Миротворец

      О миротворце у жителей озёр сохранилось некоторое подобие фольклора, как о личности на своих плечах держащих оба мира. Послушав рассказы хозяйки дома, в котором они ночевали, Лиза пришла к выводу, что люди считают, что миротворцев давно не было и не будет, что естественно. Их миру ничего не угрожает уже несколько сотен лет. Но почему эти люди так думают, никто объяснять не стал. Более того, хозяйка посмотрела на девушку как на инопланетянку, задающую странные вопросы о том, что не подвергалось сомнению. Но Лиза выбрала другую тактику и стала собирать байки про миротворца. И в основном они были несколько однотипными. Образ, который вырисовывался, не очень радовал. Миротворцы представлялись властными и практически всемогущими бесстрашными женщинами, которые только благодаря своей непомерной силе удерживали этот мир и общество от развала. Этакие богатыри с магическими способностями. Похоже, это относилось к её предшественницам несколько веков назад. Через поток мифов было прорываться нелегко, но Лиза надеялась, что найдутся люди и другого мнения.       Спустя девять недель пути  выпал первый снег, и погода резко повернулась к зиме. И путешествовать дальше пешком становилось всё сложнее. К этому времени долина озёр осталась позади, и потянулись степи. И перед путниками вырос город Зрыхлин, который оказался промышленным центром по заготовке древесины и переработке во всевозможные предметы обихода от брусьев для сруба дома до ложек. Именно в нем Лиза открыла для себя новый вид транспорта, который до этого не встречался во втором измерении – поезд. Расстояния между крупными селениями резко увеличились, и дорога на повозке занимала слишком много времени.       Сеня заметил, что теперь они могут потратиться на билеты, которые берегли, передвигаясь пешком, пока было тепло. Лиза не стала говорить, что после этого её ботинки в плачевном состоянии, и любая вода сразу же попадала внутрь, отчего приходилось весь день ходить с мокрыми ногами. И эти неудобства не могли не отразиться на её здоровье, нос уже несколько недель тёк и не дышал, но это не мешало ей получать мазохистское удовольствие от путешествия.       После пустынных полей и деревень в городе казалось слишком шумно и многолюдно, что уж говорить про вокзал. С первого взгляда его было не отличить от вокзала в провинции первого изменения. Если не считать того, что большую часть тяговой силы поездов составляли паровозы.       Но город Зрыхлин, в котором они оказались, существенно отличался от того же Перекати. Улицы дышали другой незнакомой жизнью. И старых неухоженных домов почти не было, словно самому давнему зданию было не больше ста лет, в отличие от Перекати, который являлся старейшим городом во всём измерении.       Билеты стояли как четыре ночи в гостинице, и перевозчик обещал доставить всех желающих за 600 км в другой город Синь, стоящий на берегу реки с одноимённым названием. Что поехать стоит именно туда, Лиза случайно узнала от продавца в большом книжном, напоминающем старинную библиотеку. Девушка не особо распространялась о том, кем является, но интересовалась личностью миротворца, представляясь наивной девочкой. Среди современной литературы, которая стояла на книжных полках в этом заведении, не было ни одного упоминания о миротворце, но продавец, сухой мужчина лет 60, по секрету поделился, что в Сини находится большая библиотека, где в архивах можно найти что угодно. Также он оставил визитку своей знакомой, которая там работала и могла помочь в поиске.       И только когда они сели в поезд, Сеня спросил, зачем они туда едут. Лиза замялась. Она приняла решение так быстро, и не советуясь с ним, что только сейчас подумала, что стоило заранее предупредить. На ближайший поезд до Сини билетов оставалось совсем мало, поэтому пришлось купить места в разных вагонах. Одно в сидячем вагоне у окна, а второе в соседнем плацкартном на нижней полке. Но сосед с верхней полки, молодой коротко стриженый мужчина, предложил поменяться местами. Он часто ездил и привык проводить время в поезде даже в сидячем вагоне. Поездка занимала 12 часов, 6 из которых приходилось на ночь, а утром следующего дня поезд прибывал в пункт назначения.       