* * *
Восемнадцатое апреля текущего года. Москва. Небольшая старая квартирка с окнами на юг выглядела уютной, отметила Лена, осматриваясь. А за окном радостно распускались деревья. Снега уже нигде не осталось. – Елена Михайловна, вам здесь нравится? – девушка отвлеклась от изучения двора за окном и повернулась к женщине в красном плаще с золотой челкой. – Да, здесь неплохо, освоюсь. А дополнительное расширение пространства здесь предусмотрено? – Конечно. Я выдам вам все инструкции, – улыбнулась собеседница и на стол с облупленным лаком вывалила всё содержимое своего портфеля, среди которого были распечатки фотографий и небольшая тарелка в пенопластовой защите. Лена кивнула и присела к столу, помогая разобраться в ворохе вещей. Солнечные лучи заиграли на ее пепельно–русых волосах насыщенно–янтарными каплями. – Вероника Николаевна, для чего эта тарелка нужна? – О, Леночка, ты еще не знакома с этими технологиями, которые нам преподносят в виде "новшеств"? – голос женщины смягчился, растеряв официальность, – подсматривающее устройство. Покажу тебе, как ею пользоваться, а заодно подопечную. Твою подопечную. Тарелка была вынута из пенопластовой оболочки и оказалась белой с насыщенно-зеленой каемочкой. – Вооружайся документами и смотри, сколько лет и как ее зовут. – Елизавета Петровна Тораева, неполных восемнадцать лет. Живет по адресу прописки. Нет? Учится на первом курсе в институте. Сейчас, судя по всему, на учебе. Центр тарелочки засветился после манипуляций Вероники Николаевны и показал потолок неидентифицируемого помещения. – Уже хорошо, что она работает, – под пальцами женщины замелькали непонятные значки, – тебе придется осваивать технику этого гостеприимного измерения, у нас такое еще не вошло в оборот. – Все освою, мне пока нравится, – Лена тоже улыбнулась и, набрав побольше воздуха, спросила, – когда можно будет забрать Захара? – К сожалению или к счастью, я не занимаюсь этими вопросами, иначе обязательно помогла бы тебе. Извини, милая. Но я верю, что ты со всем справишься и добьешься своего. Брата могут отпускать на прогулки, единственное, что могу пообещать. – Спасибо, – Лена не любила что–либо спрашивать в таком контексте. – Смотри, я смогла настроить. В центре тарелочки очень четко и ярко прорисовывались фигурки сидящих в лекционном зале людей. Изображение медленно приближалось, и, выхватив бледное женское лицо крупным планом, замерло. Девушка наклонила голову вперед, и в кадр попали ничем не связанные рыжие пряди, упавшие ей на щеку. Моргнув, она вдруг повернулась корпусом и в упор посмотрела в "камеру". Зрительницы дружно отпрянули. Вероника Николаевна, не удержав тарелку двумя пальцами, уронила ее на пол. Обе молча посмотрели на осколки, и Лена первой нарушила молчание: – Она что-нибудь увидела? – Нет, ничего не должна была. Видимо, почувствовала что-то. Когда-нибудь я научусь пользоваться этой "посудой", – вздохнула женщина и встала, тряхнув золотой челкой, – мы закончили? У тебя еще остались вопросы? – Когда мне необходимо начинать и как долго это продлится? – Нужно начать в середине июня. Со вторым вопросом все гораздо сложнее. До того момента, как она освоится во всем происходящем и будет способна за себя постоять. Хорошо, что ты не спрашиваешь – "с чего начать?" Иначе я бы схватилась за голову и стала думать над тем, не заняться ли ею самой. Мне было поручено доставить ее в это измерение и найти новую семью, об этом мало кто знает. Очень надеюсь на тебя, Леночка. Спасибо, что согласилась, – попрощавшись, Вероника Николаевна запахнула плащ и исчезла из комнаты в вспышке. – Это вам спасибо, что помогли выбраться из того омута отчаяния, – с горькой усмешкой сказала девушка пустой комнате и начала разбирать вещи, беспорядочно сваленные на столе.Вступление.
25 декабря 2012 г. в 18:22
Совсем недавно в этом мире все было просто и однозначно. До создания второго измерения, призванного защитить всех волшебных существ от уничтожения людьми, забывшими, что магия существует, и захотевшими уничтожить ее как что-то чужеродное и пугающее. Но та самая магия всегда была одной из естественных вещей, появившаяся одновременно с человеком и названная так. И даже иногда обожествляемая. Она разлита в воздухе, легка, но осязаема для тех людей, которые могут видеть. Кто и за что хотел ее уничтожить?
Второе измерение – искусственный мир, ставший единственным домом для животных и растений, которые не могли сами себя защитить. А заодно и для тех людей, называющих себя магами.
Второе измерение. Город Перекати-Поле.
За полгода до начала развития событий. Двадцать девятое декабря.
В ту морозную зимнюю ночь опять повалил снег, оседая алмазной пылью на одежде редких прохожих. Спустя пару часов похолодало еще сильнее, окна темного дома в деревянной оправе затянуло ледяными узорами.
По обледенелому бульвару быстро шел молодой человек в неподходящих для такой погоды кедах. Черный затасканный плащ в заплатах казался совсем тонким. Порывы ветра заставляли его сильнее сжимать в кулаки пальцы рук, разведенных в разные стороны для поддержания шаткого равновесия. Перчатки, как и многое другое потерялось при переезде, побегом нельзя было назвать то, что не являлось таковым. Оказавшись на улице после смерти своего наставника, юноша узнал о людях, и в особенности о себе множество нелицеприятных вещей. Он оказался не нужен никому из друзей наставника. На поверку эти люди только назывались друзьями.
