Пролог
Северная Америка
Область Господина Ланиса
Юго-западный район Маккафри
Шоссе s-e
Черная иномарка несется по дороге, сливаясь с темнотой теплой, летней ночи. Вдоль шоссе тянутся высокие клены, покрытые зеленеющей листвой, а впереди мерцают огоньки небольшого города Сильва. На заднем сиденье сидят трое. Среди сильно накачанных альф худенький омежка выглядит еще более крохотным. Мальчику на вид лет тринадцать — еще совсем ребёнок, с блондинистой копной волос и кажущимися карими в темноте глазами. На нем застиранная красная майка, черные джинсы, ставшие коротковатыми омеге еще год назад, и серые кеды с какой-то нашивкой сбоку. На светлом личике играет радостная улыбка. И неудивительно, ведь его только что усыновил богатый альфа. В детдоме дети часто о нем рассказывали друг другу. Мужчина с горьким запахом сигарет забрал многих подростков из этого ужасного места. Все считают, что он человек с большим сердцем, раз «осчастливил» столько детишек. И Тим тоже так думал, пока машина не остановилась напротив особняка и его не вытолкали прямо на холодную землю. — Что вы делаете?! — Крикнул он, когда два амбала подхватили его на руки и понесли в дом. — Тише, мальчик мой, тише, все уже спят. — Мягко сказал идущий рядом мужчина. Мальчик открывает рот в попытке запротестовать, но его тут же оглушает звонкая пощечина. — Я сказал молчать! — прорычал альфа, — Ты же хочешь, чтобы в твой первый раз я был с тобой нежен, верно? Значит придется меня слушать. По лицу маленького Тима потекли горькие слезы. Беззвучно. Почти.Конец пролога
POV Ланиса
— Макс и Шон, едете со мной, — указываю на двух охранников. Они синхронно кивают и уходят готовить машину. Суббота. Как же хочется просто поваляться в кровати, посмотреть какой-нибудь новый ужастик… Но у меня суббота - рабочий день. Вот на кой черт я нужен этому Маккафри? Почему нельзя по-быстрому подписать договора и мирно разойтись? И так всегда: зовет играть в покер, а в награду победителю отдаст одну из своих шлюх. Это у него такой «ритуал», мол, если хорошо сыграешь - тебе можно доверять. Бред. Последний раз я был у него три месяца назад, когда мне нужно было соглашение на переправку товара в Прагу. Вот это у меня тоже в голове не укладывается - владею целой областью, а должен спрашивать разрешения у Хариса! Так вот, тогда в игровом зале собрались все его замы и директора, уже сильно подвыпившие и курящие кальян. Мерзкое зрелище. Вскоре я выиграл, получив омежку и подписи на документах. Каждый раз пытаюсь отказаться от шлюх, но Маккафри меня даже не слушает. — Мистер Ланис, машина готова, — оборачиваюсь на голос Макса, киваю и направляюсь к выходу из поместья. Улица встречает меня вихрем снега в лицо. Зима — восхитительное время года, вокруг лежат сугробы, дети играют в снежки или лепят разные фигуры, новогоднее настроение буквально витает в воздухе; отовсюду пахнет свежей выпечкой и мандаринами, а в гостиной перед камином можно усесться прямо на мягкий ковер и наслаждаться большой кружкой горячего шоколада — настоящая сказка. Глубоко вдыхаю свежий морозный воздух и выпускаю облако густого пара. Подхожу к подстриженному кусту неизвестного мне растения и провожу по нему рукой, сгребая с поверхности снег. Собираю немного в ладонь и наблюдаю, как ледяные кристаллы медленно тают, превращаясь в воду. — Мистер Ланис, может, наденете перчатки? — отвлекаюсь от своего занятия и смотрю на Макса. В одной руке он держит мои черные кожаные перчатки, другой - слетающую с головы шапку. А я вот забыл про этот аксессуар. — Нет, спасибо, — продолжаю путь к черной Ауди у ворот и смотрю на снежинки, падающие передо мной. — Красиво, не правда ли? — Ага, — коротко отвечает телохранитель, сильнее закутываясь в пальто. — Не знаешь, сколько продержится такая погода? — Послезавтра метель прекратится, а снег пролежит как