***
«С тех пор, как Танька сломала ногу пролетело уже несколько дней. Всё вернулось на круги своя, даже мой покоцаный “бойфренд”. Несмотря на Танькины вопли, про то, что Павлику надоели кости, официально мы с ним не ссорились, поэтому для всех продолжали считаться парочкой. Правда, притворяться становилось всё противнее. Однажды случилось так, что у нас выпал пустой урок: кажется заболела информатичка, а заменить было некем. Всех завели в свободный класс и сказали вести себя потише. Конечно, никто не и не думал следовать этому указанию. Постепенно становилось всё более шумно, потом большинство мальчишек отправились курить или просто бродить во дворе. В кабинете остались одни девчонки и парочка парней-заучек. Я скучала в одиночестве: лучшая подруга училась в параллельном классе, а общаться с одноклассницами желания не возникало. От нечего делать я достала Любчика. Недавно Ванька подсадил меня на компьютерные игры. Теперь, большую часть досуга я просиживала за монитором, открывая волшебные просторы „Мистов“ или стрёмные коридоры „Амнезии“. Первое увлечение блокнотом прошло и процесс заполнения шёл как-то вяленько. Я таскала его с собой, просто, по привычке. С лёгким чувством ностальгии, я открыла милую тетрадку на первой странице и стала просматривать заполненные листочки. „Совсем забросила тебя, дружок.“ — проговорила я, привычно погладив тёплую обложку. Мне не приходило в голову, что кто-то может наблюдать или подслушивать, поэтому я не заметила, как ко мне подкралась Заремка, лучшая Танькина подружка. Эти двое давно меня невзлюбили непонятно за что. — Ох поглядите, чем занята наша Бледная Немочь! — заорала Заремка, выхватывая у меня блокнот. — Она у нас „творческая личность“, типа. Заремка отбежала уже достаточно далеко, когда я погналась за ней, задевая парты и спотыкаясь об валяющиеся в проходе рюкзаки. Я почти догнала воровку, но та ловко запрыгнула на подоконник и, скорчив издевательскую гримасу, быстро замахала блокнотом вверх-вниз. — Попрыгай, попрыгай, Спирохета! — визжала гадина, приплясывая, как на танцполе. Я уже нацелилась вцепиться ей в лодыжку (возможно даже зубами), но крайние меры не понадобились: неожиданно, сделав очередной выпад, моя мучительница пронзительно вскрикнула и отшвырнула блокнотик от себя, как-будто он её укусил. С застывшим на лице изумлением, она стала пятиться назад, пока не упёрлась спиной в стекло. Некоторое время девушка оставалась неподвижной, навалившись на него всем весом. Наверно, из-за этого, чуть-чуть приоткрытое окошко распахнулось и Заремка полетела вниз. Всё это произошло за считанные секунды на глазах у всех присутствующих. На несколько мгновений повисла ошеломлённая тишина, а потом ребята в едином порыве сорвались посмотреть, в чём дело. Я была ближе всех, поэтому первая увидела, как Заремка, копошится в мусорном контейнере, стоящем прямо под злополучным окном. Прыгунья пыталась из него вылезти, одновременно стряхивая с себя облепившую шелуху. По её энергичным движениям, было понятно, что никаких телесных повреждений она не получила. Еле протиснувшись сквозь зажавших меня одноклассников, я бросилась искать Любчика. Растрёпаный блокнот валялся под учительским столом, открытый на страничке с надписью „залезь повыше: сбрось блокнот“. Вот это да! Получается, что Заремка, выполнила задание, сама того не ведая. Я поспешно захлопнула своего помятого товарища и, высунувшись наружу, воровато огляделась. Никто не обращал на меня внимания: все глазели на Заремку и комментировали её потуги выбраться из мусорки. Сама не знаю, чего я тогда опасалась. Вряд ли кто-то, прочитав эти строки, смог связать их с падением. На этот раз, я совсем не испугалась — наоборот, позволила себе немножко позлорадствовать. Ведь я была пострадавшей стороной, а Заремка понесла заслуженное наказание, и не важно, причастен к этому мой Любчик или нет. Галиевой, всё-таки, неплохо досталось. Несмотря на горячие уверения в отличном самочувствии, бедолага терпела целый час до приезда врачей, потом шла домой, упоительно благоухая отбросами. И ей ещё повезло! На улице было уже по-зимнему морозно, и под верхней одеждой запах не особо чувствовался. После этого происшествия, события начали стремительно разворачиваться. Директриса в срочном порядке устроила внеочередное общее родительское собрание и долго вещала о технике безопасности и участившиеся несчастные случаи. По школе гуляли самые нелепые слухи и предположения. Каким образом закрытое, окно оказалось открытым? Все окна в школе, кроме этого, открывались внутрь, а не наружу. Тем более странно, что Заремка оказалась именно у этого окна. Для выяснения загадочных обстоятельств, вроде бы даже наняли частного детектива; а дворникам-киргизам выдали денежное вознаграждение за то, что они не проследили за вывозом мусора. В результате, контейнер оказался там, где