Проклятый блокнот

Ваня — пятница, день-вечер       — Извините, — пробурчал Ванька в сторону сердобольной медсестры, торопливо выскакивая в коридор.       Сейчас он чувствовал себя ещё поганее, чем до разговора, прекрасно понимая, что сестрёнка права. Но в душе всё протестовало: очень уж хотелось услышать что-нибудь в своё оправдание.       Выйдя из больничных ворот, Ванька купил пива в ларьке около остановки и забрёл в ближайший двор. Там он уселся на лавочку и принялся себя жалеть. Но продлилось это недолго: неожиданный звонок работодателя оторвал страдальца от самокопания и вернул в суровую действительность.       — Приветствую, Иван! Как здоровье, когда на работу собираешься выходить?       — Эм... не знаю пока, ещё раны не затянулись.       — А у меня совсем другая информация! Догадываешься о чём я?       — Нет.       — С самого утра на нас посыпалась куча заявок от твоих прошлых клиенток. К некоторым из них ты совсем недавно ездил. Я, конечно, удивился немного, но сразу эти заказы по другим спецам раскидал. Не тут-то было — все требую только тебя. Я сначала не понял в чём дело, но девчонки меня просветили. — начальник игриво хохотнул: — А я то думал: что это за видео они исподтишка гоняют и ахают! В общем, я организовал предварительную запись. Как думаешь, по четыре выезда на день нормально будет, справиться?       — Э… нет.       — То есть, считаешь, что больше сможешь? Я только за! Надо пользоваться твоей популярностью. Сейчас твоё рабочее время расписано уже на две недели вперёд. И это только начало! Звонки продолжают поступать! За два года ты много народу обслужил. Глядишь, начнут тебя бабы подругам рекомендовать. Мы же расшириться сможем! Я давно уже о новом офисе мечтаю.       Ванька подумал, что ослышался. Этот скучный дядька, которого ничего кроме компьютеров не интересовало, вдруг надумал стать его сутенёром.       — Валерий Васильевич! Вы ничего не путаете? У нас ведь фирма по оказанию компьютерной помощи, а не мальчики по вызову.       — Ну, ты один такой мальчик, на которого спрос есть. А остальные пусть своим делом занимаются.       — Вы что мне предлагаете? — возмутился тот, — в постели их ублажать?       — Ну, ты загнул! Работай как обычно: приезжаешь, копаешься в железе, чистишь и т.д., а дамы роняют слюни. Насчёт постели сам определяйся — дело хозяйское. Но мы то знаем, что ты до баб очень сильно охоч. Вот и совместишь приятное с полезным. "И этот туда же, — совсем упал духом парень, — неужели все считают меня НАСТОЛЬКО испорченным? И сестра, и начальник. Про Ангелину и думать нечего теперь. Надо доказать сначала, что я не такой!"       — А знаете что, Валерий Васильевич!       — Что? — встрепенулся босс.       — А идите-ка вы на хуй! — выпалил Ванька и, не дожидаясь потока ответной брани, нажал на отбой.       — Кажется теперь я ещё и безработный! — поделился несчастьем бедолага с вороной, сидящей неподалеку. Не успел он сделать очередной глоток, как мобильник снова ожил.       — Хватит мне названивать! — заорал Ванька.       — Извините, молодой человек, ещё не имел чести с вами разговаривать. Вы ведь Иван, если не ошибаюсь? Возможно, меня опередили, но попробуйте всё-таки выслушать. У меня для вас очень выгодное и интересное предложение.       Ванька с опаской уставился на смартфон, как-будто ожидая, что из него выскочит монстр, но, вспомнив, что безработный, всё-таки выдавил:       — Слушаю.       — Меня зовут Павел Васильевич! Я менеджер по кадрам в известном стрип клубе “Мальчик-красавчик”. Возможно, вы слышали о нас?       — Нет и не желаю!       — Напрасно. У нас очень приличное и престижное заведение. Знаете ли, не каждый может себе позволить. Только элитная публика.       — Ага, — недоверчиво обронил Ванька.       — Зря сомневаетесь, молодой человек, сам Тарзан у нас начинал.       — Ха, это тот, который муж певицы? Он ведь старый уже! Сколько лет вашему заведению?       — Недавно отметили двадцатипятилетний юбилей. Так что, как видите — работа стабильная и хорошо оплачиваемая. Всё от вас зависит. Ванька заржал: <      — Так вы и на пенсию с почётом провожаете?       — Это уж как будете трудиться. Можем и проводить. Не вижу ничего смешного. У нас ученики Нуриева не брезгуют работать.       — Серьёзно? — засомневался Ванька. — Значит правильно я балет бросил.       — Не понимаю ваше отношение. Стриптиз это тоже искусство и не менее достойное, чем балет.       — А что вы от меня хотите?       — Ну, вы пока неопытный, но я вижу в вас потенциал. Могу взять на подтанцовку.       — Нет.       — Но помилуйте, молодой человек! Не могу же я сразу ставить вас на большие сольные номера. Неизвестно ещё, потянете ли. И у нас уже есть свои звёзды.       — Нет.       — Ну, хорошо. Посмотрю что можно сделать. Возможно и будет у вас свой номер. Вы сейчас пока тоже звезда, своего рода.       — Мне надо подумать.       — Я понимаю. Думайте, но побыстрее: у нас большая конкуренция, так что вряд ли у вас будет второй шанс.       Ванька обещался подумать до завтра, но больше из вежливости. Он прекрасно понимал, что столь тяжкий физический труд ему не осилить. Стоило только представить изнурительные репетиции и жесткую диету, для поддержания формы, как желание становиться профессионалом пропадало само собой. По натуре Ванька был ленивец и гурман. Работа в компьютерной фирме предусматривала свободный график. Да и не стремился он делать карьеру стриптезёра. Одно дело — потанцевать в охотку для себя, и совсем другое — вкалывать до седьмого пота на потеху подвыпившим тёткам.       Выбросив недопитую бутылку в урну, Иван стал нервно прохаживаться туда-сюда и не заметил, как ноги сами принесли его обратно к остановке.       Ванька задумался о том, куда бы ему сейчас податься. Получалось, что некуда: работы нет, к Ангелине нельзя, а дома он с ума сойдёт от тоски.       Обдав ледяной кашей, рядом затормозил чёрный “ленд крузер”. Ванька уже набрал побольше воздуха в лёгкие, чтобы разразиться матерной тирадой, но вовремя передумал. Задняя дверца приоткрылась, из неё высунулась тонкая нога в туфельке на шпильке, за ней вторая, а потом и вся красавица целиком.       “Ноги кривоваты и коротковаты, — машинально отметил Иван и перевёл взгляд выше: — Так это же вчерашние сиськи!”       — Ванечка, привет! — призывно, как сирена пропела хозяйка выдающегося бюста, — Ты чего такой сердитый? Не узнаёшь меня?       — Э… узнаю, конечно, — проговорил тот, покосившись на “знакомую” незнакомку. — Просто неприятно мокрым ходить. Обтекаю вот, — показал он на промокшие насквозь брюки.       — Так это же не страшно! Поехали ко мне. Я сейчас тебя просушу и обогрею!       Ваня получше пригляделся к девушке и понял почему вчера не смог запомнить её лицо. Физиономия у неё была ничем не примечательная: маленькие близко посаженные глазки, низкий лоб и широкий курносый нос. Накачанные силиконом губы ничуть не улучшали общую картину.       “А почему бы и нет? — подумал он, — Должен же я выяснить, что произошло вчера вечером. А спать с ней вовсе не обязательно.”

