Быть может, у тебя остался только я. Ты помни обо мне в любой напасти, И в урагане помни - он тебе подвластен. Мы оба знаем, для чего нужны друзья. Максим Скворцов, "Колыбельная для того, кто в ней нуждается"
Никто не мог предугадать то, чем закончится ритуал. И какие последствия придется разгребать. В душном воздухе комнаты был разлит тяжелый запах крови и дрянного вина, и Сеню накрыло осознанием о необратимости своих действий. Он постарался выбросить эти мысли из головы, чтобы они не мешали жить сегодня и сейчас. То, что произошло с Лизой, было последней каплей до нервного истощения. Не выдавая своего смятения, Сеня бросился помогать ей в борьбе с собственным организмом. Кровь из носа остановилась довольно быстро, но Лиза болезненно побледнела, будто успела потерять не меньше литра крови. В номере не было ничего кроме кровати и столика, а ванны и подавно. Постельное белье было безнадежно испорчено, на всём кроме подушек остались пятна крови. Особенно досталось одеялам. Голова у Сени ещё гудела, и он никак не мог собраться с мыслями и что-то предпринять, когда дверь со смещенными скрипящими петлями без стука отворилась, и в комнату заглянула владелица хостела, немолодая грузная женщина не слишком опрятного вида. Между тем только минуло три часа ночи, и этот визит стал неожиданностью. Лиза, которая только лежала под одеялом на боку с окровавленным носовым платком у лица, хотела сесть, но Сеня покачал головой и приготовился сам отвечать на её вопросы. Хозяйка включила свет и угрюмо обошла кровать, видимо, ища нож, или какой-то другой предмет, которым нанесли раны, от которых было столько крови. – У нас всё хорошо, не беспокойтесь. У моей спутницы сильно пошла кровь из носа, долго не могли… – путано пытался объяснить Сеня, вставая, и понял, как неубедительно звучат его слова. Наверняка в её глазах он уже выглядел насильником, который жестоко обращался со своей подружкой во время секса. – У меня пошла кровь из носа. И я испортила ваши вещи, простите, пожалуйста, – одним жестом руки прервала его Лиза, которая видела, как темнеют глаза у хозяйки. Её голос звучал хрипло и еще дрожал, и та смягчилась, заметив, что ничего страшного, белье всегда можно постирать или отдать на тряпки. И предложила проводить девушку в душ на втором этаже. Но Лиза была не одета и всеми силами отнекивалась, прося показать Сене, где тот находится. Девушка с трудом ориентировалась в комнате, натыкаясь на острые углы предметов из-за того, что перед глазами всё ещё плыло, а голова немного кружилась. Она непрерывно сглатывала вязкую слюну, пытаясь унять сильную сухость во рту, но на полу стояла только бутылка вина, от вида которой воротило. Кое-как накинув теплую юбку, она долго искала в рюкзаке свои чистые вещи. На неё накатывали острые приступы тревоги, от чего на глаза наворачивались слезы, никак не связанные с поисками. Вытащив что-то отдаленно напоминающее кофту и чистую длинную футболку, Лиза решилась выйти в коридор. Там никого не было, и свет почти не горел. Только сейчас девушка заметила запах плесени, глубоко въевшийся в потолок и стыки пола и стен, которые никто не чистил. Пересиливая неприятный комом, стоявший в горле, она сама пошла на второй этаж, не дождавшись Сеню и хозяйку. Она надеялась встретить их по пути и столкнулась с ними на лестнице. Та окинула Лизу холодным взглядом и что-то проворчала. Сеня остановился и проводил ее взглядом, ничего не сказав. Он не стал пытаться её догнать и сопровождать на глазах у хозяйки, что-то подозревающей. Лиза еле шла, сжимая в руке вещи. Край длинного полотенца из хостела почти подметал пол, перехватить его другим образом она не хотела. От вида душевой кабины девушка содрогнулась. От живота поднялась волна брезгливого отвращения, но Лиза погасила её, понимая, что лужа собственной рвоты положения не улучшит. Стены в склизких пятнах и разводах неприятного вида были оклеены обоями никак не подходящими для места, где часто лилась вода, в том числе и на них под сильным напором. Девушка аккуратно наступила на пол кабинки и закрывала за собой дверь на щеколду. Из дыры в полу, именуемой стоком, пахло чем-то тухлым и не поддающимся описанию. Лизе захотелось выскочить обратно в коридор и поскорее убраться из этого неприятного места. Откуда-то дуло, хотя форточка окна была закрыта. К счастью, на полу в углу она нашла новый резиновый коврик, на который можно было встать ногами и не прикасаться к жуткому разбитому кафелю. В коридоре Лизу поджидала хозяйка хостела, желавшая ей что-то сказать наедине. Её слова совсем не удивили и не расстроили, а лишь убедили девушку в следующий раз просматриваться не только к хостелу, но и к тем, что их держит и сразу обговаривать все условия проживания, даже если это лишь на одну ночь. К возвращению Лизы Сеня успел навести порядок и сложить грязное белье так, чтобы оно не бросалось