Я спасу тебя!

– Госпожа, вставайте, – снова этот голос. Юмэ. Что Юмэ? Резко вскочив, я посмотрела в сторону служанки, которая от моего действия была в замешательстве. Погодите, это ведь сон? Или не сон? Неужели в своем мире я в коме и теперь мне приходится жить в этом? А если меня там убили? Не может быть, я попаданка! – Госпожа, с вами всё в порядке? – взволнованно спросила Юмэ. – Выйди, – опустив взгляд в пол, прошептала я. Юмэ, ни слова не говоря, покинула мою комнату. Ну и что мне дальше делать? Жить по правилам этого мира. Стать главой, а в будущем родить наследника. А как же Рихан? Точно Рихан. Я могу спасти его. Но я ведь онмедзи, а он ёкай. Надо что–то придумать. Сегодня состоятся похороны отца и других людей, через неделю я приму пост главы клана Кубаяси. За это время надо постараться отыскать Рихана и, по возможности, как можно чаще с ним видеться. А если он встретит ту женщину аякаши, то надо постараться спровадить её. Да, именно так. Я спасу его. Он женится на смертной женщине, и у них появится Рикуо. Погодите. А ведь Кицуне в реинкарнации его черноволосой женщины. Надо сначала узнать в каком я времени, а уже потом думать и тщательно разрабатывать план. – Госпожа, – раздался строгий голос дяди за дверью,–скоро завтрак. Позвольте Юмэ зайти и привести вас в порядок. – Ладно. Юмэ заходи, – крикнула я. В комнату зашла служанка и сразу же пошла к ширме. Я проследовала за ней. На этот раз кимоно было голубым, а на подоле располагались черные бабочки. Когда Юмэ закончила одевать меня, я попросила сделать вчерашнюю прическу только с небольшой косичкой, села за столик и стала терпеть её манипуляции. – Что было вчера? – спросила я, когда Юмэ расчесала мне волосы. – После того как вы вытащили отца из–под завала, вы неожиданно замерли, а после упали в обморок. Возможно, из–за пробуждения Рюдзина, – закрепив на голове шишку, она перешла к плетению косы. – Сегодня вечером состоится прощальная церемония с вашим отцом и другими онмедзи. Большая часть города придет выразить вам своё соболезнование. Поэтому сегодня насыщенный день, госпожа. Сейчас вы идете завтракать, после на тренировку, в два у вас очищение, в полчетвертого обед, и в четыре откроются врата, в восемь часов состоится церемония прощания. Я поблагодарила её, когда она завершила прическу, и мы пошли в столовую. Большая часть города, значит. И зачем приглашать столько людей? Можно ведь сделать всё тихо и мирно. О! А можно просто сжечь тела, поместить горшки с прахом в телеги с буйволом и прокатить по городу, а после рассыпать весь прах над пропастью моря. Ладно. Не мне говорить, что делать и как быть. А вот и столовая. В ней были всё те же самые мужчины, которые, встав, поприветствовали меня. Однако я заметила и новые лица. Трое старейшин. Три дедка в белых юкатах и с синими накидками. Первый был лысый, с длинной бородой и темными глазами, звали его Инното Кумаяси, шестьдесят шесть лет. Второй с короткими седыми волосами, небольшой козлиной бородкой и закрытыми глазами, также на его лице был ужасный шрам, который был оставлен огненным ёкаем, звали его Витари Укиодо, шестьдесят семь лет. И третьим был на вид самый молодой, но по возрасту самый старый из этой троицы – Яото Оютецу. Он выглядит, как юноша лет девятнадцати, но на самом деле ему уже восемьдесят семь лет, с длинными седыми волосами и серыми глазами, которые у него давно не видят. Одним словом – слепой. Что им тут нужно? Обычно, если покопаться в памяти этого тела, они приходили, только когда им что–то требовалось. Выпрямив спину и гордо задрав подбородок, я подошла к ним и поклонилась, сев на колени и коснувшись лбом пола. В ответ они лишь легонько склонили головы. Пройдя к своему месту, я приступила к трапезе. На этот раз всё было тихо. Никто не разговаривал и не шумел. Все старались есть максимально тихо и быстро. Именно в такой обстановке и прошел завтрак. Когда он закончился, Юмэ вынесла тарелки, а остальные продолжили сидеть в комнате. Началось. – Хитоми Кубаяси, дочь Котаруюки Кубаяси, – заговорил Укиодо, – мы здесь, чтобы высказать свои соболезнования, а также поздравить, ведь скоро ты будешь главой клана, которая впервые за последние сто лет смогла пробудить дракона. Только я хотела поблагодарить их за оказанное сочувствие, как была остановлена поднятой рукой Оютецу. Опустив руку на колено, он заговорил: – Это не всё. Раз твой отец очень рано покинул этот мир, и ты остаешься единственной наследницей этого клана, то мы требуем от тебя немедленного зачатия наследника. От его слов я впала в шок. По комнате прошлись шепотки подчиненных. Наследник? Так рано. И от кого? Видимо, прочитав мои мысли, Оютецу продолжил: – Мы даем месяц, чтобы ты сама выбрала себе будущего отца ребенка. Если через месяц, во время следующего нашего визита, ты не представишь нам его, то мы будем вынуждены сами найти тебе жениха. На этом всё. Встав и снова поклонившись, они ушли. В комнате настала тишина. Все смотрели на меня. Чего на меня уставились? Ждете моих слов? Обведя собравшихся взглядом, я опустила глаза в пол. – Готовьтесь, – тихо произнесла. – Сегодня вечером