О бедном вампире замолвите слово

Непосредственный начальник Иннокентия, Аркадий Петрович Вешенка, глава отдела айти и, по удачному стечению обстоятельств, маг-некромант мелкого пошиба, пьяно сопел в трубку: – Кеша! Т-ты мне эти свои средневековые штучки брось! Тут у нас как раз самое веселье началось, девушки пляшут. Кеша! Давай там, восставай из гроба и – фьють! Одна нога здесь, другая там! Вампир Иннокентий кротко вздохнул. Он воспринимал корпоративы как неизбежное зло. Расплату за возможность появляться на работе после захода солнца и уходить в отпуск с наступлением белых ночей. В конце концов, сидеть в чистом пустынном офисе со свободным графиком и возможностью работать удалённо было куда лучше, чем, скажем, по старинке значиться ночным сторожем на одном из городских кладбищ. *** Вампир Иннокентий тихо сидел в самом тёмном углу и мрачно потягивал через трубочку "Кровавую Мэри". Иннокентию было скучно. Алкоголь его традиционно не брал, а пляшущие коллеги ничего, кроме смутных голодных спазмов в желудке, не вызывали. – Кеша! Ну ты б хоть оделся по-человечески, чудовище! – по-родственному пожурил его Аркадий Петрович, обидно пихнув локтем в рёбра. – Потанцевал бы, что ли. Смотри, какие девушки! Мёртвого поднимут! Иннокентий уткнулся носом в бокал и нехотя скосил глаза вправо. Девушки действительно наличествовали. Правда, в их способностях к прикладной некромантии он сильно сомневался. Прикрывшись бокалом, Иннокентий сглотнул слюну и тайком принюхался. От девушек пахло шампанским, джеком дэниелсом, общепитовским холодцом и бенгальскими огнями. Сквозь тяжёлый, липкий и тягучий, как июльский ночной кошмар, аромат чьих-то духов пробивался другой запах. Вампир недоверчиво потянул носом. Вторая… нет, не вторая. Третья. Кончик носа Иннокентия по-кроличьи шевелился за кромкой бокала. Ну точно, третья. Даже, кажется, отрицательная. Желудок мгновенно свело голодной судорогой. Иннокентий не глядя цопнул со стола ближайший бутерброд с икрой и вгрызся в него. Запах постепенно усиливался. Иннокентия мутило. Он зажмурился и наощупь ухватил второй бутерброд. На плечо Иннокентия, звонко клацнув браслетами, легла мягкая увесистая рука. – Ну-ка! А что это у нас отдел айти совсем не танцует? Иннокентий конвульсивно дёрнулся, как от слабого электрического разряда – браслеты были серебряными. Он осторожно отожмурил один глаз. Носительница браслетов тяжело нависала над Иннокентием роскошным бюстом. Иннокентий сглотнул. Килограмм восемьдесят пять, прикинул он, если не все девяносто. Это сколько же получается… литров шесть? *** Бывшая столовая бывшего завода «Красный конькобежец», ныне – банкет-центр «Сильвупле», к танцам не особенно располагала. В узком длинном помещении конструктивиствского толка архитектор и в кошмарах не смог бы себе вообразить танцпол. Однако коллег Иннокентия это если и смущало, то не останавливало. Из колонок, развешанных по стенам, гремели хиты неувядающих исполнителей, популярных ещё во времена Иннокентиевой молодости. «А не вампиры ли они, случайно?» – отстранённо подумал Иннокентий, машинально переставляя ноги. Танцевать ему не приходилось вот уже лет сорок. Шесть литров третьей отрицательной назывались «Снежана из бухгалтерии». Звучало это музыкально и по-гурмански, примерно как «жюльен из цесарки» или «фрикасе из телятины». Направляемый непреодолимой силой бухучёта, Иннокентий неловко повернулся вокруг своей оси и застенчиво цыкнул