О бедном вампире замолвите слово

Вампир Иннокентий печально поёрзал на стуле. Старый болотного оттенка свитер, зацепившись за щербатую фанерную спинку, натянулся, как усталый нерв, и выпустил из себя очередную безнадёжную нитку. «А вдруг придётся… новый?» – с ужасом подумал Иннокентий и тут же отогнал от себя липкую, тревожащую мысль. Он повёл глазами туда-сюда. Повернуть голову и осмотреться как следует Инокентий отчаянно стеснялся. Народу в круге сидело немного. Почти половина стульев пустовала. Если бы не с нудным треском агонизирующая потолочная лампа, в помещении царил бы приятный сумрак. Возле лампы, будто привязанная, наматывала круги одинокая муха. «Зря я сюда всё-таки…» – не успел додумать он. – Давайте, пожалуй, начнём! – высоким, чуть повизгивающим от тщательно изображаемого энтузиазма голосом объявила кудрявая толстушка. «Первая положительная» – тихонько принюхался Иннокентий и осторожно потрогал глазной зуб кончиком языка. – «Или даже третья…» – Здравствуйте! – тем временем с бодрой злостью выплюнула высокая угловатая блондинка. – Меня зовут Ярослава. – Привет, Ярослава, – уныло отозвались остальные участники. – У меня есть суперспособность. Я превращаюсь в я... Раздался негромкий чпок, и вместо блондинки на древний ученический стул прямо из воздуха шлёпнулась крупная лупоглазая ящерица. Иннокентий брезгливо подобрался. Он не любил животных. Ящерица оглянулась, для чего один её глаз повернулся по часовой стрелке, а другой – против, и, узрев под потолком муху, заинтересованно качнула головой. Затем широко зевнула – и из раззявленной бледно-розовой пасти мгновенно выметнулся длинный липкий язык. Иннокентий поморщился. Глуховатое жужжание перешло в смачный хитиновый хруст. Чпок! – на стуле снова материализовалась блондинка и тут же начала с остервенением отплёвываться. – Вот! Вот видите?! Ненавижу эту тупую тварь, она всё время жрёт! – Спасибо, Ярослава! – ведущая поспешно сунула рыдающей блондинке одноразовую салфетку и передала слово дальше. – Здравствуйте! Меня зовут... Дальше Иннокентий слушал рассеянно. Анонимные обладатели самых странных и бесполезных суперспособностей по очереди жаловались на полную сложностей и лишений жизнь. Какой-то толстый одутловатый мужчина лет пятидесяти жаловался на внезапно открывшуюся способность летать. Не успел Иннокентий удивиться, что же в этом такого неприятного, выступающий вдруг, неловко взмахнув руками, воспарил над стулом. Он обречённо вращался вокруг своей оси, сантиметров пяти не дотягиваясь до спинки. Иннокентий завороженно рассматривал летуна. Тот в конце концов перевернулся вверх тормашками и стремительно краснел, выпучив прозрачные глаза. "Полнокровие," – со знанием дела подумал Иннокентий и машинально облизнулся. Из мечтательного состояния его вывела ведущая, которая подошла к терпящему бедствие и с силой потянула его вниз за брючный ремень. Потом была девушка, читавшая мысли. Правда, исключительно у полосатых котов, причём строго в безветренную погоду и при ультрафиолетовом освещении. Потом – парень, который мог грызть железо. В доказательство своих слов он с ужасающим скрежетом вгрызся в какую-то ржавую шестерёнку, но оставил на ней только пару плохо заметных царапин. Как-то раз, по его словам, он даже хотел сняться в рекламе зубной пасты, но его не пустили – уж больно зубы были кривые и жёлтые. Последней была бессмертная старушка. Её привезла на кресле-каталке сиделка, которая, к слову сказать, виртуозно предсказывала погоду на северной окраине Урюпинска. Правда, не ранее чем за три тысячи двадцать восьмой год. Так вот старушка эта была наглядным доказательством того, что бессмертие само по себе не гарантирует ни вечной молодости, ни вечного здоровья: первый инсульт хватил бабулю ещё накануне Первой мировой войны, а после окончания Гражданской бессмертную старушку впервые посетил бессмертный же Альцгеймер. – Человек! Человек, чаю! – внезапно проскрипела бабуля, так повелительно взмахнув жёлтой иссохшей рукой, что Иннокентий чуть не побежал за чашкой и пакетиком заварки. – Ой, не обращайте внимания, это у неё ещё дореволюционное, – сказала сиделка, привычно