Fleur.Бабочка

«И печаль не посмеет утяжелить твои плечи, я всю боль возьму на себя. Если ты умираешь – воскресни, я умру за тебя». - Где ты? – вежливо осведомился Клаус, захлопнув водительскую дверцу. Над лесом сгущались сумерки, сырую, кое-где облюбованную дикими животными, землю потихоньку застилал туман. Подняв глаза к небу, Майклсон отметил для себя, что полнолуние подкралось незаметно, словно его не было несколько месяцев. Вечер обещал быть потрясающе красивым, с горячими искрами, лепестками пепла и крохотными слезинками на прелестных девичьих щеках. Да, это, определенно, то, о чем он долго время мечтал. Порой, забываясь, Клаус рисовал свои фантазии дома, в мастерской, и на каждой из картин гибрид держал в руках сердце Марианны. Сама же она была окружена язычками пламени, все больше и больше погружавшими, ее во тьму. В мечтах Клауса эта ночь была звездной и теплой, как раннее июньское утро. «- Осторожнее, брат! Мечты имеют свойство сбываться» - предостерегала его Ребекка, обнаружив очередное творение. Долгое время Клаус честно пытался понять, что имела ввиду сестра. Что такого страшного могло быть в смерти этой девушки? То, что она была первым близким другом и той, кто излечил Клауса от любви к Татье? В такие минуты он лишь ослепительно улыбался Ребекке, думая про себя, что и раньше убивал близких людей. И только сейчас, шагая по, до боли знакомой тропинке, Майклсон смутно осознавал, что Бекка была права. Те прекрасные, трепещущие бабочками, чувства внутри него, те моменты радости от встречи рассвета, те первые секунды горечи, от взгляда в ее глаза, когда он опустил на пол бездыханное тело Элисон… Все эти разрушительные, если пустить их в душу, человеческие чувства были связаны с Марианной. И теперь, когда пути назад уже нет, его сердце пронзило сожаление. Нет, не от того, что он чувствовал. От того, что эти чувства уже не вернуть. И, наверное, именно, эта мысль все время терзала душу Клауса. И, наверное, поэтому он решил, что больше не отступится. Что никакие ее слова и мольбы, слезы и поцелуи, ничто не заставит его остановиться. - Эй! Ты слышал меня? – окликнул Майклсона Деймон. В трубке послышался треск, видимо, Сальваторе начал собирать дубовые ветки на костер. - Да, да. Конечно. Так где ты? - У колодца. Дневники и спички со мной. Желаешь присоединиться? - Я не настолько тебе доверяю, так что да. Я пойду через земляничную поляну. – холодно сказал Клаус. Завершив разговор с Деймоном, Клаус даже хотел позвонить Марианне. Позвать ее к колодцу, заставить ее смотреть в глаза Деймона, оставить ей толику надежды на то, что в случае ее смерти Майклсон последует за ней. А потом, как бы невзначай, сказать, что за пару часов до вылета Бонни Беннет разрушила связь. Отобрать эту надежду, словно леденец у ребенка. И уже минуя изумрудный родник, в момент, когда до поляны оставались считанные шаги, Клаус набрал номер и поднес телефон к уху. И какого же было его удивление, когда гибрид услышал звонкую мелодию, извещавшую о входящем звонке. На пару секунд он даже впал в ступор, пытаясь понять, как телефон Марианны мог попасть на поляну, а потом ринулся на звук. Едва только нога Клауса коснулась земли на поляне, он понял, что худшего и представить себе не мог. Подобную картину он, несомненно, уже видел, но только сейчас это вызывало не предвкушение праздника, а самый настоящий ужас. В самом центре поляны очерчено три круга, кромка которых была окутана пламенем. В двух из них стояли те, чьи жизни должны были оборваться почти год назад в карьере. Елена и Тайлер холодно смотрели на Майклсона и, кажется, отлично понимали, на что и зачем идут. Третий же круг был пуст. Рядом с ним стояла Марианна, сжимая в руке медальон, когда-то подаренный Аяной Ребекке. Сердце Клауса пропустило два такта, так и не наверстав их потом. Глаза его, казалось, остекленели от ужаса. Не