Проклятый блокнот

Ольга — суббота       На следующий день, едва проснувшись, я принялась ждать. Как маленький ребёнок ожидает чуда, деда мороза или зубную фею: Ромыч "разберётся"! Не важно со мной или с блокнотом, а может с нами обоими, но разобраться должен обязательно. К сожалению, тот почему-то не торопился ко мне навстречу, зато семья навестила полным составом.       Жизнерадостный Ванька торжественно водрузил костыли возле кровати, а маменька порадовала известием, что скоро мне разрешат вставать и я смогу самостоятельно ходить в туалет. Она быстренько нашептала мне, что нужно сказать психиатру, если тот вдруг мною заинтересуется:       — Будем валить всё на вегето-сосудистую дистонию. Скажешь, что у тебя потемнело в глазах и ты потеряла ориентацию в пространстве. Так бывает, я читала в интернете. И никакого самоубийства нам не пришьют! А может, правда, так всё и было?       Я только неопределённо хмыкнула.       Вечером пришла моя лучшая подружка Маня и поведала последние школьные новости:       — Ты у нас, теперь, хит сезона! О вас с Пашкой только и треплются: типа, ты беременная и кинулась под машину, из-за того, что вы поссорились. Я, если такую чушь слышу, начинаю доказывать, что ты давным-давно на него забила. Только всё зря: этот урод строит из себя героя и ничего не отрицает. Какой же говнюк! А на самом деле, что случилось? Ты ведь не беременная, правда?       Не смотря на моё теперешнее состояние, я не смогла не расхохотаться:       — Ну, ты-то ведь хорошо меня знаешь! Неужели поверила? Дистония у меня, болезнь такая: шла-шла и вдруг упала.       Сама не знаю из-за чего, я постеснялась делиться с ней своими предположениями. Получалось, что кроме Ромы никто про это не знает. Даже Иван, первым подавший идею, тут же забыл про неё, ухватившись за дистонию, как за соломинку.       Поэтому, чем ближе к ночи, тем сильнее у меня портилось настроение: ангел-избавитель так и не появился. Наверно решил, что я опасная идиотка и лучше держаться от меня подальше. Ну и хрен с ним! Не очень-то и хотелось. Да и кто он, вообще, такой? Просто случайный знакомый.       Тут некстати, вспомнился поганец-Пашка и я ударилась в слёзы: «Все мужчины козлы и предатели, даже папа с братом: один мне не верит, другой, вообще, живёт в придуманном мире.” Уснула я очень поздно, наревевшись всласть.

***

Ольга — воскресенье       Утром медсестра (другая, не Ангелина) еле смогла растолкать меня для процедур. Увидев мою опухшую физиономию, она сочувственно посоветовала наплевать на мужиков и побольше есть и спать, а то и так одни кости остались.       У меня что, на лице написано из-за чего я плакала?       — Просто выспалась плохо: голова болела, — нагло соврала я доброй женщине.       — Так надо было меня вызвать, вот и кнопочка есть! — заохала та, — Никогда больше не скрывай, если что-то болит и обязательно всё расскажи доктору, — строго наказала она напоследок.       Ну вот и довралась! Теперь меня точно насмерть залечат и подниматься не позволят.       Весь обход я тряслась, предвкушая расспросы, но мне повезло. Врач явился один и, наскоро меня осмотрев, поскакал к другим больным.       Как только дверь за ним закрылась, я героически попыталась сама доковылять до сортира. И у меня неплохо получилось. Жизнь потихоньку налаживается!       На этой весёлой ноте и пришёл долгожданный гость с очередным подношением, в виде белых гладиолусов.       — Ой, Ромка, я так рада тебя видеть! — вырвалось у меня и я, позабыв про то что не могу передвигаться без подпорок, храбро шагнула ему навстречу.       Ну, разве можно так кидаться на практически незнакомого человека?       Костыли с грохотом обрушились вниз, а я зашаталась, балансируя на одной ноге, но тут же была подхвачена Ромычем.       — Я тоже ужасно соскучился —прогудел он мне в затылок.       «С чего такие нежности?" — удивилась я.       Несколько долгих секунд мы стояли в обнимку. Наконец Ромыч, спохватившись, аккуратно взял меня на руки и уложил в кроватку, укутав чуть не до макушки.       Проделав все эти манипуляции, он приземлился на стульчик, но не рассчитал. Хлипкий предмет меблировки не вынес небрежного обращения и, протестующе затрещав, сложился пополам. Мой посетитель оказался сидящим на полу.       — Ты не ушибся? — я, осторожно выглянула из-под одеяла, с трудом сдерживая смех.       — Да нет, всё норм! — как ни в чём не бывало, проговорил тот, ползая на четвереньках и собирая разлетевшиеся в разные стороны стебельки.       Повисло неловкое молчание. Ромыч медленно и аккуратно извлёк откуда-то вазу. Налив водички, он неторопливо осмотрелся, выбрал подходящее местечко на подоконнике и пристроил цветы туда. Покончив с украшением интерьера, парень, наконец, снизошёл и до меня:       — Ну как ты, Оленька? Вспомнила ещё что-нибудь новенькое? — произнёс он неожиданно сухо, как следователь на допросе.       — Ничего я не вспоминала. Выпишусь — сожгу блокнот нафиг и всего делов. А ты чем занимался?       — Ну, я был о-о-очень занят. Сначала наведался в “Новый поворот” и довёл продавцов до белого каления, но заставил показать мне весь ассортимент за последний год.       — Как это возможно?       — Очень просто: вся информация сохраняется на компе и фотки прилагаются. Ты уже догадываешься, ЧТО я узнал?       — Действительно, что? — непонимающе воззрилась я на него.       — Не было этой хрени в продаже! В программе отражается вся торговая сеть, но ни в один из них такой блокнот, как ты описываешь, не поступал!       Я застыла с отвисшей челюстью.       — Всю вторую половину дня я лазил по всяким интернет-шопам, а потом полночи смотрел видеоролики. Я теперь всё знаю, могу даже свой канал открывать! — распалялся он. — Эта сраная макулатура будет преследовать меня в кошмарах!       — Бедный Ромочка! Я не знала, что ты это примешь так близко к сердцу. Зачем было так надсаждаться? — тихо и жалобно прошептала я, снова наполовину скрываясь под одеялом.       — Да убери ты это чёртово одеяло! Разве тебе не интересно какой вывод я сделал? — сердито выкрикнул он.       — И какой же?       — Такого блокнота никогда не существовало!       Я аж задохнулась от возмущения:       — То есть выходит, что я всё это сочинила, чтобы тебя заинтересовать?       — Ну вот, ты сама сказала, — немного смягчился тот. — Я этого не говорил.       — Но подумал, правда? Ромыч замялся и промолчал.       — Зачем тогда ты припёрся, если обо мне так плохо думаешь, да ещё и букет притащил?       — Сам не знаю. — промямлил он растерянно.       — А иди ты… к бабушке своей! — заорала я. — И не волнуйся, под колёса я к тебе больше не прыгну: слишком много чести!       Ромыч открыл и закрыл рот, как рыба выброшенная из воды, а потом пробубнил:       — Не люблю, когда из меня делают идиота.       — Катись отсюда, сыщик недоделанный, и забери свои веники! И не приходи ко мне больше, рыдать не буду! — крикнула я, схватив костыль и собираясь запустить его в самодовольную ряху горе-следователя.       — Упокойся, я уже ухожу, — проворчал тот глухо, поворачиваясь ко мне спиной.