Миротворец

      Сквозь неплотно закрытые шторы в комнату проникал бледный свет восходящего солнца, каким он бывает только в утренние часы в начале лета. Я лежала на кровати, вытянув руку в сторону тумбы, на которой надрывался будильник, и чувствовала кончиками пальцев прохладный ветерок из открытой форточки. Когда слушать будильник стало особенно невыносимо, я села, выключив его одним движением. Сейчас шесть часов утра, и с будильником что–то не так, на это время его никто не заводил. И так каждый день, пора отдать неисправный механизм в ремонт.       Сегодня десятое июня, изо дня в день уже целую неделю мой распорядок дня остаётся неизменным: утром подработка в кафе быстрого питания, после обеда летняя практика в университете. И ранние подъёмы по милости будильника. Будто он не хочет, чтобы я проводила утренние часы в кровати, а занималась домашними делами. Что же, твоя взяла, встаю.       Утреннее самочувствие порадовало, как и отражение в зеркале: сломанная несколько лет назад лодыжка не ноет как обычно, да и бледное лицо в обрамлении слепяще-рыжих волос не кажется слишком измотанным. Острые ключицы пересекала длинная царапина – результат близкого общения с новым дворовым котом – убедил меня в том, что кошку пока заводить не стоит.       Обнаружив на кухне в раковине свой телефон, а на нем несколько пропущенных звонков и смс, я ощутила приступ головной боли. Странно, что меня ещё не разыскивают с собаками, дядя иногда бывает чрезмерно заботливым. Вообще–то он никакой не дядя, а мой приёмный отец, но видя неприятие мной этой новости, он попросил называть себя дядей. С того времени прошло больше пяти лет, но привычка осталась, как и съёмная квартира на другом конце города.       "ЛИЗА, ПОЗВОНИ МНЕ, КОГДА ПРОСНЁШЬСЯ!" – гласила смс. Я представила, как он обрадуется звонку в полседьмого утра и отложила этот вопрос на потом. Оставив телефон на столе, вернулась в комнату и углубилась в чтение конспекта, лежащего на стопке книг у стены. Я очнулась от "чтения" на кресле от третьего будильника в полдесятого. Встать пораньше и проспать, оставшись без завтрака, хорошая перспектива на утро!       Решив, что на работе первые полчаса меня не хватятся, я успокоилась и занялась завтраком. Но по рассеянности я вчера забыла купить продуктов на неделю, запоздало обнаружив, что сегодня понедельник. Придётся обойтись скудным набором из сырого яйца с плавленым сыром. Поставив вариться яйцо и греться чайник, я ушла наводить приводить в порядок себя и кровать, захватив с собой телефон, звонила школьная подруга Вика.       Спустя несколько минут, громкий вой кипящего чайника напомнил мне, что пора завтракать и я, вообще-то, опаздываю на работу. На кухне удушающе пахло газом – форточка оказалась закрытой.       Захватив с собой в комнату тарелку с яйцом и кружку, я распахнула окно на кухне, чтобы проветрить, и продолжила собираться. Посмотреть сейчас на часы было не лучшим решением – они сулили опоздание уже на целый час.       На бегу закалывая волосы и пряча оставшиеся пряди под шляпу, у входной двери я вспомнила об окне на кухне. Да кто на него польстится, пятый этаж! Так же не посмотрев, на лестнице обнаружила, что в спешке надела не те туфли, но я сегодня ненадолго на работу, правда же?       Моя старшая наставница и коллега Катя беспомощно, но в то же время радостно улыбнулась при встрече – прикрыть моё опоздание она не смогла, сегодня была на месте начальница.       – Лиза, ты сегодня выглядишь очаровательно! – она кивнула на туфли, которые отлично подошли к темно–зелёному платью.       – Спасибо! Как у тебя дела? Пойдёшь со мной к начальству?       – Ты всё же решилась? Тогда и я, давно пора уходить отсюда, – она наблюдала, опершись на спинку стула, как я переодевала туфли на форменные мокасины.       – Пойдём, – она кивнула и вцепилась в мою протянутую руку с такой силой, будто боялась передумать.       Начинала я свою речь перед нашей начальницей бодро и спокойно, теребя в руках заявление. Но когда она с надменным показным недоумением спросила, что же мне так не нравится… я сбилась.       – Работать здесь за копейки, чтобы к тебе и относились как к… – остолбенела от неожиданности даже Катя, которая рассчитывала, что мы тихо–мирно изложим свои претензии, сложим на стол свои заявления об увольнении и уйдём отмечать ко мне домой.       Не стесняясь в выражениях, начальница тоже высказала все, что обо мне думает, когда за нами закрылась дверь её кабинета.       – А мокасины я себе оставлю. А то мусор ходить выбрасывать не в чем, – кажется, я даже слышала восхищённые мысли своей напарницы.       – Лиза, прости, у меня сегодня ещё дела, – смущённо сказала она, переводя взгляд на свой слегка округлившийся живот.       – Ничего страшного, у меня тоже, – я сжала её руку на прощание, – хорошего тебе дня!       Катя заскочила в двери отъезжающего автобуса и махала мне, пока тот не скрылся из виду. В приподнятом настроении я прошла несколько метров к светофору, который как раз загорелся зелёный. В толпе людей мне почудилось, что в кармане зазвонил телефон. Точно, дядя! Задев мою правую руку, мимо пронёсся мальчишка на велосипеде и будто запустил систему домино – оступившись, я в свою очередь толкнула женщину слева, она, обернувшись и мигом побагровев, толкнула меня в ответ. Полет на проезжую часть оказался недолгим – люди расступились, чтобы не мешать, и продолжили огибать растянувшегося на асфальте человека. Я почувствовала резкую боль в локте и колене; рюкзак за лямку кто-то протащил в сторону, после чего по нему прошлись сразу несколько пешеходов. Светофор запищал, извещая об окончании зелёного света. Кто-то подхватил меня под здоровый локоть и помог подняться.       – Спасибо, – пролепетала я, посмотрев на свою спасительницу, – мой рюкзак…       – Он здесь, – спокойная улыбка на лице пепельно-русой девушки убедила меня, что все будет в порядке, – ничего не сломала? Кости, каблуки?       Я невольно улыбнулась в ответ – стоило надеть эти злосчастные туфли и сразу столько внимания! И пожала плечами в ответ её второй вопрос – левая ободранная нога ныла от колена до ступни.        – Ты так не уйдёшь далеко, да ещё и на каблуках. Я совсем недалеко отсюда живу и немного смыслю в медицине, давай посмотрю ногу. Если что не так, до травм-пункта проводить могу, – девушка внимательно разглядывала меня, но не повреждённую ногу, а вглядывалась в лицо, будто силясь узнать во мне кого-то знакомого.       – Не надо в травм-пункт.       – Тогда пойдём. Не торопись, аккуратно.       Мы подошли к ближайшему от перекрёстка дому, по виду недавно отремонтированной хрущёвке, девушка приложила к магнитному замку ключ. На втором этаже она долго звенела связкой ключей, подбирая нужный. В полумраке прихожей приятно пахло сложной смесью трав, будто связки из них были развешаны по всей квартире.       Включив свет, она усадила меня на диван у входа в комнату и представилась:       – Меня зовут Лена. Я немного разбираюсь в травах и в медицине, – присев на корточки, девушка потянула мою ногу немного на себя и быстрыми движениями ощупала лодыжку и коленный сустав. От этих лёгких прикосновений боль поутихла, только едва саднила содранная кожа.       – Лиза.       – Сейчас промоем ссадину, подожди здесь.       Через мгновенье зашумела вода ванной. Я достала из кармана телефон, который на улице так вытащить и не удалось. Староста прислала смс о том, что сегодня не будет занятия, преподаватель заболел. Как удачно!       