***
— Может, сходим куда-нибудь? — именно с таких слов началось одно утро одного дня. — Чё? — Сегодня свободный день, я подумал, может, ты захочешь куда-нибудь сходить? — Кацуки явно намекал на недавнее заявление Виктора. Еще вчера он их огорошил после изнурительной тренировки, что неплохо было бы отдохнуть денёк! Ясное дело, возражал Юрий недолго, сказывалась усталость, но тем не менее поорал он на Никифорова вдоволь. Но даже так, тренировку никто не отменял, и Юрий не желал отходить от графика. Если Кацуки решил ослабить его бдительность, то пусть подавится! — Я занят. — Отдыхать тоже полезно. — Я занят, — повторил Юрий, но его будто не замечали. — Я вот хотел бы сходить в парк или просто прогуляться. Юрий, ты же не так давно в Японии, я мог бы тебе показать интересные места. — На это заявление Плисецкий уже хотел было возмутиться, что не ехал он сюда смотреть никакие места, но следующие слова больно резанули по ушам. — Виктор бы согласился.***
— Интересная вещица, как тебе? — Ты издеваешься? — горячо прошипел Плисецкий, во все глаза глядя, как японец рассматривает очередную безделушку в отделе сувениров. И почему, интересно, Кацуки привел его именно сюда? — Почему? О, смотри, как насчёт манэки-нэко? Или вот! — Юри откуда-то достал веер, призывая внимание русского Юрия к себе. — Убери это!***
— Тебе бы это подошло, — Кацуки указал рукой на какое-то платье, но внезапное шипение под ухом остановило его от последующих действий. — Я не девчонка! — Юкату носят как женщины, так и мужчины. Ничего в этом постыдного нет. — Вот и носи сам, — буркнул Плисецкий, как его взгляд зацепился за… Нет-нет. Этого не может быть, он это не купит!***
— А говорил, что не понравилось. — Заткнись, — Юрий лишь крепче прижал к груди свою покупку, упрямо не встречаясь взглядом с посветлевшим японцем.***
— О, я смотрю вы таки сдружились, — Виктор не замечал метания Плисецкого, который так отчаянно старался вырваться из цепких рук японца, матеря тупого тренера. — Я узнал, что по выходным японцы любят устраивать праздники, давайте сходим на «ханаби»? Я думаю, это отличная идея, чтобы познать японскую культуру! — Черт, Виктор. Я не соглашался на это! — Юрий, с другой стороны, тебе это послужит отличным уроком! Что скажешь, Юри? — Только попробуй сказать «да», только попробуй… — Я согласен, — Кацуки улыбнулся и повернулся к Юрию, который грозил просверлить в нем дыру. Из всей троицы только его нарядили в юкату, хотя Юрий был уверен, что у Кацуки по-любому тоже где-то такая же завалялась, но тот предпочел надеть обычную одежду. Из всей компании он один выглядел как девчонка. Смысл фейерверков, которые украшали небо в этот день, Плисецкому тоже не был ясен, но он, как и все, устремлял свой взгляд на небо, едва слышался грохот, пускай от обилия людей мало что было заметно. Ну, кроме тех двоих. Правда, Виктор вскоре куда-то исчез, и Юрий остался со своим тёзкой. Японец не менее радостно оглядывал толпу, всё так же держа его за руку… За руку? — Руки убрал! — Кацуки удивлённо обернулся на голос, судя по лицу, он даже не сразу понял смысл сказанных слов, но продолжал стоять каменным изваянием. — Ну? Когда Юри приподнял их руки и переплел пальцы, Плисецкий не знал, как реагировать, вдобавок ко всему искренняя улыбка японца осадила его уже зарождавшуюся гневную тираду. — Купим сладости? — Юрий где-то с минуту разглядывал его, пытаясь отыскать возможную пакость в лице настырного японца, но в голову так ничего и не шло. Да и по характеру Кацуки вряд ли чем-то смог бы его удивить. Плисецкий не мог понять, каким образом Кацуки его втянул в круговорот красок фестиваля, но настроение его росло с каждым новым открытием. Даже японец, всё так же держащий его за руку перестал раздражать, почему-то всё это казалось естественным. Юри словно весь светился, правда блондин был уверен, что это из-за праздника он как новогодняя ёлка мигает всеми цветами радуги. Последующий час они исследовали и пробовали на вкус всё вокруг, пока не свалились на траву от усталости. Юрий не обращал внимание на счастливые парочки, которые то и дело проходили мимо, держась за ручки, не обращал внимание уже и на вспыхивающие огни в небе. — Устал? — рядом присел Кацуки, поглядывая на растрепанного Юрия, который, присев, всё же помотал головой. Он не привык казаться слабым. — Мы тут надолго? Нам же ещё Виктора искать, где он вообще? Плисецкий помотал головой по сторонам, вглядываясь в прохожих, но следов белобрысой макушки не было. Раздражённо вздохнув, он перевел взгляд на тихого Кацуки, который как-то печально взирал на него. — Ты чего? — Всё в порядке. Если хочешь, можем пойти домой. Думаю, Виктор бы поступил так же.***
