Красная нить на запястье.

      Утром в четверг Драко Малфой сидел на кровати в спальне слизерина и с ужасом разглядывал собственное запястье, на котором вдруг проступила красная витиеватая линия, опоясывающая руку. Точно такая же, как и у Поттера. — Что, Малфой, самолюбованием занимаешься? — ехидно проговорил Забини, тщетно пытавшийся завязать галстук. Драко смерил его ледяным взглядом, ничего не ответив, — Если опоздаешь на защиту от темных искусств, то я так и скажу профессору, — продолжил веселиться Блейз.       Плюнув на галстук, парень бросил его на кровать, подхватил сумку и вышел из комнаты. А Малфой невидящим взглядом покосился на часы, отмечая, что он и правда опоздает если не поторопится. Он с трудом поднялся, ощущая слабость в ногах, вынул из комода рубашку с длинным рукавом, надел ее, не с первого раза застегнув пуговицы. Ткань едва скрывала пугающую красную змейку на запястье и Драко искренне надеялся, что Поттер не заметит. Малфой решил не говорить парню, пока не выяснится что это такое.       Пальцы то и дело тянулись к запястью, словно надеясь вдруг не обнаружить таинственную полоску на коже, но она, как и ожидалось, была на своем месте. Но самое неприятное было в том, что больше Драко боялся за Поттера, чем за себя. Ведь у него, Малфоя, не было будущего, и если он вдруг умрет или пропадет бесследно, то никто от этого ничего не потеряет. А у Гарри целая жизнь впереди, он столько всего должен сделать и сделает, у него должны появиться прекрасные дети и любящая жена, так думал Драко.       Черная Метка — это клеймо на всю жизнь, и даже если ее спрятать под одеждой — не поможет, ведь люди знают чуть ли не поголовно всех Пожирателей, во многом благодаря новой, так сказать, политике Министерства. Голова роилась тяжелыми мыслями, грозясь вот-вот лопнуть, а при виде Гарри сердце слизеринца болезненно сжалось.        Завтрак Драко пропустил, есть ему совсем не хотелось. Он брел по коридору к кабинету защиты от темных искусств, внушая себе что все в порядке. Будет крайне сложно вести себя как обычно, чтобы назойливый Поттер ничего не заподозрил, ведь слизеринец не хотел, чтобы тот волновался. Он зашел в класс в числе последних, поймал знакомую приветственную улыбку Гарри, который казалось ждал того момента, как Малфой войдет в дверь. Сглотнув, Драко пересек кабинет, садясь за излюбленную последнюю парту рядом с Поттером, который тут же начал спрашивать его о пропущенном завтраке. — Я проспал, не поверишь, — немного натянуто улыбнулся Малфой, пряча правую руку под парту, на всякий случай. — Тебе нужно больше отдыхать, ты так скоро на уроках спать начнешь, — заботливо проговорил гриффиндорец, придвигаясь вплотную к Драко. У того сердце в пятки ушло, а дыхание сбилось. Одну руку Гарри занес за спину Малфою, опираясь на спинку его стула, а корпусом прижался к телу слизеринца, слишком сильно для случайного касания. — Ты доделал вчерашнее задание, да? — спросил Гарри, притягивая к себе пергамент Драко, благодаря чему еще теснее прильнул к парню. С волнением Малфой отметил, что голос Поттера немного дрогнул, что наводило на мысли о том, будто не он один тут страдает от слишком быстрого сердцебиения.       