было сил бежать или бороться. Немой ступор, именуемый страхом, холодными липкими щупальцами сковал его. Все это вызывало ощущение дешевого театра, съемочной площадки ужастика, дежа вю. - Ты пришел раньше, чем я думала, – сказала Марианна, закончив очерчивать последний круг. - Это невозможно, - еле слышно ответил Клаус, с трудом выдавливая из себя слова. – Ты не можешь создать проклятье. Тебе нужен двойник человек, оборотень и вампир. Все не так, Марианна. - Ну не скажи. Чтобы создать проклятье Солнца и Луны снова я буду действовать от противного. Елена может и мертва, но все еще двойник. А Тайлер все еще оборотень, – елейным голоском ответила Мари, вмиг оказавшись перед лицом Клауса. - Но человек! – в отчаянье воскликнул он. – Тебе нужен человек! Сказав это, Майклсон краем глаза заметил, как изменилось выражение лица Тайлера. Кажется, на миг оно просветлело и расслабилось. До чутких ушей долетел почти неслышный облегченный выдох. Елена оглянулась назад и ободряюще улыбнулась Локвуду. Что-то пошло не их плану, не по плану Гилберт и Тайлера, и Клаус это понимал. Возможно, они надеялись, что круг завершит…Керолайн. Да, Клаус отчетливо помнил, как лично заковал блондинку под склепом, надеясь, что через пару часов вырвет ее сердце, но этого так и не произошло. И сейчас не произойдет. В эту секунду уголки губ Марианны невольно опустились, в глазах заплясали искры печали. Она нашла человека для ритуала… - И у нас есть этот человек, – послышался голос с другого конца поляны. И все присутствующие обернулись. Тихо и не спеша по траве шла Кадэнс. Ее волосы, казалось, подчеркивали ее настроение, они спутались и рассыпались по плечам, часть челки закрывала лицо. В маленьких серых глазах, вопреки всему, не было ни капли сожаления. Она искренне верила в то, что делает. Теперь Клаус отчетливо помнил ее последние слова. Да, она позволит Мари убить его, даже если ценой этого станет ее собственная жизнь. Вот только Майклсон этого никогда не понимал, ради него, ради семьи, никто и никогда не умирал. И ни один из братьев, и даже Ребекка, не переступят порог смерти, спасая его жизнь. - Где Керолайн? – спросил Тайлер, когда блондинка проходила мимо него, в свой круг. - Она в машине. Мне так и не удалось донести до нее то, что я подхожу лучше. То, что она не умрет вместе с тобой… Поэтому я свернула ей шею, – как можно спокойнее, словно речь идет о приготовлении ужина, ответила девушка. - Так значит двойник, гибрид и дампир. Признаюсь, тебе удалось удивить меня. – сдавленным голосом ответил Клаус, глядя прямо в глаза Мари. – И что все так просто? Я снова стану вампиром? - Да, просто. Потом мы заколем тебя и отдадим семье. И даже если кто-то вытащит кинжал из твоей груди, ты уже никогда не сможешь разрушить проклятье. Больше нет двойников, Клаус. Игра окончена. – На какое-то мгновение, на долю секунды, Клаусу даже показалось, что в ее глазах мелькнула ярость. Да, Мари, хотела покончить с ним так же сильно, как и он. Их ненависть, тесно связанная с любовью, была гораздо сильнее. Словно червоточина в сердце, она пожирала их изнутри. И какой бы свет не жил внутри Марианны, она всегда будет хотеть мести. Месть – благородное дело, но она ничем не лучше безжалостного убийства. Клаус погубил ее мать, отца и ее саму. Конечно, в душе девушки всегда был, и будет жить тот лучик надежды на то, что ее близкий и самый лучший друг где-то рядом. Где-то за спиной, прячется в тени монстра, ждет своего часа. Но, когда проходит столько лет, начинаешь вдруг понимать, что пришло время платить за свои ошибки. Пришло время монстру уходить, даже если он заберет друга с собой. - Ты не такая. Ты не убьешь меня. У тебя был шанс оставить меня, там в Чистилище. Дважды, – процедил гибрид. К нему снова возвращалась способность двигаться, и он был чудовищно рад, что может сжать кулаки. Что может вздохнуть