минимум неделю. Великолепно. Передо мной распахивают дверцу авто, и я сажусь на теплые кожаные сиденья. — В поместье Маккафри. — Да, сэр. Откидываюсь назад и прикрываю глаза. Даже настроение немного поднялось от зимней погоды. В салоне играет тихая приятная мелодия. Отчего-то у меня хорошее предчувствие, может, сегодня не придется играть с Харрисом? Было бы неплохо. Спустя пару часов становится видно роскошный двухэтажный дом Маккафри. Макс выходит из машины и открывает передо мной дверцу. — Здравствуйте, мистер Ланис, — приветствует меня один из многочисленных работников. Киваю в ответ. Над головой мне раскрывают зонт. Отодвигаю пластмассовую ручку и зонт послушно складывают обратно. Выдыхаю очередной клубок пара и захожу в дом. Внутри все просто кричит о богатстве своего владельца. Кругом дизайнерская мебель, позолота, хрусталь и мрамор. Все буквально пропитано холодом, хотя здесь тепло, даже жарко в зимнем пальто, но сама атмосфера отстраненности дает ощущение дискомфорта. У меня забирают верхнюю одежду и говорят идти прямо. — Здравствуй, Кайл. — Здравствуй, Харис. Он ничуть не изменился, все тот же наглый альфа сорока лет, полтора с небольшим метра ростом, черными, как смоль, волосами, хитрыми зелеными глазами, небольшой горбинкой на носу и "губками-бантиками". Мерзкий тип. — Как тебе погода? — Замечательная, обожаю зиму, — нужно хотя бы выглядеть, как вежливый человек. Мы проходим в игровой зал, где за столом собрались четверо незнакомых мне альф, хотя постойте-ка, одного из них я знаю: в прошлый раз он проиграл мне полтора процента своих акций, только вот имени его я не запомнил. Они встают поприветствовать нас, и каждому приходится пожать руку в знак приветствия. Трое уже довольно сильно пьяны, а один даже накурен. Вот как, как они собираются играть в покер в таком состоянии? Идиоты. Выдавливаю из себя притворную улыбку и сажусь за стол. — Как обычно, в Дро*? — Да, — отвечают все хором. — Делаем ставки. Харис подзывает помощника, паренька лет двадцати, и тот раздает каждому по коробке с фишками. — Ставлю сто тысяч долларов. — Ставлю два процента от акций компании. — Сто восемьдесят тысяч долларов, — и так понятно, что выиграю я. — Ставлю новую BMW G30. — В центр стола кидаются дорогие ключи. — Тридцать тысяч долларов. — Итак, последним буду я, — загадочно говорит Маккафри. — Ну, во-первых, тот кто выиграет, получит мое согласие на договора, — обводит холодным взглядом всех и задерживается на мне. — А главным призом станет мой самый послушный и умелый омежка, — удерживаюсь от того, чтобы не закатить глаза и послушно держу язык за зубами. — Это настоящее сокровище. Он относительно недавно у меня, не больше недели. Но что он вытворяет в постели! Брюнет, голубоглазый, с накачанной попкой, ухоженный. Все одобрительно загоготали и замычали, противно скалясь. Животные. — Играем семь партий. Тот, кто больше раз выиграет, забирает банк. — Что ж, ставки сделаны, можем начинать, — веселым голосом оповещает нас помощник. Каждому он раздает по пять карт. Смотрю на лицевую сторону и ухмыляюсь у себя в голове, но лицо остается расслабленным. — Повышаю ставку на пять тысяч, — сказал альфа, до этого поставивший тридцать тысяч долларов. — Добавляю к процентам еще двадцать тысяч. Наступает молчание. Все вглядываются друг другу в лица, пытаясь распознать эмоции. Тот, что поставил сто тысяч заметно нервничает. Взгляд бегает по столу, указательный палец дергается на деревянной поверхности. Не умеет блефовать. — Итак, торги закончены. Обмен картами. — Меняю две, — на стол выдвигаются две карты и взамен альфе дают новые. Он смотрит в них и, видно, остается недоволен. — Меняю одну, — тот же процесс, только, кажется, Харису повезло. — Меняю одну карту, — мужчина, что поставил BMW. Господи, неужели он думает, что его машина действительно