Kill la Kill - Огонь, Лед и... Кислота.

…- Сегодня я начинаю создание системы академии Покаяния с чистого листа! Все учащиеся получают право нападать на любых других учеников! Тайные встречи и интриги, нападения из-за угла — дозволено всё! - Сацуки собрала учащихся ранним утром на главное площади ради того, чтобы объявить о начале запланированного ей важного мероприятия. Она стояла, опираясь на Баку-Дзан, со стороны восходящего солнца, а с боков от неё стояли члены Элитной четвёрки. — Через семь дней выжившие соберутся на школьном дворе. И тогда вы своими силами сможете утвердить свой статус! Первые ВСЕОБЩИЕ ВЫБОРЫ АКАДЕМИИ ПОКАЯНИЯ НА ВЫЖИВАНИЕ объявлены открытыми! Это уже просто верх безумства! Казалось, хуже быть не может! Но Сацки явно никаких границ не ведает! — Выборы на выживание?! — Рюко хотелось ей вмазать больше, чем когда-либо. Это желание росло с каждым днём, с каждой новой выходкой вожатой Сацуки. *** Пределом терпения Рюко был момент, связанный с тем, когда она и Мако создали свой собственный Бойцовский клуб. Они тогда добились успеха и привилегий, сумели перебраться в богатейшие жилые районы академии. Но у Мако и её семьи имелись связанные с этим проблемы… Живя в трущобах, они были рады всему, что позволило бы им выбиться в люди. По этой причине они проявили невероятную жадность к деньгам и роскоши. Прежде, в трущобах, они были щедрыми и ни для кого ничего не жалели. Но деньги имеют свойство портить людей. Прежних семейных отношений не было. Только деньги и стремление к роскошной жизни. Рюко это не нравилось и она попыталась выйти из Бойцовского клуба. Таким образом, она хотела исправить то, что уже произошло. Увы, вмешалась Сацуки… Приказала Мако победить Рюко, ради сохранения своего общественного статуса. Ещё и выдала двухзвёздочную Гоку-форму! И Мако решилась на это… Они сразились прямо на школьном дворе. Мако совсем снесло голову. А Кирюин ещё и радовалась свысока, как обычно: — Видишь, Матои? Такова суть людей: успех ведёт к жадности, а жадность — к гибели! Единожды отведав земных благ, они уже не могут отказаться от них! Они стали рабами моей академии! Они лишь свиньи в человеческом облике, а свиньями нужно править силой!!! Рюко лишь отбивалась. Она не желала причинять Мако вред, но как-то надо было образумить её… И она просто трансформировалась в обычное состояние. Перестала атаковать, позволив Мако себя атаковать. Она надеялась, что Мако образумится, когда увидит подругу безоружной… Но та продолжила биться до вечера… «Вот дура!» — думала про себя Рюко. Но она не могла иначе. Ведь она видела, что Мако на самом деле хорошая. Просто её ослепила жадность. …И наконец, такая тактика принесла свои плоды: Мако наконец остановилась. Поняла, сколь низко она опустилась в погоне за богатством. -… Почему ты меня не останавливаешь? Ты же могла погибнуть! Потекли слёзы, сопли, Мако упала на колени и тряслась от плача и стыда. — Я думала, наша семья засияла, стала лучше! Но мы ничего не видели от жадности! А я… Я пошла против тебя… Ниже падать некуда!!! — и она от ярости ударила кулаком об землю, в которой от мощи её Гоку-формы образовался целый кратер. И Рюко поняла — Мако била не во всю силу. Если бы она действительно сделала так, то сама Рюко уже наверняка погибла бы. Но Мако сдерживалась, сражаясь в душе с собственными желаниями… — Прости меня… Всего два слова сказали девушке всё, что ей было нужно… Планы Сацуки обрушились, а семья Манкансёку снова стала прежней. Правда, такое самопожертвование дорого обошлось Рюко: правая щека опухла, левый глаз совсем заплыл, а суставы болели, как будто по ней катком проехались. Снаружи