Все утро думала о том, что надо бы позвонить дяде, он наверняка уже обыкался. Но телефон в ответ на мои мысли зазвонил сам. Это дядя, наконец–то.       – Лиза, я скоро уеду на неделю, как у тебя с финансами? – в его голосе не было и следа беспокойства.       – Все хорошо, дядя Рома, – об увольнении я говорить не стала, обрадуется только потому, что не одобряет эти подработки, считает их несерьёзными, – ты как раз вовремя.       – Что-то случилось? – с тревогой спросил мужчина.       – Нет, все хорошо. Занятие отменилось, буду у Вики.       – До встречи, хорошая моя. Ключи от квартиры у соседей, зайди, если что понадобится. Меня снова пригласили туда работать.       – Я рада. До встречи.       От таблетки аспирина после обработки ссадин у меня немного закружилась голова.       – Чай с мелиссой будешь? Собственноручно собранная в хорошем месте, – предложила Лена, ставя чайник. Она могла не пояснять, чай с мелиссой я любила независимо от того, где она была собрана.        – Ты учишься в медицинском? – спросила я, но не из вежливости, мне правда было интересно.       – Куда мне. Ни денег на учёбу, ни времени. Мама была целительницей, что только мне и помогает. Она могла одним прикосновением снять боль у человека, забрать на себя. Похоже, это её и убило, сгорела на работе, – похоже, этот вопрос расстроил Лену.       – Мне жаль. Прости.       То, что девушка изъяснялась непривычными терминами, мне даже нравилось. Она будто хотела ещё что-то сказать, но промолчала.       – Ничего. Я только недавно переехала сюда, в Москву.       – Мне, кажется, пора, спасибо за помощь и чай, – замялась я. Разговор затухал сам по себе.       – Приятно познакомиться, Лиза. Хорошего дня. Если какие–то проблемы, то обращайся, – девушка протянула мне визитку со своим номером телефона.       – Спасибо. А то я уже совсем потеряла веру в людей.       Я уже собралась и почти ушла, но Лена меня окликнула и напомнила о ноге. Многочисленные поверхностные ссадины на колене и ниже алели от антисептика, к тому же короткое летнее платье их не прикрывало.       – Я одолжу тебе длинную юбку и какую-нибудь майку к ней, хорошо?       Пока девушка перебирала свои вещи в шкафу, я осматривалась во второй комнате поменьше, где находился её гардероб. Та оказалась поменьше первой. У дальней стены кровать, рядом с которой небольшой письменный стол. Далее вдоль стены стояла обветшалая тахта, а к ней примыкал еще один письменный стол с выдвижными ящиками. Он располагался напротив второго окна в комнате. К счастью, поиски Лены увенчались удачей.       – Лена, как тебе Москва, чем планируешь заниматься?       – Неспокойно здесь. Буду заниматься поручениями своей начальницы, – на стул легла лёгкая юбка с крупными цветами, похожими на маки и бежевая майка с абстрактным узором.       – Все хорошо, по размеру, – обрадовалась Лена, аккуратно сложив моё платье в пакет, – тебе далеко идти до дома?       – Пешком двадцать минут. Но я на автобусе доеду, – успокоила ее я. На самом деле отсюда до моего дома напрямую не ходит никакого транспорта, а пешком и правда пятнадцать минут. К тому же сейчас были с собой мокасины с бывшей работы. В прохладный летний день прогуляться приятно, независимо от желания ног. Прощались мы словно хорошие друзья, тепло и улыбчиво.       Пока я медленно и с достоинством ковыляла к дому, через парк, срезая дорогу, погода испортилась, небо затянулось тучами. Настроение куда-либо сегодня ехать, в том числе и к Вике, пропало. Захотелось посидеть с книгой и чашкой чая, чтобы заглушить сосущее беспокойство, неожиданно появившееся внутри после знакомства с Леной. Думать об этом сейчас было трудно. "Подумаю об этом завтра".       