neighborhood

Приходится оборудовать чердак. Снова. Питер отчётливо видит перед глазами толпу из четырёх подростков, постоянно мельтешащих, словно насекомые, не давая проходу, и всё это кажется простым кошмаром, который можно смахнуть с путанных мыслей мановением руки. Он, слава Вселенной, проходит. А вот Бен настоящий, но Питер только рад. Питер был бы рад, если бы с ним жил только Дэнни, или Эва, или Люк, или вообще любой из Академии ЩИТа, кроме, пожалуй, Сэма. Каждый из перечисленных — по отдельности; потому что когда родной дом превращаешь в общагу, понятие о личном пространстве теряется, и хочется выпасть из окна. Но, к сожалению, ты живёшь только на втором и имеешь паучьи силы, о как повезло! — Знаешь, по секрету, я всегда мечтал о младшем брате или сестре… — Я был создан, как старше тебя на два года. — Технически, тебе только год. И Паркер ловит извечно хмурый взгляд. Он понимает, какую глупость сморозил, но Рейли не обижается, и мысленно Питер зарекается заклеймить такие шутки как табу. Это как если бы Питер был единственным человеком на Земле, и все бы об этом сочиняли анекдоты. Тётя Мэй поднимается к ним наверх, и они втроём, наконец-то как настоящая семья (а Бен им и вправду член семьи безо всяких «как»), планируют расстановку мебели в новой комнате Рейли. Через час всё готово, и остаётся только распределить вещи, недавно купленные в «Икее» и интернет-магазинах. Парни берут всё на себя. — Знаешь, моя первая семья предала меня ради мутанта, но я думаю, что заслу… — Эй, — прерывает Питер, пока тащит диван на чердак, и кладёт руку на плечо брата, — Паркеры никогда не предают никого. Ты — самый настоящий Паркер. И Бен мимолётно улыбается, озаряя комнату каким-то особым, родным счастьем. Семейным.