Малфой зачем-то чуть повернул голову, встречаясь глазами с Гарри, и понял, что он пропал окончательно. Весь его мир буквально сошелся на Поттере, прямо сейчас он практически не слышал никаких звуков, словно из-под воды. А лицо гриффиндорца было слишком близко, настолько, что парень даже чувствовал его неровное дыхание на своей щеке. Гарри точно так же зачарованно смотрел на Драко, блуждая глазами по бледной коже. Малфой вдруг почувствовал просто невероятную потребность коснуться чуть пухлых губ напротив, ощутить наконец их тепло, преодолеть чертово расстояние в каких-то десять сантиметров. Его бил озноб, а пальцы так крепко сжимали край мантии, что костяшки побелели, но он этого и не заметил. И если бы еще несколько секунд было у Драко в распоряжении, то он бы непременно не выдержал, и плевать на то, что они в классе, что это увидят их сокурсники. Он бы поцеловал Поттера, а потом и умереть не страшно. — Я так просто не могу…— с отчаянием проговорил Гарри, вдруг утыкаясь в плечо Малфою. Тот облегченно выдохнул, закрывая глаза. Сердце рвалось вон из груди, он ощущал какую-то неясную горечь, смешанную с разочарованием. И было такое чувство, что он понимает сейчас Гарри.       Тут в классе появился профессор Рейке, призывая учеников к тишине. Гарри отстранился от Малфоя, его щеки чуть покраснели, а взгляд был затуманенным. Им никогда не везло с преподавателем по Защите, ну как не везло… В плане того, что ни один из них надолго не задерживался. В этом году каким-то чудом удалось найти профессора из Германии, который не очень-то хорошо говорил по-английски.       Профессор Гилберт Рейке был достаточно молод, ему нельзя было дать больше тридцати пяти. На арийца он не походил, кожа была чуть смуглая, нос с небольшой горбинкой, а глаза — темные, как и волосы. К слову, языку он учился достаточно быстро. За несколько месяцев в Англии, Рейке уже куда лучше понимал и разговаривал. Речь его была ровной и грамотной, пусть и с небольшими неточностями, в ней правда присутствовала некоторая грубость, свойственная немецкому выговору.       Малфой сосредоточился на словах профессора, слишком внимательно пожалуй вслушиваясь, лишь бы не думать о Гарри, который притих, укладывая голову на парту. Мысли снова и снова возвращались к столь неловкому моменту, а речь преподавателя не отвлекала достаточно. Поттеру, казалось, было не легче, он ерзал на стуле, то и дело бросая смущенные взгляды на Малфоя, чуть закусывая губы. Драко практически забыл о красной полоске на собственном запястье, пока не увидел точно такую же у Гарри. Он вновь незаметно одернул рукав, удостоверяясь что нить надежно скрыта тканью, и вновь постарался сосредоточиться на занятии.       За окном снова кружил снег, но погода стояла довольно теплая. Гарри наблюдал из окна библиотеки за снежным сражением, разразившимся во внутреннем дворике Замка: первогодки с Гриффиндора устроили целую баталию, атакуя друг друга снежками. Среди них мелькали и пуффендуйцы, а когтевранцы же со слизеринцами чинно стояли в стороне, словно показывая, что они слишком умны для такой забавы.       Ребята постарше тоже участвовали, но по большей части у них шла война крепостей, возведенных на противоположных концах дворика. Поттер с тоской перевел взгляд на сосредоточенного Драко, который снова зачитывался книгами, надеясь выведать что-то про красную змейку на запястье Поттера. Как бы тот его не отговаривал, настырный слизеринец все равно при любой свободной минуте бегал в библиотеку, а Гарри только и оставалось что следовать за ним.        Малфой держался чуть отстраненным, списывая это на недосып и кошмары, но Гарри чувствовал, что тот о чем-то умалчивает. Парень действительно выглядел уставшим: на бледной и без того коже еще явственнее проступили тени под глазами, он постоянно хмурился, плечи его были уныло опущены. А Поттер лишь носился вокруг, пытаясь выведать у слизеринца что же его беспокоит, безуспешно впрочем.       Ровно как и Гермиона, стремившаяся расспросить Гарри о Малфое, но гриффиндорец переводил разговор в другое русло, хоть девушка и удрученно качала головой, подозрительно на него смотря. Теперь она вроде как оставила эти попытки, кажется решив, что не стоит вмешиваться. И Гарри был ей за это благодарен.        