кому-то нужна? — Кайл, — меня выводит из мыслей Харис, — уверен, что не хочешь обмена? — Он изгибает темную бровь, и в глазах пробегает едва заметный блеск. — Нет, — четкий ответ и расслабленное лицо. — Ну, как знаешь. — Обмен закончен, вскрываемся. Все поочередно открывают свои карты. — Две пары, — объявляет сидящий слева от меня Харис. — Стрит, — тот, что поставил проценты и еще мелочь. — Старшая карта, — недовольно говорит самый толстый из всех, а я усмехаюсь. То, что он проиграет, все знали с самого начала. Те, что уже вскрылись, начали глушить алкоголь. Идиоты. Разве это поможет? Только ухудшит ситуацию. — Флеш, — гордо говорит мужчина, что ставил тридцать тысяч, и откидывается на спинку кресла. — Две пары. — Кайл, остался только ты. Давай, не тяни, — язвительно протянул Харис. Ухмыляюсь и открываю карты. Слышится всеобщий вздох, а Маккафри заржал в голос. — А я знал, что он опять выиграет! Карты дураков любят! — продолжая смеяться, выкрикивает он. Смотрю на недовольные лица вокруг и улыбаюсь еще шире, как мальчишка. Ну, так я им, в принципе, и являюсь, 26 лет можно же еще назвать детством, верно? У меня был Стрит-Флеш. Возможно, я действительно дурак. Где-то после пятого круга все кроме нас с Харрисом находились в невменяемом состоянии. Было решено остановить игру. Четыре раза из пяти выиграл я, а один раз Харис. Итог: Харис завтра на трезвую голову подпишет договор о продлении наших с ним партнерских отношений, а я выиграл девятьсот тысяч, BMW, три процента акций от корпорации «Синема» и шлюшку, на которую потрачу тридцать тысяч, чтобы обустроить её новую, а главное нормальную жизнь. Вечер потрачен не зря. Сейчас я надеваю свое пальто, чтобы одобрить омежку и сразу поехать домой. Его я даже везти туда не буду, просто отдам охраннику распоряжения и деньги, пусть себе живет где-нибудь подальше от меня. — Пойдем, Кайл, покажу тебе моего, точнее теперь твоего шлюшку. Мы спускаемся на нижний этаж и идем по светлому коридору. Появляется какое-то странное предчувствие. Улавливаю тонкий, еле ощутимый сладкий аромат омеги. Харис останавливается у одной из дверей, а я медленно иду дальше. — Эй, ты куда? Он в этой комнате! — его голос слышу будто сквозь вату. Запах тянет меня к его источнику. Уверенными шагами дохожу до железной двери и тянусь к ручке. Кто бы это ни был, он здесь. Но мою руку отпихивает Маккафри, перевожу на него свой затуманенный взгляд и встречаюсь со злым лицом. — Кто за этой дверью? — стараюсь придать голосу уверенность, но получается плохо. — Тебя это не касается, — резко отвечает Харис, — забирай омегу и проваливай из моего поместья. — Я хочу посмотреть на этого — уже рычу я. — Не имеешь права. Он мой. — А это мои земли. Я могу по щелчку пальцев забрать их у тебя и отдать другим. Вмиг станешь отбросом общества. Лицо Маккафри пылает от гнева, но он молчит. Видимо, мне все же не видать его подписей на договорах. Принимаю молчание за согласие и открываю дверь. Внутри немного света от висящей под потолком лампочки. Окон нет, здесь нет ничего, кроме старого матраса и его… Никогда не верил детским сказкам, которые мне в детстве читала мама перед сном. Чаще всего в них рассказывалось о Парах, о тех, что были связаны духовно и кровно, о тех, что умели чувствовать эмоции друг друга на расстоянии в сотни километров, о тех, чьи чувства считаются самыми сильными и мощными чувствами в мире. Всю жизнь я считал это глупой выдумкой. И вот, видимо, судьба решила преподнести мне урок. Омега. Маленький мальчик — мой Истинный. Земля под ногами будто рассыпается, ощущение, что парю в воздухе, не чувствую своего тела. Почти. Только быстрое биение сердца, точнее двух — одно у меня в груди, а другое стучит в паре метров. Если это чувство не доказательство встречи Пары, то что же это? Ноги сами делают пару шагов за меня и в нос