Виктор к их возвращению уже находился дома и, как заметил Плисецкий, смотрел какое-то шоу по телевизору. Плюнув на всё это, он молча прошествовал к татами, на ходу снимая обувь. — Хорошо повеселились? — Уж получше тебя. Ещё раз подобное выкинешь, и я за себя не отвечаю. — Юрий, тебе нужно научиться расслабляться. Считай это частью тренировки. Сам Кацуки всё это время стоял в стороне, слышать очередные распри этих двоих у него уже вошло в привычку. Поэтому он молча разделся в прихожей, не особо прислушиваясь к разговору, но к его приходу Юрий уже успел задремать. Юката не слишком удобная одежда для сна, но Юри не решился бы его будить, по крайней мере сейчас... — Как провели время? — Кацуки обернулся на Виктора, который смотрел на него, подперев рукой щеку. Не догадаешься даже, о чем думает. — Неплохо. Но я почти уверен, что ему было неудобно в этой одежде. Только он молчал до последнего, — глянув на тихого блондина, проговорил он. — В этом весь Юрий. Больше ничего не происходило? Кацуки ответил не сразу, но, чуть помявшись, он всё же вымолвил. — Нет. Его слова не произвели на Виктора никакого впечатления, словно он ожидал такой вариант. От этого японец ещё больше нахмурился. — Что же, может, это и к лучшему. С этим спешить не стоит, — подмигнув, Виктор скрылся за дверью. С его уходом и телевизор перестал вещать, погружая комнату в тишину. Кацуки не спросил, куда ушёл Виктор, он слишком устал. — И почему ты такой? — спросил он у спящего Юрия, будто бы он смог ему ответить. — Нервный, вспыльчивый… Знаешь, я бы хотел увидеть другую твою сторону… — сказал он, убирая прилипшую к глазам чёлку, не переставая наблюдать за мирно сопящим русским фигуристом. В последний раз он прошёлся ладонью по теплой щеке, прежде чем уйти купаться. Когда Кацуки вернулся, никого на татами уже не было.***
— Чёрт… Почему не выходит? — сокрушался Юрий, в очередной раз упав на лед после прыжка, не удержав равновесие. — Еще раз. Сначала! — в который раз повторил Виктор, хмуро наблюдая за неудачами русского фигуриста, пока Юри смотрел на них с конца площадки. — Иду я, — прошипел парень, направляясь в центр катка, где его ждал Виктор. Ладони непривычно побаливали после падения, заставляя чувствовать свою ущербность. Следующий день для Плисецкого начался не с успехов, которых он привык добиваться, а с настоящих провалов, что было весьма странно наблюдать. Юрий уже не знал, как к этому подступиться, он терял равновесие и падал даже на самых незначительных частях разминки, полностью заваливая свою программу выступления. И снова промах. — Ладно, закончим на этом. Думаю, теперь-то отдохнуть тебе ничего не помешает? — чуть усмехнулся Никифоров, наблюдая за потугами юного спортсмена, который уже направлялся к раздевалке. — Видимо нет.***
— Ты не собираешься уходить? Когда в раздевалку вломился Кацуки, Юрий даже бровью не повёл, продолжая сидеть на краю скамейки. — А ты прямо так этого ждешь? — в привычно грубой для себя манере фыркнул Плисецкий. — Я не об этом. Может, ты переволновался? — Я? Переволновался? Да ты совсем охренел! — Юрий от души кинул в него свою минералку, которая, во радость, прилетела прямо в лицо японца. Благо почти пустая была, но даже это остудило пыл Юрия. — Больно, — Кацуки потер ушибленный нос, из которого вскоре потекла струйка алой крови. Эта картина совсем выбила дух из Плисецкого, заставив почувствовать себя виноватым. — Извини. Само собой получилось, — он проследил взглядом за бутылкой, которая одиноко валялась в углу раздевалки, и хмуро посмотрел на японца, который что-то протестующе замычал ему в ответ. — Пройдет, — вымолвил он, правда, со стороны его слова не придали Юрию особой уверенности. — А ты уверен? Юри хотел было кивнуть, но чихнул, из-за чего на его руке стали красоваться красные пятна. Наблюдавший за этим Плисецкий раздраженно закатил глаза и зачем-то полез в свою сумку. Вынув из нее белые салфетки, протянул их застывшему японцу, который только находился в культурном шоке, выводя Юрия из себя еще больше. — Три, идиот, — буквально выплюнул он, протирая ушибленный нос японца. Вторую салфетку он уже сунул оторопевшему Кацуки в руку. За время пребывания японца в шоке, Юрий успел снять коньки и уже было направился на выход, если бы не голос. — Всё-таки ты очень хороший парень. — Я всегда хороший! Понял? Ты… БАКА!!!