***
-… Я открываю дверцу, а у этого сукиного сына, блять, полный кузов травы! — Да ну, шутишь? — Я вам клянусь! Полный ёбанный кузов! И этот шкет начинает мне пороть, какая у него там больная мамаша с атрофией суставов или что-то вроде этой херни. Как ему не на что жить и он идёт на крайние меры! В комнате, освященной тусклым светом лампы раздаётся заливистый смех и Эллис, со стуком ставя на стол бутылку недорогого пива, с широкой обнажающей зубы улыбкой продолжает свой рассказ, — Вот я и говорю ему: «Чувак! Ты либо темнишь, либо твоя мамаша богаче самой французской королевы!» — Но во Франции же нет королевы. — Встрепенулся изрядно выпивший Джорджи и вскинул в недоумении брови, глядя на отмахивающегося не менее пьяного темнокожего. — Не суть! Так вот… На чём я остановился… Глуповатая оговорка снова вызвала гулкий смех, к которому присоединился и сам оговорившийся, уже и забывший, что там собирался рассказать приятелям.***
Время шло довольно быстро. Стрелка часов, что покороче, уже приближалась к числу «двенадцать» на циферблате. В доме Линкольна стояло веселье, пока гости примерно в половину первого не стали собираться. Всех ждали в следующий, хоть и выходной, день дела, а потому засиживаться до трёх ночи и напиваться до белочки было глупостью. Эллис на прощание привычным жестом похлопал Клея по спине в объятиях и уже вышел из дому, надев свою потрёпанную ветровку, а Отец Джеймс предпочел такси ночную прогулку до своего жилища. Но один из гостей только запоздало направился в гостиную, дабы одолжить телефон своего друга и вызвать такси. Джорджи собрал уже пару косяков, пока не наткнулся на возникшие перед ним из ниоткуда руки не настолько пьяного Линкольна, учтиво схватившего его за плечи и предотвратившего очередной удар мужчины, на этот раз об угол столика с вазой. До не особо соображающего Маркано не сразу дошло, что это его всякие чёрные мужики хватают, пока он не поднял голову и не сфокусировал зрение на слегка взволнованном его хреновым состоянием Ли. — Нет, чувак, ты даже до такси так не дойдешь. Оставайся-ка ты у меня. Отоспишься на диване, а с утра уедешь. Похлопав Маркано младшего по плечу, темнокожий остановил его у самого дивана, достал с верхней полки шкафа аккуратно сложенное постельное белье и, встряхнув его, заправил простыню в диван, а следом бросил плед на незамысловатую ночлежку. На диване уместилась взбитая Линкольном подушка, пахнувшая стиральным порошком, и прохладная, как принято. — Вот так. Снимай одежду там и ложись, если что — зови, ага? — Он уже было скрылся с этими словами в дверном проёме, приложив широкую ладонь к косяку, чтобы не шататься, но неожиданно для себя оглянулся на мужчину, мгновенно придумав отговорку себе же - чтобы проверить, услышал ли его пьяный Маркано. Сложно было перечить ему, потому Джорджи даже ничего не сказал, а лишь стал неспешно и лениво стягивать свою одежду, с кряхтением и стараясь не уснуть на месте. Линкольн даже не скрыл своего удивления. В таком состоянии на месте Джорджи любой бы сто процентов завалился спать так, храпя и напоминая своим поведением нажравшегося кабана, но это же Джорджи. Он заплетающимися руками стягивал голубой галстук, еле-еле ловил непослушными пальцами выскальзывающие пуговицы и бурчал грязные ругательства под нос, но сохранял свои остатки презентабельности. Пытался, и выглядел как герой какого-то фильма, воплощение самой эстетики даже в таком виде. В конце концов, не дело же ходить в мятом после пьянки костюме, да и видел бы его отец в мятой одежде и с красными от прошлой гулянки глазами, точно младший Маркано бы не отделался парой язвительных высказываний. С усмешкой Клей поглядел ещё на неуклюжего приятеля, так усердно старающегося не качаться, а после развернулся и пошагал в свою комнату, сипло дыша от переизбытка алкоголя в крови. Снял майку, брюки, аккуратно сложил всю одежду на стуле у кровати, улёгся, с блаженным выдохом поднял взгляд в темный потолок, давая глазам отдых. После и услышал, как Джорджи сам лёг в "позаимствованной" гостиной. Тот, поленившись вставать уже после того, как размяк под пледом, дотянулся с пьяным кряхтением до выключателя и уронил голову на подушку, когда комната утонула в расслабляющей темноте. Оба отключились довольно скоро, но разница в том, что к утру Линкольн не будет «Умирать» и просить водички, а будет тем, кто эту водичку принесёт.