глаза. – Собирайся, мы уходим отсюда сейчас же, – тихо сказала она, – хозяйка сказала, что знает, что ты сейчас занимался тёмной магией. Она в молодости баловалась ею и не жалует тёмных магов в своем хостеле. И поэтому просила нас съехать, обещала вернуть деньги за остаток ночи. – И ещё она спросила, не удерживаешь ли ты меня здесь силой, – Лизу начинало трясти, – если бы она не предложила покинуть комнату, я бы сама сказала, что мы съезжаем. Мне мерзко от мысли, что она могла себе это вообразить. – Ты заметила, что у неё на левой руке нет двух пальцев? – спросил Сеня, чтобы отвлечь девушку от этих мыслей. – А… Что? Правда? Я не смотрела на её руки, – Лиза немного пришла в себя и стала ему помогать собираться, чтобы ничего не забыть. Понятие, где чей рюкзак, за время путешествия настолько размылось, что она помнила только то, что её нагружен легче. – Возможно, это было одно из последствий её опытов в тёмной магии, которую она теперь так боится. Как ты себя чувствуешь? – Сойдет. Бывало и хуже, – насчет второго Лиза лукавила. Хотя она ничего не ожидала от такого отвратительного душа, кроме как смыть с себя кровь, но приятная прохладная вода её освежила и привела в порядок мысли. Сеня ей не поверил. Лиза всё ещё была бледна и держалась на ногах не очень устойчиво. В словах она не путалась, но было заметно, какое усилие она делала над собой, чтобы ходить и что-то делать, а не лечь и лежать, свернувшись в комочек. Куда они сейчас пойдут? В этот поздний глухой час. В непогоду и холод. Когда Лиза того и гляди упадёт, а у него самого не осталось сил куда-то идти и что-то делать. – Я позвоню Талетину, – Сене очень не хотелось этого делать, но самостоятельно разрешить такую ситуацию сейчас он не мог. Но он чувствовал признательность к Талетину за то, что ему можно было позвонить в любое время дня и ночи и получить помощь. Насколько это было возможно в данном положении. Старая неприязнь прошла, а он по-прежнему нуждался в наставнике, но испытывал смешанные чувства, прося помощи. Осознание этого пришло только под конец обучения, как и о том, что прими он тогда предложение Талетина, всей этой истории не было. И Сеня точно бы добился большего в магии и жизни, и был бы уже другим человеком. Лиза вздохнула и села на пол рядом с рюкзаком, и оперлась об него спиной. Талетин не задавал лишних вопросов, понимая, что в такое время просто так не звонят и лишь коротко скомандовал: – Приезжайте ко мне срочно. Нет, никаких поездов. Подумай получше. Подсказка: карта магических ям. А еще лучше через первое изменение. Прямо из вашей вшивой гостиницы куда-нибудь на окраину Москвы. И оттуда в Перекати. Тебе теперь все понятно? – Да. – Жду вас. Ты сказал ей о нашем условии? – Талетин изо всех сил постарался не зевнуть, словно совсем не интересовался ответом. – Нет, – Сеня колебался. Видно, поэтому он и не хотел сам звонить Талетину. – Сейчас самое время сказать. Потому что сразу же, как вы прибудете ко мне, я сам скажу. Такие тайны недопустимы в вашем положении, – уж Сеня точно знал, что он за словом в карман не полезет и прямо с порога всё объявит Лизе. – Я сам. Лампочка в комнате начала удручающе мигать, поторапливая засидевшихся постояльцев. – Лиза? – Да? – она тяжело подняла голову с колен и осоловело посмотрела на Сеню. – Я должен был давно сказать тебе об этом. Ты помнишь, что Талетин обещал мне отсрочку платежа за обучение? Он предложил новый вариант по итогам первых занятий. И я согласился раньше, чем дослушал до конца. Я должен буду приезжать к нему каждые полгода на несколько недель продолжать учиться и помогать с его делами, и он отменит оплату совсем. Теперь у меня нет никакой альтернативы… – Ты боялся моей негативной реакции на это условие? – Лиза хоть и выглядела вымотанной, но слушала внимательно и была в состоянии построить эту логическую цепочку. – Да. Лиза вдохнула и выдохнула, не давая сорваться с языка едкому глубоко нецензурному комментарию. – Если к этим неделям не добавится еще месяц на дорогу туда и обратно, то я не вижу большой проблемы, – она улыбнулась одними губами, показывая, что не злится за то, что Сеня молчал об этом условии больше двух месяцев. – Нет, не добавится. Телепортация с помощью первого измерения и карты ям… Входная дверь зловеще заскрипела, и Сеня замолчал, не успев закончить. Хозяйка заглянула в комнату и одарила Лизу таким тяжелым взглядом, что та пожалела о том, что присела на пол. В одной руке у женщины на всякий случай была заготовлена скалка из потемневшего от времени дерева с крупными трещинами на раскатывающем полотне. Девушка резво вскочила и взялась за лямку рюкзака, но он оказался для неё слишком неподъемным, поэтому пришлось подойти вплотную к двери, где был подготовлен второй более легкий. – Деньги заберите. И уходите. Утром будут новые жильцы, – отрывисто велела домовладелица и сунула Лизе в руки