Вторую неделю юноша существовал на улице, иногда прибиваясь на ночь в подвалы заброшенных домов на окраине города. Он видел, что ни один из его навыков не пригодился в столь экстремальных условиях жизни. А внутренние запреты мешали воровать и обманывать людей. Ценность собственной жизни резко потеряла значение, лучше умереть, но честным человеком. Предложение о заработке стало лучом света, и юноша без раздумий согласился прийти на собеседование.
Найдя нужный дом, он без промедления ухватился за ручку двери, чуть не поскользнувшись на обледенелом крыльце, и дернул на себя. Массивная дверь легко поддалась, изнутри уютно пахнуло теплом. Прислонившись спиной к горячей после мороза стене, молодой человек сполз на пол, задыхаясь от перепада температуры. Чувствовал он себя отвратительно – нос не дышал, а голова начала кружиться от сладковатого запаха, похожего на свежеиспеченный пшеничный хлеб.
Кое-как отойдя после продолжительной прогулки по морозу, юноша поднялся на ноги и попытался привести себя в порядок – снял шапку и поворошил темные волосы, они электризовались и липли к пальцам, а самые длинные пряди лезли в рот и щекотали шею. Зная, что выглядит и пахнет просто кошмарно без горячей ванны и элементарных гигиенических средств, он только этим и ограничился.
Оглядевшись при свете тусклой лампы, болтавшейся на оголённом проводе, он обнаружил лестницу наверх, больше в небольшом холле ничего не было. Длинная лестница с отбитыми кусками ступеней заставила его вспомнить о скребущей боли в горле и заложенном носе, которые не способствовали подъему. Третьего этажа в доме не было, и он стал плутать по извитому коридору без окон второго.
– Да что я забыл в этом чертовом месте? – спросил юноша себя, не видя конца и края своего пути. Повернув за очередной угол, он вздохнул с облегчением – невдалеке поблескивала обитая металлом дверь. Не растеряв, однако, решительности, он вошел внутрь и попал в большой зал с лакированными полами и блестящими рядами шкафов вдоль стен. Довершал это великолепие широкий черный стол во всю длину окна, которое было в противоположной от стены стороне.
Сперва молодому человеку показалось, что комната, в которую от вломился без приглашения, пуста и хотел выйти и подождать в коридоре. Но его окликнули – оказалось, что в глубоком кресле у стола сидел человек:
– Я уж думал, что вы не решитесь прийти. Похвальное мужество, или не менее решительное отчаяние? – грузный мужчина с низким неприятным голосом встал и пригласил его пройти к столу, – отчаяние, вижу по глазам. Тем лучше. Ты ученик Адриана? Ответственный? Вижу–вижу. На тебя можно положиться в таком щекотливом деле.
Юноша не стал садиться, неизвестно, что можно ожидать от этого неприятного места. Перед его глазами замелькали страницы договора с мелким убористым шрифтом, которые работодатель быстро пролистнул для него, показывая, что все страницы документа на месте. Молодой человек протянул руку за конвертом из плотной бумаги, где, очевидно, были все материалы о сути работы.
– Куда, – мужчина хлестнул его по рукам договором, – пока не подпишешь вот здесь, к подробностям не допускаешься.
Юноша взял, протянутую ручку и наклонился к столу, чтобы не помять договор. Он бегло прочитал последний абзац над строкой для подписи, в котором значились меры, которые к нему могут быть применены в случае невыполнения работы или отказа от нее после заключения договора без уважительной причины. Меры не были устрашающими: арест и штрафные работы; полное возмещение выплаченной за работу суммы и другие, не столь внушительные. Но выпрямляясь и возвращая ручку работодателю он отчетливо понял, что в таком случае его просто устранят.
Мужчина будто прочел его мысли и неприятно улыбнулся, приторно добавив:
– В конверте и деньги, которых, я надеюсь, хватит на полгода до выполнения заказа. Если возникнут финансовые проблемы, то обратитесь к моим людям на местах, вам помогут, – "но лучше будет этого не делать", говорила его улыбка.
– Спасибо. До свидания.
– Прощай, мы больше не увидимся. За выполнением заказа проследят мои люди. Все под контролем, не волнуйся, – он откинулся обратно в кресло.
После двадцатиминутной пытки на морозе, юноша вернулся в знакомый с прошлой ночи подвал, где, к счастью, еще не перегорела лампочка. Из щели в потолке стало капать, и к его возвращению натекла лужа воды аккурат на освещенном участке пола.
Набрав в кеды воды, он отступил обратно в тень,задев головой потолок, впридачу намочив и затылок. Невыносимый день продолжался. Осторожно перешагнув лужу, молодой человек, слегка нагнувшись, занялся конвертом, кроме которого ему не дали больше ничего. Замерзшими пальцами он пытался вытащить гладкие листы бумаги, неловко перехватив конверт. На первом с инструкциями, ему бросился в глаза крупный заголовок с сутью заказа. Холодея, он выронил конверт, и тот упал в лужу.
Вцепившись в бумагу, он перечитывал, не веря, что мог подписаться под таким, что его заставили это подписать вслепую. Теперь ему не суждено было умереть честным человеком.