ударяет такой манящий аромат… Вдруг странный дурман рассеивается, когда я замечаю его вид. Он спит на животе, поджав под себя ноги и обнимая истощенное тело руками. Маленький, совсем ребёнок, мальчик лет тринадцати. Отросшие и нечесаные блондинистые волосы, тонкая бледная кожа, на бёдрах видны пестрые синяки. По телу медленно разливается гнев. Харис. Это он сделал с мальчишкой. Боже, что этот идиот с ним сотворил?.. Надо бы повернуться и врезать ему, а лучше убить, но нет сил оторвать глаз от этого замученного чуда. Подхожу чуть ближе и присаживаюсь на корточки. Пробегаюсь глазами по телу еще раз. Худенькие плечи, как и весь он, тоненькие кисти, на которых видна сеточка синих вен, острые коленки с синяками, маленькие стопы. На несколько секунд зависаю, когда в нос ударяет еле слышимый аромат омеги. Зефир. Знаете, такой воздушный, мягкий, пористый, откусишь кусочек такого лакомства — и не сможешь оторваться, пока не проглотишь всю упаковку. Чувствую, как в груди разливается непонятный жар, обволакивая все органы и прочно оседая в легких. Все же возвращаюсь к лицу и решаю откинуть пару прядок в сторону, чтобы рассмотреть его получше. Первое, на что обращаю внимание — это губы. Совсем бесцветные, словно у мертвеца, но он не таков, что доказывает часто вздымающаяся грудная клетка и расширяющиеся ноздри. Нос идеально ровный, светлые бровки и ресницы обрамляют закрытые глаза. Мальчик хмурится во сне, от чего на переносице появляются морщинки в виде маленького треугольника. Веки еле заметно подрагивают и золотисто-карие глаза широко распахиваются — сначала в недоумении, а затем в испуге. Малыш поджимает к себе ноги и отползает назад, упершись в угол комнаты. В уголках глаз начинает скапливаться влага. Сердце болезненно сжимается, а по сердцу будто проводят лезвием, оставляя кровоточащую рану. — Ш-ш-ш, все хорошо, не бойся, — дарю ему самую добрую улыбку из всех, что я имею. Омега внимательно разглядывает мое лицо и задерживается на глазах. Руками пытается прикрыть оголенные участки тела, но они у него слишком худые. — Сейчас, погоди. Встаю на ноги, снимаю с себя пальто и аккуратно кладу его на мальчика. Он сначала с подозрением оглядывает материю, но вскоре тонкие пальцы берутся за края, и мальчик плотно заворачивается в него. — Как тебя зовут? — мягко спрашиваю я и тянусь поправить грязную прядку волос, что норовит попасть ему в глаза. Омега вздрагивает и еще сильнее вжимается в стену. Медленно, чтобы не напугать его, все же дотягиваюсь до лица и так же медленно убираю волосы за ушко. Мальчик внимательно смотрит за всеми моими движениями, словно загнанный в ловушку зверек, в любую секунду готовый убежать от охотника. — Так как тебя зовут? — переспрашиваю я и чуть-чуть отодвигаюсь, чтобы дать ему больше пространства. — Тим, — тихо, с хрипотцой отвечает он. — А меня Кайл. Тим продолжает испуганно на меня смотреть, и я решаю исправить ситуацию. — Я не хочу причинить тебе вред. Правда. Мальчик недолго молчит, а затем неуверенно спрашивает: — Что… что вам от меня нужно? — господи, какой у него красивый голос, но почему он такой… загнанный? — Я заберу тебя отсюда, хочешь? — Неуверенно спрашиваю и внутренне молюсь, чтобы мальчик согласился. На миг в его глазах загорается огонек надежды, но тут же угасает. — Но Х… хо… зяин, — с трудом произносит он и на мгновение прикрывает глаза, — он не отпустит меня. — Мне не нужно его разрешения. — Получилось немного жестче, чем я хотел сказать. Он называет Хариса хозяином? Что он успел с ним сделать? Во взгляде малыша мелькает страх. В комнате повисает молчание, из коридора слышится шорох. Значит, эта сука еще не ушла. Тим слегка ерзает на матрасе и болезненно морщится, закусив губу. Отводит взгляд в сторону и его острые скулы слегка краснеют. Руки сами собой сжимаются в кулаки. Его же еще нельзя