грязно-коричневый конверт. Пытаться сказать что-то еще, не было смысла, нужно покинуть комнату прямо сейчас под её пристальным взглядом. Сеня чуть не сказал, что от тёмного мага скалка не спасет, и она сама это должна знать, но не стал подливать масла в огонь и подавил это желание. Кое-как накинув куртки, они вышли в коридор и снова смогли продолжить прерванный разговор только в натопленной тамбуре перед выходом на улицу. – Лиза, на тебе моя рубашка, – Сеня сказал это так тихо, словно кто-то мог подслушать. – Да? Я схватила первое, что нашла в рюкзаке, когда собиралась в душ, – девушка застегнула куртку и поспешила выйти на улицу, в горячем воздухе тамбура осталось мало кислорода, и от этого становилось невозможно дышать. – Оставь, главное чтобы тебе было удобно, – он поддержал дверь, с которой девушка не смогла справиться сама. – И она мне как раз, – осознание этого поразило Лизу больше всего остального. – Куда теперь… – Лиза печально посмотрела на Сеню и поежилась от ветра, несущего мелкую снежную крошку, которая летела и в нос, и в глаза. На узеньком крылечке фонарь горел ярче, чем все лампы в хостеле вместе взятые. – В первое. И к Талетину. – Я не хочу к Талетину. – Но до утра надо куда-то себя деть, – покачал головой Сеня, – у тебя есть пожелания, куда в первое изменение? – Мы же ненадолго? Нет, – ничего особенного не случилось, но Лиза ощущала упадок сил и нарастающее безразличие к тому, что будет с ней в ближайшие несколько часов, а то и дней. Не было ли то, что она пыталась делать, бесполезным и напрасным? Она закрыла глаза и позволила себя обнять. Фонарь у подъезда светил так же ярко, что Лизе сначала показалось, что они остались на том же месте. Она не спешила поднимать голову и осматриваться, но снег резко прекратился. На его место пришла неприятная изморозь, словно температура воздуха колебалась около нуля. – Где мы? – А ты не узнала? У твоего дома в Москве, – Сеня убрал руку с её талии, и девушка повернулась и обнаружила перед собой дверь и до боли знакомый домофон. Она поднесла руку к клавишам, но замерла, не решаясь набрать код. Перед глазами так же ясно как сейчас встала картинка их первой встречи. – Скажи, что ты обо мне подумал, когда в первый раз увидел? – Я почти год назад увидел тебя впервые, когда получил заказ. И понял, что даже пальцем тронуть тебя не смогу, не то что убить. А в тот день, когда специально столкнулся с тобой в парке, уже всё твердо решил, но Лена мне помешала, – не ответив на вопрос, поделился другими своими мыслями о встрече Сеня. – Чему помешала? – Подходил крайний срок выполнения заказа. Я готовился умереть... – Сеня замолчал, чтобы опять не сказать лишнего, и посмотрел в темное небо с серыми прожилками облаков. – Тебе было так трудно убить меня и не подставлять себя под удар? – Я бы умер на месте, когда узнал на что подписался, но у меня здоровое сердце и оно от этого не остановилось. Нам пора дальше. Ты готова? – он вдохнул влажный тяжелый воздух и перевёл взгляд на асфальтовую дорожку и клумбу около дома, почти лишённую снега. – Да. Опять он будет совать нос в наши дела… – Лиза потёрла друг о друга покрасневшие от холода руки. – Он суёт нос лишь в мои дела, – аккуратно поправил Сеня, – не знаю, что он имеет с этого, но от меня не убудет. Лиза задумалась о том, чтобы остаться здесь насовсем, оставить бессмысленную идею с путешествием по второму измерению и выбросить из головы все это, забыть как дурной сон. Из университета её наверняка отчислили, а из съемной квартиры выселили за неуплату, и дядя думает невесть что, если вообще не попал в больницу после известия об её исчезновении. Но она ничего не сказала Сене и решила плыть по течению дальше, пока нет сил что-то менять. А в этот день даже передвигаться было тяжело. Первое что бросилось в глаза в Перекати, так это то, как темно было на улице. Ни один фонарь во всём квартале не горел. Будто что-то случилось. Сеня поспешил постучать в дверь, но Лизе было не слишком хорошо, чтобы она заметила перемены. У встретившего их Талетина был не слишком довольный вид, даже слегка раздосадованный. Возможно, у него были свои планы на ночь и следующий день, которые пришлось перенести. И одет он был необычайно тепло. Под халатом виднелся теплый свитер и домашние штаны. – Что случилось? – спросил Талетин, не дожидаясь, пока они снимут куртки, – тапочки обязательно, у меня холодно в доме. – Один ритуал темной магии, – Сеня оглянулся на Лизу, спрашивая, о чем можно рассказать, а о чём нельзя. – Это я вижу. Конкретнее. С высвобождением энергии? – Да. – Поздравляю. И ты что-то сделал не так, – Талетин покачал головой, – Лиза, покажи мне руки. Мельком взглянув на её запястья и кисти, он помрачнел и медленно продолжил: – У неё все ногти синие, ты видел? Нельзя такого допускать. Ты использовал не ту готовую энергию, которая высвободилась, а зачем-то