Снегопад все усиливался, приводя в куда больший восторг первогодок. В очередной раз взглянув на сосредоточенного Малфоя, Поттер встал, решительно двинулся к слизеринцу. Драко гневно посмотрел на Гарри, когда тот вырвал из его рук книгу, захлопнув ее. — Что ты делаешь?! Я как страницу нужную найду? — разозлился он, но Поттер лишь усмехнулся, схватил его за предплечье, потянув прочь из библиотеки. — Ты совсем с этими книгами затухнешь! Пошли. А если будешь сопротивляться, я тебя на руках понесу, понял? Ты знаешь, что я это могу, — весело проговорил Гарри, посылая Драко лучезарную улыбку.       Слизеринец чуть покраснел, вспомнив эпизод, когда Поттер действительно поднял его и, закинув на плечо, понес прочь из библиотеки. Они тогда просидели там около четырех часов и Поттеру все никак не удавалось заставить Малфоя покинуть помещение. Драко хорошо запомнил и выражение лица миссис Пинс, при виде сего действа. Он еще удивился, как это ее инфаркт не хватил, и все благодаря Поттеру.       Решив не сопротивляться, насупившийся Драко следовал за Гарри, несущимся куда-то вниз по лестницам. Поттер выскочил на улицу, с удовольствием ощущая на лице прохладный воздух и дуновение ветерка. Со всех сторон слышался смех и крики, а мимо вдруг пролетел снежок, едва не попав в голову Поттеру.       Обернувшись, Гарри увидел Невилла, который как раз запустил второй снежный комочек прямиком в него. С улыбкой на лице, гриффиндорец увернулся, глянув на потерянного Драко, почему-то одергивающего мантию. Слизеринец как-то скептически смотрел на все происходящее из помещения, встав под каменным сводом арки, откуда они вышли. Гарри вновь подошел к нему, улыбаясь искренне и настолько счастливо, что Драко даже стало немного больно в груди, и все из-за Гарри, который веселился, совершенно не видя угрозы. Малфоя вдруг затошнило, кажется чисто из-за постоянных мысленных переживаний и какое-либо настроение разом пропало. — Ты вампир? — спросил Поттер, приводя Драко в ступор, — Нет? А чего тогда на свет не выходишь? Малфой…— гриффиндорец коснулся правой руки Драко, отчего тот ощутимо вздрогнул, тут же ее отдергивая. Улыбка Гарри чуть погасла, почему-то делая больно Драко. Тот ведь не хотел расстраивать столь любимого человека. — Я… Поттер, я пойду в спальню наверное…— промямлил он, ощущая себя крайне плохо. Так хотелось просто толкнуть Поттера в снег, упасть сверху на него, дурачиться как нормальные подростки, слышать его смех, вызывать у него улыбку, а не корчить из себя аристократа. Но Драко казалось, что Гарри тратит драгоценное время с ним, а он этого ведь не достоин, он не может дать ему то, что гриффиндорец заслуживает, и от этого было тошно. Но Поттер не сдавался так просто, не будь он тогда Поттер, верно? — Никуда ты не пойдешь, — выдохнул Гарри, вдруг в одну секунду сокращая расстояние между ними, обхватывая слизеринца поперек талии. Драко возмущенно вскрикнул, когда Поттер поднял его и потащил куда-то в центр двора, а через некоторое время свалил прямо в здоровенный сугроб.       Возмущаясь и матерясь, Драко поднялся, отряхиваясь. Вокруг все смеялись, смотря на него и Поттер в их числе. Но ничего злого или ехидного в этом веселье не было, а лишь наоборот. И Драко не смог сдержать улыбку, видя как сияют глаза Поттера. Но так просто он этого не оставит, потому через секунду в Гарри уже летел достаточно увесистый снежок, пущенный Драко.       