После бесконечных пеших переходов в поезде было даже уютно и тепло. Внутренняя отделка вагона сплошь из ароматного дерева для Лизы была непривычна после первого измерения, хотя она не так уж и много ездила там. Но сил этому удивляться не было, её клонило в сон, а ноги неприятно гудели без привычной сверхнагрузки. Однако она не смогла уснуть всю ночь. Из-за заложенного носа приходилось дышать ртом, но от каждого вдоха в груди что-то скреблось, и ее хриплое дыхание наверняка слышал весь вагон. Ближе к утру Лизе стало невыносимо жарко. Она лежала в одной майке без одеяла. Её посетила мысль, что можно было выйти в тамбур, там должно быть посвежее, но слабость во всем теле заставила отказаться от этой идеи.       Сеня спал очень чутко и просыпался от каждого вздоха Лизы и скрипа полки, когда она вертелась с боку на бок. А так, как это продолжалось всю ночь, он тоже почти не спал. Пожалуй, Лиза бы согласилась с ним, что это была худшая ночёвка за все время пути. Нет, стук колёс поезда, тряска и соседи совсем не мешали, но присутствие большого количества людей необъяснимо напрягало. Но ко всему можно было привыкнуть, им предстояло ещё много поездок в поезде.       Утром Сеня почувствовал себя разбитым, тогда как Лизу била лихорадка. Ей было жарко и холодно почти одновременно, и он укрыл ее одеялом. Подержав руку на её лбу, Сеня почувствовал, как она мелко дрожит. Проходящая в этот момент по вагону проводница спросила, не нужна ли им помощь. Но молодой человек не знал, что делать в такой ситуации, и попросил только термометр. Тот показал неутешительное число намного выше 38°.       – Лиза, тебе нужно что-нибудь? Воды?       – Нет… Доехать бы скорее, меня измотала эта ночь, – девушка прикрыла глаза и тяжело выдохнула через рот. Но нос по-прежнему не дышал. Можно было встать и попробовать промыть его водой, но у неё кружилась голова, лучше перетереть оставшийся час.       Когда проводница шла обратно и забрала термометр, Сеня тихо спросил, не будет ли у неё каких-то таблеток для снижения температуры. Женщина наклонилась к Лизе, потрогала её лоб и покачала головой.       – Пройдите со мной. Нам запрещено давать лекарства пассажирам, но я вам найду несколько таблеток из своей аптечки. Тем более мы скоро прибудем в Синь, а так я бы вас высадила с поезда на ближайшей станции, нельзя, чтобы она кого-то ещё заразила, – отчитала Сеню проводница, – вам помочь с вызовом медицинской службы вокзала?       – Нет, спасибо. Мы едем в гости к другу, он врач, – с честными глазами отказался он.       – Как хотите, – проводница недоверчиво покачала головой, словно видела, что он врёт, – покажите мне свой билет и паспорт, молодой человек. Я вас не помню.       – Сейчас, – с неприятным предчувствием он вернулся к своему месту, а проводница настойчиво следовала за ним и стояла над душой. Она подозрительно наблюдала, как Сеня рылся в рюкзаке, пока не понял, что это Лизин. Тогда он обошёл  свою верхнюю полку вдоль и вытащил свой, стоявший у изголовья постели.       Наконец получив желаемое, проводница изучила билет и отчеканила:       – Ваше место в соседнем десятом вагоне, Арсений Валерьевич. Отправляйтесь туда. На выходе в Сини будет контроль, никому нельзя находиться в чужом вагоне.       – Но моя… э-э… спутница… – попытался возразить Сеня и заметил, что прямо перед прибытием обязательно перешёл бы в свой вагон.       – Я позабочусь о ней, – проводница оказалась несговорчивой занудой. Она напирала на него и разве что в спину не подталкивала.       – На пару слов, – с трудом увернувшись от её руки, Сеня наклонился к Лизе, которая открыла глаза и молча следила за разворачивающейся сценой.       – Паспорт? – только тревожно переспросила до девушка.       – Ах, да… Талетин помог мне с быстрым восстановлением документов. Все в порядке. Встретимся на платформе, – Сеня коснулся губами её щеки и выпрямился, чтобы поскорее вернуться в свой вагон и не злить проводницу.       Город Синь встретил гостей метелью, которую всё сильнее раскручивал холодный резкий ветер. Одноименная река, протянувшаяся через весь город была широкой, но очень мелкой, что очень осложняло судоходство. А из-за того, что её почти никак не использовали в промышленности, река была чистой и богатой рыбой. Синьские лещи и карпы продавались по всему изменению за немалую цену, когда как в самом городе их можно было купить с рук у рыбаков за копейки.       