состоится церемония прощания, и мы не допустим, чтобы наши близкие ушли как попало. Этот вечер многим запомнится надолго. А насчет замужества, мы поговорим позже. У нас есть месяц. А сейчас, я вынуждена вас покинуть. Встав на ноги, я вместе с Юмэ направилась в свою комнату. Там переоделась в белую юкату и гэта*, и пошла к водопаду Гейсиан. Оставив меня одну, Юмэ ушла, а я стояла и любовалась красотой природы. Время цветения сакуры. Вокруг было всё сплошь розового цвета. Лепестки лежали на земле и образовывали самый настоящий шелковистый ковер. На воде, то тут, то там плавали кораблики–лепестки. Их затягивало под водопад, и там они тонули. Этот водопад находился на территории моего клана, посторонних здесь быть не должно. Распустив волосы, я вошла в воду. Господи, как холодно! Надеюсь, я не простужусь. Под ногами чувствуется галька. Приятный массаж для ног. Дойдя до водопада, я встала под струи воды. Они были не очень сильным, поэтому стоять под ним приятно. Закрыв глаза и сложив ладони вместе, я начала читать молитву. Не знаю, сколько времени прошло, но услышав шуршание одежды и почувствовав запах какой–то травы, которую обычно употребляют для курения наши онмедзи, но точно не табак, я вышла из–под водопада и открыла глаза. Когда я увидела, кто это был, я обомлела. На берегу стоял и курил трубку Нура Рихан. – Что за... Как ты сюда пробрался? – Проходил мимо, вот и всё, – с хитрой улыбкой произнес он.– Ну а ты, что тут делаешь? Скрестив руки на груди, я предпочла промолчать. Поняв, что ответа не дождется, Рихан лишь вздохнул. Чего вздыхаешь? Это я должна вздыхать. Пришел тут, смотрит. Услышав всплеск воды, я повернулась в сторону берега, но ёкая там не обнаружила. Неужели он под водой? Не успела я и шагу ступить к берегу, как была резко вытащена из воды. Это Рихан, посадив меня к себе на руку, выбрался из–под воды и встал. Ухватившись за его шею, я прижалась к нему всем телом. Господи, как стыдно и в тоже время принято. Приятно вот так прижиматься к нему, чувствовать его тепло и силу. Не будь мы в сырых одеждах, было бы вдвойне приятней. Но всё рано или поздно заканчивается. Закончилась и моя маленькая идиллия. Из кустов выпрыгнула огромная панда. Всё бы ничего, если бы не знаки на её спине, по бокам и на голове. Это был шикигами. Поставив меня перед собой, Рихан обнял меня за талию и прижал к себе. От его действий я засмущалась. Тут из кустов появились несколько онмедзи из моего клана во главе с дядей. Они были вооружены катанами. – Чертов аякаши, отойди от госпожи! – злобно крикнул дядя. Но Рихан не обратил на его слова никакого внимания, наклонившись и положив голову на моё плечо, вдохнул запах моих волос. Этим ёкай еще сильнее разозлил дядю, и он сжал катану крепче и призвал своего шикигами–молодую девушку–гейшу. Её черные волосы спускались до самой земли, глаза были цвета сакуры, юката красная и открывала плечи, ключицу и немного оголяла правую ногу. Лицо и шея белые, как и подобает гейшам. У неё был смелый красный макияж: две красные точки над бровями, красные тени, красная полоска на носу, хотя я не понимаю, зачем она, и красные губы. Оружием духа служил огромный боевой веер. Эта шикигами погубила немало аякаши. Она очень сильна. – Уходи, – тихо прошептала я. Увидев мои сжатые кулаки и небольшой испуг в глазах, Рихан немного отстранился. Но то, что он сделал дальше, я никак не ожидала. Развернув меня к себе лицом, он поцеловал меня в губы. У всех на глазах! Горьковатый привкус саке. Нет, нельзя! Не поддавайся Хитоми! Только я хотела его оттолкнуть, как он сам прекратил поцелуй и, повернувшись в сторону онмедзи и моего дяди, громко крикнул: – Я Нура Рихан, сын Нурарихена. И я претендую на душу, сердце и тело этой девушки! – повернувшись ко мне, он строго сказал. – Запомни, Хитоми, ты только моя женщина. После этого аякаши растворился в воздухе. Ко мне тут же подбежал дядя и накинул хаори**. Он приказал всем, чтобы немедленно поставили барьер вокруг замка и укрепили его. Остаток дня для меня прошел словно в тумане. После того как дядя привел меня в комнату, за мной смотрела Юмэ и ещё две онмедзи – Аки и Киоко. Сначала они переодели меня в другую одежду и высушили волосы. Дальше всё было по расписанию. Только увидев людей в замке, я смогла немного прийти в себя. Меня посадили в главном зале. Каждый человек подходил ко мне, выражал сочувствие и целовал подол моего кимоно. Были все. От младенцев до стариков, которые живы до сих пор только чудом. После была церемония. Меня нарядили в другое одеяние, надели маску и отправили танцевать. Как же я волновалась! Однако движения танца это тело помнило, поэтому я выступила достаточно хорошо. После танца, была речь сначала приближенных, потом родственников. Самыми последними были мои слова. А дальше зажгли огромный костер, принесли море еды и вина. Пока люди отплясывали и развлекались на площади замка, я принимала и благословляла детей. И так до самого конца. После меня увели в покои, где с помощью Юмэ я умылась и разделась, и легла спать. Перед сном я услышала, как дядя укрепил барьер моей комнаты и приказал поставить стражу.