трогать! Даже в законе, специально для не понимающих очевидные вещи идиотов, написано, что нельзя вступать в половую связь с омегами не пережившими первую течку! У моего Тима ее не могло быть — слишком маленький. Он даже еще не может понять, что я являюсь его Истинным! Поднимаю глаза к потолку. А если этот ублюдок ему что-нибудь повредил? Да он точно что-то ему повредил, раз Тим морщится! Чувствую, что еще немного, и я просто придушу Хариса. Нет, лучше засажу его в тюрьму за насилие над несовершеннолетними, пусть сгниет там. Кстати, сколько лет моему мальчику? — Тим, — он вздрагивает, услышав свое имя, и поднимает свои чудесные глаза, — сколько тебе лет? — наблюдаю за хмурым лицом омеги, ожидая ответа. — Пятнадцать, — тихо отвечает он, отводя взгляд. Пятнадцать? Наверное, это из-за сильной худобы мальчуган выглядит настолько маленьким. "Ничего, как приедем домой, я тебя откормлю". Улыбаюсь этой мысли, уже предвкушая, как мы будем проводить вместе свободное время. Но сначала нужно узнать у Тима, поедет ли он со мной. — Я уже говорил, что хочу тебя отсюда забрать, но мне нужно твое согласие, — Тим удивленно смотрит на меня, будто я сказал что-то немыслимое. — Так что скажешь? Обещаю, я порядочный альфа и маленьких деток не трогаю, — как можно более мягко говорю я, а Тим хмурится. — Я не маленький., — угрюмо буркает мальчик, и тут же, спохватившись, исправляется: — То есть я… Простите, не хотел вам перечить. — На выдохе договаривает он, сжимаясь в комочек еще сильнее. — Эй, ты чего? Не маленький, так не маленький. И перестань меня бояться, ничего я тебе не сделаю, говорю же, порядочный и хороший. Разве что не пушистый, — улыбаюсь, обнажив белые зубы, и вижу, как его губы стали чем-то напоминать ответную полуулыбку. Надеюсь, мальчик будет почаще улыбаться. Откуда опять это странное чувство теплоты в районе груди? — Ну вот, так уже лучше, — немного придя в себя, продолжаю, — и обращайся ко мне на ты. Меня зовут Кайл, но можешь звать Каем. — Угу. Поднимаюсь на ноги и наклоняюсь, чтобы взять моего мальчика на руки. — Ты чего это? — испуганно спрашивает он, вжимаясь в стену. — А ты до машины босиком собрался идти? — Тим неуверенно пожимает плечами. — Не глупи, заболеешь еще, — мальчишка продолжает задумчиво на меня смотреть, нахмурив свои светлые бровки. — Ну давай, в машине я тебя сразу же отпущу, а идти не долго. — Ладно, но я тяжелый, — это типа угроза? Он серьезно? — Ничего, я сильный. Опять наклоняюсь. Плавно поднимаю его, чтобы не испугался. Но, кажется, мне этого не удалось — Тим хватается одной рукой за ткань моей черной рубашки, а другой поправляет пальто, что так и норовит оголить откровенные места. Выпрямляюсь и уверенно шагаю вперед, к выходу из этого ужасного места. За дверью стоят двое моих людей, которые не пускают ко мне Харриса. Видимо опять перестраховались и добавили людей для поездки. — Положи шлюху на место, — рычит он. Сука. Тим вжимается в меня, пряча голову на груди и еще сильнее стискивая в руке рубашку. Приятно, черт возьми, что он ищет защиту именно у меня, пусть и в такой ситуации. А еще этот сладкий запах, м-м-м. Зефир. Обожаю. Помню, в детстве на завтрак мама всегда делала мне чашку горячего какао с маленькими зефирками сверху. Я и сейчас частенько пью этот напиток богов. — Не смей его так называть. — Он мой, поэтому как хочу, так и зову. — Мальчик больше не твой. Встретимся в суде, Маккафри, — выплевываю фамилию прямо ему в лицо. — Ты ничего мне не сделаешь! — уже мне в спину орет он, а я шепчу успокаивающие слова моему Тиму. Испугался малыш. — Я его опекун! — это еще лучше. Дело принимает новый оборот. Хм. Ухмыляюсь и продолжаю идти, неся драгоценное существо. Тим продолжает вжиматься в меня, держась за рубашку на груди и мелко дрожа, крепко при этом зажмурившись. — Малыш, все хорошо, все закончилось. Я