тянул её из самой Лизы, – Талетин не злился, а был возмущён нелогичностью и непоследовательностью его действий, – повезло, что все обошлось. Я удивлен, что она сама передвигается, а не лежит в обмороке. После этого мужчина резко встал и, взяв под локоть Лизу, вывел из гостиной. Сеня хотел идти за ним, но напоролся на безапелляционно брошенные слова о том, что ей нужен покой, и его присутствие крайне нежелательно. Когда они вошли в знакомую комнату, Лизе показалось, что тут всё осталось как раньше, будто она и не уезжала. – Со мной что-то ужасное? – Нет. Небольшие проблемы с сердцем. Я специально напугал его, чтобы лучше думал, когда что-то делает. Но выглядит внушительно, да? – Очень. Но не могу сказать, что хорошо себя чувствую. – В груди не болит, не колет? – Талетин поднес руку к грудной клетке Лизы, но не коснулся её. – Нет. Здесь не болит. – А где болит? – он ухватился за эту невольную оговорку. – Ниже. – Насколько ниже? – Ну, там… – Лиза смутилась, почти оттолкнув его руку, спустившуюся к низу живота. – Понятно, скоро пройдет. Но если это сильно беспокоит тебя, то могу дать таблетку. И не только от боли, – Талетин неопределенно хмыкнул, пряча усмешку, чтобы не обижать девушку в момент такого откровения. "Он наверняка обо всём забыл, даже о предохранении". Лиза попыталась сдержать нервный смешок и закашляла, подавившись. – Ты ещё не передумала продолжать своё путешествие с таким ненадёжным спутником? – Ненадёжным? – Лиза заметила, как пытливо он разглядывает рубашку Сени на ней, которую было некогда снять до этого момента. – А ты сможешь положиться на человека, который не понимает, что делает и не может отличить твою личную силу собранной у тебя же? Хотя я должен признать, что просто не умеет, и это отчасти моя вина. Я не объяснил, как на практике воспользоваться накопленной силой. – Я могу ему доверять, – твердо сказала Лиза, чувствуя, что Талетин своими умозаключениями добивался вполне определенной цели. Но она и так понимала, что Сене необходимо учиться, чтобы не повторять одних и тех же ошибок и повышать компетенцию во владении тёмной материей, – мы останемся. Сколько вам нужно времени на занятия? – Чем больше, тем лучше, – Талетин расправил одеяло, чтобы помочь девушке забраться в постель. – А конкретнее? – Полгода минимум. – Ох, – Лиза устало откинулась на подушку и прикрыла глаза. – Не непрерывно, но несколько раз в неделю. Вы сможете путешествовать дальше и совмещать с учёбой. Так же через первое, как и сегодня. И он ушел, напомнив, что ванная комната всегда в распоряжении Лизы. До того момента как уснуть, она без движения лежала и слушала, что происходит в доме. Её внимание привлекло то, как громко говорил Талетин, который обычно говорил со всеми тихим голосом, заставляя собеседника напрягать слух и ловить каждое слово. Кажется, сейчас он отчитывал Сеню за промахи в обращении с магией и объяснял, как стоило поступить. Но расслышать конкретных слов она не могла и постепенно заснула. Предположение Лизы было отчасти верным. Но и в Перекати сейчас было неспокойно. Из Медоносца кто-то приехал и разогнал почти всю устанавливающую порядки верхушку. Это коснулось даже Талетина, хотя он никогда не вмешивался в политику, но был знаком с некоторыми людьми. Эти же люди совсем недавно убили его друга Адриана. И Талетин подумывал уехать из города до лучших времён, когда волнения прекратятся. Но из-за внезапных гостей он не мог этого сделать, а посему и им пришлось задержаться у него в доме. Спорить с Талетином было практически невозможно, от его убийственно убедительных аргументов у Лизы пропадало желание с ним спорить, ибо она не могла придумать стоящий ответ. Она согласилась на условие совмещать путешествие и обучение Сени, которое каждый раз становилось для неё приятным отдыхом в его доме после нескольких недель изнурительного пути. Девушка поймала себя на мысли, что сама ждет приближения очередного блока обучения. Она даже стала немного помогать ему. Почти спустя полгода, когда они добрались побережья Южного моря, Талетин объявил, что присутствие и участие Лизы в занятиях Сени больше не требуется, и он будет приезжать один. Он ничего не объяснил, но девушка поняла, что обучение подходит к концу. И для этого требовалось полное ментальное единение ученика и учителя без посторонних людей. Что под этим подразумевалось, Лиза не знала, но подозревала, что Талетин собирается отдать ему частичку своей души, которая станет таким же оберегом, как и браслет, собственноручно сплетённый ею.***
Я наблюдаю, как сердце твое Прорастает июльской травой Рвется сияющей кровью Через сады из разбитых камней И города на горизонте Кружатся в огненном хороводе И не прощаясь в самый последний раз – Возвращайся ко мне <...> Вот мое крыло – Это тебе станет защитой. Я люблю тебя – Значит с тобой ничего не случится. Немного Нервно, "С тобой ничего не случится"