полной грудью, что может бежать. – Этому может быть лишь одно объяснение – ты любишь меня. Я знаю тебя, Мари. Ты никогда не поднимешь руку на того, кого любишь! Лицо Марианны озарила улыбка, но, к сожалению, совсем не та, которую Клаус хотел бы видеть. - Я и не убиваю тебя. Я просто хочу, чтобы ты обрел покой. Хочу, чтобы ты стал тем, у кого такие же шансы на жизнь и смерть, что и у других. Пришло время перестать быть непобедимым, – улыбка померкла и к Марианне снова вернулся холодный, скальпельный голос и маска безразличия. – Пора, Клаус. Девушка повернулась и небрежно взмахнула рукой. Теперь пламя окружавшее Елену, Тайлера и Кадэнс поднялось вдвое, и язычки почти касались высоких сосновых веток. Вокруг Клауса тоже образовался круг, только в два раза уже. В его границах почти невозможно было дышать. Неведомая сила давила на легкие, перед глазами заплясали темные точки. Во рту появился гадкий привкус ржавчины и солоноватый, словно от слез. Луна тем временем взошла полностью и на пару с ярчайшим огнем озаряла поляну. Вот только было что-то до боли странное в происходящем вокруг. Клаус чуял еле уловимый запах гари и хвои, но мог с точностью сказать, что он исходит не от огня на поляне. Этот огонь не вызван магией. Он вполне реален, так же обжигал кожу и грел. Волшебный огонь Мари, напротив, отдавал загробным холодом, и его невозможно было почувствовать коснувшись. Нет, где-то, определенно, горел костер. Клаус поднял голову и с надеждой посмотрел на запад. Там, над верхушками деревьев поднимался небольшой дымок. Клаус облегченно вздохнул. - Умирать, так вместе. В природе не должно быть ничего и никого непобедимого, не правда ли, Мари? – едко спросил он, кивая в сторону дыма. Все вдруг насторожились и устремили взгляд в одну точку. По коже Марианны пробежал холодок, ее спина вдруг неестественно выгнулась и девушка упала на землю. Кадэнс, стоявшая ближе всех наклонилась к сестре и попыталась потрепать ее за плечо, но магия все еще действовала, и огонь не пускал за границу. - Что происходит? – прорычала Кади, посмотрев на Клауса. - Полагаю, Деймон, выполняет часть сделки. Очень неосмотрительно с вашей стороны было оставлять его одного. – Теперь довольная улыбка играла на лице Майклсона. Появился шанс на победу. – Хотя, думаю, Марианна знала об этом. Ты ведь хотела, чтобы он сжег дневники так, милая? Мари прохрипела что-то несвязное, и ее тело вновь выгнулось, поднимая ее на несколько сантиметров над землей. Теперь она и сама понимала, как велика оплошность. Да, Клаус был прав. Она не хотела так жить. Не хотела быть темной ведьмой, не хотела быть вампиром. И появись у нее такая возможность сотни лет назад, она бы воспользовалась ею. Одного только девушка не предусмотрела – что Деймон начнет жечь дневники раньше, чем она завершит ритуал. - Боже, ты, правда, хотела этого? – прошептала Кадэнс. – Мари, отпусти меня. Я заберу дневники. Я остановлю Деймона. - Нет, Кадэнс, так должно быть. Клаус прав: мы оба идем против природы. Марианна с трудом поднялась на ноги и вытащила из кармана ожерелье Аяны. Непослушными пальцами девушка распутала цепочку, поднесла кулон к свету и вдруг подкинула в воздух. В этот миг все вокруг замерло, время будто встало и не было больше ничего, кроме Марианны и ожерелья. - Lumen de lumen, ut a nocte noctem. Fiat, ut natura iubente, - прошептала она заклинание. Поляну озарило ярким светом, будто кто-то внезапно включил прожектора. Жизнь вокруг пришла в движение, но лишь затем, чтобы обратиться смертью. Первый круг погас. Тело Тайлера было словно сломанная пополам кукла. Марианна достала из-за пояса нож и подбежала к Локвуду. Его глаза заволокло белой, предсмертной, дымкой. - Пожалуйста, не умирай. Кто-то должен сказать Керолайн, что я люблю ее, – были последние слова Тайлера. Спустя секунды его сердце покоилось на ладони Мари. Елена, пристально