Амбивалентность

Горячие источники Юри любил, считай, почти обожал: во-первых, вырос в этой среде, в семье, которая содержит «Ю-топию», во-вторых, теплая вода в источниках имела расслабляющее действие, чем Кацуки и пользовался постоянно (отчасти потому, что просто не нашел средства для снятия стресса лучше). Без Виктора тренироваться довольно проблематично; хотя, стоит признаться, не настолько, как предполагалось. Или настолько. (Но скорее всего, все-таки нет.) Старшего Плисецкого не пустили сегодня на каток, чтобы лишний раз не светился где не нужно, ибо у людей и без того появляются логичные вопросы на тему того, куда оба парня с созвучными именами дели своего тренера. Плисецкий на Виктора похож едва ли, даже телосложением, а постоянное ношение маски и капюшона ничуть не делают его менее заметным. Стоит еще сказать, что его пристрастие к вычурным леопардовым принтам нелегко подавить, но Юри старается. Юрий, оказавшись на катке с Кацуки в одиночестве, смекнул довольно быстро, что нужно делать. Нет, он не перестал выпендриваться, считая себя лучше, не побежал проситься показать дорожку шагов (Юри думает, она у него не так уж и плоха), не повторил лишний раз проблемные прыжки. Он просто умудрился сорвать большую часть тренировки: нарезал пару кругов, повторил поставленную Виктором программу, даже постарался где-то показать Агапэ, а потом… Кто дернул Юри за язык выпросить у него показать прыжки, а? Юрий пообещал, мимолетно сказав, что за это они будут квиты. И Кацуки, наивная душа, собирался серьезно постараться на дорожке шагов. Надо было сразу понять, что у подростков совсем иные приоритеты. Когда Юрий начал уставать, и японец, уверенный, что «Русский хулиган» в усталости не признается, попросил отдохнуть, Юрий только кивнул. Постоял рядом с ним у бортика, жадно глотая воду из пластиковой бутылки, даже Юри предложил, не забыв обратиться по кличке. Юри упустил тот момент, когда юный Плисецкий отдышался, поставил бутылку на бортик и довольно выдохнул. Просто потому что Юри закрыл глаза, прокручивая в голове мелодию программы. «Русская фея» умеет прекрасно пользоваться ситуациями и замешательством, поэтому Кацуки чувствует ладони на своих плечах раньше, чем понимает, что произошло. Юрий прижимается к нему тесно, касаясь концами лезвий бортика, протискивается между ног. Облокачивается на грудь японца, заставляя прижаться поясницей к бортику, и требовательно тянет за ворот безрукавки на себя. Когда их губы соединяются в поцелуе, Кацуки даже не сопротивляется: этот котенок всегда требует к себе слишком много внимания. И Юри дарит его, как может, кладет руки на поясницу и отвечает на поцелуй. «Русская фея» разгоряченный после проката, его руки несвойственно теплые, когда он обхватывает левой шею и зарывается другой в темные волосы, оттягивая. Напоследок Юрий кусается, несильно, только задевая зубами нежную кожицу губ, и отстраняется, как ни в чем не бывало. Единственное, что выдает в нем внезапное желание урвать поцелуи: он сыто облизывается, когда отъезжает спиной вперед. Кацуки хочет спросить, что это вообще было, но пятнадцатилетний Плисецкий снова приступает к программе, и вопрос остается невысказанным. Затем это повторяется снова, и снова, четвертый раз Юри даже вздрагивает от неожиданности. В конечном итоге «Русский хулиган» сорвал большую часть тренировки своими наглыми поцелуями. Домой они вернулись на час раньше, потому что, на самом деле, тренироваться так — приятно, но непродуктивно. — Это вы так по мне соскучились? — флегматично интересуется Плисецкий, поглаживая ладонью гладь воды. Ему больше всех интересно, почему тренировка закончилась на час раньше (даже по плану — слишком много), а Юрий тут же бросился отмокать в своем расчудесном онсене. Его светлые волосы намокли и теперь выглядят совсем по-девчачьи, достают ниже лопаток и липнут к спине. Кацуки думает, в таком виде он, даже будучи двадцатилетним юношей, выглядит как фея. — Спроси у Юрио, — лениво отзывается Кацуки, сползая ниже в воду. Стараниями Юрия у него все еще саднит поясница, а теплая вода так приятно омывает кожу. — Многоходовочка, — тут же отзывается «Русская фея», шлепая босыми ногами по камню. Вовремя, как раз к разговору. Тут же плюхается в воду рядом с японцем, разбрызгав