Его втянуло в эту снежную битву. Поначалу они с Поттером поочередно гонялись друг за другом, а потом вдруг оказались по одну сторону баррикады, а именно — за плотной стеной одной из крепостей. И с новой силой удары снежных снарядов обрушились на оппонентов, достойно державших оборону. Потом был штурм вражеской крепости и Малфоя кто-то, скорее всего Поттер, пропихнул на вершину поверженной постройки, а после сунул в руки неизвестно кем трансфигурированный флаг. И тогда Драко, не без гордости, водрузил флаг на верхушке снежной горы.       Вокруг зашумели голоса, раздались крики одобрения, и слизеринец, улыбался во весь рот, спускаясь прямо в объятья Поттера. Как-то получилось так, что они вдвоем ушли со двора, сами того не заметив. О чем-то болтая, никто из них не обращал внимания на мокрую насквозь одежду, они брели прямиком к лесу. Просто шли, не имея конкретной цели. А потом Гарри вдруг рухнул в сугроб, раскинув руки. Драко с теплой улыбкой улегся рядом, смотря в темнеющее небо. Снег все летел, а тьма медленно сгущалась, кое-где загорались первые звезды. И Малфой ни о чем не думал в тот момент, просто наслаждаясь красивой синевой неба и слушая недалекий шелест леса. — Полезно ведь иногда веселиться, да? — тихо спросил вдруг Гарри, чувствовалось что он улыбается. Драко усмехнулся, чуть поворачиваясь и глядя на гриффиндорца. — Как бы эта полезность не привела к воспалению легких, — беззлобно ответил Малфой, прикрывая глаза. — Ты такая язва, Драко, — сказал Гарри, легонько пихая слизеринца в бок. — На самом деле… Гарри, спасибо. — Не за что…— промолвил пораженный такими словами Поттер. Они помолчали какое-то время, наблюдая за звездой, вдруг сорвавшейся с неба. Гарри проводил ее взглядом, закусив губу, а потом вдруг заговорил совсем тихо: — Драко, я давно думал… — от его тона Малфой напрягся, ощущая, как сердце падает куда-то вниз, — И решил, что я должен тебе сказать. Ты мне… В общем... — слизеринец не дышал вовсе, одновременно желая и боясь того, что хотел сказать Поттер. И его душа разлетелась бы на миллионы осколков, если бы слова Гарри отличались от тех, что грезились Малфою. Голос Гарри ощутимо дрожал, а кулаки сжали горстку снега, словно в надежде найти опору. И только он хотел продолжить, как вдруг совсем рядом послышались чьи-то тяжелые шаги, заставлявшие снег хрустеть.       Драко рассмеялся про себя, ведь произошло все как в банальных романах, которые читали девчонки с Пуффендуя. Всегда находится тот, кто по закону жанра должен прервать важный, решающий разговор. И в этот раз таким человеком стал Хагрид, громадной тенью нависший над Гарри и Драко. Сердца обоих бешено колотились, а гриффиндорец выглядел пристыженно и разочарованно. Малфой с некоторым сожалением косился на него, ободряюще улыбнулся, поймав взгляд Гарри. — А, Гарри! Это ты! А я-то думаю, кто это тут мельтешит у самого леса. Это Малфой с тобой что ли тут? Никак опять подрались? — Привет, Хагрид. Мы не деремся. С некоторых пор. — обменявшись взглядом с Драко, сказал Гарри, — Просто гуляем. Погода прекрасная. — Так вы же замерзли наверное? Ко мне пошли, чаем угощу. — при этих словах Поттер усмехнулся, представляя лицо Драко, посетившего Хагрида, и потому решил отказаться, дабы не травмировать психику слизеринца. Он поднялся, подавая руку Драко, которую тот тут же схватил. Лесничий как-то подозрительно смотрел на них, в частности на их крепко сцепленные руки, а потом улыбнулся чему-то своему, похлопывая Гарри по плечу. — Ну и молодцы, что не ругаетесь. А то все время грызлись. Ну раз отказываетесь, то топайте в замок что ли. Заболеете. Я тогда домой. Заходи хоть, Гарри. — Хагрид потопал прочь, напоследок улыбнувшись, а Малфой и Поттер побрели к замку, чуть проваливаясь в сугробы.       