Строгая и близкая к готике архитектура центральных улиц совершенно не интересовала и не впечатляла Сеню. Он искал место, где можно остановиться на пару дней, пока Лиза не поправилась, но та бредила библиотекой, где могли храниться закрытые материалы по предыдущим миротворцам. Девушке немного полегчало, но через час лихорадка стала возвращаться и застала её у ворот библиотеки. Сеня не смог отговорить подругу туда ехать, она хотела убедиться, что библиотека существует, и они не зря сюда приехали. А уж потом можно искать комнату и лечиться!       – Давай зайдём? – слабо спротивляясь, попросила Лиза.       – У тебя жар.       – У меня есть визитка, она здесь! – девушка вытащила из кармана многострадальной осенней куртки карточку из плотной бумаги, но не удержала в руках и уронила в снежную грязь.       – Я подниму сам! Хорошо, давай зайдём, спросим, работает ли этот человек здесь, – сейчас с Лизой было бесполезно спорить, она его словно не слышала. И Сеня надеялся, что это от температуры. Видно, билеты она покупала, уже чувствуя озноб.       Библиотека представляла собой огромное четырёхэтажное здание из белого камня с большими окнами, и с высокими потолками внутри. Несмотря на внешнюю громоздкость, она словно парила в воздухе бездонным храмом знаний.       На входе им немедленно предложили сдать верхнюю одежду в гардероб и завести читательский билет, своих завсегдатаев  тут знали в лицо. Лиза сдала куртку и рванула было за читательским билетом, но Сеня ее мягко затормозил, оставив посидеть в холле на диване, и пошел сам. Она покорно осталась и не сходила со своего места до его возвращения, и вскоре Сеня сам догадался о причине. Лихорадка усилилась, и любое движение причиняло боль из-за ломоты в мышцах. Молодой человек сказал, что человек, указанный на визитке здесь работает, но у неё сегодня выходной, и в справочной ему дали её телефон. Но Лиза его почти не слушала, только рассеянно кивала. Её безудержная активность сменилась болезненной апатией.       Сеня сел рядом и попробовал позвонить по указанному номеру, но на пятый раз понял, что телефон ему дали неправильный, намеренно или случайно, он не знал. Можно было подойти ещё раз, но он устало остался в фойе и попытался подумать о том, куда сейчас вести Лизу в таком состоянии и что с ней делать. Они провели в библиотеке ещё час, и тогда его телефон зазвонил.       – Приветствую! Вы мне звонили? – голос на том конце трубки звучал молодо и чрезвычайно доброжелательно.       – Да! Мы по одному делу. Вы ведь Карина, верно? – он внимательно разглядывал визитку, опасаясь сказать хоть одно лишнее слово.       – Это я, – легко согласилась собеседница, ничуть не удивившись, что ее назвали на имени, – а с кем я говорю?       – Меня зовут Арсений, – после паузы и минутного колебания назвался Сеня, – меня направил ваш знакомый из Зрыхлина…       – Поняла. И это не телефонный разговор? – сразу догадалась по его напряженному тону Карина, – я вам продиктую адрес, приезжайте.       Видно, тот продавец из книжного был её хорошим знакомым и случайным людям контакты не давал. Но Сеню все равно удивило то, как быстро и без лишних вопросов Карина согласилась с ним встретиться. Он посмотрел на Лизу, которая полулежала в глубоком кресле, уставившись в одну точку, и подумал, что сейчас ей точно сейчас не до встреч. Ей срочно требовалось лечение и постельный режим, а не разъезды по незнакомому городу в метель, да ещё и в неподходящей к такой погоде одежде. И очень безответственно и легкомысленно было сейчас соглашаться на встречу, ведь Сеня даже не знал, о чем именно Лиза хотела спросить Карину. Но для начала он поинтересовался, насколько далеко от них то место встречи, которое она назвала. Оказалось, это маленькое кафе на соседней улице, и он понадеялся, что отвести туда Лизу не составит большого труда.       Карина сидела за столиком в углу зала и читала с увлечением большую старую книгу, потому как заметила Сеню с Лизой только когда они подошли к ней вплотную. Ее длинные русые волосы, чуть подернутые сединой, были собраны в хвост и открывали лицо с мягкими чертами лица и высокий лоб. Под глазами у Карины были темные, четко очерченные круги, но она не выглядела уставшей и сонной. Она близоруко сощурилась, чтобы получше рассмотреть незнакомцев, бесконечно поправляя ворот коричневого мешковатого платья крупной вязки, которое отлично скрадывало её фигуру.       Карина внимательно выслушала сбивчивое объяснение Сени про заболевшую подругу, и согласилась встретиться с ними ещё раз позднее, когда ей станет лучше. Она посоветовала, где лучше остановиться, чтобы им заодно помогли с лечением.               