Дома меня поджидала неожиданность. На кухне царил беспорядок, как будто на улице недавно прошёл ураган. Я остановилась на пороге в растерянности. Из-за холодильника доносились посторонние звуки. Схватив веник, стоявший за дверью, я осторожно двинулась к источнику звуков. К непонятной какофонии добавилось отчётливое скрежетание по металлической сетке холодильника. Что-то взбиралось вверх и вспорхнуло, показавшись полностью. Голуби! Устроили себе брачное ложе. В ответ на резкое движение моя рука тоже дёрнулась, веник ударился о стену и отскочил в сторону раковины. Хорошо, что в распахнутое окно не забралось что покрупнее.       Покончив с уборкой, я достала платье, повесила его на спинку стула. Из пакета выпал листок, который дала Лена. Я думала уже, что потеряла контакты, перетряхнув весь рюкзак. Листок оказался с фотографией и стандартными данными, которые пишут на визитках. Фотография была сделана давно, на ней лицо Лены ещё сохраняло лёгкую юношескую припухлость щёк, а также волосы гораздо короче, до плеч, как у меня сейчас. С Сонцевой (это не опечатка, как выяснилось позже, фамилия действительно была такая) Еленой Михайловной можно было связаться по двум телефонам – мобильному и домашнему. Первый я сохранила на свой сотовый на случай повторной утери визитки. Не знаю, зачем он мне нужен, но пусть будет.              

* * *

      

      Новое утро не принесло облечения. Лодыжка, не напоминавшая о себе последние несколько месяцев, после вчерашнего падения заныла. Несколько таблеток болеутоляющего ничем не помогли, как и всегда.       Я позвонила Вике, ее общество часто работало почище анальгетиков. Подруга удивилась раннему звонку и заметила, что готова принимать гостей только после двенадцати. У меня в запасе оказались целых три часа, которые можно было посвятить покупке продуктов на эту неделю.       После ночного дождя на улице все еще было свежо, в парке "народная" тропа по траве, минуя асфальтированные дорожки, размокла и не годилась для легких туфель, тут хорошо бы резиновые сапоги надеть. Когда зябко кутаясь в летний шарф, я неспешно перешагивала лужи на асфальте, меня чуть не сбил с ног молодой человек. Наверно, он был погружен в свои мысли и не заметил меня, но об этом я подумала позже. Вскрикнув от неожиданности, падая и подворачивая ногу, я вцепилась в рукав его рубашки. Свободной рукой молодой человек подхватил меня, не позволив со всей силой приложиться об асфальт.       – Вы не ушиблись? – спросил он, видя, как я морщусь от боли.       – Ушиблась, но вчера, вы здесь не причем, – мне очень хотелось оттолкнуть его руки.       – Давай присядем, пока не пройдет, – меня осторожно подвели и усадили на ближайшую скамейку. Подтянув к себе левую ногу и скинув туфлю, я ощупала лодыжку. Она отозвалась резко на прикосновение, но это не было похоже на боль при переломе. Хорошо, обошлось. А сейчас точно в травм-пункт, хватит себя мучить.       – Спасибо.       Молодой человек некоторое время молчал, глядя поверх моей головы. Я обратила внимание, какими воспаленными были его темно-вишневые глаза. Это было бы не так заметно, если бы не очень светлая кожа, на которой так ярко алел свежий порез от бритвы на подбородке. Длинная темная челка спадала ему на глаза, когда ветер утихал и прекращал играть с волосами.       – Арсений.       – Лиза, – почему я еще не встала и не ушла? Из-за ноги? Пожалуй, нет, стало интересно, что будет дальше – со мной никогда еще не знакомились на улице при таких нелепых обстоятельствах.       – Я могу чем-нибудь загладить свою вину, Лиза? – он пытался придумать хороший предлог для беседы, странно, но у него получилось.       – Да… Я собиралась за продуктами, а теперь и не знаю, как потащу сумку с этой ногой.       