воду в разные стороны и окатив волосы Кацуки водой. Иногда Юри начинает жалеть о том, что у Юрия пропал стыд ходить в общественные места голышом. Он, как оказалось, слишком подвижный, к тому же громкий. — Мнохт… — пытается повторить незнакомое русское слово Кацуки, флегматично раскатывая звуки языком. Получается скверно. — Что это значит? Юрий довольно скалится, приглашающе хлопая рукой по воде, и японцу приходится прикрыть веки, чтобы брызги не попали в глаза. Когда юный Плисецкий прижимается к его боку и перекидывает руку через свое плечо, он не реагирует; но когда второй Юрий довольно шустро устраивается с другой стороны, напрягается. Дернуться не позволяет чужая предусмотрительно положенная на его грудь рука. — Мне не нравится ваша… — Юри тщетно пытается припомнить, как примерно звучит это слово, но чужая рука скользит по влажной коже ниже, а ее заменяет вторая. — Ваша… Ритмичные поглаживания, круговые движения ладоней по коже; одна — теплая, другая с холодными пальцами. Юри ерзает, старясь уйти от прикосновений, которых в два раза больше положенного, но оба блондина прижимаются к нему с двух сторон и не позволяют этого сделать. Юрий замедляет действия и выводит дорожки только двумя пальцами, доходит до низа живота, — и Кацуки убеждается, что верно понял значение ранее услышанного слова, — Плисецкий же вовсе останавливается на ключицах, обхватывает пальцами шею и слегка сдавливает. — Будь тише, поросеночек, ты же не хочешь, чтобы нас услышали? — жарко шепчет он, попеременно то усиливая хватку, то ослабляя. Кацуки очень хочет поинтересоваться, зачем и почему, но оба Плисецких мимолетно перекидываются взглядами, после чего младший немного кивает и — Юри едва дышит — седлает бедра Юри. Его возмущенный крик глушит Плисецкий, затыкая поцелуем, и Кацуки действительно коротко стонет, когда и без того немного саднящие от предыдущих поцелуев с подростком губы снова сминают, требовательно посасывая нижнюю. Юрий усаживается на его бедрах поудобнее, нарочно ерзает, трется кожей о кожу, чтобы после обхватить узкими мальчишескими бедрами крепко, почти до боли. Они как сговариваются: Юрий приникает поцелуем к твердой от разницы температур и возбуждения горошине соска, Плисецкий влажно проходится языком по губам и медленно переходит на скулу. Слишком много. Их обоих слишком много, а еще они как-то непозволительно сговорчивы вдвоем. Все, что может сделать Кацуки, это заботливо убрать правой рукой мешающиеся Юрию волосы, а второй слепо найти щеку Плисецкого и пощекотать ее подушечками пальцев. — Тише, — низко просит Плисецкий, когда его младшая копия несдержанно стонет, получая свою порцию кайфа от оставленных на теле Юри меток. (Юрочка тот еще собственник.) Кацуки не уверен, что смог сосчитать сейчас верно, — откровенно говоря, не до этого, — но три следа от острых зубок он уже заметил: один сосок окружает ровное полукружье. Плисецкий от своей копии мало чем отличался, вгрызся зубами в ключицу без предупреждения, заглушив вскрик ладонью, втянул во влажный рот тонкую кожицу и только потом, извиняясь, зализал укус. — Вы!.. — ахает Юри, когда чувствует на своем члене кольцо из пальцев. Сразу две руки. — Мы?.. — вкрадчиво шепчет Плисецкий, а Юрка снова довольно ерзает на его бедрах, силясь потереться болезненным возбуждением. Японец только прикусывает язык, когда пальцы начинают двигаться: в одинаковом темпе, вверх-вниз и снова к середине, проходятся по чувствительной головке, ласкают мошонку, и Юри даже не разбирает, чьи пальцы где. Он разочарованно стонет, когда член пережимают у основания, и Юрий, усмехаясь, ворчит: «Не так быстро». Он перехватывает запястье Юри, вертит, переворачивая ладонью вниз. Плисецкий наконец-то перестает тесно прижиматься сбоку, тщательно следя за тем, чтобы Кацуки не сбежал не вовремя, и пристраивается к Юрию сзади. Пятнадцатилетний Юрий изощряется только закинуть чужую руку себе на поясницу, пододвигается еще ближе, выгоняя Юри на самый край, где вода едва ли достает до пупка в сидячем положении, — и его член соприкасается с плотью Юри. Идеально, — практически ложится на грудь и тут же вовлекает в поцелуй. Язык влажный, горячий, сплетается в ответном движении; Кацуки едва ли различает, что его руку тянут еще ниже, пока