начались крики и возня. Когда Рюко и Мако вылезли из ямы, увидели, как припёрся монстр, атаковавший студентов. Сам Чужой явно пришёл сюда не за ними, поскольку вознамерился устроить очередной погром в академии, уже второй по счёту… Снова куча изуверски убитых учеников, Элитная четвёрка опять оказалась беспомощной что-либо сделать, а затем последовало отступление их и Сацуки за стены дворца. Сами главы академии уже не удивлялись этому, зато Рюко наблюдала такое зрелище впервые! Ей, кажется, даже было приятно, что Сацуки со своими прихвостнями хоть кого-то боится!Вскоре монстр закончил сражение и ушёл прочь. Тем же вечером семья вернулась в трущобы. Они снова ужинали вместе. Как и должно было быть. И Рюко снова радовалась… Никто только не заметил, что существо стояло под окном, наблюдая за ними… *** Теперь Рюко была уверена, что Сацуки окончательно свихнулась. — Вы будете выбирать не кого-то другого… Вы будете выбирать САМИХ СЕБЯ! — Сацки как всегда, проявила своё ораторское мастерство, мастерство руководителя толпы. — Ваш статус, вашу силу, ваш стиль жизни. Через семь дней, в 8.30 утра, здесь на школьном дворе, выжившие будут участвовать в решающем бою голосования. Сражайтесь друг с другом, добивайтесь победы — и вам будет дарована новая Гоку-форма! Стукнув концом меча об пол своей трибуны, она подбадривала: — Ну же, учащиеся академии Покаяния — СРАЖАЙТЕСЬ!!! Дурдом… Сущий дурдом… *** Когда начались бои, Сацуки заперлась во дворце, вокруг которого появился некий огромный кокон. Он переливался довольно жутким, неестественным красным цветом, как будто имел покрытие из блёсток или внутри него что-то светилось. Как оказалось, это был барьер, полностью построенный из Тканей Жизни, за которым Сацки собиралась пребывать в безопасности до конца Выборов на выживание. — Огромное количество мелко нарезанных живых волокон циркулирует внутри этой оболочки со скоростью более ста метров в секунду. Против этого барьера бесполезны любые атаки… — задумчиво поправил очки на носу Айкуро Микисуги, который в пределах школы притворялся обычным занудой-учителем. Ага, как же, какой он там «обычный»! — Прорваться будет сложно, даже с помощью Кровавого. — добавил он. — Я уж думала, самое время пойти напролом. Раздула огонь, а сама спряталась за непробиваемым щитом! — Рюко от досады стукнула кулаком по подоконнику. — Скорее наоборот. Она держала всех в «ежовых рукавицах», а теперь ушла со сцены, что приведёт к полному хаосу в академии. Вон, смотри. — Айкуро кивнул на сотни и сотни дерущихся внизу учеников, которых ослепила кровожадность и жажда добыть себе привилегий. — Эх, умеет же она быть занозой! — Рюко опёрлась головой на руку и сдула с глаз мешавшуюся чёлку, наблюдая в окно анархию, набиравшую обороты. — Ну, к этому не привыкать! — попыталась ободрить её Мако. *** Сацуки сидела в кресле. Дворецкий Сорой принёс ей порцию её любимого чая, за которым она любила коротать свободные минуты. Столько лет стремлений. Столько вложенных сил и трудов. Огромнейшие напряжения воли. Она с раннего детства поставила себе добиться задуманного… И в итоге вырос человек, которого невозможно более сломить… Она довольно долго шла к цели. К цели, которая на самом деле была известна только ей. И Элитной четвёрке, которая всегда стояла плечом к плечу с ней. Ей пришлось перейти через любые преграды. Через все запреты и даже законы морали, став в глазах честных людей тем, кого презирают или просто боятся. Ведь иначе игра длиною в жизнь будет проиграна… И никто её не остановит — ни Матои Рюко, эта дерзкая нахалка, поправшая своими ногами все непреложные порядки в академии Покаяния. Ни