В дорогу

— Где мы? — первое, что говорит Мэйбл, когда ей удаётся открыть глаза. Солнечные лучи мелькают на её стороне автомобиля; то светят прямо на Пайнс, то исчезают за листьями деревьев. Не в силах бороться с этим световым шоу, из-за которого перед собой она видит только мерцающие блики, девушка поворачивает голову влево. — Сау-са-ли-то, — отвечает Билл, чётко проговаривая каждый слог, будто бы он произносит это слово впервые. Окно приоткрыто, и ветер слегка развевает его и без того лохматые волосы. Мэйбл садится прямо. Её ноги утыкаются в большой рюкзак с цветными нашивками, который не лежит с остальными вещами в кузове этого красного старенького пикапа. Потому что «Там очень важные вещи, Билл!», и «А вдруг их унесёт ураганом?». — Это название шоссе такое? — она потягивается и смотрит в окно, на — Это город. — О, вау. — Ты живёшь в Калифорнии всю жизнь, Звёздочка. Хоть бы гугл карты открыла, стыдно городов не знать, — Билл рулит одной рукой, другой переключает песни на их собственном диске. Ярко-зелёным маркером на нём написано простое «в дорогу», но две последние буквы смазаны. Когда они только записали туда музыку, Мэйбл схватила диск рукой, а Сайфер начал возмущаться, что она заляпает покрытие; потом он забрал диск и протёр его своей старой бледно-жёлтой футболкой. Из-за этого буквы смазались. Иногда Пайнс кажется, что старые не только все его вещи — машина, одежда, музыкальный вкус; Сайфер сам какой-то древний, потрёпанный, кожа у него как у мраморной статуи, а глаза — потухшие огоньки. А потом Билл говорит «Хватит пялиться, я тебе не картина Магритта», и она хмыкает, стараясь выкинуть из головы его кожу и взгляд. — Слушай, а деньги-то у тебя есть? — Конечно. На бензин. Мэйбл смеётся. Сначала тихо, прикрывая рот рукой, а потом откидывает голову и заливается хохотом. Сайфер тоже смеётся, немного опустив голову вниз. — Я взяла с собой даже шампунь, — Пайнс вытирает слёзы, вызванные её сильным и даже немного истеричным смехом. — Шам-пунь! Понимаешь? — Вот чёрт, — Билл слегка ударяет рукой по рулю. — Наверное, ты будешь мыть голову в Тихом океане. Но давай будем оптимистами! Если мы сможем тайком залезть в пустой номер отеля, то у нас будут все чёртовы условия. — А если в номере кто-нибудь будет? — Тогда нам придётся расправиться с ними, — он пожимает плечами и усмехается. — Будем как Бонни и Клайд. — Они рано умерли, — добавляет Мэйбл. — Зато как повеселились, — Сайфер ухмыляется, и Пайнс слегка пинает его в бок.

***

— Билл, а мы будем есть? — вдруг спрашивает она, наверное, краем глаза заметив через окно какую-нибудь вывеску кафе. — Неправильно поставлен вопрос. Что мы будем есть. — Ну ладно, — Мэйбл цыкает, — что мы будем есть? Билл тормозит возле какого-то японского кафе и быстро выходит из машины, Мэйбл, пожав плечами, выходит следом за ним. Тонкие ноги девушки слегка подкашиваются, и ей приходится немного пошевелить ими, чтобы нормально идти после утомительной долгой дороги. — У тебя же нет денег, — говорит Мэйбл вполне очевидную вещь, непонимающе уставившись на Билла, прислонившегося к капоту автомобиля. — Ты снова ищешь оправдания, чтобы ни черта не есть? — бросает Сайфер, затем прикурив сигарету. — А ты снова куришь, — Мэйбл с презрением вздыхает, скрестив руки на груди. — Бросай эту дрянь. — Сейчас-сейчас, принцесса. Билл всегда курит быстро, делая невероятно глубокие затяжки, будто бы сам поскорее хочет потушить сигарету и бросить в урну. Мэйбл кажется, что он курит только для того, чтобы заработать какую-нибудь ужасную болезнь и побыстрее отойти в мир иной. Сайфер вечно торопится. Он торопился поскорее смыться с их сеансов когнитивной терапии и никогда не задерживался лишней секунды. Билл почти никогда ничего не говорил на них, лишь однажды; он тогда в подробностях описал, как вспарывал себе руки: быстро и резко, глубоко и… бр-р-р. Стоит отдать Сайферу должное, его никто больше не спрашивал. Мэйбл смотрит на запястья Билла, скрытые рукавами светлой рубашки. Наконец, он кидает сигарету на асфальт, не заботясь о том, чтобы потушить её.