Арсений явно удивился, но ничем, кроме быстрого движения бровей, себя не выдал.       – Магазин далеко? Я первый раз в этом районе.       "Куда же ты несся, раз первый раз в этом районе?" – недовольно подумала я, но вслух лишь ответила:       – Черепашьим темпом пять минут, моим еще быстрее.        Пока мы шли, я едва удерживалась от улыбки – подвернула-то правую ногу, а левую из солидарности кольнуло болью. Для человека, который "первый раз в этом районе", Арсений ориентировался на удивление хорошо. Но зачем ему меня обманывать? В первый раз вижу этого человека. Хорошо, может быть не первый, но эти глаза я бы запомнила.       Взяв у меня список покупок, он предложил подождать у кассы.       – Извини, первому встречному я не доверяю выбор яиц и творога себе на завтрак. Но можешь пока купить хлеб.       Кажется, Арсений даже не обиделся и лишь пожал плечами.       На обратном пути он молчал, нагруженный двумя пакетами, а я почти не хромала.       – Арсений, тебя можно называть как-то по-другому?       Верно поняв мой вопрос, он кивнул:       – Можно Сеней. Меня так давно никто не называл.       – Почему?       – Человек, часто называвший меня так, умер. Он любил эту форму имени.       – Сожалею.       – Очень давно мои отношения с новыми людьми не шли дальше знакомства, – ему не нравилась эта тема, но из вежливости не игнорировал мои слова.       Да, будь моя воля, мы бы вообще не познакомились.       – До твоего дома далеко? – спросил молодой человек, когда мы поравнялись с уже знакомой скамьёй в парке.       – Его даже отсюда видно. Только мои окна выходят на другую сторону.       Мои заверения, что по лестнице я сама донесу, были проигнорированы, поскольку я сболтнула, что живу на пятом этаже. Не тяжело ему, видите ли. Зато мои параноидальные мысли пышно колосились от того, что не успею закрыть перед его носом дверь, и он набросится на меня и задушит в собственной квартире. Думать надо было раньше, и вернуться домой сразу.       Шагнув в прихожую, перетекающую в единственную комнату, он осторожно опустил на ковёр пакеты и неплотно прикрыл за собой дверь. Бросив свою сумку на тумбочку, я довольно резко оттеснила Арсения в комнату, захлопнув дверь полностью. Из-за сквозняка листы конспектов со стола начали разлетаться по комнате.       Я молчала, собирая с пола бумаги дурного нрава, и мысленно содрогалась от мысли, что он сейчас напросится на чай с продолжением. Но держать человека в коридоре было не лучшей идеей, нужно было что-то решать. Закончив с конспектами, я вернулась к Арсению и заметила, что он что–то хочет сказать, но не знает, как.       – Сеня, – от этого обращения он посерьёзнел и убрал волосы со лба, – мне не нравятся молодые люди, – давно я не врала с таким честным видом. И осознав двусмысленность своей фразы, поспешила добавить, – такие как ты. Извини.       – Кто такие? – переспросил Арсений, посмотрев на меня так, словно увидел в первый раз (и осознал, что девушки ему тоже не очень–то нравятся). Видимо, он не собирался напрашиваться на чай, а просто хотел помочь.       – Извини, – повторила я, смутившись, – если очень хочешь, я могу дать тебе свой номер или взять твой.       – Я… У меня нет постоянного телефона, – растерялся Арсений, стараясь не смотреть мне в лицо, будто признавался в чём-то стыдном.       – А у меня есть целый ворох ненужной бумаги и ручка, – натянуто пошутила я и бросилась к столу искать вышеупомянутое. Он рассмеялся, но этот лёгкий и приятный смех балансировал на грани кашля. Возможно, недавно перенёс бронхит.       – Спасибо за помощь!       – Извини за ногу. До встречи, – глаза его посветлели от улыбки.        