***

Ромыч — пятница вечер       Ромыч грустно топтался возле Ольгиной палаты, под бдительным оком Влада. До последней минуты парень надеялся, что конвоир вот-вот уйдёт. Мысленно Ромыч уже бежал по служебной лестнице вниз, а оттуда на свободу к выходу из больницы.       — Дальше я сам, — заикнулся было он. Влад похабно осклабился:       — Конечно, сам. Я на групповуху не подписывался. Проконтролирую вход, а там делайте что хотите. Я здесь покараулю, чтобы не помешал никто. Мне Александра Ивановна точные указания дала.       — Слушай, Влад, — сделал Ромыч новую попытку, — давай договоримся! Ну ты же мужик, должен меня понимать! Я ведь выгляжу как клоун, дай мне домой сгонять переодеться! А маме ничего не скажем.       — По мне, так вид у тебя шикарный, любая тёлка из трусов выпрыгнет. У Александры безупречный вкус. Вот если бы надо мной кто-нибудь так поработал...— мечтательно закатил глаза суровый воин.       Что-то в интонации Влада показалось парню подозрительным: “Неужели мать спит с этим чудовищем? — мысленно содрогнулся молодой человек: — Хотя, чем он от отчима отличается? Такая же рожа бандитская. Да ну, вряд ли, она же не дура. А вот мужик явно не против и на этом можно сыграть...”       — Влад, а у тебя жена есть? — поинтересовался он невинно.       — Откуда? Я всю молодость по командировкам проездил, по всяким горячим точкам, некогда было любовь крутить. А сейчас кому я нужен в сорок три года красивый такой? — Влад ткнул в уродливый шрам на лице.       — Шрамы украшают мужчин! Неужели тебе уже сорок три? Никогда бы не подумал!       — Ну, может и есть ещё порох, — встряхнулся Влад.       — У некоторых женщин мужья постоянно заняты, а ты тут, как тут. Могу поспособствовать, ну, словечко замолвить, — подмигнул Ромыч заговорщически.       — Да как ты смеешь, щенок, лезть в мою личную жизнь? — слегка обалдев от такой наглости, Влад сунул увесистый волосатый кулак прямо под нос юному своднику:       — Вот сейчас взгрею тебя “по-отечески”, и будешь тако-о-ой “красивый”, что тебя не только тёлка не узнает, но и мать родная.       — Всё равно никуда не пойду, — совершенно по детски обиженно выкрикнул непослушный подопечный. При этом он так комично сморщил носик и топнул по полу ножкой сорок четвёртого размера, что Влад забыв про дерзость “барского” сынка, добродушно рассмеялся.       — Пойми ты, обалдуй! Мать у тебя умница и знает, что для тебя лучше. Я бы всё что угодно напялил, если бы она сказала, что так надо.       — И даже костюмчик кролика с хвостиком на трусах? — подколол парень.       Совершенно неожиданно суровый "пёс войны" залился краской, как девица и пробубнил:       — Я ничего такого ввиду не имел, я это... образно. "Охренеть! Неужели я угадал и между ними что-то есть? — испугался Ромыч собственного открытия. — Да не может быть! Наверно, это у него просто фантазии такие."       — Ну что вылупился, как баран на новые ворота? — сердито рявкнул Влад, досадуя на допущенную оплошность. — Не хочешь по-хорошему, буду тогда Александру в известность ставить. Пусть знает, что сын у неё говнюк и плевать хотел на все мамашины старания.       — Ладно, твоя взяла, — сдался бедняга, мигом представив бурную реакцию, которая за этим последует.       — Вот так бы сразу! А то развёл тут демагогию, понимаешь.       И Ромыч, как в омут с головой, отчаянно нырнул в открытую дверь.