Драко хотелось коснуться руки Гарри, почувствовать тепло его тела, но он останавливал себя, старался пресекать на корню любые мысли о Поттере, желая тому лишь добра. А гриффиндорец думал о том, как было бы здорово, если бы не пришел никакой Хагрид, и он договорил бы то, что собирался. Он бы смог, это точно. И как нелепо вышло, теперь некая недосказанность висела в воздухе.       Они довольно скоро оказались в замке, радуясь теплу Большого зала, прошли к своим столам. Все еще мокрые, они с удовольствием поглощали горячую пищу, как всегда великолепно приготовленную и изредка переглядывались, улыбаясь друг другу. Гарри вновь чувствовал на себе взгляд Гермионы, и он знал, что ее так и подмывало спросить о Драко. Но она упорно молчала. Помимо девушки, Поттер то и дело замечал косые взгляды сокурсников, направленные на него, отчего было немного не уютно.        Когда Поттер поднялся из-за стола после ужина, люди зашептались, посматривая на него крайне странно, а он и не понимал с чего бы вдруг. В поисках поддержки, Гарри глянул на Малфоя, отмечая некое недоумение на его лице, сменившееся необычной, какой-то особенной улыбкой. Он поймал взгляд Поттера, прожигая того своими невероятными серо-голубыми глазами, и было в них что-то такое, что заставило гриффиндорца улыбнуться, а сердце потеплеть.        Поттер направился в библиотеку, где вскоре появился Драко. Они в тот вечер закончили работу, наконец подровняв весь текст и отредактировав информацию. Про неудавшийся разговор не вспоминали словно нарочно, зато много разговаривали о будущем, и Малфой вдруг сказал, что хотел бы иметь небольшой домик на обрыве у моря, и чтобы ни единой души вокруг.       Эти слова запали Гарри в душу, будто открывая Драко с другой стороны. Ведь они редко обсуждали семью и дом, потому что слизеринцу никогда не хотелось делиться столь личными вещами, а тут он взял и болтнул Поттеру о своей мечте, благодаря чему гриффиндорец чувствовал себя особенным, прекрасно зная, что ни с кем другим Малфой и словом не обмолвится по поводу своих личных идей и желаний.       Распрощались они как обычно за несколько минут до отбоя, Гарри привычно смотрел на спину Драко, уходящего в подземелья, а потом и сам поднимался в башню Гриффиндора, вспоминая Малфоя, его теплую улыбку, счастливые глаза и раскрасневшиеся на морозе щеки. В гостиной еще сидели гриффиндорцы, тихонько переговариваясь. На него вновь устремились взгляды, а кто-то даже присвистнул. Гарри с недоумением посмотрел на Гермиону, читавшую у окна. Она лишь покачала головой. Гарри подошел к ней, развернувшись спиной к сокурсникам, но даже так он ощущал, что многие глядят на него. — Почему они так пялятся? Гермиона, у меня на лице что-то? — немного раздраженно сказал Поттер, на что девушка усмехнулась, перелистнув страницу. — Гарри, Гарри, Гарри, да ты же ничего кроме Малфоя и не видишь, — тихо сказала она с мягкой улыбкой, а Поттер залился краской, желая провалиться сквозь землю прямо сейчас. Она ведь была права, и кажется знала это. — Очень милый шарф, правда. Наверняка Хорька? Ну все, я пойду спать. И ты не задерживайся, — девушка вновь улыбнулась ему, похлопав по плечу, а затем пошла к женским спальням.       А Поттер стоял на месте, словно прилип к полу. Он медленно поднял руки, нащупав на груди мягкий слизеринский шарф, который, очевидно, в пылу битвы выбился из-под свитера, а он и не заметил. Вот и объяснение всем этим странным взглядам. А ведь Драко-то не сказал ему ничего, хоть наверняка и заметил. Гарри усмехнулся, нисколько не сожалея. Лишь поплотнее затянул шарф, все еще пахнувший Малфоем, и как-то все равно ему стало на гриффиндорцев, да и вообще на всех. Гарри высушил одежду, впрочем, не сняв слизеринский шарф, так и уснув с ним, вдыхая знакомый запах французского парфюма, который тот хранил. В ту ночь ему снился Драко и дом на обрыве у бурлящего моря.