Декан

В этом году зима началась, как всегда, неожиданно. Все ведь было замечательно – двадцатое декабря, ноль градусов по Цельсию, и ничто не предвещало мороза. Люди уже расслабились и даже не надеялись увидеть снег под Новый год. Но природа решила по-своему. Проснувшись утром, первое, что я увидела, было залитое ярким светом окно. Ослепительно белые большие хлопья осыпались на покрытую плотным слоем снега землю. А также заснеженные лавочки, крыши домов, машины, горки на детской площадке. Даже не верилось, что это все выпало всего за одну ночь. – Лана, ты уже проснулась? – как всегда без стука в комнату вошел отец. – Да, – улыбнулась я, все еще глядя в окно и плотно запахивая теплый халат. – Все, тогда я спать, конопушка, – щелкнув меня по носу, отрапортовал он и ушел в свою комнату. – Не называй меня так! Просила же, – фыркнула я ему вслед и посмотрела в зеркало. Мои веснушки на светлой коже и так не дают мне покоя, и если в детстве меня это прозвище умиляло, то сейчас, когда я не могу никак от них избавиться, то раздражает жутко. Хотя, если так подумать, то я редко вижу отца таким заботливым. Знаю ведь, что он уже час назад как пришёл с работы, мог уже и спать без задних ног. Похоже, все еще мучается угрызениями совести после своей недавней пьянки. Думаю, сегодня мне не придется тратить время на готовку завтрака, и я смело позволяю себе несколько лишних минут в восхитительно горячем душе, аккумулируя в себе тепло на весь день. Ведь градусник показал минус пятнадцать, а значит, мне еще и грелка не помешала бы. Расчесывая свои длинные рыжие волосы, я все думала, какую же прическу сделать, но вспомнив о морозе, поняла, что шапка все равно испортит мои старания, и оставила их как есть, распущенными. На кухне действительно стоял нелепо приготовленный папой завтрак: слегка подгоревшая яичница и пара сосисок, но это не главное. Что я люблю больше всего по утрам, это его кофе. Натуральный, крепкий, ароматный. Только он может так готовить, казалось бы, такой незамысловатый напиток. Что ж, неплохой навык от его работы барменом. Я знаю, что он старается изо всех сил, работает практически без выходных и хочет дать мне все самое лучшее, ведь матери с нами больше нет. Поэтому я легко прощаю ему небольшие неприятности, которые изредка случаются, когда он позволяет себе выпить и расслабиться. Я знаю, что себя он винит больше, чем я его. Торопясь в университет, я подбегаю к остановке и замираю в шоке. Поскольку я живу на конечной, то привыкла всегда садиться в транспорт по утрам безо всяких проблем, но сегодня тут стояла целая очередь! Нахмурившись, я подсчитываю людей и понимаю, что в один автобус они вряд ли поместятся. Придется идти на крайние меры: проситься к одному из водителей на стоянке. Благо, на маршруте часто работает отец моего бывшего одноклассника. Он иногда и сам предлагает мне садиться к нему вне очереди, но эти его предложения, приправленные сальными шуточками, меня немного настораживают. – Здравствуйте, дядь Саш! – приветливо улыбаюсь я немного бомжеватого вида мужику. Я знаю, что он специально одевает на работу что не жалко, но такой страшной в заплатках куртки я на нем еще не видела. Еле сдерживаюсь, чтоб не рассмеяться. – О, еще одна пришла! – язвительно говорит какой-то мужик. – Ты что там, гарем собираешь под шумок? Дядя Саша растерянно смотрит на него и разводит руками. – Слуш, Лёнь, я ж не виноват, что ваши не завелись, а моя на ходу, ну! Масла надо было лить больше! – потом он повернулся ко мне и махнул рукой: – Запрыгивай быстро. Еще два злых водителя стоят возле своих маршруток, которые, по всей видимости, вышли из строя, не выдержав резкого похолодания. Это и объясняет количество людей на остановке. Быстро прошмыгнув в салон, я скользнула равнодушным взглядом по двум девчонкам из параллельного класса, которые шушукались на задних сидениях и уставились на меня, будто на пришельца. В школе я с ними не общалась, поэтому не видела смысла идти здороваться. По сути, я не общалась ни с кем толком, класса после восьмого. Может именно поэтому я так и ненавидела это место и все, что с ним было связано. Самый важный урок, который мне преподали в школе – никогда никому не доверять. Заняв место у окна, я вытащила конспект по органической химии и, развязав шарф, принялась повторять материал. Сегодня будет важный зачет по одному из моих любимых предметов, так что нужно подготовиться. Я никогда не была заучкой, сам процесс обучения в школе был мне не в радость. Но когда я поступила в университет, приложив для этого много усилий, то за учебу взялась всерьёз. Думаю, главную роль сыграло то, что поступление было моим личным выбором, а не навязанным долгом (родине, родителям, обществу, нужное подчеркнуть). Надеюсь, эту сессию я сдам хорошо и обеспечу себе стипендию еще на полгода. Уйдя с головой в конспект, я не замечала остановок, толпу людей и возмущенные крики вокруг. Сосредоточившись на химии, я видела перед собой строгое лицо декана, который преподавал нам этот предмет. Он всегда был нахмуренный, жесткий в своих выражениях, часто язвил, хотя конечно, не без повода. Его все боялись и за спиной поливали грязью, сетуя, что нам достался худший из всех декан и препод в одном лице. Я так не считала, хотя свое мнение обычно оставляла при себе. Меня втайне восхищала страсть этого человека к своему