эта чёрная тварь, возомнившая, что она умнее и сильнее всех… Они ведь даже и не подозревают, что Сацуки не хочет ни их смерти, ни их поражения. Что она просто использует их для своих целей, которые им неведомы. А цели и путь к ним в действительности были намного сложнее, чем захват какой-то там власти и подчинение людей… Имелись бы в наличии другие пути, она лучше бы воспользовалась ими, чем такими бесчеловечными и циничными методами. Нужно было добиваться железной дисциплины, и не иначе, как таким способом. Было бы всё так просто, она, может, и попыталась бы им объяснить. Но пока ещё рано… Тонкие губы вожатой изогнулись в задумчивой улыбке. Она закрыла свои волевые глаза и осторожно, чтобы не примять чёрные, длиной до пояса, волосы, прислонилась на спинку кресла, потихоньку отпивая горячий чай из фарфоровой расписной кружки. И беспокоиться не о чем. За этой преградой ей ничто не грозит… Но тут до ушей донёсся звук, поразивший сознание вожатой. Скрежет. Как будто когтями водят по стеклу… Открыв глаза, она посмотрела в окно… Существо было там. Оно взобралось по поверхности барьера и теперь наблюдало отсутствующими глазами за ней. Оно удерживалось лишь ладонями и пятками, словно геккон, который может лазить по любой поверхности. Только в отличие от геккона, внешность существа ничуть не говорила о его дружелюбии… Но что может скрываться за внешностью? Оно напало на них. Убило многих студентов. Но Рюко этот зверь так и не тронул. Как будто наоборот, он вставал при случае между ней и Сацуки. Защищал. Чтобы такого могло их связывать? Ксеноморф выдохнул прямо на барьер, и от выдоха красная, мерцающая поверхность стены из Тканей Жизни запотела. Он ничего не сделает. Не проберётся. Но тут монстр напряг пальцы, концы которых согнулись. Он провёл ими по поверхности барьера, и лоб Кирюин покрылся холодным потом — когти твари оставляли глубокие царапины на барьере. Нет, если захочет, он всё равно прорвётся! Но к счастью, такой задачи у него теперь не было. Сацки тихо встала и подошла поближе. Она открыла окно и протянула руку навстречу ему. «Какие тайны ты скрываешь?» — думала она… Сама же тварь явно философствованиям не предавалась и о думах вожатой имела не большее представление, чем черепаха об устройстве компьютера, потому Чужой ещё пару секунд со свирепым любопытством поскрёбся в кокон, после чего стал сползать вниз, уходя прочь. А как он вообще сюда добрался? Там же внизу, целые кучи учеников дерутся между собой, впавшие в кровожадное исступление… Ага, сейчас! Теперь во всей академии таких глупцов не найдётся! Когда существо спустилось, все отбегали в сторону, освобождая ему дорогу и не связываясь с ним. А тот, казалось, и впрямь теперь шёл, не опасаясь никого. Кажется, кто-то действительно занял почётное место. Никто не рискнёт его атаковать… А Рюко тем времен посмеивалась из здания школы, глядя за этой комичной сценой. *** В 4 часа вечера семья Манкансёку мирно попивала чай в своём неприметном маленьком домике, пока снаружи шли бои на выживание. Такие, что трясло стены дома. Но он был достаточно крепким. — Ох, ну и жуткий же в городе переполох! — сказала Мако, отпивая горячий чай и по-детски улыбаясь. Рюко посмотрела на себя в зеркало и наконец зашла в комнату. Видя беспечность, с которой семья сидела за чаем, она удивилась: — На улице такое творится, а вы и не паритесь. С чего бы такой мудрый взгляд на вещи? Барадзо Манкансёку (отец) поправил очки на носу и ответил, подняв палец вверх: — Благодаря недавнему происшествию мы все получили хороший урок дальновидности! — Ну да, умный приходит последним! — встрял Маторо, брат Мако. К