Плисецкий, смеясь, не фокусирует на себе все внимание и — тут же — ведет руку Юри меж раздвинутых ягодиц юного Плисецкого, весьма недвусмысленно намекая, что надо делать. Конечно, Юри не предоставляют никакой свободы действий, поэтому Плисецкий переплетает их пальцы, пару раз дразнящее проводит между половинок. Юрий шипит и ругается, нетерпеливо подает бедрами назад; и только тогда его старшая копия смиловалась: вводит внутрь два пальца, свой и Юри. Японец с трудом сглатывает: внутри Юрия горячо и… растянуто и скользко. — Хорошо постарался, малыш, — прыскает Плисецкий, успокаивая судорожно хватающего воздух ртом двойника. Так вот почему младший Плисецкий опоздал на горячие источники. Юри только представляет себе «Русскую фею», растягивающего себя пальчиками, — или может быть, сразу анальной пробкой? — тихо стонущего, чтобы никто не заметил; и у него в голове разом все плывет. (На самом деле, он действительно хотел бы посмотреть на это.) Юри двигает пальцем внутри, растягивая стеночки, трется о палец Плисецкого: синхронности у них не получается, но судя по сбившемуся дыханию Юрия и стонам на ухо, это ему только нравится. Кацуки добавляет второй палец, ускоряя движение, за ним — третий. Когда юный Плисецкий шипит от боли и четырех растягивающих его пальцев, Плисецкий убирает руку. Но только для того, чтобы несильно замахнуться и опустить ее на белую ягодицу. Юрий вскрикивает жалобно, бледная кожа быстро краснеет, показывая явный след от руки. — Придурок! Я так… не люблю. — Знаю, — отзывается Плисецкий, но вопреки своим словам шлепает еще раз по тому же месту. — А еще я догадываюсь, чем ты занимался с поросенком без меня. — Я… просто… — договорить он не успевает: Плисецкий подхватывает его под грудью, приподнимает немного, заставляя облокотиться спиной о свою грудь. Юрий откидывает голову на его плечо. «Красиво. Кто вам разрешал быть такими?». Юри этот жест понимает правильно: направляет член в разработанное отверстие, придерживая Юрия за бедро. Юрий опускается медленно, протяжно выдыхая и подрагивая всем телом. Плисецкий поглаживает его грудь, Юри — низ живота, когда он пытается привыкнуть к чувству заполненности. «Русская фея» двигается сначала неспешно, поднимаясь на небольшую высоту, и Юри стоит больших усилий не подкинуть бедра резко вверх. Потом он приспосабливается, упирается руками в плечи Кацуки, двигается резче, быстрее, сладко стонет, когда бедра Кацуки встречаются с его. Царапается, когда проникновение выходит слишком глубоким. Плисецкий отодвигается чуть-чуть подальше и в сторону, чтобы видеть картину целиком, расслабленно откидывается о выступ искусственной декорации. — Долго не затягивайте, — хрипло просит он, двигая по разгоряченной плоти в такт толчкам. Стоны юного Юрия мешаются с всплесками воды всякий раз, когда рука Плисецкого касается водной глади ребром ладони или же выныривает из нее; как бы Кацуки ни старался быть потише (хотя, начистоту, он не старался), шлепки влажных тел друг о друга слышались отчетливо. Юри обхватывает член пятнадцатилетнего Плисецкого ладонью и подкручивает рукой намеренно медленно, совсем не так, как врывается в горячее нутро. Юрий скулит, просит ускориться, а потом матерится, когда его просьбу нагло проигнорировали. Только когда сидящий недалеко Плисецкий матерится сквозь зубы и тоже упрашивает не тянуть резину, Юри позволяет себе сорваться на беспорядочный темп. Кацуки закрывает глаза, когда кончает, чувствует только, как «Русская фея» сжимает его тесно, до тянущих вспышек внизу живота, и дрожит бедрами. Когда картинка фокусируется, а через пар в онсене становится возможным что-то разглядеть, Юри ловит взглядом разомлевшего Плисецкого, не потрудившегося даже смыть свое семя с руки, и белесую макушку Юрия, удобно устроившегося на его плече. — Хорошее порно посмотрел, — делится впечатлениями двадцатилетний Юрий, опуская, наконец, испачканную руку в воду и нехотя смывая сперму водой. Юри вздыхает: — Я же хотел отдохнуть… — «а не показывать тебе порно». Юрий солидарно со своей точной копией возникает: — Ну, Кацудон, если тебя это утешит, ты здесь особо не напрягался, — Плисецкий ржет. — Но мне понравилось. — В следующий раз зрителем будешь ты, — предупреждает Юри. — Конечно, Кацудон, конечно. Юрий не возражает.