* * *

              Когда они пришли по нужному адресу, Сеня сначала подумал, что Карина пошутила. Дверь маленького частного дома была наглухо закрыта и для пущей наглядности заколочена досками кривыми гвоздями. Ветер немного стих, и снег повалил крупными хлопьями, застилая непроглядной пеленой темнеющее небо. Сеня даже силуэт соседнего дома с трудом различал. Но больше всего его беспокоило состояние Лизы, которая стояла так, будто в любую минуту могла упасть.       На всякий случай он постучал в дверь, не надеясь на ответ. Но тот всё же последовал, но совсем с неожиданной стороны – из-за спины.       – Кого в такую метель принесло? Ты что дверь ломаешь мне, не трожь! – приземистая старушка в белом пуховом платке на голове держалась на отдалении от них, но грозно потрясала клюкой.       – Мы от Карины! – стараясь перекричать ветер, громко сказал Сеня, одной рукой поддерживая Лизу под локоть, а второй сжимая разлетающийся воротник пальто.       – От Карины? Это внучка моя. Вы студенты? – старушка приблизилась, чтобы его слышать и видеть.       – Студенты! – слишком поспешно подхватил Сеня, бросая тревожный взгляд на Лизу.       Запустив руку в карман, женщина выудила непонятный предмет и кинула ему в руки:       – Я эту избушку сдаю. Живите!       Это оказался мешочек с ключами, больше напоминающими амбарные, чем жилые.       Несмотря на внешнюю заброшенность, внутри домика оказалось чисто и сухо, будто там постоянно поддерживали порядок и убирались.       Бабушка зашла спустя час, когда пейзаж в маленьком окошке превратился в  чёрное марево, и спросила:       – Вы историю учите, да?       – Учим, – каждый раз необходимость врать заставала Сеню врасплох, он на мгновение терялся, но отвечал уверенно не дрогнувшим голосом, что ни у кого обычно не возникало сомнений насчёт истинности его слов.       – Она невеста твоя? –  подойдя к столу, куда он выложил часть вещей из рюкзака, старушка стала бесцеремонно их разглядывать, а потом обернулась и ткнула в Лизу, уже лежавшую на широкой лавке под одеялом и почти уснувшую.       – Почти, – понизив голос, признался Сеня.       – Береги свою любовь. Левой пяткой чую, что на её пути ещё много бед и несчастий припасено. Вы точно студенты? Вижу силу в ней немалую, чтобы такая в историю подалась… – недоверчиво покачала головой та. Похоже, она оказалась кем-то вроде видуньи, и могла многое сказать о человеке, лишь взглянув на него.       – Спасибо. Постараюсь уберечь её от этих несчастий, – Сеня не стал повторять эту ложь про студентов, пусть она сама додумает, чего ей больше нравится.       – Не от всего можно спасти, милок. Много и ты настрадаешься, но не сможешь изменить её судьбу тяжёлую бедовую, – старушка тяжело вздохнула и, опираясь на клюку, поковыляла к двери.       Эти её слова ещё долго звучали у Сени в ушах, когда он понял, что это было настоящее пророчество. Первые дни болезни и попытка лечения казались сплошным днём сурка в аду, и на третий день у Лизы перестала подскакивать температура. Купленные в ближайшей аптеке уколы и таблетки начали ощутимо действовать. Поначалу ему было страшно сделать что-то не так и навредить Лизе. Он вспоминал слова Адриана, который любил повторять, что не ошибается тот, кто ничего не делает. И Сеня тренировался на себе. Хватило пары раз, чтобы понять, как глубоко нужно вводить иглу, чтобы достать до мышцы, и что при этом чувствует пациент. Но Лиза большую часть времени спала, и это сводило к минимуму неприятные ощущения от уколов. Через несколько дней, когда ей полегчало, девушка не могла вспомнить, что с ней происходило во время болезни, начиная с того утра в поезде, все размывалось в памяти как дурной сон. Пожалуй, это и было к лучшему.       Бабушка Карины больше к ним не заходила, и они оставили ключи и огромный пряник со фруктовой начинкой, деньгами она бы не взяла, в деревянном сундуке у входа, захлопнув за собой дверь. А с самой Кариной оказалось легко договориться о новой встрече и на том же месте. Казалось, что она проводила в том кафе все время, когда не была на работе. Её тронул интерес Лизы к истории миротворца, и она пообещала выхлопотать разрешение на доступ к этим материалам, в архивах их библиотеки действительно можно было найти что угодно. Но лишних вопросов Карина не задавала, словно сама догадывалась о причине. Вечером того же дня она позвонила сама и спросила, не может ли Лиза прямо сейчас подойти к библиотеке. Девушка сразу согласилась, хотя они с Сеней только зашли в недорогую забегаловку и хотели поужинать. Еда может и подождать. Карина ждала их у центральных дверей, но повела к служебному входу. Похоже, что её начальник официально не разрешил, но дал отмашку действовать так, чтобы он "не увидел".       