следившая за ними, коротко вскрикнула и упала на колени. Она и подумать не могла, что когда-то снова увидит этот ритуал. Что кто-то из ее близких снова умрет. Первая часть ритуала закончена: оборотень мертв. Марианна поднялась на ноги и освободила Елену от оков огненного круга. Затем помогла девушке подняться и взглянула в пронзительные карие глаза, устремленные на нее не с выражением в них страха, но смирения. Елена ждала этого. Она была готова. Онемевшими пальцами она вдруг вцепилась в рукав куртки Марианны и прошептала: - Обещай, что ради него больше никто не умрет. Обещай, что это последняя жертва, принесенная ради Клауса. - Обещаю. Больше никто не умрет по его вине, – слабо улыбнулась Мари. Елена облегченно вздохнула и закрыла глаза. Раз, два, три, тринадцать. Тринадцать секунд и вот ее тело уже лежит на земле рядом с другом. Краем глаза Марианна заметила, как Клаус содрогнулся и схватился за сердце. Но ей было все равно. Каждая клеточка ее тела разрывалась от боли. Казалось, каждое движение вызывало ожог на коже. Что-то разжигало пламя внутри нее. Сейчас Мари было страшно как никогда в жизни. Осталась всего одна жертва и появится Ребекка. Еще минуту, она уже близко. Скоро все кончится. С трудом перебирая ногами, девушка подбежала к своей сестре и опустилась рядом с ней на колени. Кадэнс смотрела на Мари улыбаясь. Старалась ни на секунду не показывать, как ей страшно умирать. Стараясь не разрушить стену решимости сестры. Стараясь довести все до конца. В голове ее мелькали воспоминания о том, как отец рассказал, почему Кадэнс выжила. Чем она обязана сестре и ее матери. - Проживи эту жизнь за нас обеих, сестра. Прошу тебя, не умирай. Не хочу, чтобы моя смерть была напрасной, – шептала Кади, чувствуя холод ножа в своей груди. Марианна ничего на это не ответила. Не смогла. Лишь крепко-крепко обняла обмякшее на ее руках тело сестры и стерла слезы краешком рукава. Теперь не только сердце ее, но и душа разрывались на части, сгорая в пламени. Девушка словно стояла там, у колодца, рядом с Деймоном и смотрела на сгорающий в ночи дневник ее матери. Языки пламени еще только-только коснулись первых его страниц. Рядом с ним уже обращенный в пепел лежит дневник отца. - Боже, как трогательно. Интересно, кто из нас умрет раньше, - разорвал тишину голос Клауса. В его теле происходили не менее болезненные изменения. Строение костей и зубов менялось. Хищный волчий оскал и янтарный отблеск в глазах покидали первородного. Луна затянулась облаками, и он попрощался с возможностью править миром вампиров и оборотней. Все вернулось к началу. Все стало таким, каким было сотни лет назад. Марианна сделала свое дело, и вместе с гибридом кануло в Лету лекарство от укуса оборотня. По крайней мере, то, что было в крови Клауса. - Ты, Ник. Ты умрешь первым. Может не навсегда, но у тебя будет много времени, обдумать свои поступки. – Марианну возвратил к реальности знакомый девичий голос. Ребекка пришла! Наконец, сейчас он вонзит в сердце Клауса кинжал - и все кончено. Мари, все еще стоящая на коленях, еле-еле держала глаза открытыми. У нее больше не осталось сил двигаться и колдовать. Магия медленно покидала ее тело и все, что оставалось девушке – отпускать. Отпускать жизнь и надежды. Самые сокровенные мечты и самые сильные чувства. Отпускать все: от любви до ненависти. С трудом оставаясь в сознании, Марианна смотрела, как Ребекка подходит к брату и, не имея тени сожаления за спиной, вонзает кинжал. Клаус моргнул и его тело словно покрыла серая паутина забвения. Сердце билось все тише и тише, а вскоре и вовсе перестало стучать. - Все закончилось, Мари. Я отнесу брата к машине и вернусь за тобой, хорошо? – внезапно Марианна поняла, что она лежит на земле, сломленная болью, а Бекка трясет ее за плечо. - Да, закончилось… Мир перед глазами тухнет и, наконец, отпускать больше нечего.