поправляя старушке капельницу. Рука, больше похожая на сушёную куриную лапу, на несколько мгновений замерла в воздухе, а потом бессильно упала обратно на подлокотник кресла. – Продолжаем, – первой опомнилась ведущая и ослепительно улыбнулась. «Всё-таки первая положительная», – с тоской подумал Иннокентий, – «Вряд ли третья». – Вот вы, молодой человек! Иннокентий нервно сглотнул, вжался в спинку стула и постарался по возможности слиться с ней. – Да-да, вы! – Зубов у ведущей, кажется, было раза в два больше, чем у среднестатистического вампира. Если вообще кто-либо когда-то собирал по вампирам статистику. – Представьтесь и расскажите, с чем вы сегодня к нам пришли. – Зд-дравствуйте, – выдавил из себя Иннокентий, ещё больше бледнея и заикаясь от смущения – М-меня зо-зо-зову... Не в силах справиться с заиканием, он окончательно умолк и с отчаянием сжал влажные кулаки. – Ну? Молодой человек, всё в порядке! Продолжайте! Как вы сказали, вас зовут? – улыбка ведущей блестела в флуоресцентном свете, как пластмассовая. – Кеша! – вытолкнул Иннокентий одним дыханием. – Привет, Кеша! – присутствующие честно изобразили некое подобие оживления. – Скажите, Кеша, – полным елейного сочувствия голосом продолжала ведущая, – у вас тоже есть какая-то тревожащая вас способность? Которая вам мешает, или, может быть, кажется глупой и бесполезной? Иннокентий не рискнул отвечать пространно и обошёлся сдержанным кивком. – Кеша, я вас уверяю, – в елей добавились отчётливые нотки патоки, – здесь все вас прекрасно понимают! Ведущая горестно вздохнула и, слегка наклонившись вперёд, доверительно зачастила вполголоса: – Вы же видите – здесь у всех совершенно нестандартные ситуации! Однако же люди не опускают рук. Наша задача – бороться, до конца бороться с этими чудовищными предрассудками! – тут она издала неожиданное фырканье, которое сделало бы честь любой породистой лошади, – Подумать только! Почему одних считают супергероями и снимают про них кино, показывают по центральным телеканалам, а других полностью обходят вниманием? Хотя тем, первым, просто повезло, а на самом деле они ничуть не лучше нас с вами! В её глазах появился нездоровый блеск. Сидящие в круге, за исключением только бессмертной старушки, согласно закивали головами так, что металлические ножки стульев противно заелозили по полу. – Кругом дискриминация! – голос ведущей всё возвышался, – Мы требуем перестать называть этих выскочек супергероями! Мы требуем запретить слово «супер» во всех языках, как оскорбляющее наше негеройское достоинство! Иннокентий попытался тихо сдвинуться назад. Стул заскрежетал по виниловым квадратам пола как ржавый нож по тарелке. Было ясно, что оскорблять тут чьё-либо достоинство выйдет боком даже самому везучему супергерою. – Так что же, Кеша, что вас тревожит? Поделитесь с нами! – ласковая улыбка мгновенно вернулась на своё место и легла, как приклеенная. Иннокентию теперь мерещилась в ней пасть голодной акулы. – Какая у вас способность? – Я… ну… в-в-ва… – чем больше Иннокентий старался не заикаться, тем хуже у него получалось. – В-вампир! Он наконец выдохнул и смущённо улыбнулся, показав длинные глазные зубы. Ещё никогда в своей жизни, да и не-жизни тоже, вампир Иннокентий не бегал так быстро. Если бы у него билось сердце, оно бы наверняка уже выскочило от напряжения. Мимо просвистел чей-то ботинок и глухо шлёпнулся, прошуршав по полу синей пластиковой бахилой. «Перелёт»,– довольно отметил про себя Иннокентий. – Выскочка! Самозванец! Шовинист зубастый! – со скоростью хорошего пулемёта неслось сзади. – Жаловаться он пришёл! Сколько про вас фильмов снято? А сериалов? Я уж про романы не говорю! Из каждого утюга! А ему всё мало! Кровопийца! Бей его, ребята! В затылок легко стукнуло. Иннокентий оглянулся на бегу. Это был пустой флакон от капельницы. Сбежав вниз по скользкой полутёмной лестнице, Иннокентий пулей пронёсся мимо дремлющей вахтёрши и выскочил на улицу. Только через два квартала он замедлил ход и остановился под тускло горящим фонарём. – З-зря я всё-таки, – пробормотал он вполголоса. – На т-такую психотерапию никакого зд-доровья не хватит…