зубом. Колонки громыхали басами. Тонкий запах третьей группы с острыми нотками отрицательного резус-фактора, оттеняемый крепкой смесью ядрёных духов, вискаря и селёдки под шубой, накатывал волнами в такт. В голове у Иннокентия жарко плыло и мешалось. Желудок мучительно подскакивал к самому горлу, а наполовину вылезшие клыки царапали нижнюю губу. Шесть литров… – Иноке-еша! – томно выдохнуло в самое ухо фрикасе из Снежаны и игриво добавило, – Инокеша, а чего бы тебе сейчас больше всего хотелось? Иннокентий крепко зажмурился, но из-за предательски торчащих клыков уже вырвалось тихое и сбивчивое: – А м-можно я тебя… у-укушу? Бухгалтерия пьяно хихикнула и, оттопырив мизинчик, жеманно протянула пухлую руку. – Ну кусай! Вампир Иннокентий икнул и, слегка разожмурив левый глаз, неловко ткнулся в беловато-розовый сгиб локтя с матово просвечивающими голубыми прожилками полнокровных вен. *** – Ничего-ничего, не надо ему скорую! Ну подумаешь, ну упился человек, ну с кем не бывает, – сквозь туман до Иннокентия доносилось смутное бормотание. – Ничего-ничего, щас мы его живо… на ноги-то поставим. У меня в кабинете такой… кхм… нашатырь есть – мёртвого поднимет! Щас-щас… заноси! – Да к-куда ногами вперёд, дубина! – возмутился кто-то далеко-далеко. – А, тут не прице… не принципиально, – всё так же пробрмотал первый голос. Аркадий Петрович, отрешённо подумал Иннокентий и снова канул в какую-то тьму. *** Огарки чёрных свечей, немилосердно чадя, оплывали на старых системных блоках, которые так и не смог воскресить даже старый некромант. Пять штук, зачем-то сосчитал Иннокентий. В тёмном углу Аркадий Петрович всё ещё что-то сбивчиво, то и дело чертыхаясь, бубнил – правда, на этот раз по-латыни. – Как же там тебя…ч-чёрта лысого… ferrum et fossam et furcas et aliis … magis infra se… infra se…или там intra se? А, ладно, и хрен с ним… In nomine… Иннокентий немного подумал и сел. – О, ты смотри ж! Восстал, болезный! – радостно воскликнул Аркадий Петрович. – А я-то уж думал, грешным делом… мало ли что я там… Я этой латыни сто лет уже… дай-ка подумать… Ну, не сто, а года эдак с тридцатого точно не употреблял. Тысяча девятьсот. Иннокентий потёр переносицу и помотал головой. Между ушей гулко зазвенело. Он хотел что-то спросить, но из пересохшего горла вырвалось только сиплое: – А-а-э? – Ну, а чего ж ты, родимый, хочешь? – всплеснул руками некромант Вешенка. – С голодухи-то. Да ещё сколько в той крови промиллей было! Вот тебя с первого прокуса-то и развезло. Да и группа небось… интересная. – Третья. Отрицательная… – печально просипел Иннокентий и облизнул клыки. – Вот-вот! Отрицательная ещё. Знаю я вас, упырей… Аркадий Петрович пристально посмотрел на Иннокентия, тяжело вздохнул и загромыхал чем-то, по плечо засунув руку в старенький дребезжащий холодильник «Ока». – Да где оно там… Во! Держи, Кешка. От сердца отрываю, для себя берёг. На всякий. А то с человеческими жертвоприношениями сейчас сам знаешь… напряжёнка. Иннокентий машинально кивнул, ошарашенно приоткрыв рот и не отрывая глаз от сказочного богатства – лежалого пакета донорской крови. – Ты пей-пей, не стесняйся, – тоном заботливого дедушки проговорил старый некромант. – А то вот как у меня все сотрудники враз с голоду сдохнут, то есть наоборот, упокоятся – что я делать-то буду? Иннокентий уже не слушал. Глубоко вдохнув и зажмурившись, как перед нырком на глубину, он вонзил клыки в плотный прозрачный пластик.