Спустя два года. Мобильная связь в этом поселке была на редкость ужасна, звонок Лены три раза прерывался, но в конце концов они смогли поговорить. Сеня сам взял телефон и вышел на улицу под навес, в надежде, что там сигнал будет стабильнее. – Сень, меня слышно? – голос Лены звучал знакомо, но одновременно как-то по-другому. Может быть, дело было в том, что за всё это время с ней общалась только Лиза, а он обычно стоял в стороне и не рвался передать привет. – Слышно! Она пока не может поговорить, вчера простудилась и потеряла голос, а сейчас легла пораньше. У нас поезд в 7 часов утра, – протараторил Сеня, неповоротливо изворачиваясь как мог, чтобы не выдать своего волнения. В последний день перед поездом случилось то, чего он опасался всё это время. На Лизу совершили покушение. Трое суток назад в теплый день неожиданной зимней оттепели они вдвоем возвращались из харчевни в место ночлега. Краем глаза Сеня заметил двоих мужчин, которые вышли из питейного заведения вслед за ними и преследовали почти до самого дома. Он взял Лизу под руку и предложил ещё немного прогуляться, чтобы оторваться от незнакомцев и не подставлять под удар сердобольную старушку, которая приняла их в своем скромном жилище. Похоже, им это оказалось на руку, и они ускорили шаг, и подошли с двух сторон. Лиза уверенно заметила, что под окнами богатого дома, где их застали, никто не посмеет напасть. Но она ошибалась. Всё произошло очень быстро и почти бесшумно, мужчина, который был пониже ростом, пырнул девушку несколько раз ножом в живот. Она даже крикнуть не успела, а потом не смогла свободно вздохнуть от боли, и постаралась не делать лишних движений и постараться не говорить. А второй хотел оглушить Сеню, но промахнулся, не ожидав, что его противником окажется маг. Бита в его руках вспыхнула и в одно мгновение сгорела до уголька и стала такой мягкой и хрупкой, что начала осыпаться на снег. Действовали нападавшие слаженно и почти одновременно, поэтому он не успел прийти на помощь Лизе, за что корил себя до сих пор. Убийцы решили, что этого достаточно и быстро скрылись, оставив после себя протоптанную полосу во влажном снегу в сторону центральной дороги. Но преследовать их никто не стал, у Сени появились заботы поважнее. Лиза прижимала ладони к животу, оседая на снег, и казалось, что крови пока немного, куртка задерживала её. Но дырища в месте удара расползалась, синтепон напитывался кровью и становился тёмно-красным по краям. Сеня сидел с ней на снегу в панике оглядывался, не зная, что теперь делать и стоит ли расстегнуть куртку, и перевязать рану своим шарфом или донести её так, ничего не трогая. Но если оставить всё, как есть, то это никак не помешает дальнейшему кровотечению и увеличит потерю крови. Дрожащими руками он стянул с себя шарф и, попросив Лизу сесть, затянул его в два слоя так сильно, насколько это было возможно. Тонкая шапка слетела, и её рыжие волосы рассыпались по плечам и полезли в рот Сене, который взял девушку на руки, перед этим запахнув на ней куртку. Норадреналин стучал в голове, а ноги подгибались, но он шел так быстро, как мог обратно к харчевне, рядом с которой видел медпункт. Только недавно начало темнеть, но поздно еще не было. Сеня увязал в снежной каше, зачерпывая её сапогами, и она быстро таяла и начинала хлюпать внутри. В окошках горел свет, и молодой человек вломился внутрь, несмотря на заверения стражника, что они уже не работают. Фельдшер испуганно посмотрел Сеню, а потом на бесценный груз у него в руках. Он только закончил с последним пациентом и вышел из-за стола, чтобы покурить у открытого окна. – Кладите её на кушетку! Что случилось? – На нас напали с ножом, у неё рана. – Крикните мою медсестру Алю из перевязочной! Медсестра, высокая плечистая девушка, прибежала сразу и расторопно занялась перевязкой. Сеня хотел помочь, но она рявкнула, чтобы не путался под ногами. Ранение оказалось непроникающее, куртка смягчила удар, и внутренние органы не пострадали, только кожа и мышцы брюшины. Медики не стали никуда обращаться и оставили Лизу в медпункте на ночь, разрешив Сене присутствовать. Так они не попали на поезд, который должен был доставить их в Зрыхлин. Но Лене обо всём этом говорить не стоило. Прошло уже три дня, а фельдшер не спешил выписывать Лизу, ей требовалась ежедневная перевязка и обработка шва, который первое время плохо заживал и гноился. Во всем остальном она чувствовала себя неплохо, хоть сейчас отправляйся в дорогу. А пока они с Сеней жили в двухместной и единственной палате в травмпункте скромного размера. Убийцы не давали о себе знать и не искали их, а Сеня первый раз с того дня вышел на улицу, чтобы поговорить по телефону. – Сень, Лиза тебе говорила, что у меня скоро второй ребёнок родится? – голос ничего не подозревающей Лены был весел и беззаботен. – Нет, не говорила. Мы совсем скоро