В закрытых материалах оказалось много такого, что Лизе не следовало знать, чтобы... не разочароваться в своей должности и предназначении. Но и без них картина происходящего выглядела безрадостной: никто толком не знал, кто она такая и что должна делать, ни Лена, ни Вероника Николаевна, хотя вторая старательно делала вид, что осведомлена о том, что самой Лизе лучше не знать.       Второе измерение было создано между 1815 и 1820 годом. В 1820 году были зарегистрированы первые переселенцы. Новый мир был ещё слишком хрупок и нежен, ему нужна была хорошая защита. Как и тем существам, которых первым делом туда переправили, спасая от уничтожения в первом измерении, на человеческой земле. Что же могло ему угрожать? Тонкую ткань нового изменения можно было легко разорвать, и уничтожить попавшего в эту прореху. Так же была неустойчива погода, температурные перепады которой могли погубить всё живое. А от некоторых запрещенных заклинаний мир мог вообще исчезнуть, могли закрыться все проходы между измерениями и навсегда разделить людей, живущих в обоих мирах. Последствия некоторых нерешённых вмешательств называли магическими ямами, где магия просто не существовала, а люди, пытавшиеся преодолеть эти места с помощью телепортации, пропадали без вести неизвестно куда.       В это же время было создано элитное подразделение по защите нового мира, в основном состоящее из офицеров с магическим даром. По мере освоения новых земель и появления новых городов понадобилось расширение штата сотрудников, которых стали набирать из исключительно гражданских жителей второго измерения. Но у всего нового и неизвестного всегда найдутся противники. И потребовался человек, который бы мог справиться с делом любой сложности и обезвредить любого противника, даже сильного мага.        Это сейчас предназначение миротворца утратило прежний смысл. Раньше они были расходным материалом в борьбе за существование второго измерения, и на эту должность буквально назначали. И все чаще и чаще случалось так, что  офицеров назначали против их воли, и те в отчаянии увольнялись, и никто не мог их заставить вступить на этот пост. Эта работа часто бывала смертельно опасна, и по своему желанию туда шли отчаянные солдаты с замашками камикадзе, а потому часто гибли. Для службы миротворцем было необходимо обладать огромной магической силой, так как их противниками часто были могущественными магами. Но благодаря некоторым засекреченным методикам и заклинаниям наделить такой способностью можно было практически любого человека. На подготовку одного миротворца затрачивалось столько ресурсов, что гибель каждого больно била организации, а в частности по тем, кто изобрел и претворил в жизнь эту должность. Но ничто не стояло на месте, и на место пожилых конструкторов пришли новые.       И вот они смогли создать механизм, который сам выбрал человека и наделял его способностью миротворца. Поначалу это касалось только сотрудников из подразделения защиты мира, но со временем его действие распространилось на всех людей обоих миров. Миротворцем слепой случай в лице этого механизма мог сделать любого человека старше двенадцати лет. Это помогало бороться с предрассудками, царившими в подразделении. Новому человеку, незнакомому с системой, эту способность преподносили как его избранность свыше, и если он не сможет помочь спасти мир, то никто на свете. Поэтому выбранный таким образом миротворец относится к своему дару почтительно и даже бережно. И его обучали обращаться со своей силой постепенно, проблема равновесия измерений больше не стояла так остро, но миротворца все равно лучше иметь под рукой.       Но в систему затесался враг. Идеологический враг, которому существование миротворца мешало. Технология контроля механизма, который выбирал новых претендентов на эту должность, была утеряна, а знающие сотрудники увольнялись по разным причинам и пропадали без вести. Чем больше времени проходило, тем сильнее стиралась память о том, кто такой миротворец и что он должен делать. Осталась небольшая группа людей, которые сохранили обрывочные сведения о том, что человека, которого угораздило стать миротворцем, надо всему обучать и защищать по мере сил, конечно. В конце концов, общество защиты измерения расформировали за ненадобностью, но та группа сумела не развалиться и донести знание о миротворце до настоящего времени.       А механизм по слепому выбору кандидатов на должность миротворца продолжал исправно работать, хотя и немного хаотично. Предугадать, когда именно он снова появится, было сложно. Или через неделю, или через десять лет. К счастью, сохранились методики точного определения личности того, на кого свалится эта способность. Миротворец появлялся не в каждом поколении людей, могло пройти до ста лет между двумя. И передачи по родству не наблюдалось, к счастью.       