слову говоря, он был довольно хитёр, любил обворовывать жителей города и являлся главой шайки хулиганов в трущобах Хонно. — И если я подожду, пока все выдохнутся после драк, то легко смогу смахнуть кошелёк-другой. Сукуё Манкансёку (мать) разозлилась, ибо не одобряла занятий сына: — Маторо! Ничему ты не научился! — и схватила его за ухо. Остальные посмеялись над этим. Всё как всегда… — Раз так, то я позаимствую у вас мотороллер? — спросила Рюко. У неё было одно дело за пределами академии, и для этого требовался транспорт, чтобы быстрее доехать. — Я выудил его у владельца автомагазина специально для тебя. Катайся в своё удовольствие! — кивнул Барадзо. *** — Рюкочка, а ты куда? — спросила Мако в дверях. — Да так… — сказала Рюко, садясь за скутер. Тут Мако моментально запрыгнула сзади, обняв Рюко. — Хочешь проветриться? Тогда я с тобой! Ну, поехали! — Обнимала она от души, не желая отпускать любимую подружку. — Ну… Что с тебя взять! — Рюко даже обмякла. Всё-таки в мире так мало ласки и заботы! Так хоть с Мако ей веселее! — Кровавый, потерпи немного, ладно? Кровавому такое объятие было не по душе. Ведь ему путь к кислороду перекрыли! Кровавый засипел, сдавливаемый руками Мако: — За… За… Задыхаюсь… *** …Они ехали по мосту, который вёл от острова Хонно к побережью Токио. — А как же выборы? — поинтересовалась Рюко, оглянувшись. — Я же беззвёздная! Мне терять нечего! Скорее повезло — привалили каникулы на целую неделю! — прокричала Мако, стараясь заглушить шум мотора. — Тоже верно. — согласилась Рюко. — Мы будем поддерживать тебя в решающем бою, Рюкочка! Так что постарайся! — Хорошо! — Рюко нажала на педаль, ускоряя ход. На скотобойне в пригороде Токио тем временем творились занятные вещи… *** …Рабочие, готовившиеся разделывать подвешенную коровью тушу, в ужасе дёрнули прочь, когда две зловещие тени проскользнули в помещение. Дело в том, что одна местная корпорация, конкурирующая с «В-Ю», ограничивает доступ на подконтрольную ей территорию. Твари, не чуя особой опасности со стороны охраны "Ревокс", наведывались почти в открытую. Оба ксеноморфа были вынуждены обворовывать скотобойни, поскольку больше всего плоти можно было найти именно там. Ещё охотились на домашних и бездомных животных, употребляя в пищу их мясо. А на «Торренсе» имелось одно помещение с рефрижераторами, куда и складывалось всё мясо. Хотя, так как слои тканей экзоскелета состоят из кремния и металлических и пластиковых полимеров, ксеноморфам иногда необходимо есть пластмассу, полиэтилен и прочую подобную дрянь. Теперь же артефакт Жокеев срастил молекулы в их телах, и не нужно было есть пластмассу для регенерации клеток в экзоскелете - необходимым оставалось лишь мясо для поддержания уровня энергии и активности. В прошлый раз твари запаслись на два месяца, но теперь пища кончилась и нужно было пополнить «запасы». Старший Чужой внимательно сдёрнул тушу, придерживая когтями, чтобы она не нашумела при падении… Затем ксеноморфы взяли с двух сторон её в зубы и поволокли к выходу. Наконец, незамеченными пройдя с тушей через тьму переулков, к вечеру они добрались до края города и вышли к своему родному заброшенному мегаполису, главному нашему убежищу, когда мимо пронеслись на скутере Рюко и Мако. Недолго подумав, "альфа"-Чужой спросил Чака: — Опять они. И этот их тряпичный говорун. Чак, ты сможешь сам дотащить пищу до дома? Склонив чёрно-коричневую банановидную голову набок, ксеноморф-бегун утвердительно прошипел. Затем разведчик, впившись зубами в коровье бедро, потащил освежёванную тушу в сторону города. Пока старший остался сидеть на обочине, ожидая, как только они поедут обратно.