тени сомнения или страха, поменялись в лице, став угрюмей. - Это уловка, - ясно сказала я, и мой голос прозвучал громче, чем предполагала. – Нас пытаются запугать. Укрепите сердца, и вы с легкостью преодолеете чары. На самом деле, никаких чар здесь не было, но я чувствовала природу того ужаса, что волнами накатывал на нас: сила его напрямую зависела от того, насколько человек позволял себя запугать. Не знаю, подействовали ли мои слова в той мере, что я хотела, но далее тишина была не такой угнетающей, как раньше. К сожалению, на коней моя речь не возымела эффекта; они захрипели под седоками и попытались развернуться. Нам пришлось спешиться и вести коней на поводу. Здесь я столкнулась с серьезной проблемой – Кайма ни в какую не желал идти за мной, а сил на то, чтобы повести его, у меня не хватало. - Позволь мне, - раздался голос рядом со мной. Один из сыновей Элронда взял Кайму под уздцы и без видимого труда повел рядом со своим конем. Мне оставалось лишь завистливо вздохнуть и пойти следом. - Спасибо, - поблагодарила я эльфа. Стоит отметить, что из всего отряда полностью спокойны были лишь братья и Леголас – видимо, на них людские страхи не действовали. Эльф склонил голову и ответил: - Спасибо нужно сказать тебе. Ты подобрала нужные слова, чтобы поднять и укрепить людской дух, - судя по тону, он знал, что мне пришлось приврать – это меня смутило. Я не стала отвечать, лишь склонила голову в знак благодарности и запустила в воздух четыре шара света с помощью заклинания «Люмос Максима», так как уже некоторое время мы шли в сумраке, который не желал рассеиваться. Спустя пятнадцать минут пути мы оказались в узкой долине, противоположный край которой перегораживала отвесная скальная стена. Посреди нее, словно разверстая пасть, зияла Темная Дверь. Широкую арку венчали смутно видимые, глубоко высеченные в скале знаки. Именно от них волнами накатывал ужас, поэтому я подошла к арке поближе, намереваясь осмотреть знаки. Спутники же остановились, взирая на страшную преграду. Арагорн с мрачной решимостью подошел ко мне и остановился напротив черноты прохода. Справа от него стояли Леголас и Гимли, а слева Хальбарад и я, полностью поглощенная процессом рассматривания резьбы арки. Меня терзало какое-то непонятное чувство, словно дежавю… Я не могла понять, где могла испытать похожие чувства, слышала только исступленный смех и чей-то крик… Словно… Словно… - Арка в Отделе Тайн, - ошеломленно прошептала я, прикоснувшись рукой к резьбе. - Что? – спросил меня Хальбарад. Я все еще не могла прийти в себя, а потому не могла подумать о возможном вреде своих слов – и просто рассказала ему то, что вспомнила. - В тех местах, откуда я пришла, - справа как-то странно дернулся Гимли, видимо, вспомнив мои рассказы, - есть Арка… Она стоит посреди большой пустой комнаты, и всякий, кто потерял дорогого ему человека, слышит, как из-за занавеса, что скрывает проем Арки, доносится шепот мертвых. От той Арки тоже веяло ужасом и смертью… Когда я побывала в той комнате в первый раз, то пожелала больше не видеть эту Арку. И, видимо, не зря пожелала, потому что буквально через час она стала причиной смерти моего друга. С тех пор я тоже слышала шепот, что доносился от Арки, - я грустно улыбнулась и повела плечами. – И знаете… Будто слышу и сейчас. Повернувшись к Хальбараду, я поняла по его взгляду, что время и место для подобных воспоминаний выбрала неподходящее. К счастью, Следопытов, вдохновленных моей прошлой речью, рассказ о Комнате Смерти в Отделе Тайн не запугал, и они уверенно смотрели в черноту проема, ожидая команды от Арагорна. Он вздохнул и громко произнес: - Каждый потерянный час приближает победу врага. За мной! Он двинулся вперед, и такова была в этот час его сила, что и дунаданы, потерявшие последние остатки сомнений, и их кони последовали за ним. Только Эрод и Кайма, кони из Рохана, отказывались идти и стояли, дрожа от невыносимого ужаса. Тогда Леголас и один из сыновей Элронда, переглянувшись, закрыли Эроду и Кайме глаза руками и спели на ухо несколько слов, мягко и мелодично прозвучавших в мрачной тишине. Кони перестали дрожать и медленно пошли вперед. Позади остались только я и Гимли. – Неслыханно! - воскликнул гном в гневе на себя. - Когда это было, чтобы эльф шел в подземелье, а гном не осмеливался! - С этими словами он бросился вперед, как в омут, а я, вдохновленная его примером, пошла следом, сотворив еще четыре шара света. *~*~* Уважаемые читатели! Первым делом автор и соавтор просят вашего прощения за столь долгое ожидание четырнадцатой главы. К сожалению, уже второй раз подряд складывается такая нехорошая ситуация, когда мы выкладываем главу за день-два до двухмесячного перерыва между частями. Но поймите и вы нас – есть такое понятие, как реал. К сожалению, он не жалеет никого – ни женщин, ни детей, ни стариков. И нас не жалеет, хоть мы пытались мужественно спрятаться сопротивляться. Но как бы то ни было, глава – перед вами. Возрадуемся же! =) Мы с автором даем торжественное обещание постараться написать следующую главу побыстрее. Мы постараемся, однако если на пути опять встанет реал – придется прятаться бороться. Также просим обратить внимание на нововведение, которое, если пройдет ваш строгий, но справедливый суд, прочно обоснуется в последующих (и, может быть, предыдущих) главах. Это – треклист. Он будет находиться в начале каждой главы и состоять из двух песен – той, которая ассоциируется с главой у автора, и той, что ассоциируется с главой у соавтора. Временами это будут композиции, под которые глава писалась/редактировалась. Также мы с удовольствием послушаем песни, которые можете предложить нам вы. Кто знает, может, у нас одни и те же источники вдохновения?

Засим откланиваемся, Исчадье17 и Стасий.