Хотя миротворец больше не выполнял свои прямые обязанности для которых он был создан, во времена за ним охотились и пытались так или иначе убить. И Лиза не стала исключением. Теперь она задалась вопросом: а так ли нужен второму измерению защитник спустя двести-то лет? Можно ли отключить тот механизм? Труды некоторых исследователей, приложенные к файлам с закрытыми документами отвечали на эти вопросы довольно однозначно и категорично: нет, не нуждается, да, отключить можно. Не об этом ли говорил Лизе Авгус ещё в Перекати? Ведь её матери нежеланный дар поломал жизнь, и в итоге её убили из-за него. Всё было бы совсем не так, если бы судьба миротворца обошла её стороной. От него нельзя отказаться, да и вообще понять без посторонней помощи, что с тобой происходит. Кому от этого лучше?       Огорошенная этой резкой и неприятной мыслью, Лиза повернулась к Сене и прошептала:       – Помоги мне найти хоть какой намек на то, как можно прекратить бессмысленные страдания людей, которым выпадет судьба стать миротворцем.       Тот молча кивнул. Шёл четвертый час ночи, а конца и края стопки с документами не было видно. Часть была подшита в тома-папки в твердой картонной обложке. Большая часть состояла из сугубо технической информации и из отчетов, не всегда на понятном языке. Они не спали всю оставшуюся ночь, и всё в голове окончательно перемешалось. Но Карина попросила к восьми часам утра закончить и уйти, сложив всё в большие серые коробки. В подсобку, где они сидели, мало кто заходил, но просто бросать документы на столах не стоило. Под утро они вышли через тот же служебный вход, захлопнув за собой дверь, и вспомнили, что ничего не ели с прошлого вечера.       – Лиза, мы забыли там свои вещи, – Сеня первым заметил отсутствие привычного груза, обычно оттягивающего назад плечи.       – Да как же мы так! – девушка посмотрела на него большими от удивления и красными после бессонной ночи глазами, – и все деньги там остались, получается… Будем ждать Карину. Только бы у нее не был сегодня выходной.       Но ждать Карину пришлось не очень долго и в теплом холле библиотеки, которая как раз в 8 часов утра начинала работать. А их знакомая прибежала к половине десятого, дико извиняясь перед администратором и в спешке хватая свои ключи от кабинета. Она едва не проскочила мимо Лизы, но та вовремя её остановила и попросила вынести забытые в подсобке вещи.               

* * *

              Ко второй ночи они подготовились и проспали весь вечер, и пообещали друг другу закончить гораздо раньше, чем в прошлый раз. И поиски увенчались удачей, Лиза нашла несколько инструкций, но на малопонятном языке. Все они датировались началом 20-го века, и могли относиться к отключению механизма слепого выбора кандидата на роль миротворца. Этот механизм устарел и утратил свое значение, причиняя ненужные страдания миротворцам по принуждению.       Помимо инструкций Лиза нашла одну занятную заметку, неутешительно просто объясняющую поведение Авгуса: пока будет существовать миротворец, будут существовать те, кто попытается его уничтожить. Даже если это сама Лиза, которая понятия не имела о том, кем невольно оказалась. Пожалуй, они не оставят её в покое даже если механизм будет отключён, и она не станет делать ничего из того, что предписано миротворцу.       Инструкции нельзя было выносить из архива, но про то, чтобы снять копию ничего не говорилось. Похоже, Лиза поймала удачу за хвост потому, как и копир нашёлся, и с переводами текстов ей неожиданно помогли. Теперь оставалось только вникнуть в смысл и попытаться привести в действие. Для этого нужна была немереная магическая сила, и в отличие от всего остального у Лизы было её  предостаточно.       Спустя два дня до Лизы дошел окончательный смысл инструкции, как и то, что он являлся очень и очень сложным в своей простоте ритуалом темной магии. Это выглядело логично потому, как этот вид магии отличался ярко выраженными деструктивными методами. Сеня, конечно, в некоторой мере владел темной магией, но как предостерегал Талетин, если заклинание окажется сильнее самого мага, оно может его убить. Но чтобы этого избежать и защитить себя, можно было использовать искусственно скопленную силу, а не свою личную. Пожалуй, это было чуть ли не единственным, что он умел, но соглашаться помочь Лизе или нет, сомнений не было. Только вот чужая энергия не хранилась вечно, и подпитка требовалась постоянно. Что доставалось легко, легко и само уходило.         