увидимся с вами! Как Лёша? – он и о рождении первого узнал случайно. – Хорошо, работает. Чуть не забыла сказать! Вас в Медоносце ждет подарок. Наберите мне, когда будете подъезжать к городу, Лёшка вас встретит, мы переехали недавно, – подруга собралась попрощаться. – Спасибо, Лен! Я передам Лизе от тебя привет. – Уж не забудь! Пока! Легкий снег оседал на плечах Сени и волосах, заполняя собой весь мир вокруг, который сузился до круга света от фонаря. Подумать только, сложись всё иначе, и Лиза могла не дожить до двадцати лет всего пару недель. Эти наемники точно знали, кто они такие и целились точно в Лизу. Им не нужны были никакие материальные ценности в виде денег и драгоценностей, им было заплачено за голову миротворца. Теперь стоило быть осторожными и поскорее уехать в Зрыхлин на первом же поезде. Вряд ли это были люди Авгуса, он после того заклятья недолго смог бы прожить, да и стиль совсем другой. Заказчик полагал взять внезапностью и числом, с одним человеком Сеня бы справился сам, и тот бы не успел ничего сделать. Когда он вернулся в комнату, Лиза сидела и пила ромашковый чай, которым Сеня битый час пытался её напоить. – Я сказал Лене, что завтра мы выезжаем. Если тебя не выпишут, то придётся сбежать, – полушутя сообщил он и обнял девушку за плечи, коснувшись губами её виска. – Если из-за этого у меня не разойдется шов и не поднимается температура, – покачала головой Лиза, – интересно, до Зрыхлина ходит какой-нибудь скорый поезд? – Я завтра заберу все наши вещи и позвоню на станцию. Последние дни в пути домой определенно обещали стать самыми жаркими и полными злоключений. Это снова случилось, кто-то попытался украсть рюкзак Лизы и на удивление далеко смог его унести, прежде чем сработало охранное заклинание. Руки вора чуть не превратились в кровавое горячее месиво, магия каждый раз по-новому карала незадачливых воришек. И за это испуганная и взбешённая проводница чуть не высадила их, а не вора, с поезда. Чтобы не мозолить ей глаза, пришлось перейти в тамбур соседнего вагона и несколько часов простоять на сквозняке, благо Сеня сразу взял с собой куртки. Это было неприятно, но, по сравнению со многими другими, такая мелочь, что можно и потерпеть, тем более пока они вдвоём. Казалось, что кто-то или что-то не хотело их возвращения домой, а вторая сила наоборот звала и манила обратно в Медоносец, и Лиза знала это точно. Можно было обойтись телепортацией через Москву, но они хотели попрощаться с кочевой путничьей жизнью, чтобы острее ощутить, как хорошо дома, рядом с близкими людьми. Поезд сменился повозкой из Зрыхлина прямиком в Медоносец, но в дороге вышло из строя одно из колёс, поэтому часть пути до ближайшего села пришлось преодолеть пешком. От непривычно экстремальных условий у Лизы разболелся шов, так что пришлось остаться там на ночь и забыть о скором прибытии домой. Ночью ударил мороз, и все разбитые слякотью дороги превратились в сплошной каток. Но вопреки всему этому они сумели найти попутчиков на повозке, которые направлялись в Медоносец. Всего шесть часов пути вместе положенных четырёх, и Лиза почти не замёрзла, хотя слегка озябла. Наградой за все испытания стал более чем горячий прием от Лены. Она самолично взялась встречать их, но за компанию захватила с собой Лёшу. Только сейчас Лиза поняла, каким тяжелым бременем было шефство над ней, потому как сейчас подруга положительно изменилась и похорошела еще больше, хотя она и два года назад была очень симпатичной, но замученной. Она наконец-то успокоилась и расслабилась без необходимости постоянно решать чужие проблемы. Из-за просторного платья было почти незаметно, что она в положении и скоро родит. Вместе со своей маленькой семьей, появившиеся благодаря первому сыну, они переехали в небольшой уютный дом в пригороде Медоносца, селе Ромашкино. Это был подарок мэра Медоносца, как и соседний почти такой же дом, который предназначался миротворцу, как только она вернётся из своего путешествия. Лучше самого Медоносца мог быть только небольшой уютный поселок под его боком вдали от городской суеты. Обстановка в доме у Лены отличалась простотой без излишеств, если не считать оными многочисленные детские игрушки, обычно разбросанные по всем комнатам, но прибранные в честь приезда друзей в большую пластмассовую коробку. Оные единолично принадлежали почти двухлетнему Паше, который без восторга и большого интереса встретил незнакомых взрослых. Он не любил гостей и чаще всего угрюмо сидел у мамы на коленях или уходил своим делам в другую комнату, подальше от шума. События двухлетней давности позабылись, и Лиза ничего не стала рассказывать Лене о том, что она узнала о миротворце, как и то, что миротворцев больше не будет. А в своём свежеприобретенном доме Лиза чувствовала себя чужой. И в первую ночь после приезда она сначала хотела попросить у Лены разрешения переночевать у