Разве такое может быть? Я ощутила симпатию к этому своеобразному человеку с первой минуты общения. Удивительно.       После обеда я сходила в травм-пункт, показала больную ногу. Знакомая медсестра ругалась, что не берегу себя, выписала больничный лист на три дня, наказала сидеть дома. Эта новость меня немного обрадовала, замещающий преподаватель обычно не знал, что с нами делать и задавал какую-нибудь ерунду.        Заглянув в магазин, докупила то, что было неловко было выбирать при Арсении. Окна дома казались подозрительно темными, когда я вернулась через парк. На лавочке сидела смутно знакомая бабушка, не из нашего подъезда.       – У нас там света нет? – вежливо поздоровавшись, уточнила я.       – Уже как второй час. Авария, что-то чинят, – старушка недоверчиво меня рассматривала. Ещё бы, в такой душный безветренный день в длинных облегающих брюках ходит.       Осторожно ступая по темной лестнице между пролетами, я подумала, что самое время наведаться к Вике, но ее телефон оказался вне зоны доступа. Раз все дела откладываются, то можно позвонить Лене и вернуть её вещи.       Девушка заверила меня, что ничем не занята и продиктовала свой точный адрес. Дорогу я запомнила, а вот подъезд и номер квартиры нет.       Она встретила меня с солнечными очками на лбу, которые от длительной носки оставили на переносице характерные отпечатки.       – Я точно тебя не отвлекла ни от чего? – мой взгляд остановился на туфлях, в которых она стояла на длинноворсовом ковре.       – У вас что-нибудь случилось? – Лена тоже заметила, что забыла снять туфли, но не бросилась немедленно это исправлять.       – Нет, просто отключили свет и воду до утра, ничего теперь не приготовить.       – Так оставайся у меня на ночь. Если ты, конечно, не против.       – Останусь.       Лена приободрившись, отправила меня ставить чайник, пока сама переодевалась в домашнее платье. Длинные до лопаток волосы она заколола в высокий хвост, сняла с запястий тонкие металлические браслеты, оставив только кулон с натуральным камнем.       – Лиза, с тобой случались странные, мистические вещи? – спросила Лена, когда мы занимались приготовлением ужина, картофельной запеканкой с капустным салатом.       – Почему ты спрашиваешь? – конечно случались, но я об этом предпочитаю никому не говорить.       – Потому, что эти странности неслучайны.        Я бы больше удивилась, если бы они оказались случайными.       – Ты замечала, что можешь их контролировать?       Да, сразу после того события в тринадцать лет. Все свидетели тех "странностей" ничего не поняли, как и я в первый момент. Может быть, когда-нибудь расскажу об этом той же Вике, но боюсь, что она подумает, что это шутка. Но Лена, которая об этом спрашивает, возможно, поймет.       – Давай оставим эту тему на вечер, как будет готов ужин. Плохие новости спокойней воспринимаются за едой, – и я не шутила.       – Хорошо, – Лена почему-то вздохнула с облегчением, будто не она затронула эту тему.       За окном опять потемнело – собирался дождь. Для большей яркости Лена достала из шкафа кучку маленьких свечек и поставила несколько на стол и на подоконник. Крошечная кухонька заиграла новыми красками.       – Теперь мы можем продолжить тот разговор?       – Можем, – ничего рассказывать я по–прежнему не собиралась, но была готова послушать.       – Я вижу, что ты мне не веришь. Не веришь словам. У тебя болит нога. Левая? – Лена встала и опустилась на колени рядом с моими ногами, – можно?       Я кивнула, не очень понимая, что она собирается делать. Девушка ощупала мою лодыжку и колено через ткань брюк и задержала руку сначала на месте ссадин.       – Что ты чувствуешь?       – Прикосновение чего–то холодного, – я сама догадалась закатать штанину и с удивлением посмотрела на розоватую кожу в местах еще воспаленных ссадин.       – Хорошо, теперь старый перелом, – холод разлился от выпирающей косточки лодыжки до основания стопы. А я не говорила ей, что ломала ногу.       – Это…       – Да. Целительство. Моя врожденная способность, передалась от матери. Ты сейчас хочешь спросить, какие тогда способности у тебя. Я не знаю, поэтому мы встретились, чтобы это выяснить.       От этих откровений у меня закружилась голова. Она будто мысли мои читала.       – Но откуда ты…       – Взялась на твою голову? Поверь, это не мое ярое желание, задание от начальства. Не думай, что мне больше нечем заняться. Моя мать действительно умерла, когда мне было 16 лет. А младший брат на попечении у незнакомых людей, я смогу забрать его, когда ему самому исполнится 16, буквально через полгода. Да, мне сейчас двадцать два года, и ты моя первая подопечная. Прости, если что–то пойдет не так. Я тоже только учусь.       – Но зачем…       – Зачем тебе наставница в виде меня? Если все пойдет хорошо, я смогу тебе рассказать.       – Я не понимаю. Ничего не понимаю. Голова идет кругом. А мой дядя? – я с силой протерла глаза, не зная, как убедиться, что все это не сон.       – Он знал с первого дня удочерения, что однажды этот день настанет.       – Как все странно. Можно сразу вопрос? Если со мной буквально на следующий день после тебя познакомился человек при странных обстоятельствах, это что-то значит?       – Смотря какой человек и при каких обстоятельствах, – пожала плечами Лена, продолжая сидеть на полу так, что я не могла видеть ее глаза.       – С виду обыкновенный, не агрессивный. Глаза темные и красивые.       – Понятно. А как его зовут? – девушка встала и вернулась на свой стул напротив меня. Её улыбнуло в моей характеристике описание глаз.       – Арсений. Мой номер взял. Своего постоянного не имеет, – я собрала крошки со стола салфеткой и развела руками.       – Не припомню такого, надо лично увидеть. Назначь ему встречу, сходим вместе.       – Но я не могу ему позвонить, – до меня только сейчас дошло, что она совсем недавно в Москве и могла не знать всех тонкостей. Это не провинциальный город, где есть телефонный справочник городских номеров, и можно дозвониться практически до любого жителя города, кроме приезжих.       – И не надо, сам объявится. Ты начинаешь понимать, что я тебе рассказала?       – Начинаю. Это можно назвать магией?       – Я старалась избежать этого слова, чтобы быть принятой всерьёз. Можно, – она встала и собрала грязные тарелки со стола, – когда он позвонит, назначь встречу завтра на утро.       Честно признаться, слова Лены не стали для меня полной неожиданностью. Так называемая "магия" не казалась чем–то далёким и непостижимым, а иногда даже витала в ароматном вечернем летнем воздухе.       Кажется, Лена очень переживала насчет того, как я восприму ее рассказ. Но тот получился такой убедительный с неожиданно сорвавшимся с языка рассказом про младшего брата, что–то задев во мне, заставив поверить.       Странно, но Арсений действительно позвонил в районе девяти вечера и извинился за поздний звонок. Спросил, все ли у меня хорошо (а не стоял ли он сейчас напротив моего неосвещенного дома?). И получив убедительный ответ о ночевке у подруги, он осторожно поинтересовался, не хочу ли я встретиться с ним в ближайшие несколько дней. Лена, слушавшая наш разговор по громкой связи, согласно кивнула, одобряя утреннюю прогулку в парке у моего дома. Голос его звучал глухо и надсадно, словно молодой человек успел простудиться за остаток дня.       – Голос мне кажется знакомым, – сказала Лена за холодным вечерним чаем с корицей на крохотном балкончике, примыкающем к большой комнате, – и это меня беспокоит.