Заклинание по отключению механизма выглядело очень тяжелым даже для понимания того, что именно будет происходить в его процессе.  Тому, кто будет исполнять ритуал, нужно смешать 5 мл венозной крови девственницы и 15 мл красного вина смешать и выпить непосредственно перед чтением заклинания. Сеня сначала подумал о том, чтобы позвонить Талетину и спросить совета, но одернул себя. Вряд ли что-то кроме силы здесь понадобится. Если ничего не выйдет в первый раз, можно попробовать ещё, да и как вообще определить, что механизм отключился? По Лизе. По её реакции. Повлияет ли оно на действующего миротворца? Вроде бы не должно было, ведь это означает, что в системе по случайному выбору кандидата на роль миротворца больше не нуждаются.       Лиза, разбиравшая расшифровку перевода вместе с ним, покраснела и заметила, что тогда кровь нужно взять сейчас. Она понимала, что для  этого заклинания понадобится много сил, и одного поцелуя будет мало. Позволь ему всё, нашептывал внутренний голос. Ты не видишь, что он ради тебя и из-за тебя готов вытерпеть и пройти? Оставалось только решиться, и не откладывать даже на день, на час. Ничего против она не имела, но не хотела, чтобы вот сразу без подготовки и стеснялась сказать про подходящую атмосферу.       – Лиза, что-то не так?       – Нет, просто все слишком быстро. Мы так долго искали, и вот буквально сегодня вечером все решится и кончится. И ещё… – Лиза встала и отошла к окну, чтобы Сеня не видел её лица, – я не хочу, чтобы первый раз запомнился только подготовкой к дурацкому ритуалу. Но чем дальше, тем больше мне хочется выключить этот механизм, который решил за меня, кем мне быть и что делать. И из-за него какие-то непонятные люди будут меня преследовать и делать убить до конца жизни! Зачем?! Это начинает раздражать!       – Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы у тебя остались приятные воспоминания, – поспешил успокоить её Сеня, – ты права, не стоит затягивать. Я схожу за вином тогда, хорошо?       – Что? А, да… Выбирай что покрепче.       Пока он ходил, Лиза металась по комнате в жутком смятении и предвкушении неопределенного нечто. У неё в голове не укладывалось, почему кровь нужна была именно венозная и как её оттуда взять? Шприцем? Проколоть так кожу ещё уметь надо. Она рассмотрела свои руки. На локтевом сгибе вена была хорошо видна и легко прощупывалась. Но как не переборщить и во что потом налить кровь? Лиза оглядела столик, заваленный разными нужными вещами, и пришла к выводу, что пока не во что. Как она не подумала раньше и не сказала об этом Сене?       Когда он вернулся, то нашёл новый шприц, оставшийся после уколов. К этому времени Лиза успела себя накрутить и не находила себе места, от беспокойства её била нервная дрожь.        – Лиза, милая, из-за чего ты так переживаешь? – поставив покупки на пол, Сеня обнял её за плечи и держал так, пока она не успокоилась.       – Из-за всего… – почти неслышно прошептала девушка, – ты нальёшь мне вина?       – Да, но сначала…       Конечно, она всё понимала, не стоило пить до забора крови, но какая уже разница, хорошо, если в обморок не упадёт. Удивительно легко для человека без опыта и медицинского образования Сеня нашел вену и набрал в шприц сколько смог почти до верхней метки. И сразу быстро перевязал её руку куском чистого бинта, чтобы кровь скорее остановилась. Она не помнила, что во время болезни он делал ей уколы по три раза в день почти неделю, синяков не осталось, как и боли, только темные точки в местах укола. Но Лиза их разглядеть не могла, только мимолётно нащупать, одеваясь и раздеваясь.       Дальше все происходило медленно и плавно, и Лиза чуть не забыла, что хотела вина, после первого поцелуя ей стало комфортно и спокойно даже без алкоголя. Они стояли на том же месте, и её взгляд случайно упал на маленькую бутылку из темного стекла и пару свертков рядом. Ей было и без того тепло, но должно было стать жарко.       – Я сейчас, – отстранившись, Лиза нагнулась к полу, параллельно снимая теплый и жутко колючий свитер. Под ним лишь старая майка в мелких дырочках на стыке обработанного края ткани, в серо-буро-малиновых разводах, которые уже не отстирываются. Обычная крышка бутылки с резьбой поддалась быстро, и девушка, не оставляя себе возможности подумать, надо ли ей это вообще, сделала большой глоток сухого вина. Оно оказалось очень противным, но часть она проглотила, а остальное выплюнула, кашляя. Едва не уронив и не разлив всю бутылку, Лиза поставила ее на пол обратно и повернулась к Сене, который с неодобрением наблюдал за ней.        – Не соблазняй меня, пожалуйста, я сам, – он снова властно и нежно обнял ее за талию, чувствуя через тонкую ткань трепетное тепло её тела. Кисло-горькие губы приникли к его губам. Алкоголь Сеню не интересовал, но он с жаром вобрал остатки вина с её губ и языка, неожиданный напор Лизы пьянил похлеще. Он вспомнил про обещанную атмосферу, но темно-розовые ароматические свечи так и остались валяться нетронутыми, когда она так прижималась к нему всем телом, что Сеня чуть было не забыл, ради чего это затеял. Он с облегчением почувствовал, что возбуждается от ее прикосновений, трезво-оценочное восприятие размывается и уходит на второй план, сейчас важны только их эмоции и желания. Пожалуй, он спокойно потерпел бы ещё год, если бы не эти обстоятельства, этот предлог.       А Лиза ощупывала его спину через толстую кофту, и подрагивающие пальцы спускались ниже и перемещались вперёд. Но прелюдия должна быть такой долгой, насколько это возможно, тем более в их случае. Она доверяла ему всю себя, а он так легко мог сделать ей больно прямо сейчас. Он уже сделал однажды, но не физически, и не получил ни слова упрека от Лизы, будто этого и не было. Только Лена была в бешенстве и дала ему пощечину.       В комнате до обидного мало места, Сеня едва не споткнулся о стоящий у стены рюкзак, а до неудобной, но широкой кровати за спиной оставался один шаг.  В комнате не горел свет, пятнадцать минут назад было ещё светло, а сейчас уже начало смеркаться. Желанная полутьма медленно наступала.       От Лизы шел непрерывный поток энергии во время длинного поцелуя, что Сеня побоялся представитель, что же будет дальше. Он сосредоточился на этой мысли, чтобы не увлечься слишком сильно и не потерять голову. Но она хотела идти до конца и не отпускала его, хотя как он мог передумать?       Сеня понял, что на секунду отключился, по тому, как поток энергии прервался, но отнюдь не иссяк, это чувствовалось. Но в нынешнем состоянии он не мог его даже нащупать. Похоже, что внешний резервуар силы, оказался заполнен до отказа, и ментальный предохранитель выбило, чтобы избежать перегрузки. Сеня слышал свое бешено бьющееся сердце и тихое дыхание Лизы, которая лежала рядом и спала. В голову ударило воспоминание о крови, оставшейся в шприце и он сразу сел, хватаясь за ворот так и не расстёгнутой рубашки. От мысли о предстоящем ритуале к горлу подкатила тошнота, но отступать было уже некуда.       Одевшись, Сеня включил настольную лампу, присев на корточки так, чтобы источник света был за спиной,и достал расшифровку заклинания с переводом, и снова чуть не уронил бутылку с вином, которую Лиза не закрыла после себя. Совсем не уверенный в том, что у него что-то получится, он выдавил из шприца кровь в одноразовый стаканчик и на глаз налил сверху вина. Несмотря на все старания, часть крови осталась стенках шприца, но попытка не пытка. Никакой другой сейчас нет и больше не будет.       Однако Талетин говорил, что инструкции подобного рода обычно составляются с большими допущениями. Главное, чтобы кровь вообще присутствовала, хотя бы пару капель. И если не девственницы, то венозная и наоборот. Они попытались точно соблюсти указанные пропорции, и если ничего не выйдет, то точно не из-за этого. Легкомысленный заклинатель мог сильнее испортить дело. И у него с самого начала было скверное предчувствие. Но говорить об этом Лизе не стоило. Они же ничем не рисковали, максимально обезопасив самого Сеню от заклинания. Вслух девушка ничего не говорила, но глаза твердили: если что-то пойдет не по плану, бери силу мою силу прямо так, от меня не убудет, а тебя спасёт, я знаю, ты умеешь.       От волнения Сеня почти не ощутил вкуса этого странного напитка. Во время чтения заклинания его не отпускала одна мысль – почему им так легко удалось отыскать инструкцию по отключению механизма и легко, прямо скажем, исполнения? Возможно, что намеренное упрощение тоже не обошлось без воздействия врагов миротворца. Но даже такое простое, оно было потеряно или спрятано от посторонних глаз. Спрятано так, что даже "свои" были не в курсе его существования. Стоило ли теперь сказать Веронике Николаевне, что миротворцев, возможно, больше не будет?        Оставалось дочитать последние две строки, когда Сеня краем глаза заметил движение, и, вздрогнув, чуть не запнулся: закутавшись в плед, Лиза пыталась заткнуть руками и своей одеждой нос. Казалось, что все вокруг было в её крови из носа, словно у неё открылась глубокая рана. Кровь сочилась сквозь пальцы и обильно пропитала край ее трикотажной кофты. Борясь с желанием всё бросить и броситься к ней, Сеня с трудом дочитал. Его голос и руки начали крупно дрожать. С последними словами напряжение резко спало, и он упал вперед на колени, ноги больше не держали.       – Лиза!...