Ольга — понедельник
Очередной больничный день не предвещал ничего интересного, всё шло по кругу: уколы, завтрак, обход. Я не рассчитывала на утренних посетителей и была слегка удивлена, когда ко мне снова явился дорогой братишка.
Видок у него был изрядно всклоченный, а ядрёный запах перегара просто разил наповал!
Ванька, как человек малопьющий, всегда после бурных возлияний, страдал от жёсткого похмелья.
— Вань, ты похож на профессионального алкоголика! — возмутилась я. — Да и пахнешь соответственно. Что с тобой стряслось? Кстати, сегодня Ангелинина смена, что она подумает?
— Ничего особенного. И всё ты врёшь: от меня ничем не воняет, я чист и свеж, как огурец. И, вообще, это не существенно, — отшутился тот. — Зато у меня тут кое-что есть: твои любимые чипсики с крабом, Кока-Кола и главное — куча «дошираков»! Наслаждался, дорогая!
Сначала мне показалось что он шутит, но заглянув в пакет, я не поверила своим глазам:
— Вань, ты же всю плешь проел, что это вредно и т. д. Ты что, отравить меня удумал?
— Ну, что ты! — обиделся тот, — Просто, захотел приятное сделать!
Я догадалась, что он собирается что-то сказать, но не решается.
— Вань, колись уже, от чего такое изобилие и как ты с такой рожей сел за руль?
— А мы на автобусе приехали.
— Мы? Так ты не один? — удивилась я.
— Оль, тут кое-кто хочет с тобой пообщаться. — быстро протараторил он и, высунувшись в коридор, гаркнул. — Можешь заходить!
В палату робко протиснулся красный, как рак Ромыч с обалденными тигровыми лилиями. Брутальный красавчик был ещё потрёпаннее, чем Ванька, а с цветами смотрелся настолько комично, что я невольно расхохоталась.
Вот так неожиданный сюрприз, а я то думала, что больше его не увижу!
— Мои любимые цветочки! Откуда ты знаешь? — отсмеявшись, задала я риторический вопрос. — А-а-а, всё понятно — Ванька разболтал. И физии у вас такие, потому что пили вчера. За знакомство, небось?
Иван натянул заискивающую улыбочку:
— Да ты у меня просто Шерлок Холмс.
Я получше пригляделась к брату:
— Что-то случилось? Больно уж ты загадочный.
— Это моя вина, — вдруг покаянно завыл молчавший до этого Ромыч.
— В смысле? — не поняла я.
Ванька сделал глазища, как у кота из Шрека и вкрадчиво заговорил:
— Мы разгромили твою комнату и теперь там… эм… как бы тебе сказать… как после обыска, когда ищут наркотики, оружие и всё такое. Прости нас, Сисёночка! — выдохнул он.
Я ошалело воззрилась на него и переспросила:
— Вы… что сделали?
— Комнату твою слегка порушили! — дебильно улыбнулся брат.
— Я во всём виноват! — опять запричитал Ромыч, стыдливо прячась за цветами.
— Да что случилось-то? Массовое помешательство?
Ромыч несмело выглянул из-за букета:
— Понимаешь, Оленька, когда я неожиданно встретил Ваню, и он рассказал мне про блокнот, я предложил сразу его найти и уничтожить...
— ...но я не согласился. Без твоего благословения: ни-ни! — вклинился Иван.
— А потом, мы немного выпили и…
— ...и решили, всё-таки, с ним покончить.
— Ну, и поискали… немного, — подытожил Ромыч.
— А разгром почему?
— Так не было его нигде, а мы оч-ч-чень сильно найти хотели, — пояснил тот.
— Очень, очень, — поддержал его Иван. — Ну, и переусердствовали чуть-чуть.
Я изобразила зверскую морду:
— Да-а-а, у меня нет слов. Значит не нашли?
— Не-е-ет… — жалобно вжав голову в плечи, проблеял братик.
— Нет, — печально вторил его сообщник, разглядывая трещинки на потолке.
— Ну и Бог с ним! — хихикнула я.
— И ты совсем-совсем не сердишься? — засомневался Ванька.
— Совсем-совсем-совсем! Только приберите за собой, пожалуйста, — проговорила я, уже хохоча изо всех сил. — Ну, прямо Чип и Дейл!
— А что я говорил! — воскликнул Ванька, победно покосившись на вчерашнего собутыльника, — У меня не сестра, а золото.
— Тогда уж платина, ведь она блондинка, — серьёзно поправил его тот. — А всё-таки, где блокнот?
— Я не помню. Последние дни, как в тумане, — пробормотала я рассеянно. — Но пытаюсь собраться с мыслями и вспоминаю всё по порядку, начиная с того дня, как Любчик у меня оказался.
Ванька вылупился на меня:
— А это что ещё за хрен? Почему я про него ничего не знаю?
— Не хрен, а блокнот — у него было имя, я только вчера про это вспомнила, — огорошила я Ваньку.
— Ну ваще-е-е! Ты случайно на ночь его не целовала, спать рядом не укладывала?
— Откуда ты знаешь? Подсматривал?
— Элементарно, Ватсон! Вычислил дедуктивным методом. — заржал тот и тихонько добавил: — как же всё запущено.
Ромыч вернул разговор в деловое русло:
— То есть, не помнишь где он? Тогда рассказывай с того места, на котором остановилась, а мы послушаем.
— Хорошо, — согласилась я покорно.