не дОлжно и спас Заремку вместе с директорской задницей. Не смотря на то, что "полёт валькирии“ имел широкий общественный резонанс — виноватого так и не нашли. Теперь, не осталось никаких сомнений, что ко мне попала очень необычная вещичка. Я сделала для себя вывод, что Любчик не проявляет активности, если к нему не прикасаться. Поэтому, я убрала его подальше, до особого случая. О том, чтобы насовсем избавиться от „милого дружка“ не могло быть и речи. Мне казалось это предательством: всё-таки блокнот, в некотором роде, был моим защитником и мог ещё пригодиться в будущем. Про свои домыслы я не рассказывала никому, даже Маньке, разумно предположив, что меня посчитают сумасшедшей. Но Галиева явно что-то заподозрила: она начала коситься на меня опаской, стараясь держаться подальше. Совсем уж насмешил меня случай, когда в столовой осталось единственное место, рядом с Заремкой. Как только я на него присела, она подскочила, бросив недоеденный завтрак, и бегом устремилась к выходу.»***
Дойдя до этого момента, я выключила диктофон. Какого чёрта я больше ничего не помню? Кажется, я не доставала Любчика из шкафа и он должен лежать там, покрываясь пылью. Но ведь Ваня с Ромычем утверждают, что в моей комнате его нигде нет. Значит было что-то ещё! Пока мне не удалось приблизиться к причине загадочного броска под колёса ни на шаг. После того, как я снова всё обдумала, странные случаи с одноклассниками показались мне обычными совпадениями, а связь с блокнотом весьма призрачной. Может и не её было вовсе, а я просто схожу с ума? От этих мрачных раздумий у меня заломило в висках и затошнило, как в первый день пребывания в больнице. Поэтому, когда прикатили обед, я не смогла проглотить ни крошки. Чтобы не возникло лишних вопросов, мне пришлось совершать чудеса акробатики: тащиться на костылях до сортира и вываливать пищу в унитаз. После всех этих манипуляций, я почувствовала себя совершенно измотанной и провалилась в тревожный сон. И снова я проснулась в холодном поту и без воспоминаний. Неожиданно меня накрыл приступ паники. Я даже подумала о том, чтобы добровольно сдаться психиатру, которым меня пугали, но тот почему-то так и не объявился.***
Не знаю до чего бы я докатилась в своих измышлениях, если бы не пришла моя верная подруженька. — Ты сегодня неважно выглядишь! — с порога обрадовала она. — Плохо себя чувствуешь, да? — Нет, нет, — немного покривила я душой, — скучно здесь. Телефоном пользоваться не разрешают, вот и хандрю. — Ну, ты же сама говорила: если человек не может жить без соцсетей и телевизора, значит у него бедный внутренний мир! — напомнила Манька слова, как-то сказанные по глупости. — Спасибо за моральную поддержку! — огрызнулась я, отворачиваясь к стене. — Ну ладно, не сердись! Я вот и дня не прожила бы без своего планшета. Это ты у нас гигант: почти неделю обходишься без интернета и всё ещё в здравом уме. Представляю, как тебе не терпится войти в контакт и узнать, чего нового накропал «чёрный принц». — Какой ещё принц? Это Павлик что ли, тогда почему чёрный? Тоже мне, принц нашёлся. Манька всплеснула пухлыми ручками: — Да ты что! Неужели забыла? У тебя же в ВК появился какой-то странный поклонник, любитель древности и стихов! Ты ещё его иногда обзывала «принц заморский». — А-а-а, этот, помню конечно, — быстро соврала я, лихорадочно соображая о ком идёт речь. — Интересно, он-то про тебя помнит? Скажи мне пароль и я зайду со своего айфона, раз тебе нельзя. — Н-нет! — ответила я слишком резко. — Никуда он не денется, сама потом гляну. — Ну, какая же ты вредная! — возмутилась Маняша. — Вечно что-то темнишь. — В опу его, со всяким старьём! — отшутилась я, — Меня больше сегодняшний день интересует. Расскажи лучше, что новенького. Никто больше из окон не выпадал? И Манька с удовольствием принялась пересказывать мне свежие сплетни: — Ты представляешь! Таньке уже сняли гипс и она встречается с Пашкой.Теперь все думают, что ты под машину кинулась из-за того, что не хотела его отпускать. — То есть, я уже не беременная? — Да фиг его знает, вроде нет. — Как это неожиданно! А я, может, уже собиралась родить ему сына, а тут раз и весь кайф обломали! — Да ты что, и правда… того? — вылупилась на меня Мария, уронив челюсть на грудь. — Совсем юмор не понимаешь, Мань? — расхохоталась я, глядя на её вытянувшуюся физиономию. — Ну, хоть настроение мне подняла и то Слава Богу. Дальше наше общение протекало в том же духе. Я всячески забалтывала подружку, чтобы она, ненароком, не вернулась к теме «принца» и не просекла, что я, вообще, ничего про это не помню. После её ухода, я ещё немного пораскинула мозгами над «принцем заморским чёрным», но на ум не пришло ничего, кроме "икры баклажанной заморской" из любимого родительского фильма «Иван Васильевич меняет профессию». В конце-концов, наплевав на всех «принцев» на свете, я просто уснула.