них, но Сеня её успокоил и заметил, что чем раньше они начнут его обживать, тем легче будет привыкнуть. Пустые комнаты немного пугали, мебель была только на кухне и кровать в одной из комнат на втором этаже. – Давай сами создадим здесь уютную атмосферу, – предложил Сеня, – разложим свои любимые вещи, зажжём свечи. – И уютная атмосфера превратится в романтическую, – Лиза рассмеялась, немного покраснев. – Я пытался. – Да ладно, я не против. Только входную дверь надо на ключ закрыть, чтобы кое-кто не зашёл не вовремя в гости, – девушка весело подумала, что у близкого соседства с Леной были некоторые недостатки. К тому же она ничего не говорила, а подруга предостерегала её от определенных действий. Но это только добавляло остроты, изображать перед Леной святую невинность было забавно, как и пытаться случайно не выдать себя неосторожным словом. Пожалуй, всё это вкупе с путешествием сильно укрепило их с Сеней эмоциональную и физическую связь, но одновременно и усложнило. Но они никуда не торопились, и предложение Лены узаконить отношения немного нервировало Лизу. Тем более сама подруга замуж не собиралась. Но ради её спокойствия, женщины на позднем сроке беременности, Лиза пообещала запланировать свадьбу на лето. И предложила донести эту мысль до Сени, о чём быстро пожалела, потому как тот заметил, что они уже помолвлены, и предложил всё организовать сразу после родов Лены. Подругу это более чем устроило.***
Есть такие простые Страшные вещи От которых вся жизнь Прахом Есть боль, которая будет Почти вечной Есть то, что уже Не исправить Немного Нервно, "Жить дальше"
Притяжение абсолютно чёрного тела настолько велико, что притягивает и поглощает любой свет.
Прошло 25 лет после окончания путешествия по второму измерению. Было очень поздно, когда у Лены зазвонил телефон. Она засиделась в гостях у Сени, а зашла на минуту узнать про Лизу. Та уехала рано утром, никого не предупредив, неизвестно куда. Минуло почти два часа ночи, к сдобному запаху печенья и кофе примешивался терпкий коньячный. Они слишком редко сидели вместе и вообще пили, но в этот вечер особенно не спалось. Звонок Лена услышала не с первого раза, телефон остался в куртке, но она успела ответить. С первых слов она изменилась в лице. Лёгкий румянец от алкоголя мигом сошёл. Цепляясь за стол побелевшими от напряжения пальцами, Лена встала и, тяжело вздыхая посмотрела на Сеню. Жестом она изобразила ручку, прося найти бумагу и что-то записать. – Диктуйте адрес. Лисьи холмы… улица вторая парковая… дом 3. Спасибо. Я сейчас приеду. – Кто это? – Это про Лизу… – Про Лизу? – Сиди, не вставай! Её нашли мертвой в Лисьих холмах, это три часа езды от нас. У неё в нагрудном кармане был листок с моим номером телефона, – дрожащей рукой Лена положила телефон на стол, – я поеду. Одна. А ты ложись спать, не изводи себя, понял? – Конечно, Лен, проще простого. Только девочек не разбуди, – смысл её слов ещё не до конца дошёл до Сени, но ощущение надвигающейся катастрофы сдавливало ему горло. – Я отвезу её сразу на экспертизу в Медоносец, чтобы сразу узнать, из-за чего это случилось. Девушка, которая мне звонила, с трудом объяснилась, её била истерика, – силясь улыбнуться, Лена обняла Сеню крепко и коснулась горячими губами его щёки. От этого ему становилось только хуже. Бестолково суетясь, Лена собралась на удивление быстро. Её не пугала перспектива ночью в одиночку ехать в незнакомое село. Как и Лизу. Это поразительное бесстрашие пугало и раздражало Сеню. "– Чего бояться? – Лиза бросает в рюкзак свёрток с баранками. – Ты не помнишь, сколько неадекватных людей нам встречалось во время путешествия? – не отстаёт Сеня и достает из шкафа свою теплую кофту. – Брось, я недалеко еду, здесь все дороги знакомые, – пытается отбиться Лиза. – Но я поеду с тобой. – Я тебе запрещаю! У наших детей должен быть хотя бы один родитель! Я не хочу повторения нашей судьбы…" Лиза не представляла себе спокойной жизни и не могла не пользоваться дарованной силой, чтобы хоть как-то помогать людям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации. Специально для этой цели она завела отдельный телефон, номер которого распространялся через сарафанное радио. Она хотела немного, но изменить этот мир к лучшему. В меру своих скромных, как Лиза считала, возможностей, но она действительно делала это. Один единственный раз даже влезла в политику, но быстро насмотрелась на ту грязь и больше не вмешивалась. Поначалу это были короткие перебежки с ночевками дома с Сеней. Вскоре случились дети и несколько спокойных лет, которые научили Лизу беречь себя и быть осторожной. Потому как наемники не расслаблялись никогда... Просидев на кухне ещё несколько минут, которые показались часами, и, глядя на открытую бутылку коньяка, Сеня пришел к выводу, что пить больше не стоит. Они с Леной и так выпили полбутылки, прикрываясь кофе. Ни