— Здесь нет ни одного стула — заметил Ванька, — надо принести, а то устанем топтаться.
Когда стулья нашлись, парни расположились напротив и приготовились внимать.
Я не стала упоминать случай с Павликом, очень уж не хотелось вдаваться в подробности наших с ним отношений, поэтому сразу начала с событий, которые произошли на следующий день.
***
Рассказ Ольги
«В школе всё было по прежнему. На большой перемене, я снова пристроилась на подоконнике, в самом дальнем углу рекреации, чтобы насладиться любимым бестеллером наедине.
И что вы думаете? Меня снова призывали к агрессивным действиям. На этот раз послание гласило:„Сломай мне корешок“.
— Ну уж нет. Столько труда вбухать, а потом взять и всё испортить слишком глупо, — сказала я вслух, будто ожидая ответа.
Но Любчик промолчал. По крайней мере, за спиной никто не шептал, и я, вздохнув с облегчением, спрятала его в рюкзачок.
Оставшийся день пролетел без неожиданностей. После уроков мы, как обычно, встретились с Маняшей на третьем этаже и мило болтая, стали спускаться вниз. Только не тут-то было: недалеко от лестницы нас поджидала целая компания — Танька Воробьёва с группой поддержки.
— Ну что, Бледная Спирохета! Чуть не отправила парня в больницу и довольна теперь? Отомстить хотела, за то, что ему костяшки твои надоели? — заверещал кто-то из них.
Мы с Манькой, невозмутимо продвигались дальше.
— У Ольки же недавно день рождения был, давайте ей на новые колготки скинемся, а то таскается в драных, маслами светит. Так можно и от страха умереть! — издевалась мерзкая Танька.
— Конечно, все по двести и купим ей сразу упаковку, пусть носит, а то меня от её тощих коленок уже тошнит, — поддакнула Заремка Галиева.
До чего же некоторым нравится заострять внимание на том, что воспитанным людям, вообще, не положено замечать! Подумаешь, всего-то один раз колготки порвала перед уроками, а ходить в рваных пришлось весь день. Можно подумать, что с ними такого не разу не случалось.
Обидно до слёз, но я прошествовала мимо, нарочито высоко вздёрнув подбородок.
Уже в раздевалке до нас донеслись истошные вопли сверху. Не сговариваясь, мы рванули обратно.
На лестничном пролёте между вторым и третьим этажом происходило нечто странное: Танька лежала на спине и выла благим матом, вокруг столпились девчонки, визжа на разный манер, кто кого переорёт. Подойдя поближе, я чуть не выпала в осадок: из ноги у неё торчал белый осколок кости.
В полуобморочном состоянии я отошла подальше и сползла вниз по стеночке.
Не знаю сколько прошло времени. Наконец, Таньку увезла скорая, а меня подняли с пола, вкололи успокоительное и отвели домой, в сопровождении Мани и медсестры.
На несколько часов я просто вырубилась, а когда пришла в себя сразу задумалась: что же так меня напугало? Конечно, оголённая кость — зрелище жутковатое, но я никогда не была настолько слабонервной. И тут меня осенило: „Сломай корешок!" — это же те строчки, что я сегодня читала!
Так вот оно что! Зажмурившись, дрожащими руками я вытянула блокнот из рюкзака и, не открывая глаз, принялась его ощупывать.
Слава Богу — всё было в норме!
После, дополнительно рассмотрев его под настольной лампой и не обнаружив никаких признаков повреждений, мне даже стало смешно. Словно камень с души свалился!
Кажется, я становлюсь параноиком. Каким образом обычное писчебумажное изделие могло повлиять на Таньку?»
***
— Какая противная эта Танька, — сказал Ромыч, когда я закончила рассказ, — мне почему-то совершенно её не жаль. А что за история с парнем, про которого она говорила?
— Да так, один тип кипятком обварился, а некоторые посчитали, что из-за меня, — ответила я, умолчав про то, что “пострадавший” числился моим бойфрендом.
— А с чего ты взяла, что несчастный случай и блокнот связаны? — спросил Иван.
— Перед тем, как Пашка чаем ошпарился, блокнот открылся, как раз на задании «Залей меня кофе».
— Подумаешь, ерунда какая! — отмахнулся тот.
— Было кое-что ещё, — и я поведала парням про шёпот и самопроизвольно облитую страницу.
— Опять голоса? —
насторожился Ромыч.
— Не голоса, а голос, — возразила я, — потому что он один был. И в первый день тоже. Но перед переломом я ничего подобного не слышала.
— Ну, и забей тогда! — легкомысленно предложил Ванька.
— Подожди, — оборвал его Ромыч: — ведь на этом странности не закончились, я прав?
Я грустно кивнула:
— Кажется, это было только начало.
Мы притихли, потому что Ромычева бабка прикатила на тележке еду, как всегда в самый неподходящий момент. Испепелив внука взглядом, она сурово приказала парням выметаться вон.
— Сисён, у меня идея, — торопливо выпалил напоследок Ванька, — раз тебе телефоны и всякие гаджеты пока запрещены, можно взять у папы старый кассетный диктофон. Попрошу у него, чтобы тебе передал. Они с мамой, как раз к тебе вечером навострились. Будешь надиктовывать свои воспоминания, а потом вместе прослушаем. Ты так и сама быстрее со всем разберёшься.
— Здорово! Теперь будет чем заняться и ничего не забуду, — вдохновилась я новым предложением.