не отдам тебя ему. Слышишь? — провожу рукой по запутанным волосам и Тим медленно открывает глаза. Убираю руку на место, держа его за спину. Наши взгляды встречаются — его испуганный и мой ласковый. Ободряюще улыбаюсь, а он внимательно разглядывает мое лицо. Какие же красивые у него глаза — светло-карие, с золотистыми вкраплениями. Замечаю, что он тоже смотрит мне в глаза. Такой пронзительный взгляд, будто смотрит прямо в душу. Наверное, так и должно быть между Истинными. Его горячее дыхание приятно щекочет мне шею. Выхожу в гостиную, ко мне тут же подлетает обеспокоенный Макс. — Мистер Ланис, вам помочь? — Да, разберись с Харрисом, ты знаешь что делать в таких случаях. — Да, сэр. Выхожу из здания с теплой ношей на руках и ускоряю шаг, чтобы Тим не замерз. — Снег? — удивленно спрашивает мальчик. — Зима ведь, — он старается смотреть по сторонам, но положение не позволяло хорошо оглядеться. — Я… я не знал, что уже зима, — еле слышно и с тоской в голосе ответил Тим. Мальчик мой, теперь все будет хорошо, не надо грустить. — До сегодняшнего дня зимы толком и не было, ведь снег пошёл именно сегодня, так что ты не много потерял, — ободряюще улыбаюсь, но Тим остается грустным. Мы доходим до машины, и Шон открывает перед нами дверцу Ауди. Сажаю своего малыша в салон и, обойдя машину, сажусь рядышком. Тим, закутанный в мое пальто, сжался в комочек в углу. Настороженно смотрит на меня, а я даю распоряжение ехать домой и повысить температуру воздуха. Наблюдаю за опять испуганным мальчиком. Бегающий взгляд, пальцы сильно сжимают края пальто, еле заметная дрожь. — Тим, все хорошо, перестань бояться, я ничего тебе не сделаю, — он смотрит на меня с недоверием и я добавляю: — никто ничего тебе не сделает, — мои слова его ничуть не расслабляют. Шумно выдыхаю. — Расскажи мне, чего ты боишься. — Прошу я. Понятно, конечно, чего именно боится Тим, ведь следы на его теле ясно дали понять, что он пережил. Но это так больно — осознавать, что твой Истинный старается быть как можно дальше от тебя. Глубоко вдыхаю запах зефира и шоколада, распространившийся по салону, и блаженно выдыхаю, постепенно расслабляясь. Это все не скрывается от Тима, и он заметно хмурится. — Сейчас я боюсь всего. Но в первую очередь — того, что будет дальше. Еще полчаса назад я был взаперти, а уже сейчас в машине с незнакомцем. Причем альфой. Откуда я могу знать, что ты не завезешь меня куда-нибудь в лес и не оставишь меня там? Или не трахнешь, как только мы выйдем из машины? Или вообще... Его слова повергают меня в шок, с такой серьезностью Тим говорил все это. Я не хочу, чтобы он меня боялся. — Хотя мне все равно уже не будет хуже, чем там… — тихо говорит он себе под нос. Спустя пару минут я решаюсь заговорить. — Я не хочу причинить тебе вред, — слова даются с трудом, — пусть ты мне и не веришь, но запомни, я никогда не сделаю тебе больно, — с полной серьезностью говорю я, подвинувшись поближе к нему. Тим продолжает хмуро смотреть, и тут же смешно чихает. — Вот! Это правда! — громко восклицаю я. Но вдруг у в голову закрадывается одна мысль: — А ты, случайно, не заболел? — прикладываю руку к его лбу. Температуры нет. Замечаю настороженный взгляд, направленный на меня. — Не знаю, — тихо отвечает Тим, прислонившись, затылком к стеклу. Сонный зевок. Устал, маленький. — Поспи, ехать еще долго, как приедем — я тебя осмотрю, — уверенно говорю я. — Ты? — Я учился на медика четыре года, оставалось еще два до окончания, но отец передал свою должность мне, по состоянию здоровья, — очередное напоминание о плохих временах. Атмосфера как-то опять разрядилась сама собой. Надо взять на заметку, что разговоры помогают в этом. Тим еще пару минут смотрел в окно, на открывшийся вид со скалы, на которой мы проезжали, но вскоре его веки окончательно закрылись. Послышалось тихое сопение. Заснул.