предмету, его острый ум, его длинные черные волосы и темно-карие глаза, под взглядом которых хотелось то ли исчезнуть, от стыда провалившись под землю, то ли расплавиться, дрожа от страха и какого– то щекочущего сознание чувства, которое я не могла понять. А еще его глубокий красивый голос, который, кажется, может загипнотизировать, если только потеряешь контроль над своим вниманием…. Вот даже сейчас вспоминаю его и будто слышу в своей голове: – У вас красивый почерк. Стоп, он не говорил мне такого, почему я это вспоминаю? Выплывая из своих грез, поднимаю голову и вижу его. Стоит, зажатый толпой, прижимая к себе портфель, но при этом, не теряя величественного вида, в длинном черном пальто, которое совершенно не выглядит теплым для сегодняшней погоды. Он склонил голову, рассматривая мой конспект. – С– спасибо, – растерявшись, запнулась и уставилась на него. – Здравствуйте, Станислав Сергеевич! – И вам не хворать, Остро́ва, – скривился он в ухмылке. – Я смотрю, к моему предмету готовитесь? Похвально. В этот момент автобус резко затормозил и те, кто не достал до поручней, начали падать на соседей, а Станислав Сергеевич схватился сильнее за спинку моего сидения и наклонился, будто закрывая меня от окружающих. – Давайте подержу ваш портфель? – спохватилась я, судорожно спрятав конспект в сумку. Наклонившись еще ближе, он положил портфель на мои колени и прошептал мне на ухо: – У меня есть идея получше. Давай ты подержишь портфель, а я подержу тебя? И прежде чем я опомнилась, он подхватил и поставил меня на ноги, усевшись на мое место. А пока я рассеяно хлопала глазами, прижимая к себе две сумки, он, недовольно цыкнув, посадил меня на свои колени, лицом к окну, и обнял, придерживая за спину. – Ты должна понимать, это вынужденная мера, – надменным голосом сообщил мне декан и продолжил любоваться моим шоком, который явно читался на лице. – Рот закрой, муха залетит, – хохотнул он и прижал меня к себе еще ближе. Я опомнилась и уставилась в окно, чувствуя, как у меня краснеют щёки. На самом деле, я впервые увидела его улыбку, заметив, что его лицо при этом стало еще красивее, как же она ему идет… – Извините, я просто не ожидала… – прошептала я, чувствуя себя полной дурой. Ведь тут действительно много людей, могла бы и сама додуматься, уступить место преподавателю. – Тут всегда такая толпа? – скривившись, спросил он, оглядывая забитый салон автобуса. – Нет, обычно народа гораздо меньше, просто сегодня несколько автобусов не вышли на маршрут из-за погоды. – Вот именно сегодня мне должно было так повезти, – вздохнул мой декан и увидел мой вопросительный взгляд. – Машина сломалась, пришлось ее оставить в ремонте и ехать этим ужасным транспортом. Я сочувственно покивала головой и снова уставилась в окно, пытаясь побороть в себе смущение и в то же время желание обнять его и прижаться, доверившись сильным рукам. Еще пару остановок мы проехали в неловком молчании, пока у меня в кармане не зажужжал телефон, и я попыталась его достать, дрожащими от волнения руками. Конечно же, по закону подлости, он выскользнул на пол, и мне пришлось, тихо чертыхаясь, тянуться за ним под ноги. Наклонившись, я почувствовала, как курточка задралась, оголяя поясницу, и холодный воздух заставил поежиться, но сильные руки потянули за край куртки, прижимая меня к теплому, немного колючему пальто. – Вы что, совсем в окно не смотрели, когда собирались выходить на улицу? – прошипел он мне на ухо, когда я достала телефон. – Курточка не по сезону вообще-то. – Извините, другой не нашлось, – буркнула я, проверяя, кто звонил. Неизвестный номер я решила проигнорировать. – И вообще, кто бы говорил, ваше пальто тоже не похоже на зимнее, – огрызнулась я, удивляясь своей наглости. Станислав Сергеевич, глядя мне в глаза, медленно расстегнул верхние пуговицы и показал подкладку из теплой овечьей шерсти. Я чуть не засмеялась от абсурдности ситуации, вот уж не думала, что он будет передо мной оправдываться. Как завороженная, я потянулась рукой потрогать шерсть и будто бы случайно провела тыльной стороной ладони по его шее. Дыхание перехватило, сердце ускорило темп, хотя, казалось бы – куда быстрее? Со мной такого никогда еще не было, чтобы банальное прикосновение вызвало такой шквал эмоций. Пришлось отвернуться, чтобы он не заметил мои покрасневшие щеки. Тем временем, мой декан застегнул пальто, как– то странно глядя на меня, и сказал: – Идем, наша остановка. Я подскочила, словно ошпаренная. Совсем забыла, что я еду в автобусе, а передо мной толпа, не протолкнуться. Вдруг, мою руку сжала сильная ладонь и, резво расталкивая пассажиров, Станислав Сергеевич повел меня на выход, а потом помог выйти из автобуса, забирая свой портфель. – Надеюсь, вы не будете болтать о сегодняшнем инциденте, – подозрительно прищурившись, спросил он. – Хорошего вы обо мне мнения, – обиженно ответила я. – А что, у нас был какой-то инцидент? – Вы меня поняли, – услышала я, уже со спины, шагая к четвертому корпусу на первую пару. Схлынувшее наваждение обернулось негодованием. Было очень неприятно услышать в свою сторону подобные сомнения. Хотя, чему я удивляюсь, он же со всеми разговаривает именно так. А то, что мне повезло хотя бы ненадолго увидеть его без привычной маски непробиваемого декана, это возможно чистой воды везение. Похоже, что он, как и я, привык никому не доверять.