глоток, ни бокал не поможет ему и не уймёт боли. Он поднялся в комнату и лёг на кровать поверх одеяла. Батареи топились исправно, но в комнате не было тепло. С каждым вдохом его легкие наполнялись прохладным воздухом, и скоро в груди начало невыносимо жечь холодом. Сеня прикрыл глаза и почувствовал на щеках слёзы-льдинки. Они рассказали своим детям о том, что существует смерть. О том, что у мамы сложная судьба, и она в любой момент может умереть. Они рассказывали это дочерям, когда им было 8 и 10 лет. Каждый раз, когда приходилось поднимать эту тему, Сене неминуемо становилось страшно. Он учил детей тому, что не мог принять сам. Он очень долго не мог принять факт того, что Лиза наверняка умрет намного раньше него. И что же делать теперь, когда это случилось? У Сени не было ответа. Лена обещала позвонить утром, если что-нибудь узнает. И если не узнает, то тоже обещала позвонить. А ему предстоит сказать детям, что случилось то, о чем они часто говорили, только им сейчас было 23 и 25 лет. Он надеялся, что их несильно шокирует это известие, не так сильно как его. Они никогда не были в одиночестве. Одиночество среди чужих людей. Одиночество в кругу неродной семьи. Он всегда был один до знакомства с Лизой. Никого из прошлой жизни не осталось. Нельзя порвать отношения с людьми, когда их нет. Этому отчуждению невольно поспособствовала Инна. Эта страшная ночь стала одной из самых тяжёлых и переломных в его жизни. Утро никак не наступало. Чистый горизонт, обрамлённый лесом, неравномерно бурел и наводил на множество неутешительных мыслей. Кажется, Сеня смог уснуть, но был разбужен стуком в дверь. Старшая дочь Маша позвала завтракать через дверную щёлку, не заглядывая в комнату. И он вспомнил, что ничего не убрал со стола после вчерашних посиделок. Когда он нашел в себе силы спуститься на кухню, завтрак был в самом разгаре. Дочери громко обсуждали планы на новый год и спорили, как лучше поздравить с днём рождения маму. – Пап, что-то случилось? – услышав шаги в коридоре, Маша достала его чашку и хотела налить в неё чай, но чуть не выронила чайник, – ты выглядишь так… словно лет на десять постарел. – девушка закрыла себе рот рукой и шагнула ему навстречу, – ой! То есть теперь выглядишь на свой возраст. – Случилось. – Неужели ма… – Да. – Ох… – младшая дочь Лина спрятала лицо в ладонях и наклонилась к столу, чтобы никто не смог увидеть её слёзы. Спустя час приехала Лена. Глаза у неё были красными, как после бессонной ночи, а может тоже от слёз. – Девочки, Сеня, как вы? Маша с тревогой посмотрела на сестру и не ответила. – Понятно… Я узнала всё, что могла узнать. Лина, хотите послушать? – Хотим. – Лиза умерла в два часа ночи 28 декабря. Острое отравление. Возможно, это были цианиды. Остановка дыхания. Не долго мучилась… А мне позвонили, потому что у неё в кармане была записка с просьбой позвонить на этот номер телефона. И там было вот это, – Лена положила на стол маленький конверт, – это тебе. Она просила без тебя не вскрывать. – Спасибо, – Сеня неуверенно протянул руку и кончиками осторожно пальцев поддел конверт, словно тот мог ужалить. – Девочки, айда к нам чай пить? Не будем мешать, – тактично спросила Лена и первая встала. Сеня мысленно поблагодарил её за то, что не стала предлагать коньяка. Когда кухня опустела, он вскрыл конверт. Оный оказался плотно набит листами линованной бумаги. Все до единого оказались исписаны убористым почерком. Это удивило Сеню, обычно Лиза писала крупно и размашисто, но в этот раз словно постаралась вместить необъятное в несколько листочков. "Здравствуй. Ты можешь сжечь это письмо не читая, если тебе слишком тяжело и больно читать эти строки и думать обо мне. Я прекрасно тебя понимаю. Но если сможешь, то всё же прочитай. Ведь я не должна была уйти вот так, ничего не сказав на прощание. Наверняка я уехала и ни о чём тебя не предупредила, как обычно. Или сказала, а ты ругался, а я наговорила грубостей и всё равно уехала. Прости меня. Мне стыдно. Это письмо переписывалось десятки раз. Я вносила поправки каждый год, когда возвращалась к тебе живой. И знаю, что должна была его написать. Потому что слишком много хорошо знаю тебя. И как невыносимо плохо будет в первое время. И это письмо – утешение и благодарность за всё. За терпение. За заботу. За любовь. Я имела всё, о чём даже не мечтала. Пожалуйста, не вини себя ни в чём. Ты знаешь, что однажды это должно было случиться. Кинжал или арбалетная стрела всё равно бы меня догнали. А может быть, что-то ещё. Это моя судьба, с ней невозможно воевать и её победить. Оно сильнее нас. Но не делать ничего нельзя, как бы это не превосходило нас во всём. Нельзя не зажигать свечи снова и снова, когда их снова и снова гасит ветер. Особенно если это единственный источник света и тепла, а ветер такой холодный и пронизывающий. Я буду рядом с тобой. Всегда. Лиза" 18.01.20 0:15 Москва.